НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

Небесный повелитель Мимаки-ири-бико-инивэ-но сумэра-микото. Государь Су:дзин ¹

[1. Вступление на трон и перенос столицы]

Небесный повелитель Мимаки-ири-бико-инивэ-но сумэра-микото был вторым сыном Вака-ямато-нэко-пико-опо-биби-но сумэра-микото. Его мать звалась Икагаси-комэ-но микото и была дочерью Опо-пэ-соки, далекого предка рода Моно-но бэ.

Государь был провозглашен наследным принцем в возрасте 19 лет. У него были отменные способности к познаниям, и с детства его замыслы отличались отвагой и доблестью. Когда он повзрослел, то мыслил широко и был осмотрителен, глубоко почитал богов Неба, богов Земли и постоянно готовился к тому, чтобы унаследовать и перенять Небесные деяния.

Летом, в 4-м месяце 60-го года государь Вака-ямато-нэко-пико-опо-биби-но сумэра-микото скончался.

Весной начального года [правления нового государя], в день Киноэ-но ума 1-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но ума, наследный принц вступил на престол. Супруга государя была почтена титулом великой государыни-супруги.

Весной, в день Хиноэ-но тора 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но и, Мимаки-пимэ была провозглашена супругой государя. А еще до этого она родила Небесного повелителя Икумэ-ири-бико-исати-но сумэра-микото, Пико-исати-но микото, Куни-ката-пимэ-но микото, Тити-туку-ямато-пимэ-но микото, Ямато-пико-но микото и Икатуру-пико-но микото.

А младшая супруга ², Топоту-аю-мэ-магупаси-пимэ-но микото, дочь стража Аракапа-тобэ из страны Ки-но куни (в одном [толковании] сказано: она звалась Сака-пуру-ама-иробэ, была дочерью сукунэ Опо-ама), родила Тоёки-ири-бико-но микото и Тоё-суки-ири-бимэ-но микото. [207]

Следующая младшая супруга, Опо-ама-пимэ из Вопари, родила Ясака-но ири-бико-но микото, Нунаки-но ири-бимэ-но микото, Товоти-ни-ири-бимэ-но микото. Шел тогда год Киноэ-но сару Великого цикла.

Осенью 3-го года, в 9-м месяце, столица была перенесена в Сики. Ее [обитель государя] именуют Мидукаки-но мия.

Зимой 4-го года, в день Мидзуноэ-но ума 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-но сару, государь отдал повеление, рекши: «Вот, мои царственные предки, все государи [прежних времен], [наследуя один другому], разливали свет в государевых пределах. Разве делал это каждый из них для себя? Верно, делалось так для того, чтобы пасти людей и богов ³, управлять Поднебесной. И вот, далеко идущие деяния в мире начав, они все дальше распространяли добродетель. Теперь я принял великое назначение, и я буду милостив к Изначальным [народу]. Как же мне лучше поступить, чтобы следовать по стопам царственных предков и долговечно, беспредельно сеять царские милости? Не лучше ли будет, если вы, вельможи, и ста управ чиновники, всем сердцем радея, вместе со мной будете покой в Поднебесной хранить?» — так рек.

[2. Распространение эпидемии и ритуалы почитания богов]

В 5-м году в стране распространился мор, множество людей умирало, и от народа осталась едва половина.

В 6-м году крестьяне разбрелись, некоторые же стали бунтовать. Этот натиск трудно было сдерживать одной лишь добродетелью. Поэтому государь, рано вставая, ложился запоздно и просил у богов Неба, богов Земли простить его. ⁴

А до этого двух богов-столпов — великую богиню Аматэрасу-опомиками и Ямато-но опо-куни-митама, Душу великой страны Ямато, почитали ритуалами в великом государевом дворце. Вот, устрашился он мощи этих богов, вместе с ними проживать было неспокойно. Тогда доверил он Тоё-суки-ири-бимэ-но микото [почитание] Аматэрасу-опомиками, с тем, чтобы впредь обряды [в честь этой богини] совершались в Касанупи, в Ямато, и чтобы там восставили священные пимороки за крепкой каменной оградой. ⁵ А обряды в честь Ямато-но опо-куни-митама — доверили Нунаки-но ирибимэ-но микото. Однако у Нунаки-но ирибимэ-но микото выпадали волосы, а тело ее совсем исхудало, так что служить [божеству] она не могла.

