АХВЕРДОВ А. И.

ОПИСАНИЕ ДАГЕСТАНА

1804 г.

Краткое описание кавказских народов кумык, чеченцев карабулак, кистов и побережных персидских городов, тех самых, у коих я бывал, и сколько известны мне вообще и прочие, с объяснением о числе всякого народа, о имянах владельцов управляющих ими, и некоторых республик, с приобщением к сим береговых персидских городов, с названием их ханов и от чего все они имеют пропитание ^{1, 2, 3, 4}

Порядком начну вам от Кизляра кумыками Андреевской, Аксаевской и Костековской деревень, в которых старшие владельцы.

В первой — Али Солтан Казаналипов; в деревне сей до тысячи семей, а душ мужеска пола вооруженных могут собраться до трех тысяч человек; со всеми же окружными около оной деревнями могут собраться вооруженных до шести тысяч человек. Деревня сия расположена на реке Акташ. Со всеми окружными деревнями принадлежит пяти фамилиям владельцов андреевских: Казаналиповым, Темировым, Алишевым, Айдемировым, Муртазали Аджиевым.

Деревня сия есть всему кавказскому народу воротами, ведущими на плоскость, в которую из всех мест лезгинцы, в Кавказе внутри живущие, чеченцы и прочие народы достатых ими в плен разных родов людей приводят на продажу, которых большею частию покупают у горцов и чеченцов сами андреевские жители и продают в Кизляр с хорошими выгодами для употребления в садах виноградных. По покупке приводимых пленных жители кизлярские записывают имя выкупленнаго и сколько за него заплатил в городовой полиции и от того времяни начинают в каждой год, кроме пищи и платья, пленному зачитать из данных на выкуп его денег по двадцати четыре рубли. И когда таковым образом все деньги, заплаченные хозяином лет чрез шесть или пять заработаются, тогда делают их свободными. Сим ремеслом перекупкою и продажею пленных, андреевцы довольно обогатели. Часть же пленных самых лучших обоего пола дают андреевцы приезжающим из Константинополя и Анапы туркам и жидам, а иногда и сами доставляют в Константинополь и продают там за великие деньги. Настоящая же прибыль андреевцов состоит в хлебопашестве, скотоводстве и в воске, на продажу в Кизляр [214] дров, кольев для садов виноградных, строеваго лесу. Народ сей любит празность, пьянство и покой. Владельцы их без согласия подвластных своих узденей, то есть дворян, никакого дела предпринять не могут, и чаще бывает, что они должны соглашаться на мнение узденей, нежели узденья на владельческие предложении. Из сих владельцов есть имеющие чины наши, как-то: майоры Муртазали и Устерхан Алишев, из коих первой имеет медаль, данную при коронации, золотую с бралиантами, капитаны Арслан-бек Айдемиров, Ибрагим Альбор Аджиев и Шефи Темиров, который имеет за Персидской поход медаль большую золотую на голубой ленте с портретом Екатерины вторыя и с надписью "за храбрость и усердие". Границы андреевцов к горам — река Кой-су, а к плоскости Каспийское море и река Терек, у которой кочуют небольшая часть принадлежащих владельцам нагайцов. Владение сие в подданстве состоит всероссийскаго престола, и всякия повеления начальства восполняют без отлагательства. Они живут от Кизляра в 80 верстах. В заключение должно сказать, что воровствы всякого рода между владельцами и узденями в порок не ставятся и поставляют то себе в честь.

Деревни Аксаевской старшей владелец Хасбулат Арсланбеков; в ней семей до пяти сот, а мужеска полу собраться могут до тысячи пятисот человек вооруженных, со всеми же окружными и принадлежащими к оной чеченскими шестью деревнями, Качкалук называемыми, соберутся до трех тысяч. Деревня сия принадлежит пяти владельческим фамилиям: Алибековым, Ахмат хан Каплановым, Элдаровым, Уцмиевым и Арсланбековым. Узденья их точно на таких же правах, как и у андреевцов, и прибытки их в хлебопашестве и скотоводстве, в привозе на продажу в Кизляр дров, кольев садовых и строевого леса. Граница их от Андреевской деревни до реки Ямансу к Каспийскому морю и до реки Терека. Частица небольшая подвластных им кочующих нагайцов занимают своим кочевьем все принадлежащия им степи, кроме пахотных. Так же празность и покойно жить любят, а частию выпить горячаго вина и воровать. Владельцы их имеют нашей службы чины, подполковничий — Муртазали Капланов, имеющий золотую медаль с бралиантами, майорской — Биарслан Элдаров. Все вообще аксаевцы подданные всероссийскому престолу и повинуются всем приказаниям начальства нашего. Живут от Кизляра семдесят пять верст.

Деревня Костековская принадлежит одной владельческой фамилии семи братьям и в Андреевской деревне имеющим владение, Алишевым, старшему Муртазалию, Устерхану, Адилю, Актоле, Бамат Мурзе, Омахану и Хасаю. В ней семей до трехсот, а душ мужеска пола собраться могут оружейных до шестисот. Доходы костековскаго народа состоят в хлебопашестве, скотоводстве, в овсе и в продаже в Кизляр дров, кольев в сады виноградные и леса строевого, в шелководстве, рыболовле и сеянии сорочинскаго пшена. Граница их с андреевцами общая. И так же небольшая часть принадлежащих им кочевных нагайцов занимают плоскости их мест. Деревня сия лежит на реке Койсу, весьма изобильной рыбою и делающей границу между кумыками и горцами. Устья же оной реки принадлежат шемхалу тарковскому и отдаются на откуп от него разным [215] российским людям, так, как и владельцы андреевские, и костековские отдают в владениях своих рыбныя ловли на сей же реке за небольшие деньги армянам, у них торгующим, на откуп. За Койсу владеют андреевские владельцы верст на десять.

Далее вся равнина от моря до гор принадлежит шемхалу Тарковскому, по берегу в длину верст сто десять, в ширину же от моря до гор местами пятнадцать, а где десять, пять и три версты. Шемхал есть из самых сильнейших в Дагистане владельцов, предкам котораго и весь Кавказ повиновался. Восемьдесят лет тому назад назывался он Дагистан валиси. Ныне войска у него окружных деревень его и республиканцев, называемых Дарга Окуша, собраться может до пятнатцати тысяч человек; зимою же в самой крайности и пяти тысяч войска выставить не может в разсуждении неимущества у горцов нужнаго платья, так как и по невозможным проходам через горы от великих снегов. Народ подвластной ему, шемхалу, к войне и распрям самый несклонный, любит празность и пьянство, употребляя много горячего вина, делаемого из ячменя и проса. Они занимаются хлебопашеством, скотоводством, сколько земли их то позволяют.

