НИХОН РЁИКИ

Публикации легенды из «Нихон рёики»

Для японского общества чрезвычайно характерной чертой является синкретизм, прослеживаемый в самых различных областях материальной и духовной культуры японцев начиная от древности и вплоть до настоящего времени. Глубокое взаимопроникновение местных и привнесенных элементов определяет, в значительной степени, национальное своеобразие культуры Японии. Эволюция религии в Японии, и, в частности, синкретизм буддизма и синтоизма, на общекультурном фоне истории этой страны отнюдь не выглядит чем-то исключительным.

Рассмотрение взаимоотношений между буддизмом и синтоизмом возможно только на основе совокупного изучения широкого круга вопросов, касающихся развития общества, государства, религиозных представлений. В связи с этим одной из главных методологических предпосылок для раскрытия предложенной темы следует считать комплексный подход, включающий изучение как социально-политических аспектов, так и вопросов догматики. Поскольку на роли буддизма и синтоизма в общественной жизни Японии мы останавливались в другой статье ¹, то в настоящей публикации основное внимание уделяется взаимопроникновению буддизма и синтоизма в народных верованиях. Для этого нами используются некоторые предания и легенды «Нихон рёики».

«Нихон рёики» (полное название «Нихонкоку гэмпо дзэнъаку рёики», которое можно перевести как «Удивительные истории о воздаянии в этой жизни за добрые и злые дела, которые произошли в стране Японии») представляет собой сборник буддийских преданий, легенд и житий. Этот жанр, определяемый в японской историографии и литературоведении как «буддийская литература устных рассказов» (буккё сэцува бунгаку) получил значительное развитие в период зрелого средневековья. К нему можно отнести сборники «Санбо экотоба» (984 г.), «Кондзяку моногатарисю» (чуть позднее 1108 г.), «Удзи сюи моногатарисю» (1215 г.) и некоторые другие произведения. Большинство историй «Нихон рёики» вошло в вышеупомянутые сборники, что свидетельствует об их жизненности и популярности. В буддийской литературе Индии «Нихон рёики» обнаруживает наибольшее родство с аваданами. Среди произведений китайской литературы непосредственное влияние на составителя «Нихон [127] рёики» монаха храма Якусидзи по имени Кёкай оказали такие произведения, как «Минбао цзи»-«Записки об удивительном воздаянии» (яп.-«Мёхоки», сер. VII в. в Китае текст этого памятника утерян, в Японии сохранился со значительными пробелами) и «Цзиньган баньжо цзинцзи яньцзи» (718 г.)-«Удивительные записи о сутре» Vajra-prajna-paramita (яп.-«Конго ханнякё сюкэнки»).

Три свитка памятника включают в себя 116 историй, расположенных в основном в хронологическом порядке и охватывающих период от правления Юряку (418-479) до правления Сага (809-823). Наши данные об авторе-составителе «Нихон рёики» скудны. В «Сведениях о знаменитых монахах Японии» («Хонтё косо дэн», составлены Сибан в 1702 г.) имя Кёкай хотя и упоминается, но сообщается только следующее: «Место рождения монаха Кёкай неизвестно. Он жил в храме Якусидзи и придерживался учения Юисики» ². Кроме того, что Кёкай изучал учение Будды, он написал «Рёики».

Датировка памятника вызывает разногласия: наиболее ранняя относит его к 785 г., наиболее поздняя-к 823 г. ³. Однако для целей нашей публикации такое расхождение не представляется существенным ввиду непрерывности народной буддийской и синтоистской традиций в указанный период.

Для изучения взаимовлияния буддизма и синтоизма в ранний период их сосуществования (VI-VIII вв.) мы располагаем тремя основными письменными источниками: летописями «Нихон секи» «Анналы Японии», составлены в 720 г., охватывают период с доисторических времен до 697 г.), «Секу нихонги» («Продолжение анналов Японии», 794 г., хронологические рамки: 697-793 гг.) и «Нихон рёики». Летописи представляют собой официальные версии исторического процесса и поэтому для описания истинной картины религиозной ситуации необходимо пользоваться не только данными придворных историков-их следует, по мере возможности, дополнять источниками, независимыми от официального летописания. Таким источником является «Нихон рёики»: большинство историй этого памятника непосредственно восходит к устной традиции.

Официальные хроники, с одной стороны, и сборник народных буддийских преданий-с другой, освещают различные стороны процесса буддийско-синтоистских взаимоотношений. Материалы хроник позволяют судить о противоборстве социальных сил, заинтересованных в распространении буддизма и препятствовавших этому процессу; о роли правителей в этой борьбе; о функциональных различиях между буддизмом и синтоизмом в жизни двора; о некоторых конкретных формах взаимовлияния буддизма и синтоизма. Данные хроник представляют исследователю богатый материал для изучения социальных аспектов отношений между синтоизмом и буддизмом.

Эта же проблематика частично отражена и в «Нихон рёики», хотя, нужно оговориться, в хрониках эти вопросы освещаются много полнее. Основная историко-культурная ценность «Нихон рёики» состоит в [128] фиксации религиозных представлений, которые бытовали в среде людей, далеких от придворной жизни. Эти представления характеризовались явственно выраженной синкретичностью. Распространение буддизма вширь, приобщение к вероучению все новых адептов, приводило к тому, что элементы местной религии-синтоизма- проникали в буддизм. Именно под влиянием синтоизма сложился японский вариант буддизма, отличного от буддизма Кореи и Китая, откуда он проник в Японию.

Адаптация буддизма к местным условиям началась вместе с распространением буддизма в Японии, т. е. с середины VI в. Взаимопроникновение двух религий прослеживается в самых различных областях религиозных представлений, иконографии, ритуале. В данной публикации приводятся пять легенд «Нихон рейки». Первые три касаются монаха Додзё и его потомков. Из этих историй видно, каким образом традиционные синтоистские представления определяли свойства и образ действия персонажей, которым приписываются одновременно и буддийские добродетели. Два последних предания отражают процесс переосмысления синтоистских ценностей (на примере образа змея). Подобное переосмысление началось еще в рамках собственно синтоистской традиции и было стимулировано вероучением буддизма.

Материалы публикации, так же как и другие дошедшие до нас историко-филологические данные, позволяют сделать вывод о живучести синтоистских представлений, об их глубоком внедрении в сознание народа, что и обусловило специфику формы и содержания «японского» буддизма.

Перевод выполнен по упоминавшемуся выше изданию Эндо Ёсимото и Касуга Кадзуо. На русский язык памятник ранее не переводился. Римская цифра указывает на свиток, арабская-на порядковый номер истории.

Комментарии

1. А.Н. Мещеряков. Буддизм и синтоизм в общественной жизни Японии VI-VIII вв. (по материалам официальных хроник).-«Народы Азии и Африки». 1979, № 1.

2. Имеется в виду принадлежность Кёкай к секте Хоссо (йогачаров). Якусидзи традиционно считается центром этой секты. Однако из анализа содержания памятника не следует, что приписываемая Кёкай принадлежность к этой секте оказала на него сколько-нибудь существенное влияние. Вообще говоря, ко времени составления памятника буддийские секты еще не оформились ни организационно, ни в плане догматов.

3. Подробно см.: «Нихон рёики». Под ред. Эндо Ёсимото и Касуга Кадзуо в серии «Нихон котэн бунгаку тайкэй». Т. 70. Токио, 1974, с. 6-8.

(пер. А. Н. Игнатовича)
Текст воспроизведен по изданию: Легенды из "Нихон рёики" // Народы Азии и Африки, № 3. 1981