ГИОРГИ МЦИРЕ

ЖИТИЕ ¹ И ГРАЖДАНСТВО ² СВЯТОГО И БЛАЖЕННОГО ОТЦА НАШЕГО ГИОРГИ СВЯТОГОРЦА

Послание, написанное к Гиорги, великому отшельнику, который жительствовал на горе Дивной, в монастыре святого Симеона, от монаха, у которого просил он, дабы описал ему житие и преставление святого отца нашего Гиорги Святогорца.

Надписание так говорит:

Богоблаженного, в добродетелях прославленного, наставника наставников и духовного вождя нашего Гиорги Отшельника о Господе приветствую.

На горе Дивной от Святой Горы о Христе Боге нашем — радуйся!

1. Сверхъестественным возвышенным подвижничеством колесницу души твоей возвысил ты к небесам, от вещей и от вещественных дебелостей и к земле притягивающих разум свой ты [254] удалил совершенно, ибо деяния соделал началом видения и страх богомудрый причиной бесстрашия, когда через отшельничество и молчание единый Единому Тому ты усвоился, и жительством с самим собою ты достиг вершины всякого желания, о, человече дивный и выше человеческого мыслимый! Почему и со смирением боготворящим такого возвышенного и великого дела стал искать от меня, о котором более нашего был извествован от нас, нищих и недостойных, о которых известно вам это: в пропасти страстей стоим мы, как видел великий Пахомий, и ищем подобного вам, чтобы подать руку и посредством его выбраться оттуда, и из рва нищеты и брения тины ³ утвердить ноги наши на камени добродетелей и устремиться идти по путям, ведущим к небесному, как говорит великий Давид: “И снова да наполнятся уста наши пения, дабы хвалу Бога нашего узрели многие” ⁴.

А что же есть хвала Божия, слава и похвала святых Его? Повесть жития и подвижничества их, написанная и неписаная, дабы познал это род иной и дети, которые родятся, восстали и поведали отцы их детям своим.

2. Но дабы не отвергать сладкого ига послушания, лежащего на вые души нашей, и не впасть в теснины и ущелья строптивости, выбраться из которых невозможно, поэтому потщусь делом исполнить святое ваше повеление с помощью ваших святых молитв.

Но как сказали мы, о святе, не наведаешь ты о житии этого прославленного человека от юности его и до старости, но ведаешь так, как великий Антоний о житии блаженного Макария, который был возлюбленный ученик его и, как исполнитель воли его, явился наследником его добродетелей и подобающую хвалу получил от него, и не неуместно и не неприлично ваше к нему желание и любовь и его к вам веру и упование равно и образно уподобить вышепомянутому образу.

Но, поскольку вновь второй раз достигло святое послание ваше к нищете нашей, как долгое время бывшего с ним и им просвещенного и богоподобной любовью им возлюбленного, и более того скажем, в час исхода из мира и к Богу прихода его, которого он желал и жаждал, с ним бывшего, и опять боголюбивого архиепископа — Иоанэ, говорю, Чкондидского, брата блаженного Петрэ Патрики ⁵, — пришедшего в Царский град ⁶, посланника, направленного Багратом, царем абхазов и севастом ⁷, из-за этого весьма [255] принуждаемо было недостоинство наше, как сыном отцелюбивым и, более скажем, христолюбивым, дабы всякий образ кончины и из мира исхода святого этого отца нашего неопустительно рассказывали ему. И опять же другими некими боговдохновенными отцами и братьями день ото дня принуждаюсь и призываюсь к описанию не только что кончины, но и полностью жития и гражданства его.

3. Но более всего этого послушание велению вашему, как железо огонь, из камнеподобного разума моего так возжгло божественный жар к описанию жития богопросвещенного этого человека. И потом, дабы не было предано забвению в будущих и последующих родах, подобно как многих святых, в нашем роде явившихся, жития не будучи описаны, были преданы глубине забвения. Не то чтобы им в этом какая-то потребность: ибо они перед Богом предстоят просвещенные, но дабы мы поминовением трудов и подвигов их день ото дня воскрылялись и к подражанию устремлялись добродетелей их. Поэтому-то в руки повеления вашего отдал я в послушание себя недостойного, но всячески изумлен я и не ведаю, как же мне быть. Если по неразумию возьмусь, буду повинен в дерзости, если же нет — боюсь наказания за строптивость, ибо сказано: “Те, кто ведают словом или слухом от божественных писаний, либо если очевидцами сделались или имеют познание душеполезных и богоугодных житий и подвигов, которые святые исполнили отцы, во-первых, так подобает, чтобы по силам стремились подражать им и ревновали добродетелям их, и исправили косный язык духа, и, как бы приближаясь к Богу, всячески сделались святы, и уста те невидимые с видимыми этими вместе расширили, и тогда только начали славить и восхвалять святых Божиих. И не только самим себе доставят пользу, которые сделают так, но и слушателей изострят к подражанию добродетелей их. А те, кто ведают нечто душеполезное и не пожелают пересказать, но предадут то глубине забвения либо по лености, либо отлаганием часа, либо из-за ревности некоторых и непомянутым оставят такой душеполезный рассказ, да будет сказано к ним, как говорит великий Василий: “Мудрость сокрытая и сокровище невидимое — кто попользуется от них?” И опять: “С сокрывшими талант и заключившими источник и спрятавшими сокровище да накажется”.

4. Таковы причины моей речи, которыми я принуждаюсь и, как шпорами, скотоподобный этот разум мой внутренне пронзается и возбуждает меня к слову, ибо не по достоинству хвала наказуется, но по силам несказанное достойно сожаления, как говорит Григорий Богослов: “Все по силам сделанное приятно Богу”. Ну [256] а я начну говорить по слабой силе моей и, сколько смогу, просто и помалу опишу, не от других слышанное, но более всего святыми и неложными устами его поведанное об отрочестве и юности его, что как от верного сына не скрывал он для пользы моей, а последующее нечто глазами виденное и нечто людьми верными и святыми поведанное, дабы так воедино собрать вожделенную эту и желанную повесть и, как золотую цепь, воедино сплетенной и прилаженной доставить святости вашей на Дивную эту и желанную гору, на которой возложил на себя многие труды и подвиги этот возлюбленный Богом человек ради перевода святых книг. А какой найдется недостаток по причине нашего описания, да будет исправлен вами благодатью Святого Духа, Который пребывает в вас — во славу Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков, аминь.

I

1. “Память праведного с похвалами исполнится”, — говорил премудрый Соломон в похвалении праведных, в котором Духом Святым он уже прежде предзнаменовал явления святых, которые явились после пришествия Христова: апостолы, святители, мученики и отцы и все святые и праведные, через которых наполнился весь мир славою Божией, как говорит пророк: “Пророков множество покроет лицо всей земли”. И вновь говорит Исайя с удивлением: “Кто эти, которые, как облака, идут летя?” ⁸ Ибо облаками назвал он их за отвержение плоти и вознесение над вещественными делами и соединение с мысленными и ведомыми облаками, сидя на которых, Грядущего узрим Самого, так же, как вознесся Он над главами учеников.

Ибо о таковых говорил великий Павел: “Те, которые Христовы, распяли плоти свои со страстями и похотями” ⁹, которым он приписывал плоды духовные. И опять Сам Спаситель говорил [257] Своим ученикам взять крест и следовать за Ним, ибо распятием плоти предзнаменовал бесплотность плотских, когда отвержением близких и родных обетовал получение во сто крат в этом мире и в конце награждал их вечной жизнью, которой воздыхателями соделал любителей добродетели и искателей Царствия, присущим Ему сиянием уже здесь просвещенных, к которым присоединился новый этот подвижник и нашему похвалению предлежащий, подвигов и трудов которого вы не не ведаете, которые вы сами видели и о которых слухом извещены.

2. И опять все вместе, наработанное им, и плоды разума его испытывая зрением и слыша ухом, как его самого, сами видели, которого высокие подвиги хотя и обойдем частью молчанием по множеству их, подъятых им ради Церкви Божией, но упомянем те, которых воспоминание свято и полезно и зовет к добродетелям и подвигам, как говорит Григорий Богослов: “Что человек любит и хвалит, к тому он и стремится; и как исполнение всех других заповедей долг для добрых людей, так и в час слова говорить и хвалить любителей добродетели”.

Ибо не переставала милость Божия от времени до времени являть преподобных Своих для утешения немощного и расслабленного рода нашего к укреплению и ободрению, дабы видением и слышанием добродетелей их воздвигались бы к ревности и подражанию их преподобия и силу известную души нашей, как юностью орлиной, омолаживали. И как луну, так обновляли бы, чтобы в ночи жития сего, как во дни, благообразно шествовали, и всяких любящих тьму сущих духов от себя отгоняли, и так преуспевающие в добродетели, готовые ожидали бы последнего того будущего и светлого дня, как восхода зари рассветной.

Когда воссиял для нас блистающий светильник рода нашего великий Эптвимэ ¹⁰ в просвещение и радость, в славу и венец, во вразумление и умудрение неразумия нашего, который сорвал покрывало неведения с разумов наших и, как день богопросвещенный, мрачный туман непонимания нашего снял с нашей души, и широтою и высотою богопереведенных святых книг его недостаточность нашего языка восполнил, и тех нас, которые названы были варварами от эллинов за неученость и неведение наше, к ним же и причислил богоданною мудростию своею.

Когда же святой этот исполнился от мира сего и преставился к Богу, и приложился к светлости святых, и неполной сделалась [258] радость наша из-за внезапного его исхода из мира, и так угодно было промыслу Божию по обыкновению Своему, как неоднократно бывало, чтобы не на одном только или двух являть сияние благодати Своей, но чтобы день ото дня возрождалась и распространялась Церковь Божия и устремлялась к высшему, как говорит пророк: “И будет в последние дни: излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать, сыны ваши и дочери ваши будут видеть видения, и старцам вашим в явлении откроюсь” ¹¹. И опять апостол в различении дарований ¹² даром Божьим и частью, Духом дарованною, именует истолкование языков, ибо нераскаянно дарования Божьи независтно и щедро излиты на всех творящих волю Его, как и великий Моисей говорил Иисусу: “Кто дал бы мне весь этот народ в пророки Божьи” ¹³. Ибо знал он волю Божию и щедрое дарование благодати Его.

