К половине XI в. Грузия в основном складывается в единое централизованное государство.

Всегрузинская феодальная монархия, не успев еще прочно утвердиться, проходит через испытания турецко-сельджукского засилия. Избавившись от него и изживая последствия исторических превратностей, Грузия становится могущественной державой и достигает высокого всестороннего развития.

Но тут на нее надвигается татарское нашествие. В 1220-1240 гг. сперва появляется монгольская армия преследования и разведки, посланная вдогонку за властителем Хорезма, разгромленного в Средней Азии; затем следует сопряженная с “бедствиями, никогда, ни в каких древних книгах неслыханными” борьба с захватничеством Джалал-ад-дина, наследника Хорезмского престола, пытавшегося закрепиться на Ближнем Востоке; наконец, вторгаются главные силы монголов; они “распространились подобно саранче опустошать и убивать, и не было нигде избавления, беспощадно разорялась вся... страна” (КЦх., II, 175-176, 187).

Наступило губительное столетие монгольского господства.

Потребность кочевого скотоводства пришлых орд в пастбищах расшатывала устои национальной экономики — высокоразвитого интенсивного земледелия. Подрывалась система землевладения зрелого, близкого к европейскому, грузинского феодализма с его вассалитетом, основанным на милости сеньора наследственном, обусловленном несением службы владении и должностном держании. Монгольские же ханы, ныне верховные сюзерены, привлекая к себе представителей феодальной верхушки и поощряя их в стремлении быть “государями” в своих владениях, предоставляли им земли в порядке “хасинджу”, как бы в собственность, в обход грузинскому институту подтверждения пожалования с каждым новым царствованием.

Придерживаясь веротерпимости и к тому же не посягая на имущественные интересы церкви, монголы укрепляли за ней [6] привилегированное положение и тем способствовали ее противопоставлению светской власти.

Невзгоды чуждых порядков — жестокий налоговой пресс и сопутствующий ему произвол, тяготы военной повинности, падение рентабельности производства, безденежье особенно тяжким бременем ложились на непосредственных производителей. Все усиливавшаяся эксплуатация колебала их крепость искони насиженному месту, влекла за собой миграцию, деклассирование. Сами феодалы утрачивали интерес к земле. Участилась её купля-продажа, даже за бесценок.

Суверенитет грузинских царей урезывался, они связаны были в своих решениях и действиях волей ханов; вынужденное участие в бесконечных монгольских походах отрывало их от управления страной.

Вражда между северной, Золотой ордой и южной в Иране превращала Грузию в театр военных действий. Усугублялось значение пути через Кавказ по долинам Терека и Арагви. Теснимые с севера горские племена искали себе обоснования в некоторых районах страдавшей от “улусовщины” страны, длительное время базировались даже в её центре, занимали город и крепость Гори.

В интересах утверждения своей власти решались монголами и вопросы престолонаследия. Поначалу, в бесцарствие, наступившее со смертью Русудан (1222—1245 гг.), они организуют управление страной по образцу своего военно-административного региона; поставленные во главе восьми думанов, десятитысячных округов, представители грузинских же владетельных домов дают простор своей жажде власти и первенствования. На престоле утверждаются совместно два Давида, двоюродные братья, Нарин, т.е. младший, и Улу, т.е. старший. Смена царей и многовластие становятся со временем обычным явлением.

Страна не остается безропотной жертвой порабощения. Одно за другим следуют восстания (1246, 1259, 1260—1261 гг.). Со стороны грузинских правителей требуется изощренная дипломатия; приходится искать связей и влияния в ханском окружении, оказывать сопротивление, избегать жертв, находить благожелательство и поддержку у монгольских вельмож и ставленников.

К 1270-м годам Грузия оказывается разъединенной на восточное и западное царства; обособляется Южная Грузия, Самцхе, под властью дома Джакели. [7]

Правивший в Восточной Грузии преемник Давида Улу Димитрий II (1271—1289 гг.) силой обстоятельств не остается в стороне от династических распрей в ильханате; заподозренный в причастности к очередному заговору и затребованный в орду, он, не вняв мнению своего совета, желая избавить родину от репрессий, едет по вызову на неминуемую смерть.

Настают особенно тяжелые времена, отмеченные непримиримым противоборством заколебавшемуся постепенно могуществу монголов, с их террором и политикой противопоставления. Избавление приходит с правлением “блистательного и выдающегося среди царей великого Георгия” V (КЦх., II, 255), младшего сына Димитрия “Самопожертвованного” от третьей его супруги из дома Джакели. История по заслугам сохранила за ним эпитет “Блистательный”. Он остался после отца “малым дитятей”, лет 2-3-х, и воспитывался у деда, могущественного владетеля Южногрузинского княжества Бека I (1285—1306 гг.), мудрого и осторожного политика, законодателя (ПГП-Д, I, 3Б!) и “вершителя правосудия” (КЦх, II, 323), обладателя звания мандату ртухуцеса (как бы министра внутренних дел при всегрузинских царях).

После казни Димитрия II в обход его сыновей, будто даже в видах объединения Восточной и Западной Грузии — с тем, чтобы подчинить своему господству уже всю страну в целом, монголы поставили царём недолго прожившего западногрузинского царевича Вахтанга (Вахтанг II, 1289—1292 гг.).

После него престол предоставляется обойденному сперва первенцу Димитрия Давиду (Давид VIII, 1293—1311 гг.). Он также оказывается вовлеченным в борьбу претендентов на ханскую власть, но вызванный в орду, предпочтя путь открытого противодействия, укрывается в Арагвском ущелье и в расположенном за Кавказом Хеви. Состояние восстания длится до самой его смерти. Ни мирные предложения, ни посулы, ни базирование карательного корпуса в центре страны, в Мухрани, у горных подступов, ни почти не прекращавшиеся военные экспедиции не склоняли его к покорности. Не достигали цели и политические маневры — в противовес Давиду престол жаловался то одному его брату, то другому, и даже сыну; в этих династических перипетиях отводилась роль и Георгию V: сначала, в 1299 году, еще малолетком лет 11—12-ти, он был объявлен “царем Тбилиси” (КЦх., 11, 304), затем, когда, ещё при жизни Давида, царем “в Тбилиси” же был утвержден сын его Георгий “Малый” (Георгий VI, 1311—1313 гг.), [8] Георгия V, “Большого”, определили к нему регентом (КЦх., 11, 323).

Настороженные сношениями Давида VIII с Золотой ордой, монголы не раз предпринимали решительное наступление, огнем и мечом прошли вплоть до Дарьяла. Из расчета или поневоле в борьбе против Давида принимали участие и некоторые его подданные — ксанский эристав, одно время примкнувший к неприятелю, даже путеводительствует ему в своих владениях, через теснины Цхрадзмисхеви, к местам укрытия мятежного царя.

В условиях монгольского господства горные области отрывались от равнины и противопоставлялись ей. Арагвская же долина к тому же оказалась в гуще событий, непосредственно вовлеченной в военные действия, и это, помимо прочего, обостряло противоречия и рознь между арагвцами и соседями их цхрадзминцами верховьев р. Ксани.

В итоге застойность общественных отношений в горной части Арагвского края осложнялась еще упадком государственной дисциплины; часты стали эксцессы в отношении местной администрации.

Таковы были обстоятельства, когда в 1314 г. к власти единоличным правителем пришел Георгий V. Ильханат клонился к распаду, но нее еще был грозен. Взамен конфронтации мудрость подсказывала гибкую политику. Георгий имел в орде сильную руку в лице Чобан-нойона, первого эмира и фактически всевластного правителя (ОИГр, 111, 623-624), к тому же там и в собственных интересах сочли за благо “... и отдали ему всея Грузию и всех мтаваров-князей Грузии, и сынов Давида царя, и месхов (южных грузин. — Д.П.), сынов Бека” (КЦх., II, 324, 325). Открывалась возможность к объединению, освобождению и возрождению страны.

