ДУБРОВИН Н. Ф.

ИСТОРИЯ ВОЙНЫ И ВЛАДЫЧЕСТВА РУССКИХ НА КАВКАЗЕ

TOM III.

III.

Просьбы Ираклия II о присылке русских войск в Грузию. — Приготовления к походу в Персию. — Указ Императрицы графу Валериану Александровичу Зубову. — Предположения и виды правительства относительно предстоящих действий.

Отряд Савельева был слишком ничтожен для самостоятельных и одновременных действий внутри Дагестана и по берегу Каспийского моря; он был ничтожен и для того, чтобы испугать Ага-Магомет-хана и заставить его отказаться от нового вторжения в Грузию и разорения страны, лишившейся многих жителей, уведенных персиянами и оставленных ими в разных городах: в Ганже, Эривани, Нухе и других местах.

Большая часть пленных оставлены были в Ганже, откуда их распродали туркам и лезгинам. На тех, которые могли быть выкуплены родственниками, ганжинский хан, сверх продажной цены, наложил по 25 рублей пошлины на каждого человека, и все-таки неохотно освобождал их, так как турки, которым запрещено было прежде покупать пленных, покупали теперь грузин с большою охотою и платили за них значительные деньги (Письмо Ираклия князю Чавчавадзе 15-го января 1796 года.).

Оставив Грузию, Ага-Магомет-хан не только освободил Ганжу и Эривань от всякой зависимости к Ираклию, но и отторгнул от него некоторые провинции, как, например, Памбаки, Казахи и Борчалы, отдав их во владение эриванского хана (Письмо Ираклия графу Остерману 8-го января 1796 года. Переписка грузинских владельцев с императорским двором.).

Эриванский хан тотчас же послал объявление ко вновь пожалованным ему народам и требовал от них повиновения. [66] Ираклий вынужден был, в защиту своих прав, снова обратиться с просьбою к нашему правительству.

«Хотя сии народы, писал он (Переписка грузинских владельцев с императорским двором и записка князя Чавчавадзе от 7-го марта 1796 года.), противны повелению Аги-Магомет-хана и не желают ему повиноваться, но если нынешнею зимою не получу я высочайшей помощи присылкою победоносных войск российских, то помянутые народы и прочие присоединившиеся к ним соседи, по слабосилию своему принужденными найдутся искать покровительства Аги-Магомет-хана.»

Желая устранить столь печальное для Грузии обстоятельство, князь Чавчавадзе умолял наше правительство поспешить посылкою русских войск для изгнания персиян из Адербеджана.

«Нынешнею зимою, писал грузинский посол (Записка князя Чавчавадзе министерству от 23-го ноября 1795 г. Московс. Арх. Минис. Иностр. Дел.), причинит он (Ага-Магомет-хан) тамошним такую дороговизну, что будущею весною отправленные туда войска будут бесполезны, и он всех грузин приведет под свою власть. Узнав таковые обстоятельства, по долгу моему имею честь донести, что ежели сей зимы не будет отправлена к царю такая сила, которая бы помогла ему идти против Аги-Магомет-хана, то нехорошо последует; почему и нижайше прошу отправить сей зимы если и небольшое число, то, по крайней мере, хотя два полка с провиантом. И сия нынешняя малая помощь выведет тамошних из всякого сумнения и будет им до весны благополучною защитою и ободрением, покуда будут иметь отсюда совершенную помощь.

Если кто в сем препятствует и уверяет о неудобности гор, и что будто нельзя перейти оные и перевезти провиант, то я, как честный человек, усердный сын отечества, приемлю на себя сию коммиссию, чтобы по сю сторону гор, на границах наших, при первом селении, называемом Степансцминда, т. е. Св. Степан, принять оные полки с провиантом и со всем тем, что отсюда отправлено будет, и, по долгу моему, переправить за горы и довести благополучно до Грузии.»

Государственный совет, рассматривая эту новую просьбу [67] посла грузинского, признал необходимым подтвердить Гудовичу, чтобы он принял и привел в действие все те меры, которые не только могут служить к освобождению царя Грузии и других преданных нам ханов от нападений и притеснений Аги-Магомет-хана, но и те, которые могут представить «удобность к учинению и дальнейшего поиска на Агу-Магомет-хана, в тех местах, откуда сей хан почерпает способы на свои предприятия» (Постановление совета 18-го октября 1795 года.).

Гудовичу поставлялось, однако, в обязанность вести дела так, чтобы не причинить беспокойства Порте Отоманской, и отнюдь не вступать в земли, находящиеся в зависимости Турции и «прилеглые к ее пределам». На этом основании предполагалось двинуть войска сухим путем к Дербенту, а флотилию послать к острову Сара. Отправление войск к Эривани признавалось неудобным. Эриванский хан и народ его были всегда в зависимости Грузии, и потому можно было надеяться, что с появлением русских войск в Закавказье, хан сам добровольно подчинит себя царю Грузии и будет исполнять все его повеления, «какого бы рода они ни были». К тому же, смежность эриванской провинции с турецкими владениями, с которыми она граничила, заставляла наше правительство, в избежание всяких недоразумений с Портою Отоманскою, оставить эриванского хана без наказания.