Весной 7-го года, в день Каното-но у 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но уси, государь изрек повеление: «В старину [208] мой царственный предок великое основание широко заложил, все выше священные деяния простирал, и его царская благость вступила в расцвет. Думалось ли, что в мой век [правления] неожиданно начнутся столь многие бедствия? Уж не в том ли дело, что при моем дворе благие меры не принимаются, и боги Неба, боги Земли винят меня? Может быть, надо узнать о причине бедствий у священной черепахи? ⁶» — так рек.

Соизволил тогда государь отправиться в Каму-асади-пара, созвал восемь десятков мириад богов и предпринял гадание. И вот некое божество, вселившись в Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото ⁷, рекло такие слова: «Зачем, государь, горюешь ты, что Поднебесная не управляется? Если будешь служить мне ритуалы надлежащим образом, все успокоится само собой».

Спрашивает государь: «Что это за бог говорит?» Ему в ответ: «Я — бог, пребывающий на границе страны Ямато, имя мне — Опо-моно-нуси-но ками». ⁸

Вот, услышав слова божества, в соответствии с наставлением этим совершили ритуалы. Однако никаких знаков не последовало. Тогда государь сам совершил ритуальное омовение, а потом ритуальное очищение дворца, вознес молитвы и рек: «Разве я не сделал все, что мог, чтобы послужить богу? Почему же все никак не принимает он моих [подношений]? Прошу, еще раз наставь меня во сне, доверши милость бога!»

В ту ночь во сне явился благородной наружности человек. Приблизился он к дверям дворца, сам назвал себя Опо-моно-нуси-но ками и рек: «Государь, не надо снова горевать. Мое это сердце причиной, что страна не поддается правлению. Если послужит мне молебны мой сын Опо-тата-нэко ⁹, то все тут же успокоится. И есть за морем страна, я туда отправлюсь», — так рек.

Осенью, в день Цутиното-но тори 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но у, трое — Ямато-тото-пая-каму-асади-пара-магупаси-пимэ, Опо-минакути-но сукунэ, дальний предок Подуми-но оми, и Исэ-но воми-но кими — одновременно увидели один и тот же сон и так о нем рассказали: «Вчера ночью [явился] мне во сне один человек из благородных. И так наставил — ”Ежели Опо-тата-нэко-но микото назначить [жрецом-]хозяином ритуалов Опо-моно-нуси-но ками, а Итиси-но нагавоти — хозяином ритуалов [209] Ямато-но опо-куни-тама-но ками, то в Поднебесной непременно воцарится великий покой”», — таков был их рассказ.

Узнав об этих словах [бога, услышанных во сне], государь в душе безмерно возрадовался, обратился с повелением к Поднебесной, чтобы отыскали Опо-тата-нэко, и в самом деле, в Тину-но агата, в селении Сувэ-но мура нашли [человека по имени] Опо-тата-нэко и привели к государю.

Государь тогда самолично соизволил отправиться в Каму-асади-пара, созвал всех вельмож и людей всех восьми десятков родов и спросил Опо-тата-нэко: «Чей ты сын?» Тот в ответ: «Мой отец зовется Опо-моно-нуси-но ками, мать — Икутама-ёри-пимэ ¹⁰. Она — дочь Сувэту-мими», — так сказал. Еще говорят, что она — дочь Кусипи-ката-ама-ту-пиката-такэ-тину-туми. ¹¹ Говорит тогда государь: «Наверное мне суждено преуспеяние», — так рек.

И вот, стали гадать, назначить ли Икагасиково, предка Моно-но бэ-но мурази, распределять подношения богам, и вышло, что это будет во благо. А еще гадали, совершить ли заодно ритуалы в честь других богов, и вышло, что это будет неблагоприятно.

В день Цутиното-но у 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но у, было отдано повеление Икагасиково, чтобы Опо-тата-нэко взял дары, изготовленные многими людьми из рода Мононобэ, и отправлял ритуалы в честь бога Опо-моно-нуси-но ками, и чтобы Нагавоти был назначен хозяином [ритуалов в честь] бога Ямато-но опо-куни-тама-но ками.