Поэтому-то по исходе святого отца нашего Эптвимэ из мира, как мы прежде сказали, спустя несколько времени вновь благость Божия и благодать отца нашего во время свое явили этого великого работника божественной благодати святого отца нашего Гиорги, о котором слово наше и предлежит описать и рассказать для последующих родов к воспитанию и уразумению, как и этот блаженный написал житие великого Эптвимэ во образ и икону добродетели будущим родам, к чему и мы не поленимся поспешением Божиим, но всякий образ жития его опишем от рождения его и до кончины. Но да будет с нами Бог, возлюбленный им и возлюбивший его, и молитва святого того отца, который принудил нас взяться за это во славу Божию, Которому слава ныне и присно и во веки веков, аминь.

II

4. Этот святой отец наш Гиорги был родом грузин <картвели>. Но поскольку в таинстве Богослужения одна почитается родина, которая есть рай, местопребывание первого отца нашего, и один город, который есть Небесный Иерусалим, построенный из живых камней, которого художник и строитель Бог ¹⁴, и одно родство, которое есть свойство Богу, но да не подумает кто, что ничего не имеем рассказать почетного об отечестве и родных [259] святого отца нашего и как бы присвоением крадем истину делами укоризненными.

Ибо был блаженный этот, как мы сказали, родом грузин. А отчиной отца — из благочестивой и богохранимой страны, которая зовется Самцхе. Сам же произрос в стране Триалетской, как поведают вам уста дела.

Ибо родители его были благочестивы, звали отца Иакоб, а мать — Мариам. Этот Иакоб был из верных и присных благочестивого царя Гиорги; и по какому-то делу доверительному направлен был царем посланником в Персию; и, отправившись, сделал по воле Божией остановку в селе том и доме, в котором пребывали родители матери этого святого. А Иакоб, увидев чинную и добродетельную их жизнь, и, более того скажем, боголюбие их разума, одобрил весь распорядок их и возлюбил он доброе их житие. А чадом единородным имели они Мариам, и из любви к ней никуда не выдавали ее, хотя многие искали взять ее невестой к себе.

А Иакоб, увидев благолепие образа ее и мягкую и плавную повадку ее и скромное лицо, сказал родителям ее: “Сохраните мне чадо это ваше также добро, и, если я вернусь с миром, я женюсь на ней и поселюсь с вами насовсем”. И так отправился в путь свой, и волею Божиею имел добрую удачу, и с миром возвратился, и царю весьма угодил; и так пришел к вышепомянутым родителям девицы и оженился законным и святым браком, как говорит апостол: “Брак честный и ложе непорочно”. И так благословил их Господь, как великого Иакова и Рахиль, ибо вместе с плотским богатством почтил и деторождением, ибо имели трех сыновей и трех дочерей.

5. Но блаженные эти супруги доброе имели намерение, чтобы первый плод свой пожертвовать Богу. А первым плодом дана была им дочь, которой дали имя Фекла и почтили именем первомученицы. И как исполнилось ей семь лет, пожертвовали ее Богу, как было обещано, и отвели ее в Самцхе, в монастырь женский, который называется Тадзриси, и отдали ее в руки настоятельницы того монастыря, которая звалась Сабаия ¹⁵, женщины достойной и святой, которая приняла ее, как свое дитя, и хорошо воспитала.

И опять родили другое дитя — сына, которого назвали Тевдорэ. И так опять решили добрые эти родители, чтобы, если родится [260] у них другой сын, пожертвовать его Богу, ибо: “Овна, говорится надо приносить в жертву” ¹⁶.

Когда же Мариам спала у себя, однажды ночью показался ей светлый некто и славный, и говорил ей: “И вот, родишь отрока сына, овна, избранного Богу! Принеси в жертву Тому, Кому обещала, и имя дай ему — Гиорги”. И как проснулась женщина эта со страхом и радостью пересказала это все мужу своему, и встали оба вместе, и со слезами вознесли благодарность Богу, и ожидали божественного этого обетования.

Посмотрите, о верные, как наименованием этого отрока в ночном видении ясное и понятное дело предзнаменовалось ибо о божественной и духовной работе этот ее благовестник заранее уведомлял мать отрока и борозды церковные, которые ему предстояло обрабатывать, знаменовал, и наполнение сокровищницы верных пшеницею благочестия благовествовал, ибо греческим языком Гиорги переводится работником.

III

6. Ну а мы вернемся к прежнему слову.

Спустя несколько дней родился у них перед Богом отрок этот, обещанный этот дар. И возрастал с плотским возрастом и духовным возрастом и утучнялся благодатью Святого Духа. И был он с отрочества исполнен страха и любви Божией. И как писано: “День и ночь в законе Господа была воля его, и о законе Его помышлял он день и ночь” ¹⁷.

Поэтому и стал он, “как дерево, насажденное при потоках” книг богодухновенных, и дал во время свое плод прекрасный и небесных сокровищниц достойный.

Ибо, как исполнилось ему семь лет, обет тот исполнили родители его и в том же монастыре вышеупомянутом Тадзриси вместе с сестрой его пожертвовали его Богу и благодарили Бога, давшего добрый этот плод.

Но поскольку от отрочества своего он отошел от трудов родительских, и, как отрасль добрая уже при появлении своем возвещает будущий успех земледельцам, как говорит Давид: “Праведник, как финик, процветет и, как кедр ливанский, умножится, насажденный в доме Божием, во дворах дома Бога нашего [261] процветет” ¹⁸, и так, как новосаждение прекрасное, возрастал он в монастыре том и изучал божественные писания от преподобной женщины той, сестры своей, и знаменовал заранее принесение плода того, которому предстояло быть, ибо по остроте и стремительности разума предполагаем был от видевших, что “вместе с расцветом тотчас же даст и плод”. Ибо, как о Моисее написано, от младенчества своего прекрасен был пред Богом отрок этот ¹⁹. И как пробыл в монастыре том три года и пришел в возраст десяти лет, но разумом как пожилой и состарившийся виделся на удивление видящим и слушающим.

7. Но желаю, дабы измлада о покровении Божием.и помощи Его поведать тебе над отроком этим святым, ибо, как был он еще с родителями своими и как есть обычай у отроков выходить в поле для игры и развлечения, видел ненавистник добра, враг рода нашего, злой диавол, что на попрание силы его возрастал отрок этот святой, пришел в трепет, как бы не посрамлена была совершенно им злоба его, поэтому-то измлада стал бороть его, ибо рассказывал сам этот святой, что, “будучи на берегу большой реки, что называется Кция, по ту сторону реки увидел я отрока, одеянного в цвет огня, и позвал он: "Приди и поиграем!", и как я направился, отрок прекрасный, одетый в белое, ухватил меня за ворот и сказал: "Побудь здесь со мной, ибо я наилучший ближний твой"”. Но это ясно, что на той стороне реки тем вечным огнем одеянный был злой диавол, и намеревался он в водах тех погубить отрока того. А в белое одетый был ангел, которого измлада приставил к нему Бог, дабы охранял его, как говорит Давид: “Ополчится Ангел Господень вокруг боящихся Его, и избавит их Господь” ²⁰. И опять свидетельствует великий Василий, что: “Всякому верному дан ангел хранителем жизни его”.

8. И опять, когда был святой этот еще в монастыре том выше помянутом, завистью диавольскои охватил огонь монастырь тот и полностью окружил, а отрок этот блаженный крепко спал. И пришел опять явившийся тот одетый в белое, разбудил и взял за руку и сквозь огонь провел невредимым. И была поблизости от монастыря часовня одна, примерно в стадии одной. Туда привел его ангел тот и сам скрылся. Но, как мню, чудо это не меньше чуда трех отроков.

Но я пойду по поприщу слов моих. И здесь завершу слово о воспитании его в Самцхе и потом изменюсь разумом и о прибытии [262] его в Хахули скажу, или о полном образовании все вмале и коротко поведаю тебе, насколько Господь даст сил. Ибо это стало ему причиной всякого добра, как говорит Григорий Богослов об Афинах: “...которые для меня стали золотым городом” ²¹. Но, впрочем, образ этот, противообразно разумея, по-духовному разумей.

IV

9. Имелись у блаженного этого двое братьев отца в Хахули, оба старше отца его, мужи богоносные и исполненные божественной благодати. Старшего того имя — Гиорги писец, который был прежде главным над писцами куропалата, а второго того имя Саба ²², муж правый и беспорочный. Они жительствовали в Хахули, обеими жизнями растворенно, ибо вместе с богатством божественного гражданства ²³ имели изобильно и телесное богатство.

Эти преподобные старцы, как были извествованны о доброте и богобоязненности отрока Гиорги, спешно уведомили брата своего Иакоба, дабы со всякой поспешностью привел к ним отрока того Гиорги. А он, как услышал, спешно исполнил повеление их и увел в Хахули сына своего. Сперва вручил его Пресвятой Богородице, Которой верным служителем и собственным рабом предстояло ему быть, и затем отдал своим братьям, и сам с радостью отбыл восвояси.

А блаженные те, как увидели благоразумие и умиротворенность лица его, безмятежную и небурную повадку его, возрадовались радостью великою и благодарили Бога, ибо увидели они отрока, старостью увенчанного, и юношу, старчеством украшенного, как говорит великий Василий: “Но старость есть мудрость и разумение среди людей, а если нет, то белизна волос никак не пользует”. И опять познали о Данииле и Иеремии: ибо один судьей по старости сделался, а другой — освященный от утробы пророчествовал.