В “Описании царства Грузинского” ученый историк и географ XVIII в. царевич Вахушти сообщает: “Воссел царем Георгий ... и возблистала звезда утренняя. Но язык мой немощен выразить поразительное и замечательное, то, сколь прекрасно и разумно правил он и преуспел в сражениях ли ... или приумножении страны ... Поелику он ... овладел Грузиями ... раз они ... отданы были ханом царю Георгию... сыны Бека не смогли... воспротивиться; равно и сыновья дядей царя ... примкнули к нему и оказывали подчинение... ибо непокорных, благодаря Чобан-нойону, он бы одолел и мудростью и разумением, и мощью ... подчинил ... [9] Вельмож (дидебулов — см. ЗВVI, Глос.) и эриставов (см. Глос.) же, остерегаясь недовольства хана, он до времени не сменил...”

Далее повествуется: о взятии Горийской крепости, освобождении сердца страны от горского засилия и последовавшей экспедиции по приведению в покорность и умиротворению горных областей; об изгнании татар и разумной политикой, и “силой” (прекращение дани монголам относится к 30-м годам, а формальное освобождение от их господства к 1357 году); об истреблении верхушки “непокорной” служило-феодальной знати и назначении лояльных эриставов; о возвращении под всегрузинский скипетр Южной Грузии и распространении суверенитета также на Западную Грузию, т.е. о воссоединении Грузии.

И историк продолжает: “Затем вновь рассмотрел царь дела мтиулов (грузин-горцев) и кавказцев, ибо у них совершалось много недолжного. Поэтому ... собрал войска, вступил в их пределы и пуще первого раза привел в подчинение всех, находящихся среди Кавказа. А оттуда проследовал вниз по Цхразма, прибыл в Мухрани и привел туда глав и хевисберов тех горских племен, кто были христианами среди Кавказа. Вступил в Тбилиси и привел с собой и их, и определил им законы и положил книгой правила, дабы так по ним впредь вершили.

... и не было уже больше татар в его державе ... он подчинил и сделал подвластной своей воле всю Георгию, и кавказцы покорствовали ему от Никопсии до Дербента...

...А наименовали царя сего Георгием Блистательным потому, что был он безупречен благообразием, красой и доблестью, милостив, щедр, прибежищем сирот, вдов и немощных; во-вторых, так как Иверия была разрознена, разделена на княжества и царства, а он собрал их под свою руку, замыслил и яко строитель исполнил населением и отстроил грузинские земли, придал блеск вере и гражданским порядкам... и царствовал над Иверией добрым царствованием...” (КЦх. IV, 55-260. Мы позволили себе кое-где изменить пунктуацию и выделить абзацы. Источником этому повествованию в первую голову служили; история XIII —XIV вв. анонима, именуемого Жамтаагмцерели — “Летописцем”, современника Георгия V, родом из Южной Грузии, просвещенного деятеля, близкого к царскому двору (сочинение его в части царствования Георгия сохранилось не полностью—КЦх, II, 021-022, 325; ОИГр., 111, 623), и сам наш памятник, особенно его преамбула! Относительно эпохи, обстоятельств царствования Георгия V и его деятельности см.: ОИГр. III: гл. II, в частности § 1, 3, III, VII. в частности § 5, VIII—IX. в частности § 7, 10, и особенно — гл. X; КЦх, II, 270—325, IV, 228—260; Какаб. ХЭр, в частности 111-120.) [10]

* * *

Итак, среди других дел по наведению “гражданских порядков” потребовалось “определить законы”. Но почему эта задача стояла специально в отношении мтиулов (***) — “горцев” (см. текст, Прб), и даже одной лишь их части, — не потому ли, что право для равнинной Грузии получило уже в свое время законодательное оформление и продолжало действовать, но не во всем годилось для горского общества?

В “Уложении” Георгия V (Так будет обозначаться этот кодекс и в дальнейшем. О его наименовании в подлиннике см. в конце настоящей части введения.) редакция нескольких статей содержит ссылочные моменты; ст.2 назначает в качестве дополнительной санкции штрафную повинность “как исстари определенную”; ст. 4, в отличие от всех других случаев с должностными лицами, назначает за убийство правителя из азнауров (!) сисхли не в твердой денежной сумме, а “сообразно его роду”, и соответствующую ставку приходится искать разве что в общегрузинском праве, поскольку установление в ст. 31 бесчестья “для азнаура...” из расчета 6000-го сисхли не находит себе подтверждения в пределах самого “Уложения” (ср., с одной стороны, ст. 2 и 6, с другой — ст. 4; см Глос., сисхли), в ст. 13 специальную ставку сисхли для начальника крепости предваряет заявление, что “Правило таково...”; ст. 42 подтверждает действие ставки сисхли для церковного глехи, как “Оно... исстари и определено”; наконец, ст. 46, опираясь на “закон грузин” и “законы других (народов)”, отрицает правомерность роста по займу.

Со ссылкой на общую историю Грузии и историю ее права, имея, должно быть, в виду и слова летописца, что Георгий V “придал блеск... гражданским порядкам”, полагают, будто при нем был издан и общий судебник для всей Грузии (Хизан., 307; СбВ, 81). Это мнение убедительно опровергается (Джавах., Соч. VI, 94-95; Дол. СГБ, 19-21; 3B. VI, Глос., саупросо). В то же время сама преамбула Георгия дает повод утверждать, что вообще-то в ту пору действовало установленное (кодифицированное) предшествовавшими царям общегрузинское право и “только мтиулебс, у горцев, не имелось судебника” (Джавах., Соч., VI, 95); в частности ст. 42 и 46 позволяют заключить, что законодательная коллегия Георгия V располагала в своей работе как общими [11] отечественными законами, так и источниками иноземного права (Джавах., Соч.. VI, 85, 95, 102; Дол. СГБ, 44). Однако не исключено, что ст. 42 ссылается не на общее для страны право, а на специальную царскую кровную грамоту (см. ниже и Глос., сисхли), определявшую взыскания за преступления в отношении Ломиса и его подданных; в ст. 46, полагаем, речь идет о “законе” веры, самих “грузин”, а равно других, и не только христианских, но и мусульманских народов (см. Глос., сджули). Что касается остальных статей со “ссылками”, то в ст. 2, видимо, обычная повременная повинность обращается на этот случай в штрафную “навечно”, а “Правило таково..” ст.13 пока что остается толковать в значении простого редакционного приема.

Не говоря уже о других важнейших памятниках светского и церковного права эпохи XI-XIV вв. (ОИГр, III, гл. XV, § 4), до нас дошли, в целости или во фрагментах, “Законы Баграта Куропалата” — “Судная книга всяческих людских прегрешений”, скорее всего XI в., и собственно южногрузинские судебники — “Законы Бека мандатуртухуцеса”, рубежа XIII-XIV вв., и “Законы Агбуга амирспасалара”, конца XIV в. Имеется также особый всегрузинский кодекс, нелегко допустить, что памятник столь исключительного значения оказался утраченным, не оставив непреложных свидетельств о своем существовании. Естественно, возникает вопрос, могло ли случиться, чтобы Грузинская держава не имела единого законодательства (Джавах., Соч. VI, 85). Но здесь мы ограничены глубже входить в этот вопрос (По этому поводу возникает мысль, не служило ли позднейшее соединение в некий корпус названных южногрузинских судебников и отрывка “канонических законов” (ПГП-Д, 471-473, 629-630; Джавах., Соч., VI, 108-111, 114 удовлетворению нужды грузинских земель в общем, сводном источнике права?).

Обычно говорится, что территорией действия “Уложения” было Мтиулети.

“Мта (*** — гора) есть местность высокая и холодная; мтиулети (***) — поселения в ее ущельях-долинах (хевнебса шина; см. Глос., хеви), а мтиулни, — люди, там обитающие” (Орб., IV¹, ***); таким образом, это имена нарицательные — населенная горная область вообще и тамошнее коренное население. Исторически в этом общем смысле и употреблялись слова мтиул-и и мтеул-и, мтиулет-и и мтсулет-и, правда больше, пожалуй, в отношении горных областей и горцев-грузин Восточной Грузии (см. КЦх., 1, II, IV, [12] соответственно указатели собств. им.). Высказана мысль, что мтеули и мтеулети обозначали собирательные понятия, Мтиулети же служило наименованием горной провинции в верховьях р. Арагви, а мтиули был обитатель этого края, мтиулец (Джавах., ИГН, II, 42-43). Однако, если не согласиться с тем, будто это “смешение” явилось следствием “искажения” переписчиками словоупотребления старых источников (там же), такое предположение, думается, не находит решительного подтверждения в выражениях и высказываниях старой историографии.