Приглашение с нашей стороны царя имеретинского к совокупному действию против персиян признавалось также неудобным. Действие имеретинских войск, при вторжении Аги-Магомет-хана в Грузию, было известно на столько, что можно было ожидать скорее вреда, чем пользы, от их союза, а между тем, всякий сбор и всякое движение имеретинских войск, в особенности вместе с нашими войсками, могли возбудить внимание Порты (Письмо Императрицы Гудовичу от 4-го сентября 1795 года. Моск. Телеграф 1826 года, т. V III, 283.), как земли, издревле ей принадлежавшей, которая и «займет все те места, кои в силу мирного договора предоставлены Имеретии.» [68]

Двуличное поведение дербентского хана было причиной того, что предполагалось двинуть наши войска прямо на Дербент и морем на Гилян. Узнав об этом, Ираклий просил о присылке в Грузию собственно в его распоряжение от трех до пяти тысяч человек. С этим числом войск он считал возможным привести в повиновение всех ханов за рекою Араксом и убедить их восстать против Аги-Магомет-хана (Письмо Ираклия князю Чавчавадзе от 9-го февраля 1796 года.).

Относительно действий против последнего, грузинский царь писал своему посланнику князю Чавчавадзе (В письме от 15-го января 1796 года.).

«Мнение мое суть такое, что если войско сухим путем или на судах отправлено будет, как я о том прежде писал, то Аги-Магомет-ханово наилучшее богатство и большая часть онаго находится в Астрабаде. Множество дорогих каменьев, жемчуга, золота и серебра хранится зарытым в земле, почему и нужно поспешить к получению и отысканию сокровищ, его, которые, надеюсь я, что обретены будут. В здешних краях, ежели у кого после Надир-шаха осталось казны из драгоценных вещей, то оное ныне в руках Аги-Магомет-хана.

Сие я пишу, чтобы вы где следует сообщили за известие и все то представили на соизволение и власть, но паки тебе подтверждаю, прошу и говорю вторично, буде сей зимы не будет дано нам помощи, а Ага-Магомет-хан (будет) находиться в здешних местах, то мы предполагаем, что он еще вновь покусится своим на нас нападением, которое да отврати Боже страхом гремящего праведного российского оружия.»

Снисходя на просьбы Ираклия и соглашаясь с мнением Гудовича о необходимости наказать Шейх-Али-хана дербентского и Агу-Магомет-хана за их неприязненные поступки против России, Императрица поручила составить, из числа войск, находившихся на Кавказской линии, отдельный самостоятельный отряд для экспедиции в Персию.

В состав этого отряда назначались: Кавказский гренадерский полк, два полка мушкетеров, один егерский корпус, 30 [69] эскадронов драгун, 3,000 человек из лучших легких войск, 33 орудия полевой артиллерии и 20 понтонов. Независимо от этого, Гудовичу приказано было отправить с линии в Астрахань два баталиона мушкетеров для производства десанта и для подкрепления благонамеренных к нам ханов, и, по возможности, озаботиться обеспечением наступающего отряда продовольствием, без значительных запасов которого успех действий в тех странах справедливо признавался невозможным.

Так как главные действия предполагались по берегу Каспийского моря, то, для обеспечения продовольствия, повелено было устроить в Астрахани запасный магазин, в котором заготовить к весне 1796 года 70,000 четвертей муки, с пропорциею круп, и 40,000 четвертей овса. Из Астрахани провиант этот легко мог быть доставлен в Баку или иной пункт, смотря по надобности.

Войскам действующего отряда приказано иметь подвижной магазин с запасом продовольствия на три месяца и, сверх того, на вьюках сухари и крупу на один месяц. Для составления вьючного транспорта Гудовичу поручено было искупить до 1,200 верблюдов (Каждый верблюд подымал 27 1/2 пудов (?); следовательно, 1,200 верблюдов могли поднять 33,000 пудов, что составляло месячную пропорцию на 20,000 человек, так как в то время полагалось в месяц на человека по 1 пуду 17 фунт. сухарей и по 7 1/2 фунт. круп.).

Гудович стал деятельно готовиться к походу, вполне уверенный, что ему будет поручено начальство над войсками, но, к прискорбию своему, скоро узнал что ошибся в своих предположениях. Оставаясь на линии, он должен был заботиться только о продовольствии действующего отряда, начальство над которым вверено было генерал-поручику графу В. А. Зубову, которому подчинены: каспийская флотилия, отряд генерал-маиора Савельева и войска, находившиеся в Грузии под начальством полковника Сырохнева.

