МАМИЯ РИНДЗО

ОПИСАНИЕ СЕВЕРНОГО ЭДЗО

ОПИСАНИЕ СЕВЕРНОГО ЭДЗО, СДЕЛАННОЕ МАМИЯ РИНДЗО

Перевод и аннотация Джона А. Харрисона (Труды американского философского общества т. 99, кн. .2, 15 апреля 1955 г. Филадельфия. Перевод на русский язык Переславцева В. В.)

Университет штата Флорида

Зимой 1806 и весной 1807 гг. вооруженное торговое судно Российско-Американской компании совершило нападение на японские рыболовецкие базы и правительственные посты островов Сагалянь (Карафуто) и Эторофу (Итуруп, Курильские острова). Рейд, которым руководили морские офицеры Давыдов и Хвостов, представлял собой попытку РАК вынудить Японию начать торговые отношения с Россией, что обеспечило бы Компании незамерзающие порты и источники продовольствия для колоний РАК на Аляске. Несмотря на проявленную русскими твердость, нарушить японскую изоляцию в делах внешней торговли удалось лишь полвека спустя. Из нападения на эти острова Россия не извлекла для себя никакой пользы. Напротив, инциденты усилили японскую ксенофобию в отношении континентального соседа. Еще меньше пользы извлекло из столкновения с русскими правительство сегуна, обнаружившее в глазах всего мира свою явную слабость. События побудили ученых-этнографов и картографов выполнить свой долг перед Японией и подготовить первое добротное научное описание острова Сагалянь и его обитателей.

Долгое время японцы считали территории к северу от Японского архипелага своими владениями. Столетиями этот регион под общим названием “Эдзо”, включающий Хоккайдо, Сагалянь и Курильские острова, объединялся в одно целое из-за близкого соседства этих земель. В 1806 году правительство решило собрать более точную информацию о своих северных владениях с целью обоснования территориальных прав. Несмотря на то, что приоритет японцев в этих районах [86] зафиксирован в исторических хрониках, несмотря на то, что владевший Хоккайдо с 1690 по 1853 гг. клан князей Мацумаэ основал на берегах южной части острова Сагалянь рыболовецкие базы еще в XVIII веке, ни географических карт, ни подробных описаний острова в то время еще не существовало. Поскольку сведения о территориях к северу от пролива Соя носили отрывочный характер, многочисленные попытки освоить эти земли чаще всего терпели неудачу из-за суровых климатических условий в зимнее время. Кризис 1806—1807 гг. побудил сёгунат искать пути исследования северных земель. Человек, которому была поручена эта работа, был выбран случайно, но этот выбор оказался на редкость удачным.

Мамия Риндзо родился в 1781 году в провинции Хитати в семье крестьянина. Он весьма преуспел в обучении молодежи основам математики, астрономии и географии. Во время набегов Хвостова и Давыдова Мамия состоял на государственной службе в качестве младшего чиновника по делам Хоккайдо и Итурупа. В 1807 году он получил приказ провести обследование Карафуто и отправился в путь вместе с Мацуда Дэндзиро. Оба путешественника успешно продвинулись на сотню миль к северу от японского правительственного поста в Сирануси, но наступление зимы вынудило их вернуться на Хоккайдо. Стремясь завершить порученную работу, весной 1808 года Мамия Риндзо снова отправился в путь, на сей раз один. В двадцатишестилетнем возрасте он отправился в неведомую страну, вполне сознавая, что из этого путешествия он может не вернуться...

С самого начала возникли трудности с проводниками. Хоккайдские айны отказались сопровождать Риндзо севернее Сирануси. Тогда он заменил их айнами с Карафуто, но смог продвинуться не далее Тоннай. Идти дальше отказались даже карафутские айны, они сетовали на плохую погоду, бездорожье и кровожадные местные племена. Шестерых ему все же удалось уговорить пройти хотя бы до Риёнай. Идти дальше они не согласились, опасаясь маньчжурских разбойников, которые могли отнять у них не только имущество, но и жизни. Действуя где уговорами, где льстивыми обещаниями, Мамия удалось продвинуться со своим отрядом до Тоцусёку. Но был уже сентябрь, приближалась зима, а запасы продовольствия были почти на исходе. Проводники наотрез отказались продолжать путь и отряду пришлось возвратиться в Тоннай, где было решено переждать зиму. В январе 1809 года Мамия [87] Риндзо снова отправился в дорогу, но на этот раз избрал морской путь. 12 апреля 1809 года Мамия Риндзо прибыл в Нанио. Здесь, полагая, что он достиг северной оконечности Карафуто, решил пересечь остров и выйти на восточное побережье, где намеревался ступить ногой на русскую территорию. Но проводники опять его подвели, и Мамия был вынужден вернуться в Нотэто, где путешественники остановились у тамошнего начальника. Запасы продовольствия катастрофически таяли, Мамия уже вынужден был довольствоваться рыбой, корнеплодами, а когда везло — чашкой рисовой похлебки. Он велел проводникам возвращаться домой и принял решение идти к восточному побережью один. Чиновник в Нотэто пытался его отговорить, пугая многочисленными опасностями. Чиновник опасался, что даже в случае естественной смерти путешественника японские власти привлекут виновника к строкой ответственности. Риндзо согласился задержаться в Нотэто. Пребывание в этом поселке обогатило исследователя важной информацией, ведь он жил среди туземцев и мог наблюдать их быт и традиции. Но вскоре он узнал, что русские владения находятся не на востоке, а на западе. Путешествие к восточному побережью потеряло всякий смысл. Теперь он понял, что единственной возможностью исследовать действительные границы с Россией стала бы поездка через пролив к Маньчжурии, хотя по изоляционистским законам Японской империи это каралось смертной казнью.