10. Но, как сказал, своего племянника, таким образом украшенного, добрые те старцы привели его к отцу Макари, который на тот час за преподобие свое был настоятелем великой той Лавры. Он же, как увидел, весьма возрадовался и, как сына, привлек, благословил его благословением авраамским, сделал его причастником дара церковного и сыном духа своего назвал. Также [263] привели его к великому тому Басили ²⁴, сыну Багратову, и под святое благословение его подвели, который в пору ту был учителем и просветителем страны нашей. И опять богоносный Антони чтец, увидев его, возрадовался и всяким благословением благословил. И так от всех отцов дали ему получить благословение и потом только увели восвояси.

11. Тогда вознамерились божественные те старцы, по согласию вышепомянутых отцов, прежде всего богодухновенному какому-то и доброму пастырю поручить сына своего, чтобы духовным возрастал возрастом, и молоко божественных учений пил через него, и в полноту добродетелей преуспевал. И кого бы они нашли другого, высшего добродетелью и прославленного в духовных учениях, если не великого Илариона Туалели ²⁵, который на ту пору, как денница, блистал среди собора отцов, которого добродетели и подвиги ныне изречь нет возможности. Этому блаженному с мольбой вручили сына своего и молили управить его к монашеству. А святой тот, как Богом данное доброе чадо, так приял его и начал упражнять его к чинности и добродетели. И так преуспевал волею Божией и, как насаждение доброе, насажденное при источниках богодухновенных учений, возрастал день ото дня.

Также приступили и к учениям церковным и священным, среди которых более всего в подобающем возрасту его преуспел, и песнопения те годовые и лады те песенные все вскорости выучил наизусть. (О чтении опять божественных книг, к чему нужны слова; в которых он свыше сил своих потрудился и искусился; в которых не давал сна глазам своим и дремания веждам своим.) Но опять отдохновения плоти своей совсем не позволял себе и тогдашнее разумение писаний, как залог некий, принял для будущих дел. И так все божественные писания Ветхого и Нового Закона, которые только обрел на нашем языке, все добре положил в сердце своем.

12. Но ведаю, что многие хотите знать, где изучил он греческое учение или где собрал для нас сокровище это неумаляемое. Ферис, брат Джоджика, зять сестры Басили, сына Багратова. К чему помянул я сестру Басили? К тому, что говаривал святой этот: “Не ниже была преподобная эта женщина благочестием брата своего блаженного Басили”. Этот Ферис и супруга его раз мыслили добре поискать мужа божественного в доброго учителя [264] душ их и усмирителя бесчинства и чтобы всегда находился поблизости от них. Ввиду этого исследовали и утвердили, что разумнее Гиорги писца никого не найдут. Поэтому с великими мольбами и прошениями увели Гиорги писца и всякое дело их духовное и плотское ему подчинили. А этот Гиорги блаженного племянника своего, отрока Гиорги, взял с собой, ибо весьма помогал ему канонаршить изустно и в чтении книги, и в служении его, ибо сам был стар.

Но как увидели добрые те супруги, возрадовались весьма, и божественная та женщина сыном своим признала его.

14. И пребыли долгое время в добром и богоугодном жительстве. Но после этого, по гневу Басили царя, Ферису отсекли голову, ибо обвинили его в измене. И так по приказанию владычнему эту преподобную жену с людьми ее увели в Константинополь, где они пробыли двенадцать лет. И во время пребывания их там брат отца этого удивительного отрока и, более скажу, божественная эта женщина отдали в учение отрока этого Гиорги мужам философам и риторам, обеими жизнями украшенным, не мирским, но монахам богобоязненным и от всех свидетельствованным. И так в двенадцать этих лет всяческое прилежание и усердие собрал он воедино, так что острых умом и долговременно испытанных прилежанием превзошел, а прилежных и усердных остротою разума опередил и обоюду совершенных в едином обошел, так что весьма удивились греческие отроки его такому прилежанию и остроте ума, ублажали усердие его и по силе к подражанию возбуждались.

V

14. И пребыв в учении том, как мы сказали, двенадцать лет, и, как земля, доброе семя учености приняв в борозды души своей, которое лежало там в нем, чтобы во время свое произрасти, чтобы исполнить души алчущих и обогатить Божию Церковь эту, впоследствии приказанием царским вновь возвратилась к своим местам божественная эта женщина — в Тварцатап, и взяла с собою отрока Гиорги вместе с братом отца его. Но был извещен, что мать его уже преставилась, а отец его еще был жив, которого брат его Гиорги привел с собою к себе в Тварцатап, и пребывали вместе.

А отрок Гиорги ушел в Хахули к брату отца своего Саба. И как сделался двадцати пяти лет, сладкому тому игу монашества приклонил выю свою, ибо хотя и от отрочества уже был монахом, но еще пострижения монашеского не принимал, ибо учитель его [265] духовный и воспитатель в подвигах монашества великий Иларион еще был во плоти и из рук его принял пострижение монашеское, ибо он был первый учитель его и причина всякого добра.

15. После этого побуждением вышним пришло ему желание странничества и нищеты и от своих и знаемых удаления, и более скажу: желание поклонения святым тем и животворным местам, где исполнило всякое промышление о спасении нашем Слово Отчее, пришедшее для избавления нашего. Но было и промышление Божие в деле этом, Который заранее ведает все и будущее видит, как бывшее. Подобно как предуготовляя Моисея к пророчеству, прежде всего вывел его из среды своих, и Аврааму, полагая с ним завет, страну свою приказал оставить, и также о многих святых написано: желая приближения к Богу, прежде всего от близких своих и свойственников и друзей удаляются и истинное свойство и помысл Божий тогда только обретают. И, чтобы говорить мне о святом этом, приступило ему желание странничества и от своих удаления, и скрытно от всех друзей и знаемых воспользовался бегством и направился в сторону Иерусалима.

Но как узнал отец Макари и все те богоносные старцы, опечалились весьма сильно и повсюду разослали искателей и захватчиков, и заняли все дороги. Тогда уразумев, что будет схвачен, божественную применил силу, как великий Афанасий: и одеяние свое, весьма доброе, отдал некоему нищему и в его разорванное оделся. И обрел страждущего одного, оставленного поводырем, ухватился спереди и отправился своей дорогой. И так удалился от запинающих на пути добра. Ибо хоть и по любви это делали, но не добро было для будущих дел.

16. Но говаривал сам святой этот: “На пустынном месте застигла нас ночь в лесах, и была молния, гром и воздух злой, и седмижды поверг диавол страждущего того в ту ночь, и пускал пену, и скрежетал, и кричал, а я молился”.

Смотрите же, как этот бесстрашный духом и могучий разумом не ужаснулся, но всю ночь молился Богу об исцелении его, пока изгнал из человека того духа того злого и всячески неповрежденного привел в монастырь один, куда пожелал исцелившийся тот. И благодарил Бога, избавившего его от духа нечистого. И так в одиночку отправился он в путь свой многими трудами и подвигами, ибо мучил и утруждал плоти свои, как апостол говорит: “Запрещаю плоти моей и порабощаю, чтобы не другим проповедовать и самому остаться неискусным” ²⁶. Так же делал святой [266] этот, и власяницею был одеян, и без сапог, и с непокрытой головой, без вина и жареного шел узким путем, ибо на дню единожды принимал хлеба и воды.

17. И такими трудами и подвигами украшенный, достиг он Черной горы и потом поднялся на гору Дивную, поклонился и облобызал гробницу святого и чудотворца Симеона и преподобной матери его блаженной Марфы. И во всех монастырях помолился и святых отцов приветствовал и от всех получил благословение.

Но прежде всего начал искать предводителя и учителя духовного, ибо ведал, что без учителя нет спасения души и преуспеяния монашеского. И нашел на горе Дивной, в расселине скалы, старца святого, уединенного, как горлица нескверная и голубь непорочный, человека небесного и ангела земного, всячески чуждого и удаленного от плоти и плотских попечений и разумом преложившегося к Богу, — Гиорги, говорю, Отшельника, великое светило рода нашего, человека, для всех желанного, который нас, презренных, принудил описать это. К нему пошел в ученики блаженный этот, как некогда на горе Синай блаженный Иоанн к великому Мартирию.

А тот, как увидел добротность души его и учуял талант, сокровенный в нем, возрадовался радостью великой и духом уразумел, чему предстояло быть, ибо желал святой этот старец, чтобы вновь какого-нибудь явила милость та Божия в роде нашем человека, который бы исполнил недостаточность языка нашего, которая осталась от святого отца нашего Эптвимэ. И волею Божией обрел, кого искал, и воздал благодарность Богу, Который никогда не пренебрегает нищетою нашей предстательством Святой Богородицы.

18. Поселил же его в святой Горе. И пробыл там три года в великом труде и подвижничестве, в посте и бдении и более же всего в смирении и послушании, которые делаются крылами монаху для восхождения к Господу, ибо всякому немощному он служил. Так, украшенный всякой добродетелью, плотским возрастом сделался он тридцати лет, духовным же престарелым и старым. И как увидел блаженный старец Гиорги Отшельник, учитель его, что всяческой исполнен вместе с возрастом мудрости и разумения, постриг в схиму и так восполнил монашеское подвижничество венцом схимы и потом только отправил его в Иерусалим. [267]

VI

Посмотрите же на благость нас ради вочеловечившегося Владыки, Который не счел недостойным сопричастие раба Своего верного, ибо как Он тридцати лет плотского возраста принял Крещение, так же раба Своего удостоил принять второе это крещение, которое есть благодать святой схимы, в том же возрасте, и затем взойти в видимый этот Иерусалим, дабы разумом к невидимому тому Небесному преложиться Иерусалиму.

И как приблизился блаженный этот к Святому Граду, помолился во всех святых и почитаемых местах, с желанием души и жаром ума, и вечно омочаем был слезами, вспоминая Страсти Господни, которые Он там для спасения нашего в местах этих святых претерпел. И таков был разум его, как если бы Его Самого видел перед глазами. И пребыл малое время в таковом житии и потом промыслом Божиим вновь к своему же учителю обратился. И так всячески совершенному божественный этот вручил талант, который есть перевод божественных книг с греческого на грузинский.