Вместе с тем привязка мтиулети и мтиули к определенной историко-географической провинции намечается и в общих чертах выступает в повествовании упомянутого уже “Летописца” XIII — XIV вв. о времени Георгия V и борьбе с монголами, многие события которой как раз в Арагвской долине и разыгрывались (КЦх, II, 297—325). В сочинении XVIII в., “Описание царства Грузинского” царевича Вахушти имеются уже специальные очерки, посвященные Мтиулети, Гудамакари, Хеви, Ксанскому ущелью; предшествующее им “Описание Приарагвья” заканчивается знаменательным сообщением: “А выше Ананури в Арагви впадает с запада Чарталис-хеви. Выше него находится Мтиулт-кари (“Врата мтиулов”) ... выше его ... Хандос-хеви, которое истекает с горы Ломиси и впадает в Арагви с запада” (КЦх, IV, 353-360).

Собственно Мтиулети, его ядро, составляло Хада-Цхавати, говорилось — “Во главе (Кавказа, в самом верху) Хада, в конце (южнее, вплоть до Хандо) Цхаоти” (Хар. Роб. Мт., 6). К Мтиулети тяготели, мыслились одной с ним провинцией, Гудамакари и Хандо; на юге с ним связано было Чартали, во всяком случае непосредственно примыкавшая часть его; наконец, Хеви, на северном склоне Кавказа, также являлось долиной Арагви (северной, нынешнего Терека. Гвас. Ар., Гвас. Мт.).

В преамбуле своих партикулярных законов Георгий V ограничил географию их действия определенными районами и предельными пунктами: на севере и северо-востоке Большим Кавказом и перевалами Джвартакели и Кибени (тем же Гудамакарским); местностями Хада-Цхавати и Зандукисхеви (тем же Гудамакари); на юге — Менесо. Одно из двух селений этого наименования принадлежит к Чартальскому сельсовету, на правобережье р. Арагви, находится неподалеку от Пасанаури и Хандо, и должно увязываться как раз с “Вратами мтиулов” (Гвас. Мт., 206-208). [13]

Но маршрут совершенного Георгием V предзаконодательного обследования пространнее, нежели определенные им пределы. При этом преамбула сообщает несколько примечательных обстоятельств, небезразличных для уточнения этих пределов. В Хада-Цхавати царь, созвав и выслушав местных первейших мужей, возможно даже вершил правосудие по конкретным делам; в Хеви он как будто особо не задерживается, следует до Дарьяла и тут, в итоге впечатлений всего пути, у него складывается вывод о последствиях вольного или невольного упущения своих предшественников по части законодательного урегулирования; в Цхрадзма происходит, видимо, лишь ознакомление “с тамошними тяжебными делами”.

Первые исследователи “Уложения” примерно одинаково определяли область его действия как “несколько ущелий Ксани и Арагви” (Хизан., 307-308) и “верховья рек Арагви и Ксани” (СбВ, 82, 83, пр.**** Д.3. Бакрадзе).

И.А. Джавахишвили, принимая в расчет маршрут обследования, отодвинул северный предел к Дарьялу, а южный, идентифицировав Зандукисхеви с указанным в “Описании...” Вахушти много ниже Зендуклис-хеви (КЦх., IV, 353; ныне Этвалиси? — ГСЭ, 4), и не найдя ни у Вахушти, ни на карте Менесо, отнес к сел. Араниси (см. ГСЭ, 1), расположенному км в 25 южнее “Врат мтиулов” (Джавах., Соч., VI, 98-99; Дол. СГБ, 27-28).

В “Очерках истории Грузии” “Уложение” определяется как “изданное для Мтиулети”; территорией его действия признаются “ущелья Арагви и Ксани”; исходя из маршрута обследования, уточняется, что сюда относятся “Хада-Цхаоти и следующая территория до Дарьяла, Ломиси ... храм с территорией, занимаемой его подданными - глехи, и Цхрадзмисхеви, что составляло население ущелий Арагви (“Мтиулети”, Хеви) и Ксани (Цхразма)” (ОИГр, III, 27, 136, 630, 632).

Распространительное толкование пределов действия “Уложения”, если не считать, что сама жизнь должна была расширить их (об этом см. ниже), может в той или иной мере опираться на ст. 42 и 43. Но в ст. 42 слово амиэр — по сю, эту сторону не может означать ничего, кроме северо-восточного склона Ломисского хребта, на котором храмовые владения смыкались с территорией Цхавати (см ст. 42 и пр. 3 к ней). Не столь же однозначна в этом смысле ст. 43. Она предназначалась утвердить административно-территориальное разграничение и пресечь межплеменные неурядицы и [14] конфликты; в ней амиэр и имиэр (-по ту сторону), горной же преграды, может предполагать как Ломисский хребет, так и сам Большой Кавказ, т.е. на одной стороне — Мтиулети, на другой, или других, — и Цхрадзма, и Хеви, с соответствующими эриставствами (см. ст. 42 и пр. 2 к ней, также — Глос., эристави) (Относительно связей и в то же время розни между Мтиулети и, в частности, Цхрадзма, также о разном понимании амиэр и имиэр применительно к настоящему случаю см. Гвас. Ар., 49-50, Гвас. Кс, 32).

Однако как лишь предполагаемые “пропуски” против маршрута, относимые на счет переписчиков (Джавах., Соч., VI, 99; ОИГр, III, 632), так и ст. 42 и 43 не могут все же служить категорическими доводами к значительному расширению вполне твердо и отчетливо указанной территории.

Ближе всего к тексту памятника определение И.С. Долидзе. Приведя соответствующее место преамбулы — “(Для местности) по сю сторону Джвартакели...” и далее, он продолжает: “На этой территории жили мтиулы и, следовательно, границы Мтиулети совмещались с вышеуказанными географическими пунктами. Упомянутая в памятнике территория и теперь именуется Мтиулети. Сегодняшнее Мтиулети административно входит в Душетский район и состоит из Чартальского, Пасанаурского, Гудамакарского и Млетского (в пределах Цхавати же. — Д.П.) сельских советов”. Итак, к Мтиулети, и к области действия “Уложения”, равно отнесены Гудамакари, Чартали (надо полагать, лишь собственно Чартальский сельсовет, но не более южный Жинвальский — см. АТД. 42), и, естественно, Хандо. Это подтверждается следующими за тем суждениями о Зандукисхеви и локализацией Менесо в 13 км.(!, ср. выше и Указ, геогр. наим.) южнее Пасанаури (Дол. СГБ, 23-28; также Итон. СС, 63).

При данном представлении о действии “Уложения” приходится так или иначе искать ответа на вопрос, почему законодатель все же именно так ограничил область его применения. В отношении Ксанской долины могло играть роль то, что Ксанское эриставство являлось в ту пору уже “наполовину самостоятельной политической единицей” и тамошние эриставы рассматривали себя как бы “независимыми династами”; кстати, их хроника даже особо подчеркивает “правосудность” одного из них во второй половине XIV в. (ОИГр, III, 23, 625; ПГП-Д, 1, д. 37, стр. 110). Что касается Хеви, то здесь большое место и влияние принадлежали [15] Гергетской, Самебской (— Троицкой), храмовой общине, а ей была дарована особая кровная грамота (см. Глос., сисхли), чуть ли даже не самим Георгием V (Макал. Хев., 227-228; Шараш. МИГ, 247-248; Саник., в частности 265; Хошт. Ар.; ГСЭ, 3 ***).

В начале XVIII в. в преамбуле к своему корпусу Вахтанг VI сообщает, что по законам Георгия V “Судили во всех трех сих царствах Картли”, т.е. во всей Грузии — в самом Картли, в Кахети и на западе — в Имерети (ЗBVI, 43).