«Готовясь сам на экспедицию в Персию, писал Гудович графу Платону Александровичу Зубову (В собственноручном письме от 31-го января 1796 года.), утешаю себя тем, [70] что достается оная на исполнение братцу вашему, графу Валериану Александровичу, достойному генералу, душевно мною почитаемому.»

Спустя месяц, Гудовичу было сообщено, что граф Зубов отправлен уже на Кавказскую линию для принятия начальства над войсками и снабжен инструкциею, в которой указана цель и направление действий, виды и намерения правительства к уничтожению враждебных замыслов Аги-Магомет-хана и к обеспечению наших границ.

«Приведя к желаемому концу дела Империи нашей в Европе, писала Императрица графу В. А. Зубову (В указе от 19— го февраля 1796 года.), и утвердя пользы подвластных нам народов прочным и наивыгоднейшим образом в сей части света, желали мы устремить все попечения и заботы наши, оградив Империю в сих странах миром и безопасностью, к распространению торговли и всех тех частей, от коих истекает обогащение государств и народов, и, пребывая в мире, пользоваться плодами людных, пространных и богатых приобретений наших.

Не ослабевая в сем стремлении нашем непоколебимо утвердить сии миролюбивые и благие намерения, простерли мы внимание наше и на азиятские пределы, и с прискорбием видим в областях, объемлющих море Каспийское и составляющих древнюю монархию персов, что на развалинах многих богатейших городов и изобильных областей, от начала века сего опустошаемых безначалием и всеми неистовствами и лютостями оттого проистекающими, возникает злое мучительство свирепого и коварного Аги-Магомет-хана, насильственная власть коего еще более отягощает судьбу давно уже бедствующих тамо ханов и подвластных им народов.

От начала века сего кровавые междоусобия их, разоряя области и города, ввергая народы в нищету и отчаяние и отъемля повсюду личную и имущественную безопасность, тем самым соделывали персов в нынешнем столетии мятежными и к браням склонными. Порочное правление последних [71] законных шахов их от (из) роду столь чтимого ими и доныне поколения Софиев, расстроили основания, на коих утверждены были порядок, благосостояние, изобилие, богатство и спокойствие государства сего; возникшие по причинам сим дерзостные предприятия и бунты известных Мир-Вейса и сына его Мир-Махмута, повергли все пространство областей сильныя сея державы во все те бедствия, коим блаженныя и вечно достойныя памяти Император Петр Великий, вступлением с войском своим в области персидские, искал положить предел занятием некоторых провинций по удобности и удержанием от мятежей, хотя сопредельных Российской Империи и связанных взаимною пользою торговли, которую по должной уверенности и при взаимном спокойствии и по естественному богатству земель и многих народов, обитающих и в отдаленнейших пределах Азии, считал он быть важнейшею и для Российской Империи наивыгоднейшею. Обретенные им трудности, а паче безвременная кончина сего великого государя положили на тот раз конец мудрым и дальновидным намерениям его, всегда мужественно устремленным к истинным пользам и ко славе Империи, трудами его в славе и в пользах утвержденной.

Восстановление единой токмо тени законной власти шаха коварством, кратковременное прекращение междоусобий в Персии похищением насильственной власти лютыми убиениями и бесчеловечными мучениями предоставлено было судьбою Тохмасп-Кули-хану, который, по соединении во власть свою всех областей персидских и по умерщвлении шахов, законных государей своих, дерзнул похитить власть и название шаха Надира. Тогда увидел, что государства, чем более привержены междоусобиям и разорениям, от коих следующая нищета и отчаяние наполняют ополчения воинами неустрашимыми и ввергают необходимостию народы в новые брани, тем менее на спокойствие от них сопредельным государям щитать и на бессилие областей находящихся в гибельном положении сем полагаться можно, ибо мир утвердить и сохранить удобовозможнее с народом, управляемым порядком и законною властью; народу спокойному, в богатстве, в изобилии и в неге живущему, безопаснее быть [72] соседом, чем народу мятежному, гибелью и нищетою влекомому к отчаянию и к презрению жизни. Народ, погруженный в бедствия междоусобий, разоряя и пожирая внутренность — извне еще более опасен. Он тогда только ничтожным быть кажется, когда разделенные внутри части онаго восстают одна на другую и взаимными поражениями занимают и изнуряют силы свои, решительно не превозмогая одна другую. Но коль скоро произволением судеб исчезнут противодействия сии, и явится власть, соединяющая противоборствовавшие силы воедино, и если, подобно шаху Надиру, предуспеет жестокостями утвердить неограниченное и слепое повиновение, а притом и воинство предуспеет ободрить успехами и победами, тогда, воздвигаясь из казавшегося ничтожества, народ тот может произвесть усилия, каковых бы он в изобильном и спокойном положении явить не мог. События с шахом Надиром свидетельствуют вышеизреченное: успешная война, им произведенная противу Порты Отоманской, повергнувшая все области ее в Азии в трепет, поражение и истребление многочисленных ее ополчений, завоевание от Порты областей, прежде к Персии принадлежавших, и наконец уничтожение сей сильной и тогда гордой державы принуждением к миру, для персов выгодному, а паче завоевание царства великого могола в Индии и других в великой Татарии, ясно доказали, что может в свирепостях, хотя и изнуренный народ, но движимый нищетою и отчаянием, соединенный надеждою грабежа и обогащения, руководимый предприимчивостию и сопровождаемый лютостями и беспощадою.