В разсуждении ж смиренности народа, шемхалу принадлежащего, должно отдать справедливость по сей части самому шемхалу Мехтию, потому что всех, в шалостях обращающихся, строго наказывают. Он сам человек хороший, и народ довольно к нему привержен, от роду ему около сорока лет. Местопребывание его знатнейшее из горских деревень Тарки, в которой имеет дом довольно крепкой и на самой высоте над деревнею, так что из Астрахани и в Персию следующие морские суда в ясную погоду бывают видны, ибо деревня сия Тарки от берега морскаго не далее трех верст и расположена в полугоре Каменной, вышедшей полукругом. Шемхал Мехтий имеет сына осмнадцати лет, именем Хан, братья шемхала, Шаабаз, 35 лет, человек также смирной, но преданной пьянству, другой брат, Казий, 14 лет. Естьли не испортят пьянством сына шемхала Мехтия, Хана, то обещает быть достойным шемхальскаго звания.

Небольшой родник, протекающий маленьким каналом, называемый Орусай Булак, по-русски значит "русской родник", потому что русскими найден и прокопан в 1721 году, есть грань шемхальскаго владения и уцмия каракайдацкаго. Сверх того, имеет шемхал достойнаго замечания соленые озера от Тарков в 15 верстах, которою пользуются все подвластные ему, шемхалу, народы, как для домашних надобностей, так и продажею оной дагистанцам, кумыкам, чеченцам, ингушевцам и карабулахцам. Которую ежели б шемхал запретил подвластным своим продавать вышеписанным народам, а особливо неблагорасположенным к России, тогда бы большая была удобность России приводить их к повиновению, поелику, кроме сей соли, сказанные народы получать ниоткуда не могут.

Владение уцмия каракайдацкаго есть на плоскости, в длину простирающееся на 50, в ширину от моря до гор 25, а внутри гор, из деревни его пребывания, называемой Баргшлы, до 90 верст. Сей владелец, уцмий Али хан, сын бывшего уцмия Устер-хана, есть человек мужественной и любимой в подвластном ему [216] народе; от роду ему 36 лет. Брат его родной, Адил Бек, также человек военной и любимой как братом, так и народом, 28 лет, И потому уцмию владение его совершенно повинуется. Подданных его, вблизи плоскости живущих, упражнение частию есть грабительство и убивство и тому подобное проезжим из Дербента с товарами в разныя места, в чем и сам владелец с братом им пособствует. Но как уже неоднократно ими чинимы были разбой, то уже ездят со всякою осторожностию, а народ его, от природы будучи не мужественны, кроме поодиночке и без осторожности едущим, никому вреда делать не могут.

В прочем имеют довольно изрядной прибыток от своих земель, как-то: на плоскости живущие хлебопашеством, посевом сорочинскаго пшена и хлопчатой бумаги, шелководством, также от нефтеных колодцов, от которых доходы принадлежат уцмию и его сродникам, и от марены народу, которой так необыкновенно много растет, что никогда и не воскапывают, а когда осенью под пшеницу и весною под проса и прочее пашут землю, выворачивают плугом, как мне они сказывали, и сам я пахоту их видел. Иные пахари в одну весну вырезывают марены на четыреста рублей серебром, но таковых немного, а почти вообще всякой не менее двухсот рублей серебром ежегодно получает.

Все вышеписанные доходы получают на плоскости живущие, а у гор живущие имеют небольшие хлебопашества. Главной же их доход составляют фруктовые деревья, как-то: дулевые, яблочные, айвовые, персиковые, абрикосовые, ореховые. Персики и абрикосы привозят сушеные, а прочей все с дерева и самые свежие и продают довольно выгодными ценами в Кизляре, где за удовольствием везут в Астрахань и оттуда в российские разные города. В самых же горах живущие имеют очень нужную землю, на которой сеют какарузы и выделывают из оной муку, а главное пропитание имеют от овечьих стад, кои содержат зимой на плоскости, а летом в горах.

Из сего уцмейскаго владения деревня, называемая Кубечи, в горах лежащая, есть самая любопытнейшая по причине того, что, как сказывают жители оной, предки их были франки, жившие на плоскости, и во время нашествия на Аварское владение Чингис хана сии франки убежали в нынешнее место. Быв христианскаго закона, по многим притеснениям им соседними народами оставили совсем закон христианской и, жив несколько лет в неверии, наконец приняли магометанской закон, которой со всякою чистотою и ныне содержат. Но язык их от всех магометанских отличный, в выговоре и некоторых словах с немецким сходный, называют особым горским языком. Они живут очень чисто и нимало в чистоте несходны с татарами. Дома имеют все вообще из камня и построены на самом каменном хребте горы, в два, в три и в четыре етажа, с уступами по скату горы. Но не одному хозяину сии четыре етажа принадлежат, а каждой етаж имеет своего хозяина. Деревня сия так высокое имеет положение, что и в ясное время облока над оною и наравне с оною проходя, делают безпрестанные непогоды, и очень редко случается погода хорошая. Все жители сии, жены их, сыновья и дочери, достигшие десятилетняго возраста, суть ремесленники. Мущины занимаются деланием панцырей, ружей, пистолетов, кинжалов, ножей, конских [217] и оружейных приборов, также и женских поясов из золота и серебра, равномерно наводят на серебро золотую, а на железо золотую и серебренную насечку черни, в чем пособствуют им малолетные их дети и самые жены, хотя сии последния большею частию упражняются в тканье самых лучших в горах сукон и холстов. На плоскости под деревнею имеют в небольшом количестве шелковичныя деревья и делают шелк, занимаясь отчасти и в купеческом ремесле. Все вышеписанные вещи их рукоделья отвозят в город Дербент, где распродают во все места. Деревня сия лесами и водами совершенно изобилует. Сей народ житья добраго и честнаго и ни к каким раздорам несроден. Владение уцмия каракайдацкаго кончится по речку, называемую Дарбах чай, от которой до Дербента 15 верст. (Небезполезно приметить здесь два небольшия владения кадия табасаранскаго и маасумское, позади Дербента в горах лежащий. В ширину и в длину оне простираются не более как на шесть или на семь верст и суть отпадшия от владенья уцмия каракайдацкаго, чему прошло уже времяни около столетия. Естьли бы в случае сопротивления города Дербента нужно было нашим войскам обойти его с другой стороны, тогда единственной к тому способ есть дефилия, находящаяся во владении кадия табасаранскаго, чрез которую и в последнюю кампанию дюсийския войски прошли; и для сих видов с означеннаго времяни кадий табасаранский получает от России пансион тысячу пятьсот или две тысячи рублей серебром. Маасум же ни для каких видов России не нужен).

