ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ И ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ ПО ПОВОДУ ОБЫЧАЕВ И КАТАГИ (НРАВОВ), РАСПРОСТРАНЕННЫХ В ЯПОНИИ

IL CEREMONIALE PER IMISSIONARI DEL GIAPONNE. - ADVERTIMENTOS E AVISOS ACERCA DOS COSTUMES E CATANGUES DO JAPAO

Валиньяно прибыл в Гоа в 1574 г. Всего в Японии он побывал трижды. Первый приезд Валиньяно (с июля 1579 г.) сопровождался чрезвычайно активной его деятельностью. За два с лишним года им были открыты школа для послушников в Усуки [118] (префектура Оита), семинарии в Арима (префектура Нагасаки) и Адзути (префектура Сига) и колледж в Фунай (наст. Оита, префектура Оита); он получил аудиенцию и радушный прием у Ода Нобунага (1534—1582) ⁹ и организовал первое посольство, состоящее из четырех японских юношей, родственников христианских даймё ¹⁰ провинций Бунго (наст. Оита), Арима и Омура (префектура Нагасаки), в Европу ¹¹. Во второй приезд, продлившийся с июля 1590 по октябрь 1592 г., он был принят Тоётоми Хидэёси (1536-1598) ¹² и смог окончательно уладить конфликт, возникший в результате изданного Хидэёси 24 июля 1587 г. указа о высылке всех священников из Японии в двадцатидневный срок. Третий, последний и самый продолжительный, визит (с августа 1598 по октябрь 1603 г.) позволил Валиньяно увидеть воочию плоды начатой им в свой первый приезд политики.

Именно с деятельностью Валиньяно связаны выработка и формирование единой и принципиально новой политики миссии в Японии. Дело в том, что японская миссия изначально подчинялась Провинциалу ¹³ Индии, в силу чего используемые иезуитами методы и стиль поведения были теми же, что и практикуемые в Индии, а они часто не отличались утонченностью и терпимостью. Так, многие из иезуитов жаловались на то, что не могут так же, как и в отношении других азиатских христиан, применять в отношении японских христиан телесные наказания за проступки по причине обостренного чувства собственного достоинства последних ¹⁴.

Кроме этого, падре Франсиско Кабрал (1533-1609), к приезду Валиньяно занимавший пост Главы миссии, до своего назначения в Японию в 1570 г., был наставником послушников, проповедником и ректором в Басаиме (Индия). Это был человек весьма аскетичный и фанатично боровшийся с язычеством во имя Господа - настоящий солдат Церкви. Вряд ли в его представлениях Япония отличалась от любой другой нехристианской страны. Он прибыл с твердым намерением собрать как можно больший, как говорили иезуиты, "урожай душ" и был достаточно прямолинеен и настойчив в этом намерении. Его мало интересовала внешняя сторона дела вообще, не говоря уже о таких тонкостях, каким является японский этикет, к которому он относился с холодным презрением, как к любому языческому ритуалу. Как говорил Дж. Элисон, римлянин вел себя так, будто он находился в Риме ¹⁵. В этой связи показательно, что свою деятельность на посту Главы миссии Франсиско Кабрал начал с того, что в соответствии с распоряжением Провинциала Индии запретил предписанное сословным этикетом ношение шелковой одежды для священников и додзюку ¹⁶, посчитав это излишней роскошью, и, невзирая на последствия, обязал всех носить простую хлопчатобумажную сутану черного цвета, как это было принято в Индии или в Европе ¹⁷.

Такое пренебрежительное отношение к нормам традиционного японского этикета в сочетании с недостаточной чистоплотностью европейских священников в быту, их суровостью, порой граничащей с грубостью, их кулинарными привычками и, наконец, просто сильно отличающимся фенотипом, привело к тому, что именно они, всегда считавшиеся религиозной элитой, выглядели теперь в глазах японцев варварами и именовались намбандзин - "варварами, пришедшими с Юга". Все это, а также постоянные междоусобицы, потрясавшие страну, сильно осложняли жизнь миссионерам.