Напротив того, восстановлением и утверждением личной и имущественной безопасности, а паче введением непоколебимого правосудия восстановляются народы в бытие мирное и, приобретая способы, поощряются сохранением от насилия собственностей, торгов и промыслов, к мирным и полезным обществу трудам, коими народы обогащаясь — а паче те, кои подобно персам, столь щедро одарены природою и изобилием от богатства земель их — и водворяя посреди себя взаимную безопасность и избыточество, отвлекаемы будут от пагубных ополчений и вдаваясь в торги и промыслы, соделаются себе и обществу своему, а не менее [73] того и сопредельным народам полезными; для коих и охранение их в таковом для всех выгодном положении соделается нужным, а потому и бытие обеспечено будет.

Персия, положением своим простираясь от пределов Российской Империи при Каспийском море, с одной стороны, до богатейших и люднейших областей Порты Отоманской в Азии и до моря Персидского, с другой, до океана, до пределов Индии и до Великой Татарии, вмещает много богатых областей и роскошных городов, коим посредством успокоения и уверенности дорог, если бы открылись токмо возможности к торговле, то не токмо потекли собственные богатства персов, но посредством счастливого положения и сосредоточия торгов Индии, России и Турции вскоре бы открылись беспредельные связи торговли меж сими обширными, людными и богатыми областями, доднесь разрушаемыми едиными насилиями и грабежами алчных хищников Персии.

Таковое желаемое состояние дел в Персии, весьма различное от настоящего его положения, крайне выгодно и полезно для России быть может. Восстановленное спокойствие и порядок в Персии откроет нам богатый торг не токмо при берегах моря Каспийского, но и внутри пределов персидских областей. Посредством сих последних удобовозможно будет открыть путь в Индию и привлекая к нам богатейший торг сей кратчайшими путями, чем тот, коему следуют все народы европейские, обходя мыс Доброй Надежды, все выгоды, приобретаемые европейцами, обратить возможно будет в пользу нашу. Соседство Персии будет для нас не токмо крайне выгодно по причинам сим, но и безопасно, поелику и при случае соединения всех сил народа сего воедино, — что, однако же, польза Империи нашей взыскивает предостерегать и не допускать до утверждения — более уверенности иметь будем сохранять мир и дружбу с правителями народа, связанного взаимными выгодами и интересованного обоюдными пользами в соблюдении тишины и спокойствия и с народами имущими большие связи по торговле и пребывающими в довольстве, в богатстве и роскоши, чем с лютым и коварным хищником, бесчеловечными способами [74] истребляющим все средственные власти и соединяющим неограниченное и кровожаждущее владычество, дерзко отвергшим не токмо прежде сего приобретенные выгоды предками нашими, но и отложившим всякое уважение к достоинству Российской Империи и соединяющим насилиями и корыстями народ, разорениями, междоусобиями и нищетою в исступление и отчаяние приведенный.

Государственное положение не насильственное и не к разорению клонящееся, но водворяющее посреди народа мир и спокойствие, хотя бы оное для ослабления воинских сил и на многие части раздроблено было, может быть прочно основано, и быв руководимо правосудием продлится на долгие времена; но мучительство, похищенное коварством и лютостями и утверждаемое теми же бесчеловечными способами, ни твердо, ни продолжительно быть не может, ибо свойство порочности есть собственное сокрушение и злоупотребление власти разрушает власть.

Истребитель дерзавших восстать против него и покоритель отдаленнейших пределов Азии, свирепый шах Надир, соединивший богатства неимоверные и поселивший страх и трепет не токмо в подвластных, но и прикосновенных к нему народах, не избежал участи мучителей. Насильственная смерть его все области персидския вновь повергла в междоусобия, поелику для спокойствия и безопасности сопредельных с Персиею народов Всевышнему угодно было, чтобы сын шаха Надира, по малости духа своего, да и никто из последовавших потом властителей достичь не мог до приобретения довольной поверхности над ханами и областями их.

После многих, частых и скоропостижных перемен, доведших Персию в настоящее положение, а торговлю нашу па Каспийском море и в тех странах в сущее ничтожество, хитрый и коварный Ага-Магомет-хан, вышед из заточения после смерти Керим-хана, ознаменовал начальное правление свое в Астрабаде изменою и неблагодарностию к брату своему, Муртазе-Кули-хану, коему быв обязан свободою и восстановлением, не токмо сделался ему врагом и гонителем, но лишив его астрабадской и мазандеранской, а после того и гилянской области, других братьев своих предал смерти. С того же [75] времени явно обнаружил нерасположение свое к Российской Империи известным изменническим и наглым поступком с графом Войновичем, начальствовавшим тогда каспийскою флотилиею нашею.