“Уложение” имело особое назначение, было составлено и введено в действие для царского домена с горским обществом, которое характеризуют как раннеклассовое, т.н. “горский феодализм”. В нем еще действовали элементы военной демократии, сохранялись многие порядки общинного быта и управления. Христианство, несмотря на очень давнее ею внесение, не пустило в этом обществе глубоких корней, все еще сильны были стародавние верования и обычаи. Как уж говорилось, возможности хозяйственного и политического развития были ограничены, связь с центральной властью и подчинение ей подорваны. Между тем велика была заинтересованность в прочном подданстве воинственного здешнего населения (“Ты, молодец арагвский, жадный до битвы...” — Макал. Мт., 26), по положению служилого, стражем расположенного вдоль жизненно важного перевального пути, отборного отряда царского ополчения.

Законодательство предназначенное для подобного общества могло обрести всеобщее применение благодаря тому, что в нем, сверх прочих его достоинств, более нежели в каком-либо другом нормативном акте тех времен, как покажет и рассмотрение его системы, четко и вместе гибко обозначена линия государственного верховенства; берется под специальную защиту неприкосновенность лиц местной администрации, в которой соблюден и народный элемент, подчеркивается инстанционный порядок управления и определяется круг вопросов, требующих решения верховной власти, их прохождение в центральных органах и аппарате; с другой стороны, в уголовно-правовой репрессии конструктивно сочетаются обычные нормы и публичноправовые санкции (см.: Предм. указ., наказания и, соответственно, — в Глос., Глос., эристави, ганмгебели, хевисбери, хевистави, эровани; о значении “Уложения”, его отдельных постановлений, напр. ст. 46, для последующего законодательства — Дол. ДГП, 106-107, ПГП-Д, 1, 617; относительно действия “Уложения” во всей Грузии ср. Дол. СГБ. 22). [16]

При обычном для феодального судебника казуистическом построении “Уложения”, оно вместе с тем отмечено внутренним единством и подчинено известной системе. В этом смысле некоторые элементы заявлены уже в преамбуле. В ней прежде всего в общих чертах обрисовано положение с правопорядком и преступностью: царит произвол; нет удержу самоуправству, сопряженному с убийством, имущественным ущербом, разрушением фортификационных сооружений; нарушаются брачно-семейные узы, семейная честь не уважается и сторонними лицами; от посягательств не свободна сама церковь; правосудие отсутствует. Такое положение приписывается монгольскому господству — “улусовщине” и слабости превенции (о ее значении говорится и в связи с частными случаями; см. Прб, пр. 18).

Применительно к ответственности за неправду правоотношения разделены на “дела, подлежащие канону и церковные” и “относящиеся до мирского”. “Уложение” посвящено упорядочению “мирских” дел, средствами светских санкций, духовной юрисдикции предоставляется защищать непосредственные интересы церкви (Церковные дела, надо полагать, подразумевают дела направленные собственно против веры и церкви, также личную подсудность церковному суду. См. в перечне подсудных дел “грабителей церкви”, которых само “Уложение” дальше уже не касается, также – Глос. сджули) и карать, со своей стороны и своими мерами, за нарушения религиозно-нравственных норм — элементы “прегрешения” в соответствующих деяниях.

Текст “Уложения”, если не считать коротеньких вступительных киноварных написаний, был лишен постатейного деления, но сохранил следы группировки по предметам регламентации. Об этом свидетельствуют 8 сохранившихся внутренних заголовков: “О хевисберах определили так” (ст. 6-10), “Об эрованах определили так” (ст. 11-12), “О войсковом деле определили так” (ст. 19-20), “О нападающем определили так” (ст. 29-30), “С делом герши да будет так” (ст. 32), “О деле членов (тела) определили так” (ст. 33-40), “О деле грабительского возмещения определили так” (ст. 44-45) и “О долговом деле определили так” (ст. 46). Они дали основание и позволили “восстановить” остальные заголовки, которые, по-видимому, из списка в список оказались утраченными (Джавах., Соч., VI, 99-101; и на этой основе — Дол. СГБ, 48-50, ПГП-Д, 1, 617-618). [17]

Мы следуем этому восстановлению, правда, в несколько уточненной редакции. Не станем приводить здесь 14 привносимых ныне заголовков, обозначающих систему “Уложения” в представлении своего времени, — в тексте они снабжены примечаниями и повторены в оглавлении книги. Заметим только в отношении слова “дело”, что в сохранившихся заголовках не улавливается особенной последовательности в его употреблении; однако оно явно отсутствует, когда речь предстоит о собственно убийстве. Мы ограничили его применение следующими случаями; без него заголовок ст. 16 — “О деле отца и сына определили так” мог бы обращать мысль к матере- и отцеубийству же — ст. 15 “О матери истце определили так”; в заголовке ст. 28 — “О деле выморочного (имения) определили так” оно подсказывается связью со ст. 16 и особенно таким гражданско-правовым, к тому же подлинным заголовком, как “О долговом деле...” (ст. 46); для ст. 31— “С делом бесчестья да будет так” имеются аналогии в подлинных заголовках ст. 32 и 33-40, также, в некоторой мере ст. 44-45 (см. выше).

Таким образом, “Уложение” состоит, по крайней мере теперь, из 22 разделов или глав и, соответственно главным образом киноварным написаниям, 46 статей (см. ниже о рукописях памятника).

Естественно, сообразно его времени, “Уложению” чужда дифференциация по отраслям права. Но оно в большем или меньшем охвате регламентирует следующие области.

В части вещного права землевладение предстает как основанное на пожаловании из царской, общегосударственной земли наследственное владение — мамули (см. Глос.), обремененное обязанностью службы, в первую голову воинской; в этой связи решаются и вопросы наследования (ст. 16, 28); предполагается существование культовых земель (и их аренда, ст. 12); имеется земля (благоприобретенная, частнособственническая) в обороте, купле-продаже (ст. 16).

В движимом имуществе — саконели намечаются виды его — сасаконло и санивто (ст. 41, 44, 45; см. Глос.).

В области обязательственного права представлен заем и, как видно, распространено ростовщичество (ст. 46); приходится предполагать необходимо сопутствующий ему залог, который в каком-то виде имел как будто применение даже в связи с уголовной репрессией (ст.5-7). [18]

По ходу регламентации выявляется должностной состав местной администрации (см. Глос. эристави, ганмгебели, хевисбери, цихистави, не вовсе исключена некоторая причастность к управлению и эрованов — см. Глос.); в общих чертах выступают полномочия ее чинов, а также предметы и порядок сношений с центральной властью — дарбазом (см. Предм. ук., Глос.).

В увязке с положением чинов управления из аборигенов выделены, в той или иной степени, и привилегированные слои коренного населения (ст. 7, 9, 10, 11, 14).

Преобладает уголовное право, которое по традиции, от сисхли (— кровь, цена крови, см. Глос.), и ныне именуется сисхлис самартали (... ***). В постановлениях об отдельных деяниях выступают и институты общего значения, как-то соучастие в преступлении (ст. 3, 15, 41) и обстоятельства, исключающие ответственность, среди них — необходимая оборона (ст. 21, 29, 41), исполнение приказа (ст.27), уважительная месть (ст. 22, 26, 30), правомерное самоуправство (ст. 29, 30, 45) и др.

В особенной, так сказать, части на первом месте стоят посягательства на жизнь должностных лиц, оцениваемые как бы в качестве государственных преступлений, можно сказать даже террористических актов (ст. 3-5, 6, 13, особенно — 1, 2, 8); предусматриваются такие квалифицированные виды, как убийство родителя и братоубийство (ст. 15, 17-18). Два раздела посвящены телесным повреждениям (ст. 32, 33-40); в отношении некоторых из них санкцией служит плата за бесчестье, размер которой особо установлен применительно к общей композиционной системе (ст. 31).

В ограждение от посягательства на честь установлены композиционные ставки на случай оставления жены, без вины с ее стороны (ст. 21, 25), и похищения чужой жены или невесты (ст. 22-26).