Игнорируя это обстоятельство, Мамия склонил местных туземцев взять его с собой в поезду в долину реки Амур, куда они ежегодно отвозили китайским чиновникам дань пушниной. После долгих колебаний туземцы согласились, и 6 августа 1809 года Мамия Риндзо покинул полуостров Нотэто и отправился в путь к маньчжурским берегам. Перед отъездом он составил подробный доклад с убедительнейшей мотивировкой своих дальнейших планов и отправил этот документ с курьером в Сирануси.

Прибытие японца в Маньчжурию вызвало такую общественную реакцию местных жителей, что это едва не стоило ему жизни, не приди ему на помощь спутники-туземцы, буквально вырвавшие Риндзо из рук обезумевшей толпы... Затем группа двинулась вверх по Амуру и через 15 дней со дня выезда из Нотэто достигла Дерена, китайского административного поста в низовье Амура. Местные власти радушно приняли японского гостя, хотя и пришлось тщательно охранять его от [88] туземцев, пришедших в неописуемое возбуждение от прибытия в Дерен иноземца. Спустя семь дней гости с Сагаляня покинули Дерен и направились (по просьбе японца) другим путем к морскому побережью. Это дало возможность путешественнику увидеть и описать встреченные в пути поселения. 13 сентября 1809 года группа возвратилась в Нотэто, и Риндзо счел свою задачу по определению границ японских владений выполненной. В ноябре того же года он уже был в столице империи Эдо, где представил подробный отчет о поездке.Мамия Риндзо составил географические карты и два тома описаний своих путешествий в Амурский район. Его труды под названием “Тодацу кико” (Поездка в Восточную Татарию) оставались в рукописи до конца XIX столетия. Но главный труд путешественника — описание Карафуто — так и не был написан, он был продиктован писцам. Эта знаменитая книга под названием “Описание Северного Эдзо” была опубликована в 1855 году, спустя 9 лет после смерти ее автора. Издание было снабжено превосходными иллюстрациями, выполненными двумя современными художниками на основе описаний увиденного Риндзо на Карафуто. В 1944 году “Описание” было переиздано. Оно вошло в сборник подлинных документов по исследованию Эдзо. Сборник назывался “Хокумон сосё” (Библиотека “Северные ворота”). Современный перевод выполнен по изданию 1855 года и имел обширный справочный аппарат. Это оказалось необходимым, поскольку значительная часть издания 1855 года была выполнена в старой каллиграфии. Кроме того, проведена сверка издания 1855 г. с двумя другими существующими версиями: “Хокуи кико” и “Хокуи бункэнроку”. Но ни одно из этих двух не является столь полным изданием, как публикация 1855 года, хотя между ними и имеются некоторые разночтения. Два других издания, к сожалению, не попали в мои руки, и я очень обязан Ацуси Мурамацу за сверку всех трех текстов.

При подготовке данного английского перевода возник ряд трудностей. Во-первых, в некоторых фрагментах текста затруднена идентификация рассказчика: то ли Риндзо говорит о ком-то, то ли писарь о Риндзо. Повествование ведется то от первого лица, то от третьего. Во-вторых, Риндзо в своих заметках предельно лаконичен и точен. Увиденное своими глазами он описывает достаточно подробно. Если информация получена им из “вторых рук”, Риндзо непременно подчеркивает это обстоятельство, сам ограничиваясь простым [89] сообщением, никогда не домысливая или приукрашивая собранные сведения. Подробности жизни встреченных им в пути людей изложены в форме скупого перечисления фактов без излишнего их расцвечивания. Это придает некоторую сухость его повествованию не только в японском оригинале, но и английском переводе. Изменить стилистику текста оригинала для большей удобоваримости книги в английском варианте означало бы нарушить и фактографическую точность оригинала. По этой причине я решил преследовать те же цели, что и Мамия Риндзо своими записками: точно передать факты, собранные и изложенные автором “Описания”.