Валиньяно, как пишет Луис Фройс, "сразу же понял, как приходится жить нам в этих краях... будучи поставленными перед необходимостью постоянных переездов с места на место и со всех сторон окруженными смертельными опасностями... И еще падре понял, как необходимы нам были глубочайшие изменения во всем, что касалось и еды, и обычаев, и обихода, раз уж все было так противоположно и отлично от того, к чему мы привыкли в Европе" ¹⁸. Другими словами, он осознал необходимость создания такой концепции, которая учитывала бы не только политическую ситуацию, но и культурный контекст. И это представлялось весьма важным как для продолжения существования миссии и успеха дела, так и для начала специального изучения местной культуры. [119]

Приняв во внимание жесткую сословную структуру японского общества и осознав необходимость как можно быстрее в нее интегрироваться, Валиньяно первым делом определил в ней место христианских падре. В этом он нисколько не изменил свойственному европейцам чувству превосходства, без лишних сомнений объявив всех иезуитских священников равными по положению высшему буддийскому духовенству. В будущем как европейские торговцы и путешественники, так и сами японцы не раз будут пенять иезуитам на то, что они повели себя, мягко говоря, нескромно, требуя к себе почти королевского уважения ¹⁹.

Новая политика, не посягая на священные цели, была по форме интеграционной, а по сути сводилась к четырем основным направлениям: 1) строгое соблюдение принципа "сверху вниз"; 2) невмешательство во внутренние дела страны и сохранение "нейтралитета" любыми средствами; 3) адаптация к местным традициям и обычаям во всем, что касается повседневной жизни и общения; 4) воспитание собственно японского духовенства с целью укрепления позиций христианства.

Первое из них является традиционным для всей политики иезуитов, где бы они ни были. Будучи организацией в высшей степени элитарной, иезуиты, как известно, всегда стремились иметь дело исключительно с высшими слоями общества. Безграничная же преданность японцев своему господину, с самого начала так восхищавшая иезуитов, прекрасно вписывалась в рамки этого подхода. Они не без основания делали ставку на то, что обращение в христианство одного князя, обходившееся, кстати говоря, недешево, принимая во внимание стоимость подарков для его ублажения, гарантировало, что за ним последуют и все его родственники, а также слуги. Все это на первый взгляд сильно упрощало задачу миссионерам. Время, однако, показало, что со смертью главы семейства родные его в лучшем случае просто уходили из лона церкви, а в худшем становились ее ярыми противниками. Пример тому - Отомо Ёсимунэ - (1558-?), сын одного из самых близких друзей и покровителей церкви - Отомо Ёсисигэ (Сорин), правителя Бунго, отрекшийся от христианства и перешедший на сторону самураев, поддерживавших буддийских монахов ²⁰.

Второе направление, с одной стороны, было продиктовано спецификой политической ситуации, а с другой - фактически демонстрировало хотя бы временный отказ от каких бы то ни было притязаний на политическую власть в Японии. Общеизвестно, что религиозные интересы католической церкви были тесно связаны с политическими интересами португальской и испанской корон и являлись частью единой экспансионистской политики. Валиньяно же прямо предупреждает священников о недопустимости не только оказывать какую-либо военную помощь, пусть даже и христианским даймё в междоусобных конфликтах, но и помогать им советом, "потому что это противоречит основам нашей религии и... способ, каким управляют в Японии, ее обычаи и катаги, как сильно отличается от правления христианских государей в Европе, что падре вряд ли смогут дать правильный совет, но легко могут впасть в заблуждение" ²¹.

Принципиально новыми являются третье и четвертое направления. Впервые за всю историю существования католической церкви европейским священникам предписывалось не только знать местные традиции, но и неукоснительно им следовать. И дело не только в том, что это являлось частью тонкой стратегии завоевания расположения и доверия японцев с целью их дальнейшего обращения в христианскую веру, но и в том, что, столкнувшись с цивилизацией, отличной от европейской, европейцы впервые вынуждены были официально признать если не ее равнозначность, то хотя бы ее право претендовать на равнозначность. Они с удивлением обнаружили, что непохожесть и варварство - не одно и то же. Валиньяно писал; "Различия в еде, одежде, ценностях, церемониях, языке, ведении хозяйства, способе ведения переговоров, лечении больных и раненых, обучении и воспитании детей и во всем другом так сильны, что невозможно ни описать, ни понять их. Во всем этом не было бы ничего [120] удивительного, если бы они были такими же, как и другие варварские народы. Однако более всего достойно удивления то, что они представляют как очень достойные и культурные люди во всех сферах" ²².