На грани преступлений против личности и имущества стоят набеги-нападения, частью характера неправомерного самоуправства, частью непосредственно грабительские.

К имущественным преступлениям следует, думается, отнести посягательство на присвоение чужой, скорее всего общинной, земли (ст. 12) и, конечно, причинение материального ущерба и хищение (ст.27, 29, 41), в частности собственно кражу-грабеж (ст. 44-45). [19]

Предусматривается возмещение ущерба, понесенного в результате правонарушения (ст. 22, 26, 27, 30, 32, 36, 38, 41,44, 45). В связи с убийством кормильца (мужа) известен некий вид обеспечения, “прожитка”, быть может наследования в части причитавшегося сисхли (ст. 18).

“Уложение” знает должностные преступления (ст. 19, 43), в том числе — мздоимство (ст. 29), а также уклонение от исполнения службы (воинской — ст. 19).

Применительно главным образом к преследованию кражи-грабежа представлены черты суда и процесса (ст. 29 и 45).

Ознакомлению с системой и содержанием “Уложения” должны способствовать Предметный указатель и даваемые в приложениях выборки из “Зандуки” Вахтангова корпуса—ПГП-Д, 1 и оглавления его издания 1887 года — СбВ (см. Дол. СГБ. 48-52, ПГП-Д, 1, 617-619: также — ОИГр, III. 623-629, 848-850, Сург. ИГПГ, 67, 70).

Признается, что в качестве источников “Уложению” в немалой степени служили обычаи, в частности общества области его действия, а равно Законы Бека (ЗБ: Дол. ДТП. 103-106: Дол. СГБ. 29-48). Мы, по мере возможности, стремились в постатейных примечаниях к тексту отразить параллели, главным образом в соответствующих частях корпуса Вахтанга VI (ПГП-Д, 1; см. и указанную выше выборку из его указателя). Надо сказать, что досконально пока еще не изученный древнейший грузинский судебник Баграта Куропалата (ЗБгр; вернее его фрагменты) также содержит нормы, которые могли быть в поле зрения позднейшего законодателя и подвергаться с его стороны реконструированию (напр., ст. 116, 122, 124, 125. 127, 128, 135, 137, 138, 141-143, 150 156). Полагаем, надо учитывать и то, что усвоенные “Уложением” обычноправовые по своему начальному происхождению институты, такие как сисхли, гандзеба — изгнание, гапарсва — острижение (см. Глос.) и др., с одной стороны, не являются в своей основе исключительной принадлежностью грузинской обычной сферы, а с другой — ко времени “Уложения” в том или ином виде и объеме успели уже приобрести законодательное признание.

Ущербный список, в котором дошли до нас законы Георгия V, не сохранил их наименования. В корпусе Вахтанга VI они, по примеру прочих его частей, обозначены как “Законы царя Георгия”, но ниже следует собственное их заглавие, почерпнутое [20] или из той же, бывшей тогда в целости рукописи, либо из какого-то другого списка, которым располагала Вахтангова кодификационная коллегия (см. дальше о рукописях памятника). Заглавие это возвещает: Дзеглис дадеба мепет мепис Гноргис миэр, дословно — “Положение памятника царем царей Георгием”. Оно толкуется следующим образом: законодательное собрание в итоге своих суждений принимало решения — “определения” —постановления; их изложение на письме — книга (судная, судебник), служившая вещественным оформлением, собранием и хранителем в памяти людей этих “определений”, составляла их дзегли—памятник (Джавах. Соч., VI, 29-30, 97). Само слово дзегли определяется как: “изображение, изваяние, идол” (Абул.); “памятник написанного и предел слова” (Орб, IV¹, ***, VI², ***); “Писанное установление”, помещенное на столпе” (КЦх, I, Слов.). Не говоря о других, близким примером может служить “Написание памятника ...” — постановления Руисско-Урбнисского собора начала XII в. Достаточно близкой к подлинному и вместе по возможности ловкой передачей заглавия будет: “Памятник-уложение царя царей Георгия”, сокращенно — “Уложение”.

Долгое время “Уложение” Георгия V было известно только в составе корпуса Вахтанга VI, кодифицировавшего в самом начале XVIII в. грузинские законодательные акты-судебники прошлого времени, и вместе с ними основные источники права, исторически действовавшего в восточном христианском мире. В преамбуле корпуса, перечислив сначала включенные в него иноземные источники (“законы... Моисеевы”, “судные книги, по коим судили во времена кесаревы”, т.е. византийские, и “книги законов царей армян”), кодификатор переходит к отечественным и, назвав “законы, установленные... католикосами...”, продолжает: “Пятое, — обрел законы, изреченные великим царем царей Георгием, по коим судили во всех трех сих царствах Картли” (о действии “Уложения” см. выше) (Шестыми следуют Законы Бека и Агбуга (ЗБА), седьмыми — законы самого Вахтанга VI (ЗВVI, 42-43; подробнее о Вахтанговой кодификации см. там же, во Введении)). Но в каком именно виде были “обретены” эти “законы” и что с ними сталось впоследствии, к сожалению, неизвестно — вплоть до начала уже нашего столетия относительно грузинского текста “Уложения” не имелось иного источника кроме списков Вахтангова корпуса. С 30-х годов XIX в. стало доступно [21] также русское изложение корпуса, печатно размноженное для служебного пользования Российским сенатом под заглавием “Законы грузинские” (ЗВ VI, 25-26); в 1887 году этот перевод вышел и открытым изданием — “Сборник законов грузинского царя Вахтанга VI” (СбВ).

Но вот в 1908 году историк-исследователь, собиратель и археограф Е.С. Такаишвили обнаруживает рукопись, содержащую, хотя и в ущербном состоянии, два ценнейших источника грузинской общей истории и истории права — “Уложение” Георгия V и “Распорядок царского двора” (Так. РЦДдрГр; Джавах., Соч., VI, 70-71). Эта рукопись (Фонды Института рукописей им. К.С. Какелидзе Академии наук Грузинской ССР, рукоп. Н-3094) не на много старше ближайшей ко времени кодификации, авторизованной, и, следовательно, аутентичной, рукописи корпуса Вахтанга VI. (Фонды того же Института рукописей, рукоп. S-3683, 1708 — 1709 гг.)

По фрагментам водяных знаков бумаги и по характеру строчного письма рукопись Н-3094 датируется XVII или XVII — XVIII веками (Так. РЦД, стр. III; Опис. Н, 380—381); при этом она, как увидим из дальнейшего, должна относиться во всяком случае ко времени до кодификационных работ Вахтанга VI, который и сам говорит, что “обрел” “Уложение”. Этот единственный на сегодня список “Уложения” в отдельности не сохранил никаких сообщений относительно своего происхождения и источника. Данные имеющихся описаний (Так. РЦД, Опис. Н) и наши наблюдения сводятся, в основном, к следующему.

Рукопись Н-3094 найдена в мусоре, лишенной переплета, расшившейся; налицо оказалось 30 листов — 60 страниц (16x11 см). Эти остатки позволили предположить, что в целости книжка должна была состоять из 12 тетрадей по 6 листов в каждой; полностью утрачены 5 тетрадей — 1-я, 6-я, 8-я, 10-я и 12-я; сохранились в целости 4 тетради — 2-я, 4-я. 7-я и 9-я; от 3-й тетради остался 1, последний лист, от 5-й — только первый, от 11-й сохранились 4 листа. На “Уложение” приходятся 23 страницы: вся 2-я тетрадь — 12 страниц, остаток 3-й — 2 страницы и первые 9 страниц 4-й тетради: далее значится заглавие уже другого памятника — “Распорядок царского двора”, и следует его текст.

Сейчас рукопись Н-3094 интересует нас в части “Уложения”. Отметим сначала же, на дальнейшее, что в ней ни пагинации, ни, [22] как уже указывалось, нумерации статей не имелось; начало регламентации отдельных отношений, предметов (кроме убийства родича хевисбера — ст. 7 и бесчестья — ст. 31), одно-два слова, иногда лишь две-три буквы, писаны киноварью. В рукописи S-3683 статьи имеют уже нумерацию, буквенную, и она соответствует киноварным написаниям, которые, в основном, совпадают с таковыми в Н-3094. В настоящем издании киноварные написания, в заглавии и в начале статей, выделяются жирным шрифтом.