А потом затеяли гадание — прославлять ли других богов, и [вышло, что это] благоприятно. Поэтому устроили ритуалы в честь всех восьми десятков мириад богов и для того определили храмы богов Неба, храмы богов Земли, храмовые земельные наделы и крестьянские дома в собственности храмов.

И только тогда мор прекратился, страна стала успокаиваться, пять злаков начали плодоносить, люди ста родов — богатеть.

Летом 8-го года, в день Киното-но у 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-но нэ, человека из селения Такапаси-но мура, по имени Икупи, назначили виноделом при Великом боге ¹².

Зимой 12-го года, в день Киното-но у 12-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но сару, государь повелел Опо-тата-нэко устроить празднество в честь Великого бога. В тот день Икупи, [210] собственноручно божественное сакэ приготовив, поднес государю. И так спел:

Это божественное вино —

Не мной сделано.

Это божественное вино

В Ямато пребывающий

Опо-моно-нуси сбраживал.

Долгая лета! Долгая лета! ¹³ —

так спел.

Распевая эту песню, все сидели в храме бога за [ритуальной] трапезой. Вот, пир стал подходить к концу, и сановники спели хором:

Отменное сакэ [мы пили всю ночь]!

Лишь к утреннему [открытию] ворот

Хотим уйти отсюда,

Из храма Мива,

Из ворот храма Мива! —

такая была песня. Тогда государь сложил так:

Отменное сакэ [мы пили всю ночь]!

Поутру лишь ворота

Храма Мива

Толкните-распахните!

Ворота храма Мива! ¹⁴ —

так спел. И вот они ворота дворца бога распахнули ¹⁵, и государь соизволил выйти.

А тот, кто звался Опо-тата-нэко, — первопредок нынешнего рода Мива-но кими.

Весной 9-го года, в день Цутиноэ-но тора 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но нэ, государь увидел во сне человека, [обликом похожего на] бога, который так государя наставил: «Возьми восемь красных щитов и восемь красных копий и соверши ритуалы в честь бога Сумисака-но ками. Еще возьми восемь черных щитов и восемь черных копий и соверши ритуалы в честь бога Опо-сака-но ками» ¹⁶, — так рек.

В день Цутиното-но тори 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-ума, в соответствии с полученным во сне наставлением, государь совершил службы Суми-сака-но ками и Опо-сака-но ками. [211]

[3. Военачальники четырех сторон света. Бунт Такэ-паниясу-бико. Предание о горе Мива]

Осенью 10-го года, в день Цутиното-но тори 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но ину, [государь] повелел вельможным сановникам: «Чтобы вести за собой народ, за основу надо взять его обучение. Теперь, когда совершаются ритуалы в честь богов Неба, богов Земли, бедствия уже прекратились. Однако в отдаленных местах люди еще не знают, когда наступает Новый год или день новолуния. Это лишь потому, что они еще не пользуются милостью правителя. Вот, ныне я выберу вельмож, разошлю их в четыре стороны света, чтобы они внушали [народу] мои законы».

В день Киноэ-но ума 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но ину, Опо-бико-но микото послали пешей дорогой в северную сторону, Такэ-нунакапа-вакэ — морским путем на восток, Киби-ту-пико — по западной дороге, Нанипа-но митинуси-но микото послали в Нанипа. И при этом дан им был государев наказ: «Если найдутся такие люди, что не захотят принять учения, — поднять войско и убить их», — так речено было. Было им также каждому выдано по государевой печати на шнуре и пожаловано звание предводителя войск.

В день Мидзуноэ-нэ Опо-бико достиг вершины склона Вани-но сака. Там была маленькая девочка, которая спела такие слова (в одном [толковании] сказано: Опо-бико достиг склона Хира-сака в Ямасиро. Там на обочине дороги была девочка, которая спела так):

Эй, Мимаки-ири-бико!

И знать ты не знаешь,

Что тебя хотят жизни лишить,

Забавляешься с девой! —

В одном [толковании] сказано:

И ведать не ведаешь,

Что из больших ворот выглядывают,

Тебя убить замышляют.