Смерть Али-Мурат-хана испаганского открыла пути Аге-Магомет-хану к овладению Испаганом и приращению корыстей грабежом богатой столицы сей, по совершении чего, обращаясь на гонение несчастного Гедает-хана гилянского, более коварством, чем храбростью, овладел он сею областью и торговлею процветавшим городом Рящшею (Решт), чем сокровища его еще знатное получили приращение. Возгордившийся сими успехами и распространением владычества своего, обратился он, для лучшего утверждения власти своей, на сильнейшего владетеля в Персии, Лютф-Али-хана ширазского, который, властвуя по берегам моря Персидского и быв сопределен Индии, имел связи и сношения с англичанами, от коих имел и подкрепления, но Ага-Магомет-хан, преодолев его, завоевал области и взял Шираз и Керман приступом и, пленив противника своего, отослал в Тегеран, получив и тут в добычу все сокровища Лютф-Али-хана. За сими великими успехами, по присоединении к власти своей завоеванных областей, оказывал он намерение умножить число войска своего до двухсот тысяч. Сии оказательства и пребывание персиян в Курдистане крайне озаботили Порту Отоманскую; тогда сильный паша багдадский, отложа кичливость свою, посылал посланцев в стан Аги-Магомет-хана. Наконец, в минувшем 1795 году повел он ополчения свои вдоль границ турецких, не касаясь однако же нигде пределов Порты Отоманской: паши диарбекирский, баязетский, карский и эрзерумский казались быть встревоженными походом сего хищника, и самая Порта оказывала себя смущенною и сильно с той стороны озабоченною. Но с одной стороны неприкосновение персиян к землям турецким и пользам их, с другой скорое удовлетворение пашами турецкими всех требований Аги-Магомет-хана и оказываемое ими повсюду к нему снисхождение, даже посылкою по требованиям его продовольствия к войскам его, ясно доказывает существующее между ними согласие, так что помыслить [76] можно, что и те приуготовления, которые Порта под видом собственной защиты пограничным в Азии пашам учинить повелела, доставив к оным артиллерию, жизненные, а паче воинские припасы, в руки персиян перейти могли в намерении руками хищника сего оскорбить достоинство, испровергнуть все пользы и обратить оружие его против Империи Российской.

Нетрудно было склонить Агу-Магомета-хана, давно уже явным и злым врагом России обнаружившегося, восстать на гонение предавшихся покровительству России и обратиться на грабительство и опустошения, простирая оные и до сопредельнейших областей с Империею нашею, приведя тем в опасность и собственные пределы наши; а паче если бы не наказанная дерзость сего хищника, распространяясь до оных, предуспела рассеять в горских народах восстание и мятежи против войск наших, на линиях пребывающих. В минувшем году область Адербейджанская была предметом грабительств и лютости Аги-Магомета-хана; нетрудно ему было столь превосходными силами покорить всех ханов адербейджанских и перенесть оружие свое на левый берег реки Аракса; дальнее его оттуда обращение касалось уже непосредственно польз и безопасности нашей Империи, тогда же мы не оставили дать по сему предписаний наших генералу Гудовичу от 4-го сентября 1795 года, но между тем хищный Ага-Магомет-хан, хотевшего ему противиться хана эриванского принудил к признанию власти своей и, покорив область его, взял заложников в верности.

В сих трудных для тех стран обстоятельствах Ибраим-хан шушинский есть один из всех ханов, подвергшийся игу мучителя, ибо, приняв намерение защищаться в городе своем, неприступном для войск азиятских, предуспевает он и доныне держаться в оном. Ага-Магомет-хан оставил его в тылу своем и приняв решимость в оскорблении торжественнейших прав и достоинства Российской Империи и вопреки объявленного ему от генерала Гудовича, чрез посланцев его, — коих присылал к нему с требованием о выдаче плененных Муртазою-Кули-ханом и коих сей последний удерживал яко заложников для уверения жизни матери и ближних [77] родственников своих, захваченных в неволю мучителем и доныне пребывающих в руках его, — чтобы не касался он владений царя Ираклия, находящегося в покровительстве Всероссийской Империи, и что всякое на него и на владение его нападение сочтено будет оскорблением прав России. Не смотря на сие, гордый хищник вступил в Грузию, где, по завладении самой столицы, от нескольких уже лет предавшегося покровительству нашему царя карталинского и кахетинского, по разграблении и разорении храмов Божиих и по опустошении земель увлечением в неволю великого числа христиан и многих других неистовств, обратился он через Ганжу к берегам моря Каспийского на гонение ханов, приверженных к нам, миролюбивых и всегда благоприятствовавших торговле подданных наших.