19. Но этот блаженный не принимал, но так говорил: “Невозможно-де это для меня и таким обоженным людям приличествует, каким был святой отец наш Эптвимэ”. Старец же говорил ему: “Сыне, Та, Которая святого того спасла от смерти и изъяснила ему грузинский язык ²⁷, Она же может поспешествовать и тебе, ибо Она очень милует и любит род наш; и самого того святого отца Эптвимэ будем молить, чтобы поспешествовал тебе, чтобы остаток, оставленный им, ты восполнил его же благодатью, как Павел Христовою”.

И так великим принуждением еле убедил его и, огражденного благодатью святого Симеона и Марфы, прислал на Святую Гору и, как ученика доверенного и сына верного и дар, соответственный святости его, святому отцу нашему Эптвимэ преподнес, дабы, где родник премудрости открылся для орошения рода нашего, там же исполнил бы нектары разумения человек этот Божий и богато напоил утверждение Церквей у нас, ибо как говорит пророк Исайя: “Изыдет закон от Сиона, и слово Божие будет судить от Иерусалима” ²⁸; также хотя и от начала были у нас и Писания и вера истинная и правая, но страна наша далеко была от страны Греческой, и, как семена нечистые, среди нас посеяны [268] были лукавые семена армянские, неприязненные и злокозненные, и этим мы весьма повреждались, ибо род наш был искренним и невинным, а они как бы по причине правильности как бы к соблазну подвигали нас, и даже некоторые книги имели мы, от них переведенные.

По таким вот причинам призрел милосердный Бог на род наш и восставил нам нового Златоуста, святого отца нашего Эптвимэ, который, как тринадцатый апостол, страну нашу от этих вышеназванных плевел совершенно очистил множеством переводов святых писаний, как в самом начале слова нашего мы сказали, и правила и каноны Церкви, утверждающие веру нашу, — все это написанное оставил нам, которое с этой Горы и богозданной Лавры ²⁹, как из Сада Эдемского, потоками спасения покрыло лицо страны и рода нашего.

Но, как уже вначале я сказал, ранней кончиной отца нашего неполны стали писания наши. Посему благость Божия вновь даровала нам после Моисея Иисуса, после Аарона Элеазара, после Илии Елисея, после Павла Тимофея; и подобно им исполнил волю учителя своего и все от него недостаточное этот блаженный отец Гиорги исполнил.

VII

20. Но мы к прежнему возвратимся слову.

Направился сюда святой этот, снаряженный молитвой учителя своего, тем же прежним подвижничеством и еще более жестоким. И подошел к реке одной большой, ибо был один. И как вошел в реку ту, не смог пройти от богатства ее, ибо было половодье. Тогда узрел он по ту сторону юношу благообразного, восседающего на белом коне, и сказал ему: “Войди, не бойся”. И взял руку его и переправил его с миром. Он же сам стал невидим. И говаривал сам святой этот: “Достоверно познал я, что явившийся тот, который в водах спас меня от смерти, был славный великомученик Георгий”.

21. Итак, волею Божией с миром прибыл на Святую эту Гору ³⁰, поклонился святой Богородице и принес благодарность и потом с желанием приложился к гробнице святого отца нашего Эптвимэ. Братья же с радостью приняли его и упокоили, и весьма почтили и благодарили Бога, Который вел его сюда. [269]

Но пребывал блаженный этот в монастыре том в подвижничестве вышеестественном, посте и молитве, в смирении и кротости, послушании и терпении и более всего в самоуничижении, ибо до некоторого времени как простой и неученый разумелся он всеми. Ибо отдал себя в служение и послушание братии, и годов семь делам, почитаемым презренными, со смирением служил и бывал всегда плачущим и поникшим, ибо плотскими глазами всегда смотрел в землю, а глаза духовные вечно незримую ту славу Божию незримо испытывали, каковое мало кем обретается, дело естественное и многими почитаемое трудным, чтобы, кроме нужных, дел никто не давал бы видеть своим глазам, каковое он, как естественное, усвоил от отрочества до старости.

22. Ибо в то время, когда мы были на Востоке, в день один изволил благочестивый царь Баграт ³¹ испытать блаженного этого старца и сказал князьям своим:

“Изволите ли, чтобы показал вам удивительное дело и совсем невероятное: когда войдет к нам Гиорги Святогорец — испытаете все, вплоть до исхода его, что он не взглянет и не испытает образа нашего?” Тогда приказал предстоящим призвать старца. И как вошел в господский тот шатер, встали все вельможи и приглашали его, ибо в большинстве сами были ученики его. И как сел, стал царь беседовать с ним многообразно для пользы душевной, и так же епископы и князья сидящие, а блаженный тот всем пo-одному давал ответ и учениями духовными орошал и смотрел в землю. И исполнил день тот так, как бы до шестого часа. Но как старец отпрашивался уйти, сказал ему царь: “Отче, сотвори любовь и испытай, каков я”. А старец как бы с улыбкой чуть взглянул на него и сказал ему: “О царь, вот вижу лицо твое — как лицо Христа, ибо всячески ты благочестив и богоспасаем”.

И это для того мы помянули, чтобы познали вы, что не только в юности не испытывал образа чужого, но и в старости и престарении.

Но мы к прежнему придем слову. [270]

VIII

23. И как пребывал святой этот в великой этой Лавре в таковой жизни и подвижничестве, как выше помянули, дошло до блаженного того старца, учителя его Гиорги, что еще ни чести священства не принято им, и ни перевода писаний не начинал. Огорчился весьма и направил с Черной горы ученика своего, человека преподобного и благого, именем Иоанэ, и извествовал о великом недовольстве за неисполнение воли его. Но блаженный этот не из строптивости поступал так, но всячески ни во что и в пустоту вменил себя, ибо помнил слова Господа: “Кто возвышает себя, тот унижен будет” ³². И опять говорят отцы: “Мать есть всех страстей — тщеславие”. Но святой этот не волею принимал, но по принуждению, по повелению учителеву. Тогда со многими слезами и воздыханиями, с трепетом и страхом принял честь священства. Не был он таким, как это ныне: многие прежде собственного освящения берутся освящать других. И, как к какому-нибудь ничтожному делу, так стремятся к священству, и прежде появления бороды наставляют старцев, как говорит Григорий Богослов. Но святой этот только-только ступил ногой на ступень лестницы и тут же на верхе лестничном утвердился. Ибо сначала вне скинии во дворе прислуживал другим и занимался ступенями, кольями и веревками и потом внутри сосудами священными. Потом сделался носильщиком ковчега, другими в полноте изготовленного. И что много мне говорить! Мало-помалу во святая святых предстал он священником и других освящающим обрелся! ³³.

24. Ибо, как мы сказали, приняв честь священства, спустя малое время в начальники церкви был определен, старшим над священниками и певчими был поставлен. И, пребыв в этом малое время, вспомнил он мучение скрывшего талант и еще больше испугался за непослушание учителю своему. Поэтому-то, как мудрый строитель, сперва доброе положил основание, начав строить церковь Божию, ибо прежде всего перевел Синаксарь, поелику это есть основание Церквей, без которого невозможно преуспеяние Церкви. Ибо какая Церковь Синаксаря не имеет, хотя бы и все книги имела, мед ест, а нёбо сладости не чувствует. Это есть, как мы сказали, первое украшение Церкви. Ибо хотя переведен был и святым отцом Эптвимэ Синаксарь, но совсем [271] мало написал по недосугу от перевода других книг. И слыхали мы и это, что если бы все дни его были при нем, полностью бы перевел.

Опять перевел святой отец наш Гиорги вслед за Синаксарем Евангелие избранное ³⁴ годовое; Павла годового избранного, потом Пророчества годовые избранные ³⁵, потом Великий Требник, Толкование Бытия, которое есть житие Авраама, Минею Сентябрь, которая по одной песне прежде отцом Эптвимэ была переведена, он завершил. Опять перевел великого Павла полностью и Соборные святых Апостолов, — эти восемь глав книг перевел на Святой горе своим иждивением, и все их при служении церковном, ибо, как сказали мы, был поставлен настоятелем ³⁶.

25. Но после этого, как был испытан во многих делах и во всех обрелся святым и беспорочным, как золото, испытанное многими горнилами, тогда все братья единой волей и помышлением на высокую лестницу настоятельства возвели его, и на престоле святого отца нашего Эптвимэ посадили, и свечу на подсвечник поставили, по слову Евангелия, дабы светил полноте братии. Так возвышает смирение приобретших его и прославляет и здесь, и более — в вечном.

Но никто да не подумает, что легко и бессловесно принимал он иго то настоятельства — да не будет! Но всею силою своей противился, ибо трижды бросали жребий с двумя братьями, как было в правилах монастыря, с принесением Бескровной Жертвы, с положением жребиев под святой престол, и трижды выпадал ему, — через это уразумел, что “есть воля Божия”, и, убежденный свыше, принял жезл пастырства.

IX

Но с этого времени блаженного этого подвиги и труды — неисчислимы и непостижимы, ибо предал самого себя жестокому подвижничеству больше прежнего, какое только может вместить человеческое естество. Ибо отказался совершенно от вина и жареного, и в одежду свою одеян был — снизу во власяницу суровую, а поверх ее, для прикрытия, — в чоху ³⁷ одну, и, дабы не удлинять слова нашего, все добродетели в себе самом собрал и себя [272] самого всем положил во образ; не словом научил, но делом показал пути вечной жизни пасомым своим.

Ибо если не найдет художник вещи, годной для его художества, как явить ему блистание дел своих? Или же как узнается старший корабельщик, если в бурях морских не будет испытан? Либо мощь воина как услышана будет и прославится, если на выстроившихся не ударит многократно? Так же и святой этот, когда получил жезл пастырства, тогда-то познана была в полноте сокровенная та мудрость в душе его. И всего прежде сделал то, что со всяким усердием и с великой верой и упованием так горячо последовал стопам святого отца нашего Эптвимэ и все чины и каноны и установления его так возлюбил, как из уст Божиих исшедшие и святыми апостолами утвержденные.