Вторая тетрадь Н-3094 открывается без заглавия, она (1-я ее страница) продолжает, приблизительно с половины, текст преамбулы “Уложения” (см. Прб, пр. 1 и 17). Таким образом, начало этого вводного закона утрачено вместе с 1-й тетрадью, в которой должно было занимать страницы 3 (судя по S-3683; ср. в тексте: конец Прб потребовал чуть больше 2-х страниц). Что еще содержала 1-я тетрадь, имели остальные, первые 8-10 ее страниц касательство к “Уложению” же, или рукопись начиналась еще каким-то другим памятником, остается неизвестным. Кроме конца Прб 2-я тетрадь содержит ст. 1-19 и начальные три слова ст. 20-й.

Затем, в третьей тетради, как уже знаем, недостает 5 листов (см. ст. 20, пр. 2). В этой утраченной части рукопись S-3683 предлагает продолжение ст. 20, ст. 21-25 и первую, меньшую половину ст. 26 (см. пр. 5 к ней); наличную часть 3-й тетради (Н-3094, стр. 13 и 14) занимают окончание ст. 26, 27 и первая, большая половина ст. 28.

На 4-ю тетрадь (стр. 15-23) приходятся окончание ст. 28 и ст. 29-46.

Вернемся к 3-й тетради. Если в части лакуны Н-3094 рукопись ?-3683 точно передает свой оригинал, то создается впечатление, что уже в нем не все было ладно. Совпадение, в общем и основном, текстов Н-3904 и S-3683 наводит на мысль, что либо список Н-3094 происходит от того же оригинала, либо оба они, Н-3094 и оригинал S-3683 в части “Уложения” имели общий, в свою очередь, протограф и являлись изводами одного типа. Так что же заставляет задумываться в тексте, которым S-3683 как бы восполняет лакуну Н-3094? Во-первых, ст. 21 имеет повторение в виде ст. 25, которая лишь в чуть иной редакции совершенно так же регламентирует случай неосновательного оставления жены. Во-вторых, между ст. 21 и 25 точно вклинены ст. 22-24, касающиеся похищения чужой жены, а ст. 26, по крайней мере в первой своей части, возвращает нас к тому же похищению; другой такой перебивки, [23] нарушения последовательности в “Уложении”, пожалуй, больше и не наблюдается. В-третьих, текст и соответственно регламентация ст. 26 отрывочны; не только нет уверенности в том, что она целиком относится к похищению жены, но, думается, имеются основания сомневаться в этом (см. самою ст. 26 и примечания к ней, особенно 1-е и 11-е). Не вовсе безразлично и то обстоятельство, что довольно пространная статья эта (по величине к ней приближаются лишь ст. 41, 45, а превосходит одна только ст. 29), хотя и имеет в рукописи S-3683 номер *** (кг) — 26, но открывается черным письмом, а не киноварным; нет киноварных написаний и в самом ее тексте, где, наряду с его сбивчивостью, они могли бы служить остаточным знаком от времен полной сохранности рукописи (ср. ст. 30 и 31; см. о них и ниже). (Не исключено, что отсутствующие в Н-3094 5 листов (10 страниц) содержали не только те, скажем, 7 статей (см. ст. 20. пр. 2, ст. 26, пр. 5), которые восстанавливаются по S-3683: в Н-3094 на статью приходится, в среднем, 0,5-0,6 страницы; следовательно, в месте лакуны их могло бы быть, пускай, статей 15 (10 стр.: 0,5-0,6=20-17). Если этот расчет чего-нибудь стоит, тогда следует допустить, что первоначально в “Уложении” было больше нынешних 46 статей.)

Текст Н-3094 страдает и еще изъяном: встречаются в нем также иные нечеткости, быть может приобретенные от списка к списку, притом даже и в тех местах, где рукопись физически как будто не пострадала.

Так, Н-3094 (и то же было, видимо, с оригиналом S-3683) грешит в части ст. 30-31 (см. их и соответственно пр. 4 и 1 к ним). Текстуально они слиты и переходная фраза — “по поводу имения или чего-либо иного обстоит так” не находит себе в данном контексте достоверного объяснения (см. ст. 30, пр. 4): киноварь отмечает начало ст. 30. во вступлении же ст. 31 она отсутствует, зато оказывается в середине ее, там, где речь заходит об эрованах. хотя дальнейшее непосредственно продолжает постановления по тому же вопросу; также и в S-3683 номер *** (ла) — 31 проставлен ниже, там, где киноварью написано эрованта — “Для эрованов” (здесь, в Н-3094 на стр. 17 и открывателем рукописи Е.С. Такаишвили карандашом отмечено “31”).

Перейдем к нечеткостям. Не отличаются единообразием и определенностью постановления не то о “залоге”, не то о “сжигании” “главного” дома убийцы (ст. 5-7; см. Глее., гандзеба). В нынешней своей редакции ст. 10, особенно вторая ее половина, надо полагать, потеряла в былой простоте и ясности (см. пр. 1 и 5 к ней). [24]

Ст. 22-24 касаются похищения чужой жены, но при этом не вполне ясно, что отличает случай ст. 23 от общего случая ст. 22 (см. пр. 5 к ст. 23). Вызывает некоторое сомнение место в системе “Уложения” ст. 42 и ее соотношение со ст. 43 (см. пр. 4 к ст. 42).

Первое издание “Уложения” состоялось в 1913 году и принадлежит С.Н. Какабадзе (Какаб. ДзД.). Источник, откуда почерпнут текст, в нем не указывается; по некоторым признакам им как будто служила рукопись S-3683 или еще какой-то список Вахтангова корпуса того же типа (о них см. ВС, 18-28). В 1930 году “Уложение” напечатал также С.И. Макалатиа, но не отдельным изданием, а приведя его текст в своей книге о Мтиулети (Макал. Мт.), и опять без указания источника; как видно, он должен был пользоваться первым изданием.

Уже по неуказанности источника, не говоря уже об отсутствии сколько-нибудь достаточного аппарата, эти публикации, тем более с выходом новейших, почти полностью лишены значения.

Новые издания “Уложения” предпринял И.С. Долидзе и они вышли в 1957 и 1963 годах: первое из них — Дол. СГБ воспроизводит текст по рукописи S-3883 с использованием при его редактировании рукописи Н-3094; тексту предпослано исследование; в конце приложен “Словарь”. Второе — ПГП-Д, 1 содержит “Уложение” в составе Вахтангова корпуса и в части текста в основном повторяет издание 1957 года, с той разницей, что в сносках приводится и рукопись Н-3094 (стр. 399-421); “Уложения” касаются также соответствующие сведения в разделе “К тексту” и небольшой очерк “Дзеглис дадеба” (стр. 614-619); имеются общие для всего издания “Указатель терминов” и “Словарь”.

“Уложение” опубликовано также в английском и французском переводах. В Англии его напечатал в 1914 году известный грузиновед Оливер Уордроп (Wardrop); публикация начинается вступлением и текст снабжен постатейными примечаниями. Французское издание, 1938—1939 гг., принадлежит профессору Страсбургского университета Жозефу Карсту (Karst); тексту предпослано краткое предисловие, имеются постатейные примечания.

Русское издание 1887 года (см. выше), под редакцией и с примечаниями историка, члена-корреспондента Петербургской Академии наук Д.З. Бакрадзе (СбВ), и английская и французская публикации “Уложения”, все они, ставшие чуть ли не редкостью, продолжают иметь значение для исследования этого самобытного правового памятника.  [25]

В настоящем издании параллельно представлены грузинский текст “Уложения” и его новый, наш русский перевод. Для полноты и удобства сличения попутно, в сносках, печатаются указанные старый русский, а также английский и французский переводы; предисловия к ним, в сокращении, и краткие же обзоры их примечаний-комментариев читатель найдет в виде приложений в конце книги.

