СВИДЕТЕЛЬСТВО О ПОХОДЕ СВЯТОСЛАВА НА КАВКАЗ И ПРОЧ.

(Воюя против покойного Каченовского и его последователей, заметил я, что древняя Русская История особенно счастлива, имея очевидных, современных свидетелей, о всех почти первых наших Князьях: об Аскольде и Дире осталась грамота Фотия, Греческого Патриарха, об Игоревом походе есть очевидец Кремонский Епископ Лиутпранд и его тесть; Ольгу крестил Император Константин Багрянородный, Святослава видел лицем к лицу Лев Диакон, и проч. Ныне о последнем Князе открывается неожиданное известие в преданиях Кавказских, и Несторова строка: одоле Святослав Козаром, и град их Белу вежу взя. Ясы победи и Касогы, получает теперь драгоценное подтверждение и вместе комментарий, — в новое доказательство, как мы должны дорожить всяким словом этого знаменитого летописателя, который выдержит с честию сравнение с любым западным. Здесь вместе читатели найдут и новое доказательство о местоположении Тмутаракани. Мы одолжены предлагаемым свидетельством превосходной газете Кавказ, издаваемой в Тифлисе Г. Константиновым, откуда и заимствуем оное. — М. П.) [42]

ПРЕДАНИЯ АТЫХКЕЙЦОВ, НЕБЕСПОЛЕЗНЫЕ ДЛЯ ИСТОРИИ РОССИИ (ИЗ РУКОПИСИ ШАХ-БЕК-МУРЗИНА.)

Карамзин, в Истории своей упоминает: что Святослав, победив Яссов и Касогов, взял Казарскую крепость, на берегу Дона, под названием Белую вежу или Саркель. В подтверждение этих фактов, вот что мы находим в преданиях и песнях Атыхейского народа.

Атыхейцы, признав над собою власть Египетского выходца Князя Кеса, подчинились его законам. По при слабом внуке его Хурофатласе, самовольно делали набеги на Казарию и Тмутаракань. К этому времени относятся следующие предания и песни.

Атыхейские Князья Безруко и Алегико, движимые желаньем прославиться геройскими подвигами, с дружиною храбрецов отправились к Азовскому морю для покорения Саркела. Казары ожидали незванных гостей, и когда Алегико, с малым отрядом отделился От Безруко, чтоб высмотреть неприятеля, — то Казары нечаянно окружили его, после жестокой битвы самого взяли в плен, а товарищи его были выручены подоспевшим Князем Безруко. Завязался кровавый и упорный бой. Безруко бросался на врагов, как волк на овец, и опрокинул неприятеля. С богатой добычей возвратились Атыхейцы в отечество, но Князь Алегико остался в плену. По этому случаю сложена песня:

«За морем, давно уже на стороже правый глаз Алегико, давно ожидает он больших кораблей и с ними свободы.

«Много раз клялись ему именем Божьим освободить, и много раз исчезали его надежды — видно Бог один мститель за кровь княжескую.

«Зачинщик войны, Князь Алегико, негодует в Саркеле на медленность Атыхейцев. [43]

«Напрасно негодование: воины разили врагов как молнии, и, нигде не находя своего товарища, возвратились домой с богатой добычей.

«Обманчивы надежды, храбрый Алегико доживал свой век в тяжкой неволе».

Князь Алегико был в неволе в Саркеле три года.

После похода на Саркел, какой-то Татарский Хан вступил в западную часть Кавказа с многочисленным войском, и объявил воину Касогам и Чапсогам. Атыхенцы поспешили на встречу врагу, и встретились с ним на реке Пшина, где произошло много кровавых побоищ. Между тем, Атыхенцы, дав знать Осским народам о нашествии неприятеля, просили их помощи, которая вскоре явилась. Это понудило Татарского Хана заключить мир на следующем условии; чтобы Чапсоги, Оссы и прочие Атыхенцы содействовали ему в покорении Аскала или Саркала, которая, по нашим преданиям находилась за Доном, при Азовском море. (Аскала — по Атыхейски значит, Азовская крепость.) Атыхейцы согласились на это предложение, двинулись под предводительством Князя Безруко, вместе с Ханом, разбили Казарское войско и взяли Аскалу или Саркалу, где освободили Князя Алегико, потом завладели Туматараканью и всеми землями Казаров на берегу Азовского моря. Атыхейцам досталась богатая добыча, а Хан благодарил Безруко и все воинство за их храбрость, и богато одарив, отпустил в отечество.

Происшествие это относится к тому самому времени в которое, как сказано у Карамзина, 964-966 года, Князь Святослав, победив Ясов и Касогов, взял Казарскую Белую вежу, Саркел, город на берегу Дона. Дело только в том, что Атыхейцы, вовсе не зная Славян, приняли их за Татар. [44]

______________________________

Другое предание совершенно подтверждает рассказ Карамзина о поединки Мстислава Удалого с Раделей.

Князь Инал Египетский имел двух сынов: Унаромеса и Кирлиша. Первый оставил сына именем Тохтамыша, который владел Кабардою; другой же умер бездетный, но беременная жена его, взятая своим отцом Химишевым, родила сына Идара и воспитала его до совершеннолетия. Ум и способности его приобрели любовь к нему не только дела его Химишева, Князя Ельжруко Бжедугского, но и всего Атыхейского народа; все надеялись, что в Идаре найдут другого Инала.