26. Ибо сначала же, когда пришел он на Святую эту гору, со всяким тщанием и желанием и с усердием дотошно выспросил и выведал у учеников и друзей святого отца Эптвимэ подобное бесплотным и превосходящее человеческое естество житие и гражданство его и блаженного отца Иоанэ и других святых старцев; и великолепной этой Лавры построение и чины и уставы, которые святым отцом Эптвимэ были насаждены. Это все в записи нам оставил и, как образ живой и памятник словесный, для наставления и зрения будущих родов возвел, которого читатели и слушатели душою и телом просвещаются. И все это описал, пока еще был настоятелем, но то, что в уме собрал и написал, во время описания своего обошел, дабы, когда на деле исполнит, тогда и опишет, то есть построение гробницы и украшение ее всяческой красотой, которую ныне все видите.

27. Ибо этот блаженный, когда принял жезл настоятельства, всего первее потрудился и честную эту гробницу изготовил в сокровищницу, в приемницу солнца светлейших и жемчуга чистейших тех мощей святого и богоносного отца нашего Эптвимэ, откуда источник исцелений и благодать чудес щедро исходит. И их с великой честью, псалмами и пением, благоуханием ладанным и блистанием свечей всеславно и боголепно преставил из Крестительской церкви в великолепную эту церковь Пресвятой Богородицы, ибо и подобало этому быть, поскольку ведаете все, что святые от славы в славу восходят в незримой той славе, как и об ангелах писано, что “от силы в силу преуспевают” ³⁸. Также блаженный этот отец наш, зримо для всех оставленный, был перенесен, подъятый руками человека этого удивительного; когда он, [273] как Аарон, священными теми украшениями был украшен, не в тени оставляемых, но в благодати просветляемых, и, как ковчег святыни, сам подъял тело то святое, подъявшее божественные те святыни, и так внутрь святого этого храма внес и в святой этой раке дал упокоиться, как это все видите.

28. И потом второй этот Елисей не то, что милоть принял Илии, но гораздо высшую и возвышеннейшую десницу ту животворную, писательницу возвышенных тех богословии. Это взял в часть наследия своего вместе с сугубым тем и животворным духом, не то, что Иордан рассек тремя ударами милоти, но более Иордана богатейшие и глубочайшие реки божественных писаний благодатью святой той десницы рассек и прошел не замочившись от влаги неразумения, и воды те горьких тех учений слов своих солью усладил, и отрочески язвящие те и злоречивые безумных языки заставил умолкнуть, ибо, как говорил Спаситель Своим ученикам: “Многие желали видеть то, что вы видите, и не увидели” ³⁹.

Итак, как я прежде сказал, богомудрый этот отец обрел десницу ту животворную, которая нас просветила, и сотворил ковчежец благолепный и там внутри положил, с мощами других святых, святого Стефана первомученика, святого Игнатия Богоносца, святого Иакова Резаного, святых Космы и Дамиана Аравийских, святых Сорока, святого Пантелеймона и многих других святых благословения и Животворного Гроба.

С этими всеми святыми мучениками положил руку десную святого отца нашего Эптвимэ и сам служил, и, когда был в пути, сам носил святой этот ковчежец. И таким вот образом чуть ли не всему свету дал увидеть и почтить от Святой Горы до Черной горы и всей Сирии, и Иерусалиму, и до Востока святого отца нашего Эптвимэ посредством десницы его — царей и князей, архипастырей и священников и весь народ.

Но мы к прежнему обратимся слову.

29. И как положил мощи отца нашего, добрый этот работник премудрости вознамерился намерением боголепным, приличествующим премудрости его, дабы причину ту всякого добра, начало милостей Божиих, жерло источника и корень бессмертия — святого отца Иоанэ, отца святого отца нашего Эптвимэ, не оставить вне гробницы сына его Эптвимэ, ибо покоился он прежде в церкви святых Архангелов, и также и другие те святые старцы: блаженный Арсени, Ниноцмидский епископ, и божественный [274] старец Иоанэ Грдзелис-дзе, который вне монастыря в сохастерии одном в церкви святого старца Симеона покоились, ибо там в уединении жительствовали. Они великими сподвижниками явились святому отцу нашему Эптвимэ в переводе святых писаний, и ревнителями и подражателями святых добродетелей его стали, и многие книги церковные во время старости своею рукою списали.

Вначале обрел мощи святого отца Иоанэ, как мы сказали, и с сыном его положил, и потом начал искать вышеназванных этих святых отцов мощи, но не ведал места и весьма печалился. Но промыслом Божиим таковым чудом нашел во свидетельство и в честь достоинства святых их мощей: ибо дерева финиковые выросли над их могилой, корни же дерев вышли вниз и вокруг их святых мощей были обвиты так, как будто на животных ⁴⁰ были возложены честные мощи их и благовоние великое обонялось. И эти тоже он обрел и положил под мощами святого отца нашего Эптвимэ и закрыл гробницу ту неотверзаемо вплоть до сегодняшнего дня. И украсил ее всяким украшением, иконами и крестами, паникадилами, подсвечниками и оградой и другою всякою красотою, как прилично было святым тем.

И учинил, дабы неугасимо три горели лампады и всякий чин непременяемо исполнялся, благодатию святого отца нашего Эптвимэ и предстательством Святой Богородицы. Аминь.

X

30. И как великое это и высокое дело так богосветло и боголепно совершил, опять стал подвизаться для церкви. Ибо вверху не было свинца и протекала вода, как свидетельствуют иконы, которые были смыты. Ибо наша красота эта церковь, и она такой некрасивой пребывала. А этот блаженный обрел добрую силу, ибо отправился к благочестивому царю Константи Мономаху, в град Царский. И как вошел к нему, подобающим приветствием встретил старца царь, ибо великую веру имел к нему и уповал на святые молитвы его. И сказал ему: “Для чего притрудилась святость ваша, Гиорги, человече Божий, к нашему державству?” Сказал ему старец: “Радуйся о Христе, о светлейший среди самодержцев, повелевает мною, нищим, Пресвятая Та Надежда и Прибежище благочестия твоего Святая Богородица, чтобы вечно славный храм Ее не растлился от вод, что стекают сверху [275] непокровенностью монастыря нашего. Ныне пусть повелит царство твое дать свинца, которым покрыта будет святая церковь, дабы в ней молитвословиться святому царству твоему”.

А он с радостью исполнил просьбу ту старца и от вещей господских повелел дать свинца, который он взял и покрыл святую церковь, как видите, насколько она прекрасна и светла. И к этому прибавил: и внешний построил придел, и так всячески завершил святую эту церковь.

31. И после этого потщился поспешеством Божиим и получил златопечати твердые от благоверных царей, подтверждающие златопечати наши, и потом прибавил угодья немалые к прастинам ⁴¹ монастыря нашего и более всего угодья мисолимнские, там, где всякая живность церковная щедро откармливается. И опять, ибо от димоса ⁴² в великой нужде были прастины наши, так ему дал Господь улучить время.

В это время, когда благоверный Баграт, царь абхазов, и мать его царица Мариам прибыли в Царский град, взошел и святой этот отец наш к благоверным тем царям. И, увидев его, царь и царица, и все князья и приближенные его, возрадовались радостью великою, ибо слышали они о божественном том гражданстве его. И получили святую молитву и благодать его и духовную пользу богато пожали и благодарили Бога. И так о всяком деле монастырском, каком хотел, обо всем добре попечаловался. И димосное дело тогда разрешилось, дабы димосные в прастины наши не входили, но дабы вовне в самом секритоне отдавали от урока нашего литру одну в димос, как сам учинил благочестивый царь Константи Мономах. И на это златопечать сотворил им твердую и необратимую.

32. После этого сделалась ученицей его царица Мариам, мать Баграта царя, и была пострижена им в схиму. И выпросила у Мономаха литру одну в урок для святого того монастыря, и пожертвовала это на вечное поминовение души своей святой этой церкви. И также Арсени был учеником его, и литру одну он пожертвовал святой этой церкви от почестей своих, хотя и другие бесчисленные доброделания стяжал этот добре помянутый Арсени, бывший Фарсман, но эту литру с намерением святого этого отца пожертвовал и в златопечати написал.

Эти три литры казны и другие вышеназванные дела этого святого отца подвижничеством для святой этой Лавры приобретены и до века твердо и непременяемо приобретаются. [276]

33. Но то, что недостойно молчания, но достойно поминовения, и красота описания, и достижное благодати той апостольской, и извествующее сугубую силу чудес, которая была у человека того Богом возлюбленного, через которую прежнюю ту по образу Божию рожденность свою показал, поскольку ведаете это все, что милосердие естественно пребывает в человеке, но, поскольку преступлением заповеди естественный тот закон и образ Божий разделились надвое, не только что милосердие, но все добродетели — некоторые полностью от добра к злу изменились и некоторые на малой части остановились.

Богоподобное же милосердие есть то, дабы человек сопричастных естеству своему миловал, но дабы и над бессловесными простерся милосердием, как этот святой и удивительный отец наш, каковое там в себе богосветло явил.

Ибо во время это, когда благоверный царь Баграт был в Царском граде, услышал он дело удивительное и всячески невероятное, что есть род самаритянский, от племени Симона Волхва, которые называются ацинкиане ⁴³, прославленный в колдовстве и лукавстве. А в филопате ⁴⁴ царском повадились звери и поедали дичь, которая есть там внутри для царской охоты. Узнал это царь Мономах и повелел привести ацинкиан тех, чтобы искусством колдовства своего извели зверей тех, дичь ту уничтожающих. Они же исполнили делом повеление царя и множество зверей извели.