На сем Дербенту принадлежащем пространном поле, от Каспийскаго берега до гор 20 верст, дербенцы производят небольшое хлебопашество. Остальную ж землю по просьбам у дербенцов пашут народ, называемой терекемейцы, принадлежащие уцмию каракайдацкому.

Город Дербент есть первейший во всей Персии. Самой замок города, называемой Нарын Кала, в котором заключается дом ханской со всею его прислугою и кроме никакие партикулярные люди не живут, построен из плитняка и от прочей части города отделен поперешною стеною. Имя сего владетеля Ших Али хан, сын Фет Али хана, отроду ему 26 лет. Он же, Ших Али хан дербентской, и владетель города Кубы, и граница его владения есть река Кура, на коей стоит деревня Саманы, но по теперешнему его безсилию рекою и деревнею владеет шемахинской Мустафа хан.

Город Дербент лежит на каменной горе. Известью связанныя каменныя стены так крепки, что ядры совсем вредить им не могут, кроме одних зубцов. Замок города Дербента имеет стены гораздо превосходныя крепостью против прочих мест и вышину в полутора более упомянутой поперешной стены, на средине которой находятся железныя ворота. Замок сей командует всем городом и, считая от нижней части города, в перпендикуляре имеет более полутораста сажен. От поперешной стены замка, проходя по городу вниз три четверти версты, другая подобная поперешная стена из дикаго же камня; далее, вниз к морю, третия стена, поперешная ж и из дикаго ж камня, от средней [218] стены растоянием на одну версту, а у сей последней стены кончится селение и начнется между двумя по длине города стенами пустырь, пространством на версту с четвертью, где прежде бывали у них довольно изрядные виноградные и фруктовые сады, кои ныне по разным обстоятельствам уже не существуют. Сии две стены простираются по длине города с обеих сторон в одинаковой высоте и прочности, поныне ничем невредимые, от замка до самаго морскаго берега, где поныне приметны от подмывания волн морских часть обвалившихся стен и места пристани для мелких судов или лодок.

Город сей, полагают жители, от высоты замка до вошедших концами в море стен в длину более трех верст, в поперешнике верхней части города 250 сажен, а на средине к морю 350 сажен. Он имеет в длину стен к стороне России для въезду и выезду жителей двое железных ворот, из коих главные вороты на средине города, кои называются персианами Кирхлар Калы, а дагистанцами Темир Калы. Первое название сим воротам на русском языке значит памятник магометанскаго закона сорока святых, из коих полагают одного погребенным якобы против сих ворот на видимом поныне древнем кладбище, пред которыми на имеющейся превосходящей все стены высокой каменной горе поставлены две довольно крепкие башни, от стены города разстоянием сажен двести. Название же сим воротам дагистанцами Темир Калы значит "железныя ворота". Другие вороты, называемые Джарчи Калы, вверх к замку лежащия, также в переводе значит извещательныя всякаго рода приказаниев, владеющего сим городом чрез высылаемых для того есаулов. По сей же стене, кроме сих двух въезжих ворот, закрытых и заделанных каменьями, которые ни в каком случае ими не отворяются, от вышеизъясненных главных ворот, называемых Кирхлар Калы, начинается возле самой стены города по нашу сторону долина, которая, проходя от сих ворот кверху, окружает и самой замок; по другую сторону по длине стены долина сия местами имеет глубины в сажень в 23, 510, 2040 (Здесь неразборчиво. — Ред.) и до 60-ти сажен. Последняя глубина сей долины простирается позади замка. И на другом берегу сей глубокой крутизны имеются две древния развалившийся башни, которыя в бытность там российских войск с поправкою служили довольно выгодными батареями. Далее от сих батарей простирается стена, по берегу ж сей крутизны, подобная городовой, с тою разницею, что несколько ниже и во многих местах развалившаяся. Проезжав оныя места сам, полагаю стену сию от замка дербентскаго чрез все табасаранская Черныя горы верст на 30, но она там не кончилась. На вопрос же мой жители уверяли меня, что оная простирается далее и где кончится им неизвестно; другие же уверяют, хотя и невероятно, якобы стена сия проходит от Каспийскаго до самаго Чернаго моря.

Обращаяся ко второй в длину стене города Дербента со стороны Персии, находятся в оной также въезжия и выезжия вороты, первыя называемые Хан Калы, по-русски значит [219] "ханские вороты"; вторые Баят Калы, по-русски значит вороты поселившегося в сем городе из персиян народа баятскаго; третия Орта Калы, значит "средния вороты"; четвертыя называются Янги Калы, значит "новыя ворота"; да сверх сих еще четверо ворот, забитых и заделанных в поперешных трех стенах города, начиная от замка до последней стены к морю. Все вороты города без изъятия, кроме заваленых и закрытых, обиты с обеих сторон железными довольно толстыми досками и заклепаны железными ж гвоздьями. В сем городе мечети вместе со стенами построенный одна, да жителями построенных восемь.

Дербент около себя никакой протекающей реки не имеет, а довольствуется весь город самыми лучшими прозрачными и здоровыми родниками, вытекающими во множестве из кремнистой высоты ханскаго замка, называющагося Нарын Кала, и никогда город недостатка в воде иметь не может. Из самаго вышняго родника подведена вода среди Нарын Калы и квадратно-расположенная ханскаго дому в басейн, в котором зделанные 12 фантанов, поднимая прозрачную воду сажени на полторы, обращают паки в оной же басейн. Равномерно и по городу от места до места высечены четыреугольные большие каменные водоемы, в которые изливающеюся водою народ пользуется. По батареям Нарын Калы и по городу поставлены в разных нужных местах несколько пушек, большею частию древних и больших калибров, с нужным количеством к оным припасов. Домов в сем городе полагают с лишком 2000, душ же мужескаго полу более 3000, а со старыми и малыми женскаго полу более 6000; обоего ж полу всякаго возраста до 10 000.