Грузинский текст воспроизводится, хотя и по потерпевшей, но все же единственной более ранней рукописи Н-3094. Восполнению недостающих ее частей служит аутентичная рукопись корпуса Вахтанга VI S-3683. В издании И.С. Долидзе 1957 года она обозначена литерой А, список же Н-3094 — как В. Мы предпочли указывать их соответственно фондам их хранения, т.е. — Н-3094 и S-3683, а где и короче — просто Н и S.

Вскользь уже отмечалось, что при редакционной обработке для включения в Вахтангов корпус текст “Уложения” не претерпел заметных смысловых изменений. Во всяком случае все, сколько-нибудь заслуживающее в этом отношении внимания, попутно фиксируется.

Орфография обеих используемых рукописей не свободна от колебаний; в рукописи Н это в какой-то мере может быть следствием и ее удаленности от оригинала, виной посредствующих списков. В соответствующих частях текста (Н- S) мы пытались, по возможности, соблюсти присущие оригиналам черты. Издания И.С. Долидзе (Дол. СГБ, ПГП-Д. 1) позволяют составить впечатление о разночтениях. Наше редакционное вмешательство сводилось к минимуму.

Предпочтение отдавалось: при однократности — имеющемуся написанию, при множественности — преобладающей форме; при немногочисленных в общем случаях — более правильному написанию. Некоторые отклонения оговариваются ниже или подчеркиваются разрядкой.

Титлы раскрыты применительно к предпочтенному написанию.

Описки исправлены, наиболее явные — без сносок.

Опиской же должно являться *** (пативи), означающее честь, достоинство; по несомненному смыслу, оно заменено *** (патижи) — карой, наказанием (см. Глос., патижи; ср. в ст. 10 *** — почетные, почтенные; кстати, в ст. 3 и 15 глагол *** [26] имеет написание ***; см. наряду с *** также — *** и *** — Дол. ДГП, ст. I, 40, 170, ЗК, ст. 5, МИЮГ, 28-29).

Далее ограничиваемся немногими лишь замечаниями.

*** (см Глос., асабиа) в ст. 41: *** (дважды) и *** — им. п. ед. ч. (ср. ЗГр, ст. 68, *** — род. п. мн.ч.), *** (S — ***) — им. п. множ. ч.; *** — направительный п. (***) ед. ч. (ср. ЗГр., ст. 49, ***); глагол *** — оказал асабийство, асабийствовал (Н — ***, Дол. СГБ и ПГП-Д. I — ***; ср.: ЗБА, ст. 35, *** и ПГП-Д, II, д. 23, ***); в ст. 45: *** — род. п. мн. ч.

*** и также - ***: в ст. 8 обе формы, в ст. 28 вторая.

Выпадение буквы *** перед *** и ***: ***, ***, ***, ***, ***, ***, ***, ***. Но в ст. 45 наряду со ***, ***, *** — ***, которое и исправляется на ***; напротив, — ***, ***, ***, — поскольку в этом случае форма с *** значительно преобладает.

Полнота или сжатость основы в род. п.: напр., *** и ***, *** и ***.

Окончания направительного падежа — ***,***. напр.: ***, ***, но и — ***, ***; ср. также выше ***.

***: в H поровну *** да ***, *** и ***, по разу *** (ср. Орб, IV₁, ***, ***), ***, ***; в S приблизительно то же, напр., в Прб — ***, в ст. 22 — ***.

Бывает, *** (другой, иной) и вопросительное местоимение *** (что) имеют в конце *** (ст. 19, 30); имеется также *** (ст. 11).

Префиксы и превербы.

***: ***, хотя решительно преобладает ***, соседствующее с *** даже в том же контексте (ст. 7): *** (Прб); *** (см. ниже в примере по поводу глагольных префиксов *** и ***.

*** и ***: напр., ***, ***, но также, и остается, — ***, ***, ***, ***, ***.

*** — ***: в Н — ***, ***, ***, ***, но — ***, хотя следовало бы ***: геогр. наим. *** и *** - хадец, в S также и ***, ***. [27]

***—*** и ***—***, ***— *** и ***— ***, ***— *** и ***, *** (уе) — *** (уэ) — *** (ве):

*** и *** (по разу — ст. 45, 30)

***, *** (лишь однажды — ***)

*** (столько же раз — ***; трижды под титлом) послеслог *** — так в Н (и один раз под титлом), в S кроме одного раза повсюду — ***

*** (дважды и раз — ***); *** (из 4 случаев дважды ***); *** (4 раза; в ст. 27— ***; в S, ст. 22 — ***)

*** хотя 9 раз из 11 — ***

в S, ст. 22 — ***

в Н — ***, в S — *** (шесть раз из восьми); в Н — ***, в S — ***; *** (ст. 19), хотя в Прб — *** и в ст. 32, 38 — ***; по одному разу — ***, ***, *** (геогр. наим.), ***: во всех случаях — ***, *** (но в ст. 24 S — ***), ***, *** и ***, ***, ***, *** (хотя в последних четырех случаях как будто и можно было ожидать скорее *** — ***; S, Прб — ***, Н — *** (ст. 31) и четыре раза под титлом.

в Н — ***, в S ***, ***, ***, *** (в ст. 1 соседствует ***); также — ***, — хотя лишь дважды, во всех остальных случаях под титлом; во всех случаях ***, ***, *** (трижды под титлом).

В отношении глагольных префиксов *** и *** исправление вносится лишь в одном случае колебания в пределах того же контекста (Н, ст. 29): ...*** ...*** (***, см. выше о превербе ***) ...***, ***...***.

Оставляются без изменения колеблющиеся глагольные окончания, большей частью в сослагательном наклонении (кавшире-бити — ***) будущего времени и втором (напр., в ст. 5-7, 16, 19, 26, 28, 32, 41, 44, 45), также в настоящем несовершенном (напр., в ст. 13).

Композиты, обозначающие единое понятие, в том числе наименования должностей (напр., хевисбери, см. Глос.), даются слитно.

Слитно же представлены географические наименования — Джвартакели, Зандукисхеви, но выражение Хада-Цхавати (Цхаоти) [28] соединено дефисом, так как эти два кантона и составляли по сути! провинцию Мтиулети.

Слово *** — тани-самоси — одежда (тани-с, род. п. — “тела”, самос-и, имен. п. — покров, облачение), хотя в тексте и написано слитно, но в Н с сохранением двух ***-***.

Слитно дается в ст. 7 *** — чего бы, кого бы ...; в S — *** (ср. Орб, IV₂, ***).

Сложные глаголы со вспомогательным ***, *** (быть) разделены дефисом (напр., *** *** ***).

Особой заметки заслуживает трижды встречающееся в “Уложении” слово моклеба. В Прб говорится: “не... привелось уже моклебаса — рассмотреть ... дела мтиулов...” и затем — “... мовиклевит (***) — обследовали тамошние дела”; также в ст. 26: “..арц моикул[е]вис — отыскивать нельзя...” сисхли.

Примечательно, что это слово находим в южногрузинском законодательстве как в статьях СБА, относящихся к рубежу XIII-XIV вв., так и в преамбуле судебника, принадлежащей уже к 80-м годам XIV в., того же, в котором было издано “Уложение”. В этой преамбуле сказано: “Я... (законодатель) мовиклэ — занялся делами Самцхе...”, а далее, в отношении бывшей раньше в обращении валюты, — аргава ико (***) — ее “больше не было”; в другой же рукописи (S) то же сформулировано иначе: аг-садме-моклебулико (*** и издатель сопровождает это выражение знаком вопроса) — она нигде уже не обнаруживалась, не была видна, отсутствовала в обороте (ПГП-Д, 1, 425). Что касается самих статей СБА, то в них моклеба имеет в виду: установление размера причиненного ущерба (ст. 35 — моуклон — “определят”); требовать, искать (ст. 54 — моиклос — “потребует”; ср. выше в ст. 26 “Уложения” об отыскивании сисхли); исследование обстоятельств дела (ст. 59, моклебаис — “расследовать”). При этом в самом же СБА (да и в тексте этого судебника по рукописи S — ПГП-Д, 1) моклеба перемежается с гамонахва и гагонеба — “разобраться”, “исследовать и обдумать”, “рассмотреть” (ст. 40, 58, 59).

