104. Рапорт ген. Фезе ген.-л. Вельяминову о приведении в покорность ичкерийских и андийских аулов.

15 марта 1837 г.

Андия покорилась русскому оружию и депутаты оной присягнули сего числа на вечное подданство России, также есть надежда, что все ичкерийцы не замедлят следовать тому примеру.

В намерении пользоваться по возможности паническим страхом, коим, по имевшимся сведениям, после автурского дела объяты были тавлинцы и андийцы, отправил я 18 числа февраля из Ташев-Гаджи-Юрта в Андию двух эмиссаров, ашхойского старшину Яку и переселившегося в Сармай-Юрт, около Шели андийского старшину Муссу, с требованием, чтоб Андия покорилась русскому правительству.

По прибытии всех эмиссаров в Андию, жители послали к Шамилю спросить совета, что следует делать по нашему требованию? Получив от него ответ, что он предоставляет им делать, что заблагорассудится, андийцы во всенародном собрании решились отправить ко мне двух депутатов с изъявлением желания своего покориться.

23 февраля андийские старшины База и Залькарней прибыли в лагерь при Казбек-Юрте, на р. Мичик и вручили мне письменный ответ кадия и общества Андийского, который в оригинале представлен е. высокопр. г. корпусному командиру.

Находя оный ответ неудовлетворительным, объявил я старшинам, что требую решительно, чтоб андийцы присягнули на вечное подданство России, и в залог верности выдали аманатов, равно и возвратили нам находящихся у них в плену русских подданных; а как они ответили, что от своего народа на сии условия полномочия не имеют, то приказал я им отправиться обратно в свой край предворяя, что буду продолжать действия свои.

Окончивши между тем покорение и приведение к присяге всех мичиковских селений, исключая одного Казбек-Юрта, коего жители не возвратились в свои дома, и Гурдали, жители коего частью были уже захвачены в Джу-Юрте, отряд выступил 24 февраля из Казбек-Юрта, вверх к источнику Ми-чика, через дер. Карасу, и перешел хребет Качалыковских гор.

Когда мы показались на высотах над сел. Мискитом, то жители оного, скрывавшиеся доселе в лесах и горах, опасаясь быть отысканными и захваченными нами, поспешно возвратились [163] с семействами и имуществом в свои дома, и выслали нам навстречу старшин и аманатов с объявлением покорности.

По занятии Мискита начал я тотчас по возможности приготовляться к дальнейшему походу вверх по ущелию р. Аксая, к ичкерийцам в Накчи-Мохт, объявляя открыто о моем намерении идти в Андию и отправил ген.-м. гр. Ивелича в Темир-Хан-Шуру с поручением объяснить лично командующему войсками в северном Дагестане ген.-м. Клюки фон Клугенау нынешние обстоятельства Чечни и Андии, и вместе с тем послал к сему последнему предписание, и для облегчения действий моих против ичкерийцев и андийцев, начать немедленно с имеющимися ныне в распоряжении его войсками со стороны северного Дагестана демонстрации против Шамиля, дабы он, опасаясь за себя, не мог с гумбетовцами и койсубойлинцами поспешить на помощь андийцам.

Находя укрепление Таш-Кичу и кр. Внезапную слишком отдаленными, чтобы служить основным пунктом для предполагаемых действий, занялся я немедленно постройкою укр. при Миските, которое в два дня было окончено и вооружено.

Между тем старшины всех селений, по ущелью р. Яман-Су от сел. Булан-Су (построенною с недавнего времени абреками с разных мест) до сел. Билетлы, равно и другие абреки и между ними известный разбойник Алчак явились ко мне, покорились, выдали аманатов и присягнули на вечное подданство России.

25 числа была сделана расстановка вверх по Аксаю через дер. Сагунтай до сел. Джагунберта. При приближении нашем жители воротились в свои дома, высылая ко мне навстречу старшин и аманатов. Только некоторые абреки, построившие себе, не доходя последнего селения, жилища удалились и стреляли по нас.

27 числа двинулся я с авангардом через Джагунберт, сел. Алерой, и во время следования саперная команда, учрежденная при отряде, сделала вьючную дорогу проходимою для полевой артиллерии. Жители алеройские, последуя примеру прочих ичкерийских деревень, выслали навстречу старшин с аманатами и возвратились из гор в свои жилища.

Таким образом сей корень Чечни был занят без выстрела.

Следующего дня полк. Пулло с остальным войском с артиллерией и с транспортом провианта на арбах прибыл равномерно в Алерой, где весь отряд расположился в выгодном во всех отношениях местоположении.