Народ сей упражняется в небольшом хлебопашестве и в посеве шефрана, причем имеет также небольшие виноградные сады, которые большею частию продают ягодами армянам, а армяня, там живущий, делают из оных вино, но по неумению их готовить оное выходит крепкое и грубое; виноград же сам по себе слаще и крупнее всех родов виноградов, так что некоторые ягоды в длину бывают в вершок, кой виноград сохраняемой в домах случалось мне есть в майе месяце. Сверх сего, имеет он небольшое шелководство. Но большая часть сих жителей занимаются в купеческом промысле, имеют в покупке и продаже из разных мест привозимые к ним персидские товары, с коими в небольшом количестве продают произведения и своих шелковых и бумажных фабрик, имеющихся в городе. Торговлю производят с российскими пограничными городами, в большом количестве морем с Астраханью и сухим путем с Кизляром и с пограничными кумыцкими деревнями: Андреевскою, Аксаевскою, Костековскою, Терковскою, Карабудагскою, Губденскою, Бойнакскою, старокаменскими, табасаранскими, казыкумыцкими и прочими мелкими деревнями. Возют частию марену водяною коммуникациею для продажи в Астрахань же. Знатнейшие из них, имеющие большие торги, ездят в дальнейшие места в Персию и с тамошними персиянами имеют связи торговые, привозя их товары.

Народ сей от природы, сколько мог я видеть и слышать вообще о дагистанцах, из всех есть в мужестве отличнейший, а особливо конница их может назваться превосходною против всех дагистанцов и протчих азиатских народов. К закону имеет [220] великую приверженность и большую наблюдают чистоту. И как мущины, так и женщины вообще благообразны и имеют приятной вид.

Уезд города Дербента со стороны Персии кончится у знатной реки Самура, а от Дербента разстоянием в сорока верстах. На сей дистанции расположены 17 посредственных деревень, принадлежащих дербентскому Ших Али хану. Из сих деревень вооруженных может вытти до 2000 человек. Жители сих деревень хорошие земледельцы, сеют всякаго рода хлеб, хлопчатую бумагу, имеют шелководство и упражняются в рытье марены, доставлением в Дербент дров, уголья, ячменю, мякины и тем доставляют себе достаточной доход. Деревни сии совершенно изобилуют во всем для них нужном, как-то: хлебопашными землями, лугами, лесами и частыми небольшими реками. Одно только то делает положение их неприятным, что во всякое место, дальнее или близкое, без опасности и без оружия никуда выехать неможно по причине ближайших горских соседей, непримиримо с ними враждующих.

Я должен сказать из знатнейших в Персии рек о реке Самуре, которая, как уверяли меня знающие ее вершину, что она составляется из разных снеговых гор и безчисленных родников, на подошвах которых живут народы республиканские, называемые тогуспары и илису. И все сии небольшие речки, стекаяся около казыкумыцких снеговых гор, пробив из оных в подошве знатную гору Бабадачи, с сильным и необыкновенным стремлением выпадая на пространность плоскости, принимают название Самура, и, проходя между гор и далее, разными рукавами впадает в Каспийское море. Она имеет грунт пещаной и необыкновенно каменистой, а при большом водопольи с удивительным стремлением катит собою в аршин в квадрате и более каменья, так что в июне и в июле ни на чем по оной ездить и ходить никак неможно; да и разливается она более семи верст в ширину, в другие же месяцы разливается в самые уские и быстрейшие рукава, при переезде чрез которые я был очевидцом трех утопших калмык. Во время переправы российских войск чрез сию реку, где вода была пониже колена, сии нещастные, быв [увлечены] быстротою воды, не могли уже встать и были жертвою ее свирепости. Сия река сколь ни обширна, но, кроме устья оной, вверх никакого рода рыба пробраться не может, и никто не слыхал, чтоб где-либо вверх по оной от устья в 30 и в 20 верстах из жителей поймал рыбы. В самом же устье сей реки, где уже она оставляет всю свою бурливость, ловят всякую лучшую красную и мелкую рыбу, вкусом отличающуюся от всех речных рыб. При устье сей реки по обе стороны простираются дремучие леса, большею частию дуб, котораго, уповаю, и на корабельное строение годнаго находить было бы можно; равномерно и разных других родов леса произрастают в большом изобилии и никем не рубятся, кроме дерев средняго роста, которой жители рубят на свои надобности.

По течению сей реки Самура, по правому берегу, начнется граница владения города Кубы, принадлежащего также Ших Али хану дербентскому. Разстояния от Самура до Кубы 50 верст. Город Куба лежит на высоте в подошве снеговых гор, откуда не далее семи верст, с горы, называемой Шах Даг, по-русски "шахская гора", получает хан в летние месяцы всякой день [221] лед. Под городом Кубою протекает река Вельвачай, которая широтою около 60 сажен, довольно быстрая, мутная и в употребление нездоровая; грунт имеет также каменной; в устье которой жители кубинских деревень ловят разную красную мелкую рыбу. По течению сей реки по обе стороны произрастают большия леса до самаго моря, от коего до Кубы 35 верст.

Город сей обнесен стеною из сыраго кирпича, деланнаго на азиатской манер; снизу широта стены 2-ая, в средине в 1 1/2 аршин, а к верху не более как в аршин, в вышину стена 2 1/2 сажени; на углах сих стен, хотя не регулярные, но на манер азиатской есть нужные батареи. Таковая стена окружает город Кубу с трех сторон, с четвертой же стороны берег реки протекает крутым утесным вышиною сажень на девять. В окружности сего города к горам находятся прекрасные фруктовые сады, особенно изобилующие разных родов виноградами.

Город сей имеет в себе из жителей до 500 душ мужескаго полу, способных к обороне, самаго знатнаго вооруженнаго войска, большею частию составленнаго из чиновников и прочих при хане служащих, из коих всякой имеет деревни, по заслугам от хана жалованные. Войско сие, получая достаточные от деревень доходы, безотлучно находится при своем Ших Али хане, которой содержит оное на тот конец, дабы иногда на случай куды-либо его поездки или же по какой экстренности иметь всегда при себе как самонадежнейшее, а между тем и для того, чтоб сродники сих чиновников, имеющие деревни, не могли против его, Ших Али хана, взять какие-либо противные ему меры; словом, сии 500 человек служат залогом Ших Али хану в верности других ему подчиненных, суть его надежная оборона. Во время ж собрания всех своих войск Ших Али хан по доверенности своей к сим чиновникам определяет их в разные места к командованию.

