296. Письмо полк. Веревкина ген.-м. Коцебу о взятии Шамилем селений Цудахар, Хаджал-Махи и отношении к нему акушинцев.

25 октября 1846 г.

В дополнение сведений, которые я успел собрать 22 октября, спешу довести до в. пр. еще следующие обстоятельства.

Доказательством того, что в Акуше существовал заговор и что жители ожидали Шамиля, может служить, кроме выставленных уже мною причин, еще следующее:

1. что акушинские бараны, несмотря на дурную погоду в горах не были перегнаны на плоскость в обыкновенное время, т. е. в сентябре месяце, это очень беспокоило полк. Бучкиева и он доносил о том по начальству.

2. На работах в Кизляре, (по собранным мною сведениям от подполк. Прянишникова, когда я проезжал через этот город), было всего человек 10, число необыкновенно ограниченное в сравнении с прошлыми годами.

3. Сыновья старика Зухума до сих пор находятся в виде аманатов у Шамиля и сам старик после возвращения своего из плена не переставал толковать о том, что все должны умереть рано или поздно и вообще он внушал народу, который чрезвычайно его уважает, все правила мюридов (Зухум человек неприкосновенный — теперь ему более 90 лет).

Шамиль овладел Цудахаром следующим образом. В этой деревне было, как уверяют, только 15 или 20 заговорщиков; они то привели партию и переправили ее через Койсу у дер. Сана-Маки, которая, несмотря на неприступную местность, без сопротивления приняла неприятеля. Переправившись через Койсу, партия атаковала укрепления Цудахарского моста с правого берега реки, откуда позиция не представляет больших препятствий атакующим. Несмотря на это, говорят, что прап. Муртазали Цудахарский с 30 или 40 человеками заперся в мостовой башне и держался в продолжении целого дня. Но когда башня была взята, устрашенные жители бежали из деревни, а Шамиль разграбил оставленное ими имущество, а дом предал огню. Хаджал-махинцы после взятия Цудахара приняли возмутителя без сопротивления, но это не спасло их от мести, возбужденной сопротивлением, оказанным ими мюридам в прошлые годах. Все жители, за исключением, как я полагаю заговорщиков, были не только ограблены, но даже обезоружены, а аул совершено истреблен.

После блистательного дела 15 октября как цудахаринцы, [531] так и хаджал-махинцы изъявили желание водвориться на прежних своих местах. ¹⁸³ Желание весьма для нас полезное, потому что через это опять запрутся для неприятеля входы в Акушу, но едва ли и оно исполнимо без значительной с нашей стороны помощи войсками. Я не знал, какое распоряжение сделал Аргутинский насчет цудахаринцев. Что касается до возобновления аула Хаджал-Махи, некоторые жители коего выбежали в Мехтулинское владение, то едва ли представляется к этому возможность. Войска послать туда по неимению дров нельзя, строевой лес так удален, что постройка деревни не может идти скоро, и наконец, большая часть жителей не только разорены, но и обезоружены, как я сказал выше.

Когда Шамиль был в Акуше, к нему выслал депутатов кроме тех двух деревень шамхальского владения, о которых упомянуто в письме моем.

Комментарии

183. В октябре цудахарский и акушинский кадии прислали к ген. Бебутову письмо, извещавшее о намерениях Шамиля выступить против Цудахара. Они просили прислать на помощь войска. 10 октября до прибытия помощи Шамиль занял хутора близ сел. Куппа, а затем Цудахар и Хаджал-Махи. После чего отправил отряд под начальством Мусы Балаханского в Аймаки. Пока ген. Бебутов сражался с М. Балаханским в Аймаки, Шамиль занял сел. Кутиши, а Хаджи-Мурат сел. Уллу-Ая. Ген. Бубутов изгнав Мусу Балаханского из Аймаки, атаковал передовые позиции Шамиля и опрокинул его. Шамиль вынужден был уйти в Гергебиль.