В дипломатике XIII-XIV вв., опять-таки южногрузинской, в актах пожалования, пожертвования, передачи вещей отмечается, техническое выражение, или формула: мовиклие да мигитуале (или — могитуале — ***)... — я произвел учет (учел, или — [29] осведомился, справился; изыскал?) и передал (сдал, вручил) то-то и то-то (МИЮГ, 35-37). В жалованной грамоте сына Георгия V от 1365 года сказано: моикле... — отыщи, разыщи, отсуди утраченные имения и владей ими (ГД, III. Д, д. 7). (См. также в грамоте 1438 года: моикле — ты обратился (к делам души, занялся ими) — Хр., II, 245; издатель читает моихле - ***, и истолковывает: моих-сене- ***, т.е. ты вспомнил, дескать, о душе. Ср. во многих царских грамотах XV—XVIII вв. (напр., ПГП-Д, I, д. 44, 1441 г.) выражение — вигуле да вигулсмодгине — нашел, проникся (мыслью), усмотрел, рассмотрел и возжелал, вознамерился, соизволил.)

У И.А. Джавахишвили при цитировании преамбулы мовиклевит представлено как “мовиквлиэт” (***) т.е. моквлева — исследовать, расследовать, дознать.

В словаре Дол. СГБ моклеба и мовиклевит (напечатано мовиклиэт) преамбулы и моикул[е]вис ст. 26 представлены в двух формах: моклеба — “обследовать” и мок лева — “отыскивать” и “обследовать” же; в Словаре ПГП-Д, 1 дается уже только моклеба — “обследовать, расследовать, разыскать”.

Как видим, не лишено было бы основания отнести моклеба к южногрузинскому диалекту, тем более, что Георгий V, несомненно и сам приложивший руку к тексту “Уложения”, вырос у своего деда в Южной Грузии; южногрузины могли иметься и в его секретариате (И это, быть может, не единственный диалектизм в “Уложении” — см.: гапатиджеба (ст. 3, 5), которое находим в южногрузинских текстах — Дол. СГБ ст. 1, 40, 170, МИЮГ, 28-29; упириане — ст. 16, пр. 3; гаэтхоабодес — ст. 17, пр. 3; шевавеба (ст. 26), которое, во всяком случае, в Вахтанговском корпусе, оказывается лишь в ЗБА, ст. 40, 74, 84. Приносим благодарность Ш.В. Дзидзигури за любезную консультацию по вопросам южногрузинского диалекта.). Если при этом допустима связь между клеба — моклеба (Абул., Орб., IV₁ — уменьшить и т.п.!) и куали и мо-кулева (Абул., Орб. IV₁ — след, и соответственно производные от него...; Гл. ГНГ; в диалекте восточно-грузинских горцев квлева, квлевай — смотреть, искать), то не имеем ли мы дела с колебанием суфиксов, вообще отмеченном в южногрузинском диалекте (Дзидз., 145 и сл.; наподобие эб—ав в этом случае — ***-эб вместо ***-эв).

Церевич Вахушти, имевший при работе над своим “Описанием царства Грузинского” под рукой “Уложение”, передает моклеба преамбулы словом ганхилва (КЦх, IV, 258), т.е. именно — обследовать, рассмотреть, обсудить.

В нашем переводе, мирясь иногда с некоторыми шероховатостями, мы стремились сколь можно точнее следовать [30] оригиналу, свести к минимуму нежелательный, для законодательного текста даже недопустимый, и тем не менее неизбежный элемент; переводческого толкования. В этом смысле известным вмешательством явились уже разбивка почти повсюду сплошного текста на абзацы, и также внесение современной пунктуации.

Квадратные скобки [] заключают в себе редакционные поправки и конъектуры грузинского текста, круглые () — необходимые для лучшей передачи содержания дополнительные или пояснительные слова, причем, внося их, мы пытались по возможности не нарушать строя изложения самого памятника.

Приводимые в аппарате и во введении подлинные выражения и отрывки в русской транскрипции сопровождаются, в случае различия, грузинским написанием. В такие тексты современные знаки препинания не вносились.

Подспорьем в работе с “Уложением” призваны служить указатели лиц, географических наименований, этнических наименований и предметный, а также глоссарий. В этих видах указатели лиц, географических и этнических наименований снабжены краткими справками; указатель географических наименований содержит (под чертой) несколько наименований, хотя и не упоминаемых в “Уложении”, но связанных с выяснением географии его действия; предметный указатель предполагает по возможности полное и в какой-то мере аналитико-систематическое отражение содержания “Уложения”.

В глоссарий включено около 50 терминов. Часть их предпочтено было не переводить, часть же, хотя и переведена в тексте, в глоссарий вынесена в оригинальной же форме. Сохранены: социальные термины — азнаур-и, глех-и, кма, мсахур-и и эрован-и (соплион-п переведен селянином); наименование установления — дарбаз-и; должностные термины — моурав-и, хевисбер-и, хевистав-и и эристав-и (грузинскому везир-и соответствует визирь же, а ганмгебел-и — в точности правитель, цихистав-и переводится как начальник крепости); конечно, звание высшего иерарха — католикос (мцирвел-и в переводе — священнослужитель); наименования административно-территориальных единиц — тем-и и хев-и (они определяются в связи с квекана, которая переведена как округа); нумизматические наименования — драхкан-и, марчил-и, с ним же — абаз-и) хотя в тексте его и нет), тетр-и и флур-и. Из остальных понятий глоссарий содержит: асабиа, бейталман-и — выморочный, [31] гандзеба — изгнание, гапарсва — острижение, герш-и, джваргацулил-и — обрученная, дзроха — говядо, лашкар-и — войско, ополчение, мамул-и — имение (с ним же — сасепео), мекобре — грабитель, мосамартле (описательно — “сторонник и заступник”), партахт-и — запустелый, патерак-и — “приключаться”, патиж-и — кара, саджаро — мирской, публичный, сакме — дело (с ним же сасакмо — тяжебное дело и мосакме — тяжебщик), саконел-и — имущество (с ним же сасаконло — движимость), самартал-и — закон-право, правосудие, суд, санивто — скарб, сасепео — царский (см. мамули), сахли-и — дом (с ним же — сасахле — замок, сазамтро — зимний (дом), сахлискаци — единодомец), сджул-и — закон (веры), сисхл-и, уарзангоба — бесчестье, улусоба, цихе — башня-крепость (с ней же — цихистав-и, см. выше).

В указателях и глоссарии значатся номера соответствующих статей.

Параллели в предметах регламентации “Уложения” и других грузинских судебников и действовавших в Грузии иноземных правовых источников отражает предметно-синоптический указатель корпуса Вахтанга VI (извлечения из него см. в приложениях). Известная неполнота этого указателя в его синоптической части в какой-то мере восполняется в наших постатейных примечаниях.

Структура издания не всегда позволяла избегать некоторых повторений по ходу изложения.

Наконец, отсылаем читателя к “Библиографическим сокращениям” и списку немногочисленных других сокращений.

В заключение выражаем товарищескую признательность сотрудникам Отдела истории грузинского права Института экономики и права Академии наук Грузинской ССР, чья коллегиальность и общение с которыми способствовали работе над настоящим изданием.

Мы весьма обязаны Р.К. Кикнадзе, любезно взявшему на себя труд ознакомиться с подготовленным вчерне текстом “Уложения” и высказавшему нам свое суждение по его поводу. [32]

Велика наша благодарность глубоко уважаемому А.Г. Шанидзе, благосклонно согласившемуся ознакомиться с нашей публикацией и много помогшему нам рядом ценных подробнейших своих указаний.

Считаем долгом с особой признательностью выразить удовлетворение плодотворным сотрудничеством с редактором же нашей книги, коллегой и другом Я.В. Путкарадзе.

Текст воспроизведен по изданию: Уложение Георгия V-го Блистательного. Тб. Мецниереба. 1988