Столь неистовые много раз причиненные оскорбления сим грабителем и поход его к Ширванской и Дагестанской областям, лежащим при берегах Каспийского моря и к нам сопредельным, в явном намерении, приближаясь к границам нашим и в тех землях испровергая все то, что польз и выгод наших касаться может, поставить нас с сей стороны в заботливое положение и возбудя беспокойство в горских народах и самые пределы наши привести в опасность, привлекли до всей справедливости все внимание наше.

По последствию всего вышеобъясненного, ради отвращения многих неудобств и самых опасностей, от распространения до пределов наших и утверждения мучительской власти и вящшего усиления, а паче при берегах Каспийского моря и так уже предуспевшего соединить мочное владычество почти над всею Персиею коварного Аги-Магомет-хана, всегда являвшегося врагом Империи нашей, все пользы и выгоды торговли нашей стеснившего, в противность и наглое нарушение трактатов наших, с Персиею постановленных, в коих права и преимущества, России присвоенные, приобретены были уступкою областей, завоеванных оружием вечной славы достойного Императора Петра Великого, и, наконец, для сильного подкрепления царя карталинского и кахетинского, многих благонамеренных ханов и владетелей дагестанских, взывающих защиту и покровительство наше, за [78] лучшее признали мы избрать вас к управлению тех сил и способов, которые на сей конец употребить заблагорассудили. Обширное, трудное и важное предлежащее вам в тех странах служение, предоставили мы, при настоящем отправлении вашем, изъяснить вам во всех подробностях, снабдив вас по всем частям полными разрешениями и уполномочив вас всею нужною властью, для наилучшего управления вам порученных дел в столь отдаленных странах, где, следуя преподанным вам правилам, основанным на лучших пользах Империи, в сем и в прежде данных от нас по сему наставлениях собственные соображения и побуждения ваши, последуя обстоятельствам, будут лучшие там руководители.»

Графу В. А. Зубову повелено было отправиться в Кавказскую губернию, в местопребывание Гудовича, и получивши от него все те сведения, которые он признает необходимыми, принять начальство над войсками, назначенными для заграничного похода. Для командования отдельными частями экспедиционного корпуса было командировано семь генералов и один бригадир (Генерал-маиоры Сергей Булгаков, Иван Савельев, Александр Римский-Корсаков, Гавриил Рахманов, князь Павел Цицианов, барон фон Бенингсен, Матвей Платов и бригадир граф Федор Апраксин.), которым и приказано явиться к генерал-поручику графу Зубову. Выступление в поход предполагалось произвести самою раннею весною, чтобы, пользуясь лучшим временем года, можно было достигнуть каких-либо результатов до наступления сильных жаров, обыкновенно бывающих там в июне, июле и в августе месяцах.

По составленному плану предполагалось открыть военные действия с двух сторон: берегом Каспийского моря и со стороны Грузии.

«Сохранение двух баталионов, писала Екатерина II (В том же указе от 10-го февраля 1796 года.), в Грузию в минувшую осень вступивших, и скорейшее подкрепление оных, дабы тем возможно было обратить к действиям и сию часть, привлечь должно все попечение ваше. Коль скоро предуспеете вы соединить оную, то и должны устремить ее к занятию Тифлиса [79] и к восстановлению Царя Ираклия не только в столице, но и в прочих областях его, наблюдая токмо то, чтобы, не разделяя войска наши и предоставляя собственно царю Ираклию, способами у него имеющимися, обратить в повиновение свое подвластных своих и сношениями сопредельных ханов эриванского и прочих адербейджанских, властвующих в околичностях границ Порты Отоманской.

Предмет и назначение корпуса сего, быв освобождение Грузии и подкрепление царя грузинского, меликов армянских в Карабаге и Ибраим-хана шушинского, твердо и мужественно сопротивляющегося Аге-Магомет-хану, и других утесненных и нам благонамеренных ханов, ищущих освободиться от лютой власти мучителя и как предмет и главные усилия войск, вами лично предводимых, устремлены будут вдоль берегов моря Каспийского, то, сообразно тому и в облегчение тех подвигов, действия и сего кавказского корпуса простираемы быть долженствуют от Тифлиса вниз по р. Куре на Ганжу и через город сей восстановляя христиан живущих в Карабаге, и показывая намерения к стороне шушинской крепости для освобождения Ибраим-хана, стремиться должны к скорейшему открытию связи с каспийским корпусом, от коего не оставите вы делать всего того, что может споспешествовать к тому.