Идар, возмужав, пожелал показать соседним народам свое мужество, набрал храбрую дружину, и с нею несколько раз ходил на Туматаракань и Казарскую землю, откуда возвращался с богатою добычей и пленными.

Наконец, с Бжедугским Князем Ельжруко и с могучим Инижем, т. е. с великаном Ридядом, снова отправились к Азовскому морю. Ридадя был знаменитый в горах борец и великан, с которым никто не смел вступать в бой; его называли счастливейшим, и в честь его сложили песню, которая поется и доныне во время сенокоса: о, ойридадя, оридадри маха ореда, аредодри махо, т. е. Ридадя счастливый из счастливейших Дружина Идара встретилась с войском Князя Туматараканского, и великан Ридадя, по обычаю тогдашнего времени, выступив перед войско, сказал Князю Туматаранскому: сить шха дгакодра набжегухерь дыд дзехарик тлик шха шпку тира, т. е. чтоб не терять с обеих сторон войска, не проливать напрасно крови и не разрывать дружбы, — одолей меня и возьми все что, только имею. Князь Туматараканский охотно принял вызов, сам вышел перед свою дружину и тогда бойцы, сняв с себя оружие, положили его на землю и начали бороться. Долго противники не могли одолеть друг друга; наконец Ридадя опрокинут, и Князь Туматараканский заколол его ножем. Тем кончилась война, и наши возвратились в отечество, не столько скорбя о не удаче, сколько о потере доброго бойца. [45]

Атыхейцы не могли забыть потери Ридадя, и, горя мщеньем за его кровь, пригласив Абазинцев, Оссов или Опсов до шести тысячь, отправились искать мщения, славы и добычи. Многочисленное войско Туматараканцев встретило их твердо; много произошло кровопролитных сражений, много погибло людей, но Атыхейцы упорно не отступали в твердом намерении отмстить за Ридедю покореньем Туматаракании. Наконец они одолели, неприятель покорился, и Князь Идар с богатою добычей и множеством пленных возвратился в свое отечество.

С тех пор ведется пословица между Атыхейцами: Тамтаракай усьчиным — да будет тебе участь Тамтаракаев. Также почитаются бранью слова: тамтаракай ух, т. е. будь ты Тамтаракаем; Татары в том же смысле говорят: тамтаракай бол.

Добыча, собранная в этом походе Атыхейцами, много помогла народу, который в это время терпел большой голод от неурожаев.

В Кабарде до сих пор известна присяга: тхаго цари-ван хаттьуа, т. е. присяга, данная Царю Ивану (Иоанну Васильевичу Грозному). Предание говорит, что Кабардинские Князья Темрюк Моремшавичь Идаров и старший брат его Кемиргок присягали в верности Русскому Царю Ивану и обязались помогать ему в войнах против Турецкого Султана и Тавриды. Царь Русский принял их ласково и милостиво. Возвратившись из Москвы, Идаровы были встречены Кабардинскими Князьями, узденями и народом с поздравленьями и радостью, что в России приобрели защитницу. Это подает повод полагать, что они собственно за этим и ездили в Москву.

Идаровы жили в Кабарде, и когда старший, Кемиргоко, умер, то по его завещанию он зарыт в кургане, сидящим на коне в полном вооружении; могила его и до ныне видна между реками Чегемом. Бакса Князь же Темрюк Идаров, чувствуя, что не может помочь [46] бедствиям Кабардинцев, беспрерывно искавших битв и грабежей и в свою очередь побеждаемых и грабимых, — решился отправить детей своих на воспитание в Россию. Выбрав надежного человека, по имени Лвань, или Ивана Джохатлова, поручил ему отвезти детей в Москву и отдать их Царю Ивану. Они прибыли и вскоре были крещены в христианскую веру; сын Салтан назван Михаилом, дочь Мариян — Мариею. Они остались в Росссии. Кабардинцы называли Михаила Урусскан, т. е. воспитанник Русского.

Лван, возвратившись на родину, рассказывал много неслыханного и чудесного, почему стали почитать его за колдуна, и память о нем сохранилась в Кабарде и поныне.

В это время Крымский Хан Девлет-Гирей, узнав о смутах, волновавших Кабарду, собрал многочисленное войско и двинулся к северозападной стороне гор, в намерении истребить Пятигорских Кабардинцев. Князь Темрюк Моремшавичь Идаров поспешил созвать многочисленную дружину из Кабардинцев и других Атыхейцев, выступил к нему на встречу, и при впадении Ахупса в Азовское море, близ Тамани, укрепился в окопах и ждал врага. Девлет-Гирей сперва опустошил земли Чапсогов, а потом устремился на Князя Идара. В кровопролитном сражении Темрюк был опасно ранен, но дружина его держалась крепко, и Девлет-Гирей, вида все свои покушения неудачными, обратился оттуда в Россию, в надежде хоть там поживиться богатою добычей.

Текст воспроизведен по изданию: Свидетельства о походе Святослава на Кавказ и проч. // Москвитянин, № 2. 1850