Как известно, во времена отца Ших Али-ханова, Фет Али хана, город Куба имел до 400 самых только малых деревень, и выходило войска, подвластных ему от Дербента до Кубы, более 15 000, а ныне при Ших Али хане, по разным обстоятельствам, как город сей Куба, так и уездныя деревни онаго приведены в крайнее раззорение, и в самой крайности могут собраться у него, Ших Али хана, коннаго и пешаго войска 5000.

Под вышеписанною горою, называемою Шах даг, к стороне казыкумыцкой, в границах Ших Али хана, расположена деревня Куруш, в которой при жизни Фет Али хана, отца Ших Али-ханова, им самим открыты золотые, серебреные и свинцовые рудники, но из опасения от соседственных ему дагистанцов почел за полезное скрыть золотые и серебреные и завалил по-прежнему, не оглашая в народе. Свинец же поныне как подвластные Ших Али хану, так и прочие соседственные народы получают всегда из вышеписанных свинцовых рудников. Доходу Ших Али хан от сих кубинских деревень ежегодно получает от разнаго скотоводства и произрастения на свои ханские деньги до 200 000 рублей, которые, не удерживая долго у себя, разделяет всем своим подвластным чиновникам и соседственным дагистанским владельцам, в случае нужды ему способствующим войсками. Деревни сии кубинские доходы свои имеют от того же, как и вышесказанные дербентские, и еще с излишеством. [222]

Границу кубинскую с городом Бакою делает река, называемая Сукаитти, по-русски значит "вода воротилась". Сие название дано реке потому, что в иной год во время сильных жаров в вершине сей реки течение пропадает и чрез несколько недель паки с сильным стремлением по желтому илистому грунту протекает в Каспийское море. Всего разстояния между городом Кубою и рекою Сукаитти 145 верст. От Кубы в 75 верстах, неподалеку Каспийского моря, от всех Черных гор особым каменным высоким двойным шпицом отделяется гора, называемая Хадырцык, которая окружается от одного шпицу до другаго из дикаго камня кладеного древней работы стеною и из регулярно поставленных башень крепостью. Стена имеет высоту от 4 до 5 сажен, сама же крепость во окружности внутри более версты. От границы бакинской, реки Сукаитти, до Баки 25 верст.

Город сей на берегу моря Каспийскаго обнесен с трех сторон тремя стенами из одинакаго камня, а от моря одной стеной, который в 2, 3 и 4 сажени вышиною. Хан в оном городе Гусеин Кулихан, дворов в нем 500, а жителей вооруженных не более 1500 человек, и все торговые люди. Город имеет вокруг себя до 25 небольших деревень, в которых в самой крайности более 2000 человек вооруженных собрать не могут. Бака имеет из всех берегов Каспийскаго моря самой безопасной и выгодной Порт, в котором для прикрытия нашего купечества летом и зимою бывает несколько военных российских фрегатов, а иногда и бомбандирской коррабль, купеческих же на них судов всегда в большом количестве. Туда съезжаются из самых дальнейших мест морем и сухим путем персидское купечество с разными персидскими шелковыми, полушелковыми, бумажными товарами, а равно и шелками сырцовыми, пшеном сорочинским, хлопчатого бумагою и с мареною и производят с нашими купцами торги, чрез каковую торговлю хан бакинской получает от таможни своей доходу не менее ста тысяч рублей. Сверх сего, главной доход его происходит от соли, доставляемой с островов Каспийскаго моря на наемных наших судах, и нефти, под самым городом Бакою находимой в нескольких неисчерпаемых колодцах, которою, как и с солью, довольствует город почти половину Дагистана и по подошвам Дагистана лежащия персидския владения, как-то: Шемаху, Шеку с их окружными деревнями. Также отдает на откуп хан бакинской чеканение персидской серебреной и медной монеты. И от всего вышепрописанного получает хан бакинской не менее, как я слыхал от ближайших его чиновников, пяти сот тысяч рублей, которые принужденным себя находит по малосилию своему делить многим соседстве иным ему ханам и владельцам, а особливо Ших Али хану дербентскому, который иногда и весь годовой доход бакинскаго хана делит себе с ним пополам, потому что с самых древних времен дербентские ханы право имели доходы города Баки делить пополам, быв всегда защитниками онаго города.

Город Бака, по неимению кругом себя вблизи никаких рек и речек, имеет в большом количестве вокруг города колодцы и два родника. Как равно от пещанаго и сухаго грунта земли никаких зеленей летом видеть не можно, кроме самой нискорастущей дикой полыни, котораго корнем кормят рогатой скот и овец, отчего они бывают довольно жирны и вкусны. В дровах также большой недостаток, или лучше сказать, кроме привозимаго персиянами же на лодках поленных дров и дорогими ценами купцам продаваемо. Обливая одно небольшое полено нефтью, варят себе пищу, а прочие употребляют кизек. Примечания достойное есть от города Баки в 18 верстах, неподалеку от берега Каспийскаго моря, горючая земля, называемая по-персидски Атеш-га земля. Земля сия не более в окружности горюча, как на все четыре стороны по две версты. На середине сей горючей земли построен иждивением индейцов, приехавших из самых дальнейших мест Индии для тружения во всю жизнь и свободнаго по смерти изжигания тела своего, каменной так по их называемой Дервиш Эвы, по-русски "дом тружеников".