Для того, чтобы избежать довольно распространенной ошибки многих переводчиков, буквально передающих метафоры и образные выражения, приведенные в тексте оригинала, я “англизировал” все за исключением: 1). Двух метафорических выражений, одно из которых привязано к конкретному времени, другое — к конкретной географической обстановке; 2). Местных, т. е. неяпонских географических названий и наименований предметов. В оригинале наблюдается значительное различие между японскими и местными терминами. И в переводе я постарался сохранить такое же различие.

Читатель обратит внимание на одно обстоятельство. В тексте содержится немало ссылок на иллюстрации, хотя в данной книге их приводится только пять и распределены они по объему материала весьма неравномерно. Тем не менее, мы в точности воспроизвели оригинал. Главной целью своей работы я считал с максимальной полнотой и точностью воспроизвести первое описание одного из самых таинственных и малоизученных уголков Дальнего Востока.

Арфы, лиры, карильоны, барабаны... Звучание каждого из инструментов очаровывает душу. Но лишь тогда, когда они звучат не сами по себе, а в руках талантливого музыканта. Когда каждый рожденный инструментом звук — часть творения автора музыкального произведения...

Баранина, говядина, свинина, рыба... Сами по себе они пригодны человеку в пищу. Но стать произведением кулинарного искусства они могут лишь по воле искусного повара.

Так и с человеческими способностями. Наделенный талантом человек может умереть в безвестии, если не воля случая, не особые обстоятельства, в которых талант раскрывается во [90] всей его полноте. Талантливые люди рождались во все времена. Однако современная жизнь слишком упорядочена, чтобы дать миру великого человека. По этой же причине нынешние звезды на небосклоне светят не столь ярко, как звезды давно ушедших времен.

На заре эпохи Бунка правительство Японии вознамерилось предпринять решительные шаги для освоения Эдзо. Среди тех, кому предстояло осуществить намеченные планы, оказался человек по имени Мамия Риндзо. Выполняя приказ сегуна, он в одиночку отправился в северные районы Эдзо и провел там целых два года. Добрался до Маньчжурии, где встретился с китайскими чиновниками, рассказал им о своей родине. Когда он вернулся, мы впервые получили ясное представление об этих далеких землях.

Северный Эдзо расположен от 50-й параллели (так в тексте оригинала — Прим. переводчика) и с древнейших времен считался самостоятельной, изолированной территорией с климатическими условиями, напоминающими климат Камчатки. Ранее на земли Северного Эдзо не ступала нога японского исследователя. И даже европейцы, страстные первооткрыватели отдаленных уголков и территорий — никогда не были здесь. Мамия Риндзо испытал немало невзгод, исследуя этот район. Сделанные им открытия столь же замечательны, как освоение Америки испанскими мореплавателями или кругосветное плавание Магеллана. Его бескорыстие, стойкость, способность жертвовать собой в интересах своей страны за тысячи миль от родного дома сродни самоотверженности других прославленных первооткрывателей.

Свои наблюдения путешественник изложил в книгах “Описание Северного Эдзо” (в 4-х томах) и “Поездка в Восточную Татарию” (в 3-х томах). Однако из этих трудов мы узнаем только частично о том огромном вкладе, который внес Мамия Риндзо в науку. Великое время дало миру великого человека. Почему мы всегда говорим, что таланты древности ярче талантов нынешних?... Я же утверждаю без всяких сомнений: когда наступают великие события, таланты восходят по велению времени и в наши дни, как это бывало в древности. Как упомянутые музыкальные инструменты звучат гармонично лишь в составе оркестра, как названные ранее блюда услаждают наш вкус в сочетании с превосходной сервировкой, так время и обстоятельства возносят природные способности [91] человека к истинному совершенству. Так умелый ювелир силой своего таланта превращает невзрачный алмаз в бриллиант божественной красоты.

Мой друг Охэда попросил меня написать предисловие к книге “Описание Северного Эдзо”. Яркость необыкновенной личности Мамия Риндзо поразила меня до такой степени, что моя рука не смогла написать банальное предисловие. И я предпосылаю его удивительной книге мое восхищение подвигом первопроходца.

Написано в Эдо в 7-й год эпохи Каэй, год Тигра, 10-й месяц.

(пер. В. В. Переславцева)
Текст воспроизведен по изданию: Описание северного Эдзо, сделанное Мамией Риндзо // Общество изучения Сахалина и Курильских островов. Краеведческий бюллетень. № 4. 1993