34. Узнал это царь Баграт, как мы выше сказали, и призвал ацинкиан тех и сказал: “Каким образом извели вы зверей тех? Поведайте мне”. А они сказали: “О царь, мы такого достигли искусства, что заколдовываем мясо и полагаем на место то, куда звери те приходят, а мы поднимаемся на деревья и звериными голосами призываем, а они на голос наш собираются, мясо то едят и умирают мгновенно, но зверь, рожденный в Великую Субботу не слушает нас и не ест, но говорит нам: "Если оно хорошо, вы спускайтесь и ешьте". И с миром уходит”. Царь же сказал: “Пока не увижу глазами, не поверю”. Молили царя, дабы повелел привести зверя одного, дабы глазами показать, но, поскольку другого зверя никакого не нашел, повелел привести собаку, о которой знали, что в другое время рождена, а не в выше названный тот день, и бросили ей мясо то заколдованное.

Но в это время святой этот старец был там и воздвигся милосердием природным, как выше мы сказали об образе и подобии [277] Божием. И потом не только что милосердовал о ней, но и ревностью божественной исполнился, дабы среди христиан не видано было такового некоего дела, и особенно среди царей и там, где сам блаженный прилучится.

Тогда тотчас как бы изобразил знамение честного креста над мясом тем подброшенным. И как взяла скотина та, тотчас сказали вывести ее, чтобы не пала и не умерла. И как вывели, вовсе ничем не повредилась. Бессильны сделались колдуны те и уразумели, что через святого того праздны оказались повеления их, и молили царя, чтобы во внутренний дом ввели старца и повелел привести другую собаку. И как ушел святой тот, тотчас привели другую собаку, как подбросили ей мясо заколдованное, вскоре, однако, пала и умерла, и уразумели все, что через святого того было первое то чудо.

Баграт же царь, как увидел это со всеми своими князьями, исполнился радости, и пересказали чудо это благоверному царю Константи Мономаху, и весьма возрадовался и благодарил Бога. Баграт же царь говорил всегда: “Если приблизится святой этот, не боюсь ни колдовства, ни зелий смертоносных”.

35. После этого, как увидел благородный этот царь Баграт такое вот гражданство его и подобное бесплотным житие, и вышеописанного также этого чуда видением уязвилась душа его любовью его и искал силы, дабы увести его в свое отечество.

Есть же в отечестве его выдающийся среди святительских престолов владычества его — престол Чкондидский, где множество святых мучеников было им положено и собственную могилу там приготовил, дабы, когда скончается, там быть похороненным. Этого престола архиерей в это время только что скончался. Этот благоверный царь Баграт сильно принуждал блаженного отца Гиорги, чтобы принять управление им и стать епископом. А он напрочь отказался, ибо всяческим стремлением избегал славы человеческой и мятежа мирского и возлюбил смирение. И так пробыл некоторое время в Царском том граде, и все дела монастыря своего управил, и волею Божией вновь в свою Лавру вернулся, и с великой радостью и любовью приняли его братья. И управлял и держал монастырь этот некоторое время. [278]

XI

36. Но достоит помянуть великую ту и апостольскую власть, которую святой этот показал, которая есть сокрушение идолов и служения им исчезновение, которое блаженный этот в наше время высоко и богосветло исполнил.

Ибо есть среди прастин Святой Горы село одно, которое Ливиздией называется, место некое заваленное, захолустье совсем пустынное, горы с дремучим лесом, и, думаю, что никто из святых не добирался сюда. Живут же люди боргалы, которые зовутся склав, совершенно неразумные и скотоподобные, наглые и ядущие нечистых пресмыкающихся.

В этой прастине, как мы сказали, идол один оставался от прежних времен и доныне, мраморный, с женским лицом. Ему, как сказано, люди эти неразумные доселе служили и говорили к слову: “Солнце и дождь и всякое добро от нее нам подается, ибо имеет власть смерти и жизни, кому пожелает”. В таковом видя зле преуспевающих людей тех служителей ее, болезновала и тяготилась душа его из жалости к ним. И как восходил он некогда вновь к граду Царскому и пришел на пути в прастину ту вышеназванную, пришли заблудшие те люди и говорили святому тому: “Если желаешь, чтобы победившим возвратился со всею заботою твоей, моли бога нашего, чтобы поспешествовал тебе перед царем”. А святой сказал им: “Добро, добро, идите и покажите мне, и благодарен вам за рассказ о таковом этом добре”. И повели старца люди те к глухому тому и бездушному богу своему, и, как увидел его, сказал им: “Пусть побудет до времени, завтра от себя приду и посоветуюсь с ним”.

И назавтра, как рассвело, взяли молот у кузнеца, и пошел сам старец с экономом и с двумя другими людьми, и, как приблизился, изобразил знамение честного креста на лбу своем и начал произносить Евангелия Иоаннову главу: “В начале было Слово” и последующее. А люди те говорили ему: “Вот, убьет тебя”. Старец же рассмеялся и, как могучий, вооруженный Крестом Христовым, подошел тотчас к идолу тому, взял молот тот и ударил, и так мелко-мелко сокрушил, которого осколки видом еще видны и о божественной ревности человека того Божиего свидетельствуют.

37. Но и пророческую благодать имел святой этот, которая доселе, как свет солнца, сияет и боголепно исполненной видится, ибо во время то, когда царица Феодора ⁴⁵ держала греческое [279] цар ство, попросила у Баграта, абхазского царя, чтобы отдал дочь свою Марфу и как дитя свое воспитал.

Царь же Баграт с радостью великою отослал к ней дитя свое Марфу с людьми искренними своими. Но в те дни промыслом Божиим царица Феодора скончалась ⁴⁶. И в то же время царица Мариам, мать Баграта царя, была там, и святой этот отец наш был там же по причине некоторых дел.

Но, как мы сказали, как преставилась царица Феодора, тотчас Марфу, дочь Баграта, ввели во дворец. И как увидел святой этот Марфу, вслух всех пророчествовал и сказал: “Ведайте все, что сегодня царица вышла и царица вошла”. И тогда осталась малое время и опять вверх ⁴⁷ увели Марфу. Но когда пришло время, опять попросил ее Дукици и невестой своей в Царский этот град ввел.

Тогда которые слышали пророчество старца, увидев исполненным, все удивились и благодарили Бога, Который наперед все объявляет исполняющим волю Его, и также царица Мариам сказала святому тому, когда был он на Востоке: “Отче, исполнилось пророчество твое, которое некогда напророчил Марфе”.

XII

38. И так пребывая и таковым житием сияя и так управляя доверенными ему теми паствами, ибо некогда во дворцах бывал у благоверных царей для нужных и потребных дел и опять некогда в монастыре бывал, и управлял монастырскими делами, и житие братии направлял и упорядочивал, тогда уразумел и размыслил по промыслу Божиему, что Богом дарованный тот талант не возрастает, который есть перевод богодухновенных книг, отказался от настоятельства и прощение попросил у братии всей. И хотя и опечалились и пали к ногам его, однако не принял послушания, как свыше от Бога подвигнутый и получивший уверенность, и так вышел из монастыря, так что даже монеты не взяв монастырской. И книги, переведенные им в настоятельстве либо в игуменстве, все церкви оставил: Синаксарь Великий, Евангелие избранное, Павла избранного, Требник, Студита и другие некоторые книги, и так пустым вышел из монастыря, так что все боголюбивые люди собрали ему в дорогу, ибо дважды случилось бегство его, последнее же было так. [280]

39. Ибо причина первого бегства была такова: поскольку не хотел игуменства, но желал с самим собою пребывания в тишине и бегал мятежей и возмущений, поэтому скрытно от всех воспользовался бегством и, когда пришел на Черную гору, его сильно обвинял Гиорги, его учитель, за оставление словесных овец и напоминал то слово, которое Спаситель говорил апостолу Петру: “Если любишь Меня, паси овец Моих” ⁴⁸.

По этой причине по повелению учителя своего опять же на Святую же Гору вернулся, и по принуждению всей братии опять взялся за дело игуменства и пребыл несколько времени в прежде описанном этом промысле. И потом только случился второй тот уход его для перевода святых книг. И вот вошел в град Царский и получил свободу от царя, хотя и тяготился царь, ибо весьма уповал, не противостал, но споспешеством Мариам, Багратовой матери, ибо и она там была, как прежде сказали, хлеб для трех человек взял в Святом Симеоне и так с грамотой царской прибыл на Черную гору. А они с радостью приняли и с великой любовью предварили и всячески устроили.

40. После же этого царица Мариам, мать царя Баграта, из града Царского в город Антиохию пришла. Ибо намеревалась идти в святой город Иерусалим, для молитвы и поклонения святым тем спасительным местам. И имела повеление владычнее к главе и патриарху Антиохийскому, чтобы со всякою славою и почетом отправили ее. А патриарх и князь вознамерились и задумали по совету с отцом Гиорги: “Не добро, чтобы мать восточных царей отправлялась в сарацинскую страну, поскольку по грехам нашим они владеют страной той”. И так устами ее учителя Гиорги доложили царице и упокоили ее от поездки. Она же, хотя и опечалилась, но воле Божией не смогла противостать. Тогда молила святого старца, чтобы помиловал ее душу, как и миловал и подвизался для спасения ее, поскольку сама она не удостоилась войти в святые те и достопокланяемые места, но чтобы средства, которые она отобрала в дорогу, взять их в Иерусалим и нищим и убогим разделить Святого Града и монастырям святым, которые построены вокруг него.

Старцу же хотя и тягостно было дело это, поскольку отвлекало от перевода святых книг, но еще более к спасению души ее стремился, да и слово то апостола помнил, которое пишет он к коринфянам: “Се ныне восхожу в Иерусалим для служения святым” ⁴⁹ [281] и последующее, ради чего и взял средства те, для трат предназначенные, и поспешением Божиим вместе с одним учеником отправился, и в Святой Град мирно и здраво прибыл, и святые те места с молитвою обошел, и святых отцов молитвы принял, и средства те полученные всем недостаточным и беспомощным щедро разделил.

41. И блаженный отец Прохорэ тогда только строил Крестовый монастырь. Это увидел и средствами весьма споспешествовал. А преподобный старец тот молил его, дабы первый плод святых книг его даровал Животворящему Кресту, хотя тогда и не случилось, но в дальнейшем, после преставления Прохорэ, ученики его волю его исполнили и Минеи и Постную Триодь в святом том монастыре положили.