Быв сам в сем месте в 1783 году по случаю посылки меня с письмом к рященскому и гилянскому Гедает хану от главнокомандующего на Кавказе тогда генерала Павла Сергеевича Потемкина, поехал я из любопытства к сим трудящимся индейцам. Дом их довольно немал и квадратной, имеющий одну комнату, так что с нуждою можно ввести и лошадь оседланную. В доме сем нашел я 63 человека спасающихся индейцов, кои ходят почти нагие, имея только среднюю часть тела прикрытую небольшими холщевыми и бумажными кошельками. Они же все люди старые и бывают между ими в 45 и в 25 лет, и все имеют какой-нибудь особливый предмет своего тружения. Один около 70 лет старик, подняв руки кверьху, по уверению их, около 30 лет уже рук не опускал, отчего ссохлись они, так что естьли бы и хотел опустить, уже никак не может; другой, стянув себе тело на, грудях, прорезал оное и стянувши ее замком и так заживил; третий надрезал себе с обоих сторон от шеи ниже грудей тело и заложил в сии раны железную проволоку, которая местами закрыта зажившею сверх проволоки кожею, а местами проволока лежит обнаруженная на теле; четвертой прорезал себе оба уха посредине, оставя верхней и нижней края, и, вложа в каждое ухо круглые, наподобие колесок, камни, ходит с ними несколько лет; пятой имеет волосы, наподобие войлока крепко сваленные и висящие на обе стороны по плечам до поясницы; шестой имеет на каждой стороне головы по шести и по пяти прядок волос, каждая прядка в большой палец толщины и от головы длиною в сажень и более, так что когда труженик сей ростом 2 ар. 6-ти вершков распустил их, то волосы на полу еще лежали более полуаршина. И таким образом разное каждой из них имеет себе мучение.

Среди их дому вырыта в сажень шириною и настолько же в длину, а в глубину на полсажени яма, над которою складены большия каменья так ровно и регулярно, как бы в Баке каменка. Яма сия содержится всегда в чистоте. Когда у них кто умрет, то, коснувшись пламенем до ямы, так она мгновенно вся загорится, кладут тело умершаго на каменья и обливают коровьим маслом, чтоб скорее тело перегорело, и когда перегорит, пепел умершаго сквозь каменьев ссыпается в яму, из которой собрав чисто на ветре развевают, чем оканчивается их погребение. Часть же сего пепела отсылают сродникам. [224]

Каждой из сих тружеников имеет особую свою комнату и в комнате по удобности в одном углу очень гладко вымазаны стены и пол глиною, а в углу на полу разнообразно наверчены у каждаго труженика тонкие и толстые скважины. Когда должен утром и вечером стать на молитву, из имеющегося на дворе колодца с ног до головы окачивается водою и потом, взяв что-нибудь зазженое, бьет в наверченыя в углу на полу скваженки, которыя затепливаются как самыя лучшия восковыя свечи, и тут начинает громогласно произносить свои молитвы. Все вообще сии индейцы никаких животных, ни насекомых не едят, а главнейшая и всегдашняя пища их состоит с весны до глубокой осени в разной свежей, а зимой сушеной зелени. Двое вместе есть не могут, но каждой имеет свою медную небольшую посуду в самой лучшей чистоте. В углах своих зажигают они также пылом землю и варят есть, а когда сварили, то самым легким чем-нибудь прикосновением к пламени и загашают оный, равно как и после молитвы. В колодезе, который у них на дворе и из котораго получают на варение пищи и обмывания себя воду, которая вкусом солодковая и омерзительная для питья, спущен деревянной сруб. Для любопытства моего накрыли индейцы сей колодезь претолстым войлоком, оставя в таком положении минут пять, и потом, подняв войлок со сруба, пустили в оный пыл, от коего колодезь загорелся наподобие со всех сторон зазженаго стогу сена, и горев таким образом загустелый в колодезе воздух от покрытия войлока минут семь, вместе со згорением воздуха такой зделал сильной выстрел, как бы из самаго большего орудия. Есть еще выведеная над домом их высокая труба, которую в ночь пылом зажигают для мореходцев и горит всю ночь, а на день загашивают.

Как между тем смерклось, я разсудил у них ночевать с бывшими со мною четырмя человеками товарищей. Они отвели мне лучшую из их комнату и зделали самой лучшей азиатской плов, осыпав сахарным песком. Я спрашивал их после ужина, где и чрез кого получают они все для них нужное, на что отвечали, что у них великия суммы денег имеются в Астрахани у их собратьев индейцов, живущих там для купеческаго промысла, и что оныя деньги пересылаются к ним для поминок от богатых умирающих по завещаниям, также от плавающих по морям купцов по обещаниям, так что иногда получают подаяние от одного частнаго человека тысяч пятьдесят, а как у них употребления деньгам почти никакого не бывает, то от времени до времяни скопилась большая сумма, которую, чтобы у них не отняли горцы или и самые персияне, отсылают они к вышеписанным купцам в Астрахань. И так ночевав у них, наутрие, поблагодаря всех за гостеприимство, поехал далее.

Теперь от Баки возвращусь опять к горам, опишу внутри оных владельцов и пройду в Аварию, откуда в Чечни, карабулаками и в кистинской на многия части разделившейся народ.

От Баки до Шемахи расстоянием 150 верст. Хан сей области Мустафа хан. Города, как Старая Шемаха так и Новая, сами до себе никакого внимания не заслуживают, самая большая часть сего владения народ кочевной, из коих лучшие воины, только не более 500 человек, называются хан чобаны, а потом уже [225] живущие деревнями армяне, но за всем тем хан шемахинской с нуждою до 4000 войска собрать может. Все кочевые и в деревнях живущие имеют хлебопашества и водят шелк. Армяне имеют также изрядные виноградные сады, выделывают довольно хорошее вино. Шемахинской хан владеет одною знатною горою, непроходимыми дифилеями сокрытою, называемою Фит даг, где построена у него крепость. В случае крайности уходит он за сию гору, где и нужное хлебопашество с народом своим производить может. С кубанской же стороны можно и войскам чрез горы к нему пройти, хотя и с некоторым затруднением. Он почти непримиримой враг со всеми соседями, как-то: с дербентским и кубинским Ших Али ханом, с шекинским, бакинским и с казыкумыцким Сурхаем Хамбутаем ханами.

От Шемахи чрез горы до города, или жилища казыкумыцкаго Сурхая хана Хамбутая, Кураг 100 верст. Сей хан по многим надобным нам случаям начальниками нашими был ласкаем, но никогда успеху не имели; он тверд в своем законе и ненавидит христиан. Владение его в разсуждении прочих довольно обширно, так что от 7000 до 8000 может он всегда собрать войска. И против всех владельцов у него примерное то, что во всем владении его слово вор нет, так что проезжащие наши армянские купцы с шелками и другими шелковыми товарами бросают связки на улицах возле того дома, где имеют ночлег, а естьли бы кто и лошадь усталую под вьюком должен был бросить середи степи или гор, наверное, по утру же сыщет, естьли зверьми не растерзана. И таким образом народ его в совершенном повиновении, за малейшую шалость наказание у него смерть, отрубить руку или же выколоть глаза. Народ ему подвластной имеет изобильное скотоводство, а особливо в овечьих стадах, и хлебопашество богатое, делают также шелк.