По восстановлении хана шушинского, для повсеместного поражения войск Аги-Магомет-хана желательно бы, переправя его (корпус) на правый берег Аракса, устремить в те страны на ниспровержение власти хищника и на призыв к соединению тамошних и адербейджанских ханов с действующими под покровительством нашим противу общего врага и гонителя их. Корпус же кавказский совокупные операции свои продолжать имеет между Курою и Араксом до соединения сих двух рек, устремляя все способы к удобнейшему утверждению коммуникации с каспийским корпусом, лично вами предводимым. С другой стороны, временем сим, по соединении войск, долженствующих составлять каспийский корпус, и по занятии оным Дербента, быв сопровождаемы флотилиею, сильным и решительным наступлением на войска Аги-Магомет-хана — которые, по последним [80] известиям, устремились к берегам Каспийского моря, к ширванской области — стараться привлекать к битве на сей стороне Куры и Аракса и взять город и порт Бакинский, где и главный депо учредить, и тем отвлекая главные силы от корпуса кавказского, облегчить ему подвиги и скорейшее, лучшее и безопаснейшее с вами соединение: начальные успехи оружия нашего, первые подвиги и оными приобретенная слава, разрешают многие последствия и облегчают дальнейшие предприятия.»

Таким образом, двигаясь по берегу Каспийского моря, Зубов должен был занять Дербент и Баку, где соединить свои силы с каспийскою флотилиею и учредить главный склад провианта и боевых припасов. В то же самое время, усилив войска, находившиеся в Грузии, и придав им название корпуса кавказского, наше правительство предполагало двинуть их к слиянию рек Куры и Аракса, где, войдя в связь с каспийским корпусом, бывшим под непосредственным начальством графа Зубова, они могли действовать совокупными силами против Аги-Магомет-хана.

Главнейшею целью действий кавказского корпуса было восстановление карабагских меликов, хана шушинского и других ханов и владельцев, желавших избавиться от тиранического ига Аги-Магомет-хана.

Уничтожение властолюбивых замыслов последнего, составляя всю суть предстоящих военных действий, заставляло наше правительство желать, чтобы кавказский корпус следовал как можно быстрее к Ганже на соединение с корпусом каспийским. Утверждение же спокойствия в ханстве эриванском и во всех областях верхнего течения р. Аракса предоставлялось собственно царю Ираклию, в тех видах, чтобы вступлением русских войск в области, прилегающие к Турции, не подать повода Порте Отоманской к беспокойству и тревоге.

Открывая одновременно военные действия в Грузии, Дагестане и на прибрежье Каспийского моря, мы не могли, конечно, определить, куда Ага-Магомет-хан обратит свои полчища. Имея в виду, что главные силы наши предназначались для действия в Дагестане и по берегу Каспийского моря, всего бы [81] желательнее было, чтобы персияне двинулись в Дагестан. Тогда кавказский корпус, имея перед собою лишь незначительные силы неприятеля и будучи закрыт с левой стороны течением р. Куры, мог быстрым движением зайти в тыл персиянам и поставить их в крайне затруднительное положение: быть теснимыми с фронта и не иметь отступления. К тому же действия нашей каспийской флотилии при берегах бакинских, сальянских и талышинских и высадка русских войск на одном из этих берегов могли побудить и содействовать к восстанию ханов и к ниспровержению владычества Аги-Магомет-хана.

Но если бы он, сознавая всю невыгоду движения в Дагестан, обратился вновь на Ганжу или на Грузию и противостал корпусу кавказскому, то последний, занимая крепкие и трудно доступные места, должен был задерживать неприятеля до тех пор, пока каспийский корпус занятием Баку, завоеванием ширванской области и быстрым движением к рекам Куре и Араксу, в тыл персиянам, заставит их, поспешно отступив, отказаться от преследования войск кавказского корпуса.

Во всяком же случае, будут ли персияне искать столкновения с русскими войсками, или, не желая подвергать себя поражению, станут отступать внутрь Персии, графу Зубову приказано было соединить под свою команду все части войск, очистить от персиян все пространство до Аракса, восстановить ханов, изгнанных Агою-Магомет-ханом, утвердить спокойствие в Грузии и, расположив войска лагерем на берегах Аракса, выждать, пока минуют жары и наступит осень, благоприятная для дальнейших действий.

Между тем, пока расположенные лагерем войска отдохнут и оправятся, начальник каспийской флотилии, контр-адмирал Федоров, должен был сделать все необходимые приготовления для экспедиции в Гилян и высадки на тамошних берегах сильного десанта, с целью содействовать к восстановлению на ханском достоинстве Муртазы-Кули-хана.

Высадку на гилянских берегах предполагалось произвести именно в то время, когда сухопутные войска, с наступлением [82] осени, переправившись через реку Аракс, двинутся далее на «уничтожение сил и власти Аги-Магомет-хана.»

Успех в этом случае зависел сколько от быстроты действий и храбрости войск, столько же, если не более, и от поведения самого главнокомандующего. Поэтому наше правительство признавало необходимым обратить на это внимание графа Зубова, указав ему, что лучшее убеждение народов в том, что успехи наши обратятся в их пользу, есть безукоризненное поведение войск, отсутствие притеснений жителей, снисходительность, строгая справедливость, внимание к просьбам и обеспечение их имущества и собственности. Зубову поручено принять все зависящие от него меры к утверждению в верности шамхала тарковского, уцмия каракайдакского, владетеля казыкумухского и хана аварского, отличая и награждая их, по мере заслуг, подарками и деньгами.

