Народные движения «Окагэ маири» (1830) и «Эдзя най–ка!» (1867) в Японии

1867 год стал последним годом правления династии дома Токугава (1603–1867). В обстановке нарастания политического и социально–экономического кризиса в стране вспыхнули своеобразные народные выступления. Они охватили политические и экономические центры тогдашней Японии – Киото, Осаку, Эдо (нынешний Токио), Нагою и др. Начиная с осени 1867 г. городские низы – мужчины и женщины, взрослые и дети – включались в карнавально–танцевальные шествия; при этом они распевали песни, в которых повторялась реплика «Эдзя най–ка!» – «Эка важность!». Это движение имело ряд особенностей. Сигналом к действию служило «падение с небес» синтоистских и буддийских амулетов. В местах, где они появлялись, народ устанавливал алтари, перед которыми клалось угощение; устраивались шумные пиршества, длившиеся по нескольку дней кряду. Затем шла подготовка к песнопениям и танцевальному шествию. Характерным было стремление к отречению от будничности и принятых стереотипов поведения. Это нашло отражение и в травестии: мужчины переодевались в женскую одежду, а женщины – в мужскую, старухи рядились под молодых. В песнях и танцах присутствовали нарочито вульгарные (в духе бурлеска) и эротические мотивы.

Исследование данного феномена началось в Японии сравнительно недавно, и пока его нельзя считать достаточно изученным ¹. Соответствующий материал разбросан в многочисленных краеведческих историях ². Имеющиеся оценки исследователей недостаточно обоснованны, скорее их следует рассматривать как рабочие гипотезы ³. Одни дают негативную оценку движению, считая, что вовлеченный в эти выступления народ не смог сыграть ту роль, которую был призван сыграть в свержении сёгуната (Хани Горо), что в карнавализированных выступлениях проявлялась в концентрированном виде слабость народных движений в Японии той поры, что эти выступления были использованы в политических целях антисёгунскими монархическими силами (Тояма Сигэки, Фудзитани Тосио и др.) ⁴. Ряд ученых подчеркивает позитивное значение этого движения. В течение месяца [107] оно парализовало власть феодального правительства–бакуфу над народными массами (Иноуэ Киёси), породив вихрь народной энергии, в которой выразились протест народных низов и их сопротивление феодальному угнетению (Кобаяси Сигару) ⁵. В движении «Эдзя най–ка!» усматривают также «предельно возможную форму проявления заинтересованности масс в политических переменах» (Сасаки Дзюнносукэ) ⁶. Видимо, расхождения в оценках во многом обусловлены тем, что информация по данной теме ограниченна.

Генезис «Эдзя най–ка!» правомерно связывают с более ранним массовым движением – «Окагэ маири», паломничеством в главный синтоистский храм в Иса. В обоих движениях находят много сходных черт по форме и идеологическому содержанию. В свою очередь, истоки «Окагэ маири» уходят корнями в глубокую древность – к празднеству в честь бога Токоё, символа вечной жизни (VII в.), и бога Сидара. Во время праздника в честь бога Сидара в 945 г. десятки тысяч людей приняли участие в карнавальном шествии с танцами и пением в провинции Сэццу (нынешняя префектура Осака). Сохранилось много сведений о крестьянском празднике–карнавале (дэнгаку), во время которого его участниками нарушались всяческие запреты и табу, регламентировавшие их повседневную жизнь. Особую известность получил «большой карнавал» (дай дэнгаку) 1096 г., который начался в деревнях под Киото и охватил саму столицу. Массовое паломничество в синтоистский храм в Исэ, которое сопровождалось пением и танцами, началось позднее и называлось Исэ одори – «[карнавальный] танец Исэ». Первая массовая вспышка Исэ одори зафиксирована в 1614 г. Эти паломничества с карнавалом периодически продолжались на протяжении всего XVII в.

Паломничество 1830 г. непосредственно предшествовало движению «Эдзя най–ка!». Подобные паломничества в храм в Исэ зафиксированы и в более ранний период (в 1650, 1705, 1718, 1723, 1771 гг.). О массовом характере этих движений свидетельствует и то, что в 1705 г. за 50 дней в паломничестве приняли участие более 3,5 млн. человек, в то время как общая численность населения Японии составляла 30 млн. В 1830 г. в течение пяти месяцев в паломничестве приняли участие свыше 5 млн. человек. Движение 1830 г. отличалось от предыдущих не только размахом, но и новым качеством: на стадии затухания паломничества в районе нынешнего Кансая возникло карнавальное шествие, уже не имевшее отношения к паломничеству; оно проходило организованно, по деревням. Эта форма выступления масс повторилась и в 1867 г., когда карнавально–танцевальное шествие состоялось не только в районе Кансая, но и в местах, не связанных с паломничеством в Исэ ⁷.

Для вышеупомянутых карнавализированных празднеств были характерны некоторые черты, берущие начало от первобытного народного первопраздяика, известного у многих народов. Это – оргиастическое нарушение запретов и табу, временная ломка всевозможных стереотипов поведения, выражение в своеобразных религиозно–культовых формах стремления к счастью (долголетию, богатству).

Эти движения ставят перед исследователем ряд важных вопросов. В частности, они требуют рассмотрения взаимосвязи и соотношения этих движений и более активных форм социального протеста, таких, как крестьянские и городские бунты [например, движения «Ёнаоси!» (досл. «Исправить жизнь!») и «Утиковаси!» (досл. «Порушить!»)]. Необходимо также осмыслить социальное и политическое значение движения «Эдзя най–ка!» в поворотный момент японской истории, в канун крушения средневекового феодального господства.