Более того, в качестве отдельного личного мнения в документах нередко высказывается мысль о превосходстве японцев над европейцами в некоторых сферах. Особенно часто с восхищением говорится о безукоризненной чистоте, соблюдаемой японцами буквально во всем. И не случайно одним из центральных требований, которые Валиньяно в рамках своей новой концепции предъявляет к падре, является соблюдение ими чистоты в быту и в приготовлении пищи.

Как следствие признания прав японцев на собственную культуру предстает решение начать воспитание местного, японского духовенства. Начало этому было положено Валиньяно в первый его приезд, когда он основал ряд учебных заведений, в которые принимались и японские юноши.

С целью скорейшего претворения в жизнь принципов новой политики Валиньяно в 1580 г. пишет трактат "Предупреждения и предостережения по поводу обычаев и катаги (нравов), распространенных в Японии". Фактически, это свод правил поведения для священников. На португальском языке он написал не случайно -большинство миссионеров были португальцами.

Луис Фройс, отчасти выразивший и официальную точку зрения, так оценивает появление трактата: "Оставил также Падре и наставления по поводу того, каким образом мы должны относиться к обычаям и церемониям, и о том, как принято вести себя в этих землях. Вещь весьма нужная для самих японцев, чтобы знали они, как жить в наших домах, и чтобы мы могли лучше с ними сосуществовать; потому как немаловажно, чтобы мы в их глазах были достойными уважения. Из-за того, что обычаи и церемонии этих земель так отличаются и даже противоположны принятым в Европе и до сих пор у нас не было предписаний насчет того, как мы должны себя вести в их отношении, помимо определенного замешательства, вызванного этой ситуацией, были и другие нежелательные следствия нашего незнания их обычаев и традиций, провоцирующие некоторые разногласия во взглядах и ограничивающие плодотворность наших усилий. Все это - из-за противоречий в их и наших обычаях. Он распорядился, чтобы мы во всем придерживались присущего японцам и принятого в Японии образа действий. Для этого он изложил некоторые предостережения, с помощью которых мы должны будем ознакомиться с обычаями и манерами поведения. И благодаря им, а также правилам, которые он нам оставил, чтобы хранились в каждом нашем доме и каждом приходе, чтобы достичь единообразия, а также благодаря их изучению возрастет во много раз сплоченность усилий среди нас и плоды и почитание святого закона среди японцев" ²³.

Для нас этот текст может представлять интерес не только с точки зрения возможности проследить изменения в развитии политики католической церкви в азиатских странах. Наиболее интересной является заложенная в нем информация о церемониальном этикете, регламентировавшем повседневную жизнь средневекового японца, несмотря на то что в специально посвященных этим вопросам трудах других иезуитов, например в "Истории церкви в Японии" Жуана Родригеса ²⁴, где детально описаны все нормы японского этикета, содержатся более полные сведения. Цель рассматриваемой нами работы заключается не в описании церемоний, а в размышлении над тем, как завоевать достойное место в структуре японского общества. Это размышление приводит автора к сравнительному сопоставлению культуры общения и быта японского синто-буддийского и христианского католического миров. И поскольку это сравнение - одна из первых попыток такого анализа, когда-либо осуществленная европейцами, а также поскольку автор был непосредственно знаком с предметом, то этот материал для нас приобретает особую ценность.

Перевод трактата выполнен по изданию: Alessandro Valignano. II ceremoniale per [121] imissionari del Giaponne. - Advertimentos e avisos acerca dos costumes e catangues do Japao. Rome, 1946. Приведенная здесь версия трактата публикуется частично в переводе (п. 1-2, 126-145), частично в изложении (п. 3-125, 146-159).

Комментарии

1. Подробно об этом см.: Charts Ralph Boxer. The Great Ship from Amacon: Annals of Macao and the Old Japanese Trade, 1555-1640. Lisboa, 1963.

21. Alessandro Valignano. II ceremoniale per i missionari del Giappone. — Advertimentos e avisos acerca dos costumes e catangues do Japao. Rome, 1946, p. 150.

22. Цит. по: М. Cooper. They Came to Japan. An Anthology of European Reports on Japan, 1543—1640). L., 1965.

23. Luis Frois. Op. cit. Vol. III, p. 179.

24. Joao (Tguzu) Rodregues. Historia da Igrega no Japam. Tokyo, 1953.

Текст воспроизведен по изданию: Трактат А. Валиньяно "Предупреждения и предостережения по поводу обычаев и катаги (нравов), распространенных в Японии" // Восток, № 4. 1998