Забавляешься с девой! ¹⁷ —

так спела. Тут Опо-бико, найдя это странным, спросил у девочки: «Что это за слова ты сказала?» А она в ответ: «Я никаких слов не говорила. Только песню спела», — так она сказала, еще раз спела ту же песню и внезапно исчезла из виду. [212]

Тогда Опо-бико повернул назад и все, как было, доложил [государю].

А тетка государя, Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото, обладала быстрым умом и мудростью и знала будущее наперед. Поняла она, что песня сулит недоброе, и сказала государю так: «Это означает, что Такэ-пани-ясу-бико ¹⁸ супротивные замыслы лелеет. Прослышала я, что Мэ-ата-пимэ, жена Такэ-пани-ясу-бико, украдкой пробралась на гору Ямато-но кагуяма, взяла там глину, завернула в свою шаль, а потом стала ворожить так: ”Это и есть страна Ямато! ¹⁹” А потом домой вернулась. Так я узнала, что предстоит. Надо немедленно что-то измыслить, не то будет поздно!» — так сказала.

Вот, были собраны тогда все военачальники, чтобы составить план действий. Еще и время не успело пройти, а Такэ-пани-ясу-бико, посоветовавшись с Мэ-ата-пимэ, решил восстать против государя, собрал войско и внезапно напал. Они поделили между собой дороги — Такэ-пани-ясу-бико двинулся из Ямасиро, а Мэ-ата-пимэ — из Опо-сака, потом соединились и напали на столицу.

Государь послал тогда Иса-сэри-бико-но микото и повелел ему сразиться с войском Мэ-ата-пимэ. У Опосака [две армии] встретились, и Мэ-ата-пимэ была убита, а воины ее истреблены.

Потом повелел он [государь] Опо-бико и Пико-куни-буку, далекому предку Вани-но оми, направиться к Ямасиро и напасть на Такэ-пани-ясу-бико.

Взяли тогда они священные кувшины и восставили на вершине Такэ-суки-но сака для успокоения [души божества], а потом, поведя за собой войска, прошли до горы Нара-яма, поднялись на нее и стали лагерем. Воинов там собралось — не счесть, и все они шумно [яп. нарасу] топали по траве и кустам, потому и назвали гору Нара-яма.

Прошли они от Нара-яма вперед, добрались до реки Вакара-гапа и оказалось, что на том берегу — Паниясу-пико. Стали они бросать друг другу вызов [яп. идоми]. Поэтому-то люди того времени ²⁰ переменили название реки и стали называть ее Идоми-гапа. Сейчас ее называют Идуми-гапа, но это неправильно.

Осмотрелся Паниясу-пико и спросил у Пико-куни-буку: «С какой же это целью ты войско поднял и сюда явился?» Тот в ответ: «Ты пошел против Неба, ты свернул с Пути. Намерен ты опрокинуть обитель правителя. Поэтому я собрал преданных воинов, чтобы сломить твое сопротивление. Так приказал государь». [213]

Стали они тогда оспаривать, кому из них стрелять [первому]. Такэ-пани-ясу-бико выстрелил первым, но попасть не сумел. Тогда Пико-куни-буку выстрелил в Паниясу-пико. [Стрела] попала тому в грудь и убила насмерть. Воины его сразу же начали в страхе отступать. Армия [Пико-куни-буку] пустилась в погоню и разбила врага к северу от реки. Больше чем половине вражеских солдат снесли голову.

Вокруг во множестве [яп. папури] лежали мертвые тела, поэтому ту местность назвали Папури-соно. А еще — когда те солдаты в страхе убегали, из их штанов пакама стали падать экскременты [яп. кусо]. Тогда они на бегу скинули свои доспехи [яп. кавара]. Знали они, что им уже не спастись, били головой оземь ²¹ и кричали: «[Смилуйтесь], государи наши [яп. аги]!» Потому люди того времени назвали место, где были сброшены доспехи, [словом] Кавара, а место, где из штанов падали экскременты, — Кусо-бакама. Сейчас называют Кусуба, но это неправильно ²². А место, где [солдаты] бились головой об землю, назвали Аги.