Очевидно, что исследование подобных движений требует проведения тщательного этнокультурного и культурологического анализа. Этим движениям присущи многие черты, которые можно отнести к «народно–смеховой культуре», если заимствовать определение М. М. Бахтина. Бросаются в глаза яркие, национальна окрашенные элементы «народно–праздничного утопизма», «элементы [108] карнавального типа». Историческое значение этих движений, в особенности «Эдзя най–ка!», следует определить прежде всего «в потоке народной культуры, которая всегда, на всех этапах своего развития, противостояла официальной культуре и вырабатывала свою особую точку зрения на мир и особые формы его образного отражения» ⁸.

Ниже приводится материал о движениях «Окагэ маири» 1830 г. и «Эдзя най–ка!» 1867 г. Первый извлечен из наиболее обстоятельного его описания – «Увиденное и услышанное о паломничестве в Исэ» ⁹, которое содержится в «Картинах бренного мира». Это – манускрипт в 13 книгах ¹⁰, свод ценных исторических сведений о событиях, имевших место в Японии примерно за 40 лет с начала XIX в. Имя автора неизвестно, однако установлено, что он проживал в г. Осака, занимался врачеванием и имел широкий круг знакомств среди зажиточной части горожан. Завершение составления «Картин бренного мира» относится, вероятно, к середине XIX в.

Материал о движении «Эдзя най–ка!» содержится в рукописи, озаглавленной: «Записи о чудесах в разных провинциях, увиденных и услышанных в пору паломничества в Исэ в годы Кэйо» ¹¹. Это сравнительно небольшие по объему записи, живо и красочно передающие обстановку и поведение участников описываемых событий.

Использованные нами тексты изданы с комментариями Ясумару Ёсио. В оригинале приводимые документы изложены в хронологической последовательности, сплошным текстом. Нами извлечены наиболее характерные записи и представлены ниже в виде отдельных фрагментов. Эти материалы написаны на архаическом книжном языке бунго. Второй материал написан частично и в стиле соробун. На иностранные языки, включая русский, они не переводились.

Комментарии

1. Первые научные сообщения появились в 1915–1916 гг. Однако специальных исследований по этой теме немного, среди них – две монографии: Фудзитани Тосио. Окагэ маири то эдзя най–ка (Паломничество в Исэ и движение «Эдзя най–ка!»). Токио, 1968; Нисигаки Сэйдзи. Эдзя най–ка (Движение «Эдзя най–ка!»). Токио, 1973.

2. См.: Нисигаки Сэйдзи. Указ. соч., с. 14.

3. Там же, с. 251 – 256.

4. С этим взглядом созвучна оценка Г.И. Подпаловой. «Внося дезорганизацию в экономическую жизнь страны, это движение расшатывало подгнившее здание феодализма, но одновременно распыляло революционные антифеодальные силы» [Г.И. Подпалова. Изучение крестьянского движения Японии в период позднего феодализма (1603–1867 гг.). – Историография стран Востока (проблемы нового времени). М., 1978, с. 66].

По–иному характеризует «Эдзя най–ка!» исследователь синтоизма Г.Е. Светлов. «Оно в значительной степени использовало традиции окагэ маири, в нем также нашло отражение недовольство масс феодальными порядками, стремление к лучшей жизни... окагэ маири по существу дополняло (разрядка наша. – Ю.Р.) собой более радикальные формы народных движений каковыми были восстания крестьянства и городских низов». [Г.Е. Светлов. Путь богов (Синто в истории Японии). М., 1985, с. 106–108].

8. См.: Нисигаки Сэйдзи, Указ. соч., с. 253–254.

6. Сасаки Дзюнносукэ. Бакумацу–но сякай дзёсэй то ёнаоси Социальная ситуация и «Ёнаоси» в конце периода сёгуната). – Иванами кодза «Нчхон рэкиси» (Сборники статей «История Японии»). Т. 13. Токио, 1977, с. 272.

7. См.: Нисигаки Сэйдзи. Указ. соч., с. 205–248.

8. М. Бахтин. Рабле и Гоголь (Искусство слова и народная смеховая культура). – М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975, с. 484.

9. Окагэ но дзимоку дайити. Укиё–но арисама, дай ни кан (Увиденное и услышанное о па–тгпмяичестве в Исэ. Ч. 1. – Картины бренного мира. Кн. 2. Рукопись. [Б. м., б. г.].

10. «Картины бренного мира» дошли до нас в рукописи, в двух экземплярах. Один манускрипт хранится в Парламентской библиотеке Японии, его копия – в Институте историографии и источниковедения при Токийском университете. См.: Ясумару Ёсио. Окагэ маири то эдзя най–ка (Паломничество в Исэ в 1830 г. и движение «Эдзя най–ка!»). – Минсю ундо–но сисо (Идеология народных движений) (ИНД) Серия «Нихон сисо тайкэй» (Большая серия «Общественная мысль Японии в документах»). Т. 58. Токио, 1970, с. 500.

11. Хоригути Ёсибэ. Кэйо исэ окагэ кэнбун сёкоку фусиги–но хикаэ (Записи о чудесах в разных провинциях, увиденных и услышанных в пору паломничества в Исэ в годы Кэйо), 1867, декабрь. Рукопись. [Б.м., б.г.]. Автор – житель городка Фуруити (ныне часть г. Исэ). Манускрипт по–видимому, хранился в семейном архиве потомков автора. В настоящее время в библиотеке при храме в Исэ имеется калькированная копия рукописи (см.: ИНД, с. 501).