Граница его владения примыкает к границе аварскаго Султан Ахмет хана. Сей аварской хан имеет деревень более 100; но интригами жены своей Глаили Ханумы, бывшей начально за первым аварским Ома ханом и имея доверенность от владельцов и старшин, почти половиною деревень ея происками хан не владеет и податей, как с прочих, не получает. Быв так разстроен женою в народе, может легко лишиться и милости государя нашего и производимаго ему ежегодно яко подданному по 6000 рублей серебром жалованья, поелику некоторые из неповинующих ему ездят и ходят на злодеяние в грузинские границы, что не безизвестно тамошнему главнокомандующему. Местопребывание его, называемое Хунзак, есть одно из лучших деревень. Доходы прежних ханов аварских простирались до 100 000 рублей персидскими деньгами, или товарами и скотом, но по непослушности его народа и по разстройкам жены почти ничего не получает, кроме за одне земли, где летом подданных его пасутся овцы, за то платят ему овцою, сыром и маслом.

Аварцы вообще называются лезгинами, они занимаются небольшим хлебопашеством, а более сеют по малоимению земли какарузу, из коей выделываемую муку употребляет себе в пищу; а главное их скотоводство состоит в овечьих стадах. От природы же ремесло сих лезгин хождение по требованиям персидских ханов кругом Кавказа к плоскостям имеющих свои владения на помощь [226] против их неприятеля. Плата же производится им от майя месяца до сентября, и куда бы заведены не были, сентября в первых числах возвращаются в свои жилища, спеша, чтоб снеги не закрыли им путей в оныя. Каждой лезгинец получает по 12 руб. платы. Случается, что из нескольких тысяч лезгин несколько сот неприятелем и своею смертию в жарких и необычных им климатах истребляются, но хан, нанимавший оных, за убитых и за умерших платит сродникам или той деревни людям за каждаго такую же сумму, как и живым. А естьли никто их не нанимает, тогда идут по удобности в разныя места на злодеяния, откудова также почасту половина только возвращается, и та иногда с добычею а иногда и ни с чем.

От Аварскаго владения, сходя к Черным горам, в 45 верстах лежит деревня Анди, род правления которой есть республиканской. Обыватели житья добраго и честнаго, управляются законами духовными и обычаями. Старейшин люди у них в большом почтении, они почти вообще все люди достаточные и имеют хлебопашества и в большом количестве содержат стада овец отменных против всех горских овец, так что, когда овца андинская стоит, паховая и боковая шерсть достигает до земли. Из сей шерсти делают сей деревни женщины ямучи по их называемые, а по нашему бурки или род епончи, каковых лучше здешних в Азии нигде не делают и которые продают от 10 руб. до 15 и 25 рублей большею частию в Персию чрез город Дербент, частию же и в Грузию и другия соседственныя им места. К воровствам и другим злодеяниям склонности люди сии не имеют.

От сей деревни в 25 верстах живет народ, называемой ичари мооскиз, что значит: внутри Черных гор живущие чеченцы. Сих чеченцов составляют малых деревень до 50; пропитание имеют от небольшого хлебопашества, от содержания овец. Молодые люди у них занимаются большею частию воровством между собой и нередко на сих воровствах бывают убиты от своих же, а изредка мешаются с побережными по Сунже живущими чеченцами, приходят к нашим границам, то есть к Тереку реке, на злодеяния, но шайка таковых более быть не может самая большая, как человек из 20-ти, 10, 6, 5 и 3-х, которые большею частию без удачи, а частию и с потерею нескольких товарищей возвращаются восвояси.

По реке Сунже живущие 24 немалыя чеченския деревни почитаются мирными с Россиею и дают в залог их верности от каждой деревни аманатов, которые и содержутся на порциях. К сим Сунженским мирным деревням должно приобщить шесть также немалых чеченских деревень, расположенных на самых выгоднейших местах по правому берегу реки Терека, разстоянием от реки в поле в 20-ти, 18, 15, 13 верстах, выведенные с давных времен кумыцкими аксаевскими владельцами и поселенные в теперешних местах; а как места сии принадлежат владельцам аксаевским, то и полагаются им подвластными под особым названием Алты Качилык. Но от времени до времени качилыки пользуются слабостями своих владельцов, совсем из послушания их вышли и никаких податей им не платят. По многим опытам нахожу я, что все 24 деревни, по реке Сунже поселенныя с намерением заградить оными совершенно всем за сею рекою чеченцам ход к нашим берегам на злодеяния, а особливо шесть деревень, на [227] вышеписанном разстоянии живущие от реки Терека, главнейшее составляют зло и поощряют всякия злодейския шайки к берегам нашим; во-первых, всяким торговым дают в самой крайности убежище, почасту сами бывают путеводителями сим шайкам, а величайшее зло, от них происходящее есть то, что сии, называемые мирные с нами, чеченцы, имея от самой речки Сунжи к Тереку отменные, даже против наших выгоднейшие и в великом количестве, как для пахоты, так и для покосов, земли, уделяют непримиримым к нам чеченцам, заставляя их под видом жителей своих деревень обще с ними сеять хлеб, жать, молотить, также косить сено и все то убирать, словом, все те выгоды в наших заграничных наипрекраснейших местах получая мирные чеченцы, получают таковые же и непримиримые наши злодеи, а чрез то весь вообще народ чеченской, мирной и немирной, пользуется безнужным хлебом и сенами, а иногда и продают. Ежели бы отнять у них, как у мирных, так и у прочих, по Сунже земли, а равно и у шести аксаевским владельцам принадлежащих деревень все выгоды, что нам большего затруднения зделать не может, тогда таковым лишением оных выгод можно бы зделать прочныя и основательный условия, которых и отвергнуть никаких способов не имели. В прочем главное скотоводство чеченцов состоит в овечьих стадах, а рогатого скота имеют малое число.

Вообще все чеченцы желают и ищут мирное житье, но от молодых людей и их безпрестанных злодеяниев никогда желаемой цели достигнуть не могут. На всех злодеяниях, делаемых между собою или в наших границах, во время неудачи мужественно умирают, не даваясь живыми в руки; да и кроме сего при многих случаях оказывали себя весьма мужественными, а особливо в лесах самые лучшие егари. Гостеприимство, или куначество, в вышней степени. Какой бы нации не был его кунак или просто знакомой, не умерев сам наперед, кунака своего в обиду [не даст]. Владельцов вообще чеченцы сии не имеют, а естьли и есть какие самыми ими призванные, то остаются без всякаго уважения, а управляются по делам своим духовными законами и обычаями. Всех чеченцов в горах по Сунже и в шести деревень аксаевских щитают вооруженных, кроме старых и малых, до 15 000 человек.