После этого Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото стала женой Опо-моно-нуси-но ками. Однако бог этот днем себя не являл, приходил только по ночам. Сказала [как-то] своему супругу Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото: «Никогда не видно тебя днем, и я так и не могу узреть твоего священного лика. Прошу тебя, побудь подольше. Мечтаю я, чтобы ты позволил мне нижайше лицезреть твою прекрасную наружность при свете дня». Великий бог рек ей в ответ: «Доводы твои веские. При дневном свете я войду в твою шкатулку для гребней. И прошу тебя, не пугайся моей наружности», — так молвить соизволил.

Подивилась Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото в душе своей, дождалась рассвета, заглянула в шкатулку для гребней, а там — прелестная маленькая змейка. Длина и толщина ее — вроде как у шнурка, которым одежду подвязывают.

Испугалась [Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото] и закричала. Тогда Великий бог от стыда тут же превратился в человека и сказал своей жене: «Ты не стерпела [закричала], и тем навлекла на меня позор. Раз так, то я вернусь [на Небо], и на тебя позор навлеку», — так молвил.

И вот, по воздуху ступая, стал подниматься на гору Миморо-но яма. Запрокинула Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото голову, чтобы на него вверх смотреть, раскаялась, да тут и наземь села. Проткнула себе потаенное место палочками для еды и скончалась. [214]

Погребли ее в Опо-ити. Днем ее гробницу строили люди, ночью — боги. Делали гробницу из камней, перетаскивая их с горы Опо-сака-но яма. От горы до гробницы стоял народ, передавая камни из рук в руки. И вот, люди того времени такую песню сложили:

Множество камней лежит

На склоне Опо-сака,

Снизу до вершины.

Если из рук в руки передавать,

То уж как-нибудь сдюжим! ²³ —

так пелось в песне.

Зимой, в день новолуния Киното-у 10-го месяца [государь] рек вельможным сановникам повеление: «Всех бунтовщиков мы наказали смертью. В землях вокруг столицы ²⁴ теперь безопасно. Однако по-прежнему не прекращаются волнения среди диких племен по ту сторону. Надо немедленно разослать военачальников по четырем дорогам», — так сказал.

Летом 11-го года, в день Цутиното-но у 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но нэ, военачальники четырех дорог доложили о положении [в тех местностях], где надлежит усмирять варваров.

В тот год отличающиеся [от Ямато] племена стали являться [ко двору], и в стране наступило полное спокойствие.

[4. Учреждение податей. Титул «впервые правившего государя». Назначение наследника]

Весной 12-го года, в день Хиното-но но и 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но уси, было отдано повеление: «Вот я впервые Небесный пост получил и оберегал престол, однако свет кое-где затуманился, и добродетель не помогала установить покой. Поэтому смешались Инь и Ян, нарушился порядок [чередования] холода и жары, повсюду распространился мор, и людей ста родов настигли бедствия. Однако ныне прегрешения изгнаны, ошибки прошлого исправлены, торжественно совершаются ритуалы в честь богов Неба, богов Земли. Дикие племена успокоены посредством Учения, непокорные истреблены войсками. И вот, среди тех, кто правит, нет нерадивых, а внизу — нет таких, кто уклонялся бы [от своих обязанностей]. Распространяется Учение, и большинство радуется своим деяниям. Отличающиеся [от нас] племена приходят [ко двору] [215] со многими толмачами, страны по ту сторону моря уже нам подвластны. В такое время мы живем, что необходимо будет составить списки людей, установить, кто старший и младший [среди братьев и сестер], проверить — и назад, и вперед — подати и исполнение трудовой повинности», — так рек.

Осенью, в день Цутиното-но уси 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но тацу, впервые переписали народ и определили подати и трудовую повинность. Подати эти называют: от мужчин — дань с кончика лука, а от женщин — дань с кончиков пальцев. ²⁵ И тогда среди богов Неба и богов Земли наступила гармония, ветры и дожди стали соответствовать времени, сто злаков стали плодоносить, в дома пришел достаток, к людям — довольство, в Поднебесной великий покой наступил. Поэтому и стали называть [этого правителя] — «государь, что священной страной правил». ²⁶

Осенью 17-го года, в день новолуния Хиноэ-но ума 7-го месяца, [государь] изрек повеление, сказав: «Ладьи — важная основа Поднебесной. Ныне люди, живущие у морских берегов, мучаются, перетаскивая все на себе, потому что нет у них ладей. Приказываю — во всех землях строить корабли!» — так рек.

