242. Рапорт ген.-адъют. Нейгардта ген.-адъют. Чернышеву о планах дальнейших военных действий горцев, принятых советом наибов в Андии.

2 апреля 1844 г.

Ген.-м. Клюки фон Клугенау доносит от 12 марта, что возвратившиеся 7 числа лазутчики показали следующее:

1. Шамиль действительно прибыл в Андию и 6 числа состоялся там сбор наибов, между последними находился и бывший чиркеевский старшина Джамал, который старался [458] уговорить Шамиля идти в сел. Чиркей и овладеть Евгениевским укреплением.

2. Акушинцы приглашают Шамиля к себе, чтобы общими силами напасть на Казикумух, где жители охотно готовы принять мюридов.

3. Шамиль послал чанку Эрпелинского Баташа и Гаджи Каранаевского в Аварию для сбора партий.

4. В совете между наибами положено заманить отряд подполк. Евдокимова, расположенный в сел. Параул и Гелли, и разбить этот отряд.

8 числа лазутчик дал знать о выступлении Шамиля с скопищами своими из Андии в Цудахар и Акушу, и что оттуда он имеет намерение действовать на шамхальские и мехтулинские владения. Акушинцев же Шамиль уведомил, что они могут выгнать баранов своих из гор на плоскость, обещаясь в непродолжительном времени прибыть к ним с войсками. По всей вероятности последние слухи распространяются Шамилем для отвлечения Самурского отряда от главного предмета действий Шамиля — Казикумуха.

9 марта лазутчик, находящийся мюридом при одном из наибов и бывший сам на месте сбора неприятеля в Андии, известил ген.-м. Клюки фон Клугенау, что б числа действительно сбор состоялся в присутствии самого Шамиля. В совете между наибами положено двинуться в Казикумух; при этом случае Шамиль объявил народу: “Если вы попрежнему будете убегать от русских, то я не намерен ничего предпринимать; решившись же идти вперед, я не стану думать об отступлении”. Все участвовавшие в сборе единодушно изъявили готовность исполнять беспрекословно требования самого имама. По словам того же лазутчика Шамиль не позже 10 числа выступает в поход.

Из вышеизложенных сведений ген.-м. Клюки фон Клугенау заключает, что неприятель спешит начать наступательные действия до прибытия войск наших из России, с целью заблаговременно усилить себя, для предстоящей ему защиты в горах, как переселением туда жителей шамхальского и мехтулинского владений, так и занятием Казикумухского ханства. Переселение малодушных шамхальцев и мехтулинцев, по мнению ген.-м. Клюки фон Клугенау, не должно стоить большого труда Шамилю. Новым доказательством совершенного упадка воинского их духа служат жители Верхнего и Нижнего Дженгутая, которые укрепившись в ауле дали клятву на Алкоране защитить имущества и семейства свои и потом при первом слухе о сборе неприятельских скопищ в Андии, просили убедительно не брать у них аманатов и сколько мог ген.-м. [459] Клюки фон Клугенау узнать, оставили первоначальное намерение свое взяться за оружие. Опасаясь нападения на аул, казиюртовские жители оставили дома свои, перешли на правую сторону р. Сулака и просили о высылке к ним подкрепления.

На этом основании ген.-м. Клюки фон Клугенау полагает, что главные неприятельские силы направлены будут против казикумыков, а остальные партии отряжены будут Шамилем для действия против шамхальских владений. Поэтому он считает более сообразным с обстоятельствами, предоставив шамхальские деревни собственной защите, расположить войска в лагере при укр. Темир-Хан-Шуре, а частью близ сел. Параула и оставить 1 бат. Апшеронского полка в Кумторкале для сообщения с Кизляром, с тем чтобы при получении положительных сведений о намерениях неприятеля двинуться в Акушу.

От 19 марта ген.-м. Клюки фон Клугенау доносит, что посланный на уроч. Таях лазутчик, 16 числа возвратился в уроч. Темир-Хан-Шуру и показал, что прибыв 8 марта на вышеупомянутое урочище, находящееся на левом берегу р. Койсу, выше сел. Чиркея, упросил отца своего отправиться к бывшему чиркеевскому старшине Джамалу для собрания сведений о намерении неприятеля. В Чиркее отец этого лазутчика узнал, кто Джамал недавно ездил сам к Шамилю в Дарго, дабы проверить дошедшие до него слухи об убийстве чеченского наиба Шуаиб-Муллы и испросить окончательного разрешения Шамиля, относительно занятия Евгениевского укрепления для успокоения рассеянных в настоящее время по разным аулам чиркеевских жителей. Согласно просьбе Джамала Шамиль приказал всем жителям Салатавского общества собраться непременно в продолжение текущего месяца и атаковать Евгениевское укрепление. Вместе с тем Шамиль обещал им для более успешного действия выслать из Дарго орудия. Кроме того для усиления Салатавского общества приказал причислить к нему эрпелинских, каранаевских и ишкартынских жителей, назначив для их поселения уроч. Таях.

По последним полученным сведениям ген.-м. Клугенау удостоверился, что сбор наибов в Андии действительно состоялся и по общему согласию их решено было идти на Казикумух; но известие, полученное Шамилем в Андии о смерти Шуаиб-Муллы, крайне его огорчило и, как утверждают многие лазутчики, приостановило настроение его собрать скопище для овладения Казикумухом. [460]

Во время того же сбора в Андии, Шамиль предложил разрушить сел. Хунзах, требуя, чтобы наибы, обсудив предмет этот, объявили ему мнение свое через 2 недели. Общее и единодушное согласие всех присутствующих уничтожить до основания сел. Хунзах, склонило Шамиля тотчас привести намерение свое в исполнение. 16 марта 8 наибов, собрав партии свои, окружили Хунзах в числе 8 тыс. человек; несчастные жители оставили дома свои беспрекословно и прежняя столица Аварского ханства по приказанию Шамиля превращена в груду камней.

Главная причина, побудившая Шамиля разорить Хунзах и переселить жителей по разным аварским аулам, было мнение его, что с уничтожением этого аула, где до сих пор находилось еще много преданных нам жителей, русские не найдут более опорного пункта в Аварии и не решатся строить там крепости.

В заключение ген.-м. Клугенау доносит, что по слухам Шамиль не намерен оставаться в Чечне, а укрепляется на известной по неприступности своей горе Гунибе, куда, как говорят, хочет свести сокровища свои.

О вышеизложенном имею честь донести в. с, почтительнейше присовокупляя, что из Самурского отряда и с лезгинской кордонной линии, после отправления донесения моего от 31 марта № 424, не получено никаких сведений, заслуживающих внимания в военном отношении.