XIII

А мы вернемся к прежней речи. И, как исполнил всякое утешение и служение нищим святой отец Гиорги, отправился опять на Черную гору и, волею Божиею, с миром прибыл и благочестивую ту царицу возвеселил, которая вскоре затем в отечество свое во владение с сыном своим вместе — царем Багратом — отправилась. А святой этот старец упразднился от всех мятежей и печалей и, от всякой заботы свободный, начал переводить святые книги, как Дух Святой давал ему.

42. Ибо это все ведаете, что таких переводов, кроме святого отца нашего Эптвимэ, других не появлялось на нашем языке, и думаю, что и не появится. И большие книги переведены им ночью. И так без отдыха переводил и правило свое неопустительно исполнял и нисколько не давал отдохновения себе, но день и ночь сладкий тот мед — книги божественные делал, которыми усладил язык наш, и святые церкви украсил, и золотом писаний своих обогатил щедро и в преизбытке.

Ибо уподобился он извлекающему золото художнику тому, как это о химиях написано, которые многими усилиями мудрости из глубин земли извлекают золото и горнилом и огнем блеск его выявляют, так и святого этого отца нашего разум словесного этого золота стал горнилом, разжигающим и отделяющим золото от свинца и глины, ибо некоторые книги, совершенно не бывшие и языку нашему чуждые, из глубин невежества ясно высветил. А другие, некогда переведенные и только лишь не добро извлеченные, либо по долготе времен невежественными и неразумными [282] пользователями попорченные, как мы сказали, в горниле святого того ума своего переплавил и выжег. Опять же другие книги, святым отцом нашим Эптвимэ переведенные и лишь по недосугу незавершенные, но совсем помалу писанные, завершил и восполнил. Опять же другие некоторые с греческим сверил и от всякого недостатка восполнил и от словесного безобразия и извращения украсил и уяснил, подобно как само Евангелие и Павла.

43. Но пора, дабы и по именам некоторые помянул я книги, которые этим блаженным были переведены, дабы через них известно стало верным Христовым подвижничество святого этого человека, ибо не то что на Святой Горе и Черной Горе только переводил, дабы по одному мы каждое перечислили, но в Царском <граде> и на пути, в Сулумбрии, Антиохии, Святого Симеона и Калипосе и в других подобных местах, ибо некоторые книги вдвое и втрое переписаны, так что и для воспоминания велико, как бы столько книг один человек готовые переведенные в течение жизни своей написал, а не то, что с греческого полностью перевел, как человек этот удивительный возвышенно и богосветло написал.

44. Перевел же, как мы сказали:

Великий Синаксарь, основание Церквей.

Евангелие избранное годовое.

Павла полного и Деяния Апостолов и

Соборные Апостольские.

Павла избранного годового.

Пророчества годовые.

Минеи IB (12) полно и богосветло.

Стихиры годовые праздничные, которые вместе с Минеями писаны.

Стихиры вечные самогласны без ирмосов, как они есть по-гречески.

Опять те же стихиры под ирмосами, среди которых много другого доброго написано и среди них же постные стихиры.

Великий Параклитик, украшение Церквей, многим другим добрым исполненный.

Триодь Постная и

Триодь Цветная, также многоразличного добра исполненная.

Книга Феодора Сгудита, Поучения, Великим Постом читаемые.

Книга толкования Бытия, Иоанном Златоустом сказанная.

Книга Шестого Собора.

Послания святого Кирилла и других святых отцов об анафеме на нечестивого Нестория. [283]

Книга Григория Нисского, которой красота и хвала выше всякого рассказа.

Книга Шестоднев, святым Василием сказанная.

Книга Послания святого Игнатия Богоносца.

Книга Псаломская Давида, украшение и венец всех книг.

45. А если будет кто из усердных и отцелюбец и, больше скажем, боголюбец и захочет знать силу каждой книги, что-де написано, в конце этой же книги найдет исчисленным и истолкованным каждой книги содержание и завещание, боголепно и светло, которое святой старец Иоаннэ Патрики, бывший патрикий, написал, когда для самого себя переписал святые эти книги, все дотошно исчислил — каноны и стихиры с чрезвычайным трудом и усердием.

46. Все эти и гораздо большее число книг перевел богоносный отец наш Гиорги и так возрастил доверенный ему талант.

А пребывание имел некогда в Святом Симеоне и некогда в Калипосе. И так не давал себе отдыха, пока не удивил всех, не только что грузин, но и греков и сирийцев, почему и извещено было гражданство его блаженному Петру, патриарху Антиохийскому. Призвал и советовался с ним от божественных писаний многообразно: во-первых, о вере правой и о канонах церковных и потом о душеполезном, о добродетелях и страстях. И как во всем испытанным обрел, потом всю жизнь свою поручил ему и его вопрошал о помыслах своих и о всех церковных делах.

XIV

И когда завистью вражией огонь охватил Божий град, и храм святого апостола Петра сгорел, а патриарх многими горестями и печалями был охвачен, пока не пришел старец этот святой со словом утешения, и поучением духовным всякую горесть и слезы его развеял, из-за чего признавался и говорил: “Если бы не святыня твоя притрудилась, о святый отче, от горестей почти уже во ад сошла душа моя”. Так святой этот патриарх, таковой любовью и верой исполненный к этому человеку Божьему, немного спустя преставился ко Господу.

47. И после него занял престол его Феодосии из Царского <града>, человек высокий и философ и обеими жизнями испытанный. Но не имел ведения о святом этом старце, как новоприбывший. И это стало причиной и началом их взаимного ведения [284] (познания). Ибо мужи некоторые свято-симеоновские завистью дьявольскою воздвиглись на нас, грузин, и пожелали род наш с корнем изжить в Святом Симеоне. И вознамерились по лукавству, дабы святой этой и правой вере нашей какой-нибудь приискать порок и так-то совершенно выжить нас, изначала самим святым Симеоном поселенных, из славной этой Лавры. И так лукаво сговорились и пошли к Феодосию патриарху, как новоприбывшему и еще неведущему, и попадали перед ним, как бы в горести, и сказали ему: “Помоги нам, святый владыко, и избави от великой беды, и освободи нас от людей негодных и иноплеменных, ибо есть в монастыре нашем до шестидесяти человек, которые грузинами именуют себя, и не ведаем, о чем они думают, или какая есть вера их. И так дориасно ⁵⁰ полмонастыря захватили”. И услышав это, патриарх удивился и сказал им: “И как это так возможно, чтобы грузины были неправославны?” Ибо еще не знал рода нашего, они же утверждали ему и как бы в покровение лукавства сказали ему: “Не ведаем, грузины ли они, или армяне, да и пресвитер их не может служить литургию в монастыре нашем”.

48. А это правду сказали, ибо доселе от давних времен грузинский пресвитер в Святом Симеоне не мог служить литургию по той причине, что в некоторое время сельский некий пресвитер новоприбывший взошел на столп Святого Симеона служить литургию в лаптях и мантии, без священнического облачения, как прежде было принято у нас, и потому не допускали грузинского пресвитера литургисать, но установили, чтобы у них причащался. И никто да не думает, чтобы иная какая была причина. И люди эти негодные так сообщили патриарху, а он изумился от всего этого и сказал им: “Нет ли кого среди их рода, знающего греческий язык и наученного писанию”. Они же, хочешь не хочешь, признались: “Ей, есть один какой-то монах грамматик и греческие книги переводит на грузинский”. Тогда патриарх тотчас велел привести старца.

49. Но как вошел старик к нему, приветствовал с честью и велел садиться. И стал беседовать со старцем от богодухновенных книг, и что он спрашивал, на все боголепно ответствовал. Тогда уразумел патриарх, что благодать Божия пребывает с ним. И так сказал старцу: “Честный отче, благословен Бог, что увидел я святость твою, и вот вижу милостию Божией, хотя ты родом и грузин, [285] опять всею другою ученостью ты совершенный грек, но скажи о роде твоем: есть ли какой недостаток правой веры у них, либо взаимное разделение между ними и между нами?” А блаженный тот изобразил знамение честного креста на лице своем и начал изрекать правую веру так, что удивил слушателей, ибо Дух Святой говорил устами его.

Тогда патриарх изволил сказать: “Благословен Бог! Некоторые свидетельствовали о недостаточности грузин, и вот многими образами обрелись превыше нас, а более же девством, которое высоко держат они”. И все свидетельствовали ему, ибо были митрополиты и епископы и знатные антиохийцы, все славили Господа и святому тому воздали хвалу и ублажили.

Патриарх же на суемудрых тех и пустых мужей свято-симеоновских весьма прогневался и под прещения церковные вогнал и многими другими бедами грозил. Однако блаженный тот ходатайствовал пред патриархом, и отпустили их, и то, что они как бы во вред нам предполагали, это в пользу нам обратилось, и вера наша богосветло была проповедована. И оттоле учинилось, дабы грузины в Святом Симеоне литургисали, ибо все вы знаете, до этого блаженного не могли литургисать. И как это так богоблистательно исполнил и управил, и опять другое дело представил ему патриарх весьма великое и высокое.

50. Ибо мужи некоторые, изворотливые и злокозненные, доложили и сообщили патриарху: как это, Владыко, что-де церкви и архипастыри картлийские под властью никакого патриарха не находятся, и все церковные чины ими правятся, и сами себе посаждают католикосов и епископов, и несправедливо это, ибо из двенадцати апостолов никто не приходил в их страну; и надобно, дабы они граду этому Божьему и престолу главы апостолов подчинились и под властью его пребывали, ибо они род невежественный и паства малая и близ нас находятся, и надобно, дабы под властью антиохийского патриарха они окормлялись, и здесь благословлялся католикос их, и были мы одно стадо и один пастырь”.