«Во время обращения войск наших в Дагестане, писала Императрица Екатерина II, наикрепчайше наблюдайте, чтобы лезгины и другие хищные горские народы удерживаемы были от нападений, в чем наилучше предуспеть можете, воздерживая легкие войска ваши от всякого с ними озлобления или совместничества; ибо, касаясь прав и собственностей их, легко побуждаются они к отмщению, а паче занимаясь покорением народов, оружием неукротимых и от сотворения мира не признававших ничьей власти, и не входя внутрь гор и ущелий их, не озлоблять их и не приводить в исступление и отчаяние разорением жилищ и хижин и похищением скотоводства. Хан аварский, владения коего лежат при ущелинах гор, возможет удержать их и по сей причине благорасположение и верность его весьма полезна быть может. Не входя в горы хищных и храбрых народов сих и не касаясь жительств и собственностей их, старайтесь предуспеть сохранить их в спокойствии, презирал неважные грабежи, против коих полезнее умножить собственные предосторожности и оными наказывать дерзающих, чем отмщать целому народу за грабежи нескольких хищников и возбудить против себя взаимное отмщение целого народа и трудными походами в ущелины терять людей напрасно, тратить время [83] и одерживать победы бесполезные и умножая тем озлобление привлекать на себя не хищные набеги, но совокупные и сильные нападения лишенных жилищ и собственностей и соединенных общим отчаянием и мщением.

Наблюдая равные правила и при обращении войск наших, в Грузию вступивших и в походах их к Ганже и далее, для содействия же корпусу кавказскому, а более для того, чтобы иметь в руках своих заложников в верности царя грузинского, жены и детей его и лучших людей народа сего, нужно будет присоединить и взять к войскам нашим хотя до тысячи человек отборных грузин и при них тех из сыновей царицы грузинской, к которым она наиболее привязана. А дабы удостовериться и в большем сыне, царевиче Георгие, наследнике царства грузинского, взять должно к войскам сына его царевича Давыда, с прошедшего года пожалованного в полковники армии нашей, и других, которые бы, наиболее привязывая родственников своих к пользам нашим, предуспели утвердить желаемое единодушие в их к нам верности и приверженности.»

Восстановлением в единой зависимости России меликов армянских и подвластных им карабагских жителей, привлечением на нашу сторону патриарха армянского, покровительством приверженным нам ханам и всему христианскому населению Закавказья и наконец распространением царства грузинского присоединением к нему ханств ганжинского и эриванского, мы могли приобрести значительное влияние на дела Персии и Турции.

«Быв равнодушны, писала Императрица Екатерина II в конце своего наставления графу Зубову, в происшествии южных и отдаленных от пределов Империи нашей персидских областей, не можем, однако же, не обращать все внимание наше на ограждение границ наших и берегов моря Каспийского, таковым положением, чтоб никто из властвующих тамо не мог быть опасен Империи Российской, но, напротив того, миролюбием, преданностию и усердием полезен и россиянам и персам. [84]

Сильное наступление войск наших и тем отдаление Аги-Магомет-хана от левого берега реки Аракса, защита дагестанской и ширванской областей, восстановление Грузии и Армении, освобождение Ибраим-хана шушинского и соединение с ним ханов адербейджанских против Аги-Магомет-хана на западе, высадки войск наших в Энзелинском и Астрабадском заливах и содействии от сухопутных войск устремленные в подкрепление и к успешному завладению Муртазою-Кули-ханом с помощию хана талышинского областью гилянской, мазандеранской и астрабадской и, наконец, диверсия туркоманов на востоке — все разные обороты сии, устремленные к единому и тому же предмету, к уничтожению слишком и так уже пространной власти Аги-Магомет-хана, удобны к достижению предположенной цели. Все то, что к сему споспешествовать, важное сие предприятие утвердить может, конечно, вами упущено не будет.»

Таковы были виды и предположения правительства относительно предстоявших нам действий в Персии.

Для лучшего достижения предположенной цели и скорейшего привлечения на нашу сторону армян, решено было призвать к участию в этом деле армянского архиепископа Иосифа.

«Ее императорскому величеству, писал граф Платон Зубов архиепископу (В отношении от 19-го февраля 1796 года, № 16. Собрание Актов, относящихся к истории армянского народа. Москва, изд. 1838 года, т. III, 330.), благоугодно повелеть отрядить в Персию сильный корпус войск, под предводительством брата моего графа Валериана Александровича. Извещая о сем ваше высокопреосвященство для собственного вашего сведения, прошу покорнейше показать новый знак усердия вашего к службе, отправиться в Моздок, для свидания с братом моим, ради объяснения по делам персидским и сопредельных с сим государством народов, о которых вы имеете толь обширные и подробные познания.»

Иосиф тотчас же воспользовался таким приглашением и отправился на Кавказскую линию.

Текст воспроизведен по изданию: История войны и владычества русских на Кавказе. Том III. СПб. 1886