Узнав, что по дороге через дер. Жуаной к сел. Гурдали, Уди-Мулла с набранной из ичкерийцев партией делал [164] большие завалы и засеки, и считая выгодным продолжать действия свои занятием сел. Биной, приказал я вчерашнего числа, т. е. 1 марта изготовить мост для перехода на правый берег Аксая несколько выше Алерой.

Во время нужных к сему приготовлений, ичкерийцы в многочисленных толпах собрались на горах по левому и правому берегу Аксая и, видя намерение наше построить мост через сию реку, они спустились с высот вниз, заняли противоположный берег, который, будучи покрыт густым кустарником, представил большие выгоды для обороны.

Сильная пальба с обеих берегов Аксая со стороны горцев, как равно и от нас, открылась и продолжалась до тех пор, пока материалы для моста не были изготовлены. Тогда под прикрытием пушечного и ружейного огня 5 бат. Куринского егерского полка, под командою подполк. Пантелеева, а в голове оного поруч. Борков с 15 егерскою ротою, бросился в реку, имея воду по груди, вытеснил горцев штыками из кустарников и преследовал их вверх по отложению горы занял позицию покрывающую совершенно переправу.

После чего саперная команда под командою Куринского егерского полка подпоруч. Склабинского устроила немедленно мост через Аксай, по коему 2 бат. Апшеронского и 4 бат. Куринского полков имели следовать на правый берег с имеющимися при отряде двумя горными единорогами.

В сие время два депутата андийских Бага Муртазалиев и Сулейман Мукаев прибыли в Алерой и известили меня о готовности андийского народа покориться русскому правительству на назначенных мною условиях, а как последний из них согласился в знак покорности их остаться у нас заложником, а первый обещал возвратясь в сел. Цунтурой, где часть прибывших с ними старшин и партий оставались, предоставить ко мне следующего дня аманатов.

Действительно сего числа прибыли опять в Алерой два андийские старшины Мусалав-Кумин Магомаев и Бага Муртазалиев с тремя аманатами и изъявили согласие всех андийцев на следующие условия:

1. Принятие присяги на вечное подданство России.

2. Отдачу 4 аманатов из лучших фамилий.

3. Выдачу имеющихся у них пленных русских подданных. Сверх того, они обещали склонить миролюбивым образом всех ичкеринцев, живущих по Аксаю, Гумсу, Хулкулу и Джалки, к покорению.

Для приведения в исполнение сих условий было со мною согласием уговорено, [165] что по случаю наступающего праздника курбана, андийские старшины возвратятся домой и по окончанию оного через 7 дней прибудут обратно сюда с 4 аманатами из сел. Галатлы и с пленными и что они тогда проведут в Андию офицеров, имеющихся назначить мною для принятия от жителей присяги.

Относительно же ичкерийцев, они обещались употребить сей промежуток времени для склонения их примеру Андии.

По отобранию от них присяги на вечное подданство России, через ауховского кадия Дукая в присутствии моем они отправили Сулеймана Нукаева в Цунтурой, а Мусалава и Бага добровольно еще остались в нашем лагере.

С утра сегодняшнего дня саперы, под прикрытием егерей и батареи, поставленной на высоте левого берега, начали складывать дорогу вверх по горе по направлению к сел. Бет и несмотря на огонь горцев сверху, продолжали сию работу до половины горы, а между тем часть кавалерии фуражировала на отлогих полянах оной. В тоже время Уди-Мулла, с высот левого берега, имел перестрелку с стрельщиками, прикрывающими позицию нашу при Амхул.

Когда уговоры с депутатами андийскими были окончены, то приказал я перестать стрелять и постепенно умолкла пальба обеих сторон.

В сих делах против ичкерийцев имели мы только 5 раненых и 3 контуженных нижних чинов и 5 лошадей раненых.

Ичкеринцы потеряли по имеющимся сведениям до 20 человек убитых и раненых, а между прочим тело убитого кочалыковского абрека Муталима-Садыка было доставлено в лагерь.

За благоразумные распоряжения при переправе через Аксай 1 числа подполк. Пантелеев заслуживает похвалу; равно достойно быть доведено до сведения в. п. усердие и опытность 20 артиллерийской бригады штабс-кап. Тачинского и храбрость всех офицеров и нижних чинов 5 бат. Куринского егерского полка, а особенно поруч. Баркова и вверенной ему 15 егерской роты.

Присяжные листы покорившихся жителей 9 деревень ичкерийских, с коих взято 12 аманатов и 3 старшины андийских, а также и ведомость раненым нижним чинам и лошадям, вместе с сим представленным мною е. выс. г. корпусному командиру за № 148.

О чем в. п. с представлением ведомости о раненых нижних чинах и лошадях донести честь имею.