К вершине Сунжи к горам живет народ, называемый карабулаки. Народ сей в прежния времена был многочисленной и мужественной, имел самыя лучшия выгодныя земли для хлебопашества и сенокосов и хорошее скотоводство, а особливо овец водили в великом количестве. Но при всем том всегда гордились мужеством своим против всех народов, с ними граничащих, как-то: кабардинцов, чеченцов, ингушевцов и горцов, и ни с кем никогда мирно не живал, и таким образом зделав все народы себе неприятелями, безпрестанными драками с соседями истребился почти совсем, а оставшаяся самая малая часть, не будучи в силах обороняться от соседственных неприятелей, разделилась и отдалась в покровительство разных чеченских сильных фамилий. Словом сказать можно, что карабулаки совсем уже почти не существуют.

От карабулак начнутся ингушевцы, осетинцы, эйгорцы, карахи и кисти, но все сии названия взяты у них нынешним их местам, а вообще именуются все сии народы кисти. Народы сии по тесноте земли в горах очень живут бедно, или лучше сказать, совсем [228] скудно. Небольшия посевы производят на каменистых удобренных местах какарузы, из которой выделываемою мукою и от больших овечьих стад имеют нужное пропитание. Все вообще народы сии склонны к воровствам и злодеяниям; но положение их посреди окружающих их сильных соседей, далее дорог мимо их в Грузию и в другие места, около гор лежащих делать то не позволяет. В начале прошедшаго столетия были они христиане, что доказывают иные имеющияся у них в горах каменныя церкви, святые иконы и книги; но время от времяни, окружены будучи народом магометанскаго закона и не имея хороших пастырей, оставили закон христианской. Лет сорок тому назад некоторыя из них начали принимать магометанской, а многия и опять христианской закон; но как за сим дальнего внимания со стороны нашей не имеют, то иные оставляют снова закон христианской, а другие и теперь никакого закона не имеют. Все же вообще, как принявшие магометанской закон, так и не имеющие никакого закона, поныне праздники наши годовые празнуют, как-то: Воскресение Христово, Рождество, Вознесение и Троицын день. Есть уже у нас несколько книг церковных, с российскаго на их язык переведенных, так как и Евангелие, переведенное преосвященным Гаем. Естьли бы правительство наше за полезное сочло при нынешнем положении Грузии, весьма много бы можно было сих горцов обратить к христианской вере, дав им священников, знающих их языки, которых уповательно должно быть при осетинской коммисии, в Моздоке состоящей. Вообще всех сих разных наименований народов полагают до 12 тысяч человек. Старшины у них, хотя и есть, но мало уважаемы, а управляются на древних своих правах духовными законами и древними обыкновениями.

Комментарии

1. Публикуемый документ представляет собой рукопись без обозначения автора и без даты.

2. Мы датируем настоящее описание 1804 г. Основанием для этого служит следующее. Говоря о владельце Дербента хане Шейх Али, автор отмечает, что хану от роду 26 лет; известный в истории Дагестана хан Шейх Али родился в 1778 г. /см. "Родословная таблица кубинских ханов". Акты Кавказской археографической комиссии, VI, 2, 1875, стр. 607/, следовательно, 26 лет ему было в 1804 г.; этот год надлежит считать датой рукописи.

3. Автор настоящего описания — А. И. Ахвердов. Авторство устанавливается следующим образом. С. М. Броневский /"Новейшие географические и исторические известия о Кавказе", М., 1823, ч. II, стр.409/ пишет: "Желая поместить здесь достоверные известия о гебрах, я старался получить оные от вероятия достойного самовидца /майор, что ныне [написано Броневским в 1810 г. — М. К.] полковник и главный при калмыцком народе пристав Александр Исаевич Ахвердов/, бывшего в Баку по службе в 1803 году". Далее у Броневского следует описание гебров, почти дословно совпадающее с описанием, содержащимся в публикуемом архивном документе.

Александр Исаевич Ахвердов /род. в 1762 г./, из штаб-офицерских детей, начал военную службу солдатом в Моздокском полевом батальоне в 1774 г., в офицерских чинах с 1779 г.; в 1781-1785 гг. участвовал в военных действиях на Кубани, в 1795-1796 гг. в Дагестане; с 1799 г. полковник. В 1801-1804 гг. состоял комендантом Кизлярской крепости и командиром Кизлярского гарнизонного полка. Согласно [229] вышеприведенному указанию Броневского, в 1810 г. Ахвердов был главным приставом при калмыцком народе. Судя по его описанию, в 1783 г. он был послан главнокомандующим на Кавказе генерал-поручиком П. С. Потемкиным к рештскому и гилянскому хану Гедаету. Во время пребывания в Дагестане в 1795-1796 гг. Ахвердов использовался начальником Кавказской линии генерал-аншефом И. В. Гудовичем, командующим отрядом генерал-майором И. Д. Савельевым и командующим армией графом В. А. Зубовым для различных поручений по переговорам с дагестанскими феодалами, в частности уцмием Али-Беком, ханом шемахинским Мустафой и ханом дербентским Шейх Али. Согласно тому же указанию Броневского, Ахвердов в 1803 г. был по службе в Баку. Таким образом, он трижды, в 1783, 1795-1796 и 1803 гг., был в Дагестане. Как сказано в его формулярном списке, Ахвердов владел несколькими языками: читал и писал по-русски и по-грузински, знал армянский, татарский и турецкий /о нем: его формулярные списки, составленные в 1803 и 1804 гг., — ЦГВИА, ф. 489, д. 5491, лл. 2-3 и 21-22; П. Г. Бутков, Материалы для новой истории Кавказа, ч. I, стр. 530; ч. II, стр. 349, прим., и стр. 350/.

4. Ниже публикуются хранящиеся в ЦГВИА два рапорта Ахвердова /1802 г./ на имя Цицианова, описывающие взаимоотношения дагестанских феодалов.

Текст воспроизведен по изданию: История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв. Архивные материалы. М. Издательство восточной литературы. 1958