Так все рассудили и утвердили, как бы по невежеству нашему, но супротивное им приключилось, ибо стал патриарх держать слово к старцу, как это описано нами, и говорил нечто льстя и нечто правдиво:

“Ты, о блаженный отче, хотя родом и грузин, но ученостию и знанием нам же равен, надобно, чтобы церкви и архипастыри ваши под рукою апостольского этого престола окормлялись; и должно этому быть по причине близости, и это тебе возможно, ибо ведаю, что послушает тебя царь ваш, если напишешь ему [286] и известишь его о лучшем, если же не послушает, напишу четырем патриархам, сопрестольным нам, и извещу о самочинии и жестоковыйности рода вашего и что вопреки апостольскому канону, сами окормляются и из апостолов никто не приходил в их страну, и так многим подвергну вас страстям, пока сам царь ваш не придет к нам и не подчинится власти нашей”. И таковые высказал слова патриарх старцу, а блаженный этот покойно и медля сказал патриарху: “О, святый владыко, для чего ты так легко взялся великое это и высокое дело придумывать и исполнять? И кто неразумные те умышленники твои или что так неразумным почислил ты род грузинский, правый и невинный? Вот, я, негоднейший и смиреннейший из всех братьев моих, я дам тебе за всех их ответ, дай достать книгу "Хождения апостола Андрея" и оттуда известишься о искомом вами”.

Патриарх же велел Теофилэ, родом грузину, который потом в Тарсе стал митрополитом, достать книгу ту. И как достали, прежде прочтения сказал старец патриарху: “Святый владыко, ты говоришь, что-де на престоле главы апостолов Петра сижу, мы же первозванного и брата своего призвавшего — часть и паства, и им обращенные и просвещенные, и один из святых двенадцати апостолов — о Симоне говорю Кананите — в нашей стране похоронен в Абхазии, которая Никопси называется. Этими святыми апостолами мы просвещены. А как Единого познали мы Бога, уже не отрекались, и никогда в ересь не уклонялся род наш, и всех отступников и еретиков мы анафематствуем и проклинаем. На этом основании православия и на заповедях и проповедях святых тех апостолов мы тверды. Ныне, если подобает, подчинимся вам”. И, как бы забавляясь, сказал патриарху: “Святый владыко, прилично, дабы призванный призвавшему подчинился, ибо Петру подобает, дабы подчинился призвавшему и брату своему Андрею и дабы вы нам подчинились”. И это прибавил: “Святый владыко, <вы>, которые нас незнающими и легкими видите, а себя мудрыми и тяжкими сделали, было время, что во всей Греции не сыскать было православия, и Иоанн, готский епископ, в Мцхета был рукоположен в епископа, как написано в Великом Синаксаре”.

Когда это все высказал блаженный тот, удивился патриарх с епископами своими остроте ума его, ибо, как река непрерывно, так текли слова святых писаний из уст его. Улыбнулся патриарх и сказал архипастырям тем и народу: “Видите старца этого, как он один такое множество нас одолевает? Остережемся его, как бы не навел на нас противное и не только что словом, но и делом [287] обличил поражение наше и преуменьшил нас и в приход свой обратил”.

С того дня так возлюбил патриарх и все антиохийцы как отца и наставника духовного. И сам патриарх о помыслах своих его начал спрашивать, так как и прежде него бывший блаженный патриарх Иоанн того же святого старца спрашивал, как мы выше сказали, и так со многою честью и даром держал святого старца, пока был он в стране Антиохийской. И когда имел нужный помысл, вскоре пришлет осла и приведет, и великую имел пользу в видении его.

Доселе об ответе патриарху и любви его к нему проречение.

XV

53. Но как узнал слуга Божий царь Баграт, что завершен перевод божественных книг и напоены церкви Черной горы рекою тех книг, просвещающих души, ибо все монастыри переписали для себя; и превыше всех сильно потрудился благословенный духом Антони, бывший Липарит, и для своего монастыря Святого Баралама дал написать, и святого этого старца весьма почтил и утешил, и от своего монастыря создал ему урок, и крепость ему своею рукою написал, и подобающую похвалу и благодарность написал в ней за подвиги и труды его; и когда так украсились все церкви украшением святых книг его, а церкви восточные еще были недостаточны, начал благоверный царь Баграт и сын его Гиорги, царицы и католикосы, и все архипастыри и князья молить и приглашать, чтобы вышел на Восток, и узрят святого того и благословятся им, и опять — дабы труд его богодарованный увидели и исполнились радости.

И так многажды писал ему боголюбивый царь Баграт и мать его царица Мариам: “Святый отче, тамо, на Черной горе, немногочисленны монастыри наши, ибо это страна чужая, мое же царство обширно и весьма велико, и высоко и церкви и архипастырства и монастыри весьма многочисленны и славны. Ныне да уверит Бог святость твою, дабы ты повелел и потрудился, и нам благословиться вами и просветиться, и нашим опять церквам наполниться от этих рек, просвещающих души, книг ваших богодухновенных”.

54. Но блаженный этот никак не принимал, ибо всяким усердием бегал славы человеческой и мятежа мирского, и услаждался смирением, и опять по вышепомянутой причине боялся, как бы [288] не поставили архипастырем, пока опять своею рукою не написал ему благоверный царь, что-де ничего невольного не приключится тебе и что-де: “Святый отче, я не только ради книг, чтобы просветились церкви наши, но дабы сам я просветился лицезрением вашим и душу мою вручил в руки ваши, и сын мой и все присные мои святостью вашей были пасомы и научаемы и дабы Богу в дар преподнес ты души наши”.

А божественный этот старец, увидев веру эту и любовь благоверного царя к нему и многократное писание и принуждение к отъезду его, и искал познания воли Божией, чем бы мог увериться; тогда за содеянное святыми апостолами дело то взялся, ибо таков и был обычай у него: когда о каком-нибудь деле желает иметь уверение, есть ли на то воля Божья, напишет жребии и положит под престол, и священник сверху отслужит литургию — и что выйдет, то и утвердит.

И так сделал и ныне, чем уверился, так и написал о послушании царю. А тот, как услышал, возрадовался весьма и прислал искреннего своего Иованэ и ослов и казны, сколько достаточно было бы ему и его ученикам, передал и написал письма патриарху и антиохийскому дуке об отправлении нашем, и так прибыли призывающие нас.

Комментарии

1. Перевод осуществлен по изданию древнегрузинского текста, опубликованному в: “Чвени саундже” (“Наша сокровищница”). Т. 1. Из-во “Накадули”. Тбилиси, 1959. В основе этой публикации — древнейшая рукопись Жития S-353 (XI в.), хранящаяся в Институте рукописей в Тбилиси. Для уточнения некоторых неясных мест использованы варианты прочтения по рукописи А-170. Грузинская нумерация глав обозначена римскими цифрами; нумерация о. Поля Пеетерса — арабскими.

Vie de s. Georges l'Hagiorite (preface par P. P.), pp. 69—158. Vita et mores sancti et beati patris nostri Georgii Hagioritae. Analecta Bollandiana, tomus XXXVI — XXXVII, 1917-1919 (a paru en 1922), Bruxelles, Societe des Bollandistes, 24, Boulevard Saint-Michel. (Ediderunt Franciscus van Ortroy, Hippolytus Delehaye, Paulus Peelers et Carolus van de Vorst, presbyteri Societatis Iesu).

2. Т. е. подвижничество.

3. См. Пс 39, 3.

4. См. Пс 70, 8.

5. Архиепископ Иоанэ Чкондидский, брат блаженного Петрэ Патрики.

6. Царский град — Константинополь.

7. Севаст — один из титулов царя Баграта.

8. Ис 60, 8.

9. Гал 5, 24.

10. Эптвимэ, Эптвими, Ефимий Святогорец, сын основателя и второй игумен Ивирона, то есть, Иверского (Грузинского) монастыря на Афоне. — См. Символ № 33, 34, 35.

11. Ср.: Иоиль 11,28; Деян. 11, 17.

12. 1 Кор 12, 4.

13. Ср. Числа 11, 29.

14. Евр ХI, 10.

15. Сабаия, по-видимому, — преподобная Сабиана, настоятельница Самцхийского женского монастыря, поминаемая в грузинских месяцесловах под 31 декабря / 13 января.

16. Ср., напр.: Лев 6, 6.

17. Ср.: Пс 10, 2-3.

18. Пс 91, 13.

19. Ср.: Деян 7, 20.

20. Пс 33, 7.

21. Не Григорий Богослов, а Василий Великий. См.: P. G., t. XXXVI, р. 543.

22. Память преподобных Гиорги писца и Сабы, Хахульских.

23. Т. е. подвижничества.

24. Преп. Басили — сын или, согласно грузинскому месяцеслову, “сын сына”, то есть внук царя Баграта III (+1010) — память 27 мая ст. ст. / 6 июня н. ст.

25. Память 24 июля ст. ст. / 6 августа н. ст.

26. 1 Кор 9,27.

27. Указание на явление Божией Матери Эптвими Иверскому см.: Символ, №33, с. 273; №34, с. 369.

28. См.: Ис 2, 3 (в тексте именно так!).

29. Ивирон.

30. Т. е. Ивирон на Афоне.

31. Баграт IV (1027-1072).

32. Лк 14, 11; 18, 14.

33. См: Числа 3.

34. Т.е. Апракос.

35. Т. е. Паремии.

36. Грузинское “деканози” — декан, то есть, настоятель храма.

37. Чоха — верхняя мужская одежда.

38. Ср. Пс 83, 8.

39. Ср. Мф 13, 17.

40. У P. Peters: на ложах.

41. P. Peters: “владение” (греч.).

42. Р. Peters: “подать”, “налог” (греч.).

43. У Петерса: отсюда цыгане.

44. Царские сады в Константинополе.

45. Царица Феодора — дочь Константина VIII и сестра Зои.

46. 31 августа 1056 года.

47. Т е. в Грузию.

48. Ин 21, 15.

49. Рим 15, 25.

50. Дориасад — огрузиненное греч. Swped — бесплатно, напрасно, вотще.

Текст воспроизведен по изданию: Житие и гражданство святого и блаженного отца нашего Гиорги Святогорца // Символ. № 38. 1997