Зимой 10-го месяца впервые был построен корабль.

Весной 48-го года, в день Цутиноэ-но нэ 1-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-но у, государь отдал повеление Тоёки-но микото и Икумэ-но микото: «Вас, двоих моих сыновей, я люблю одинаково. И не могу решить, кого назначить моим наследником. Пусть каждый из вас увидит сон. А я про эти сны погадаю», — так сказал.

Двое принцев, повинуясь государеву приказу, совершили очищение, вознесли молитвы, легли спать, и каждый увидел сон.

Когда рассвело, старший, Тоёки-но микото, рассказал государю свой сон: «Взобрался я в одиночку на гору Миморо-но яма, обратился в сторону востока и восемь раз сделал выпад копьем и восемь раз сделал взмах мечом».

Младший, Икумэ-но микото, рассказал свой сон так: «Я взобрался на пик горы Миморо-но яма, по четырем сторонам веревку натянул и разогнал воробьев, клевавших просо».

Государь разобрался [с помощью гадания] в [значении] этих снов и рек своим двум сыновьям так: «Старший брат обращался только в одну сторону, к востоку. Надлежит ему поэтому править восточной [216] страной Адума. Младший посмотрел во все четыре стороны. Ему и наследовать мне», — так рек.

В день Хиноэ-но тора 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-но сару, Икумэ-но микото был провозглашен наследным принцем. Тоёки-но микото было поручено править восточной стороной. Он — первопредок Ками-тукэ-но-но кими и Симо-тукэ-но-но кими.

[5. Сокровища бога Идумо. Искусственные пруды. Земледелие. Дань Имна]

Осенью 60-го года, в день Цутиното-но тори 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но сару, вельможным сановникам было дано повеление: «Божественные сокровища, которые принес с Неба Такэ-пина-дэри-но микото ²⁷, поместил он в храме Великого бога Идумо. Я хочу увидеть [эти сокровища]» — так рек.

В одном [толковании] сказано: [Такэ-пина-дэри-но микото] звали Такэ-пина-тори. Еще в одном [толковании] сказано: его звали Амэ-пина-тори.

Отрядили тогда за ним Такэ-муро-суми, далекого предка Ятабэ-но миятуко.

В одной книге сказано: его звали Опо-моро-суми.

В то время божественными сокровищами ведал Идумо-но пуру-нэ, дальний предок Идумо-но оми. Он [как раз в это время] отправился в страну Тукуси-но куни, так что с ним встретиться не удалось. Его младший брат, Ипи-ири-нэ, повинуясь государеву повелению, вручил сокровища своему младшему брату, Умаси-кара-писа, и сыну по имени У-кадуку-нэ, чтобы те поднесли [сокровища государю].

Вот, вернулся Идумо-но пуру-нэ из Тукуси, услыхал, что божественные сокровища отправлены ко двору, рассердился на своего младшего брата, Ипи-ири-нэ, и говорит: «Что же ты не подождал несколько дней? Отчего ты так перепугался, что тут же разрешил [забрать сокровища]?»

Вот, прошли годы и месяцы, а он все таил гнев в душе своей и желал убить младшего брата. И вот однажды он обманул младшего брата, сказав ему так: «Сейчас в заводи Ямуя в изобилии растут водоросли. Давай пойдем вместе, поглядим», — так сказал. Послушался [Ипи-ири-нэ] старшего брата, и пошли они вместе. А брат заранее втайне изготовил деревянный меч, с виду совсем как настоящий. Привязал его себе к поясу, а младший себе свой меч привязал. Дошли они до истоков заводи, и старший сказал младшему: «В этой заводи вода чистая и прохладная. Давай вместе омоемся речной водой». [217]

Младший поступил по слову старшего брата, и оба они отвязали свои мечи, положили на берегу заводи и вошли в воду. Старший вышел на берег первым, взял меч младшего и себе привязал. Младший испугался, схватил деревянный меч старшего, и начали они биться. А младший и меч-то обнажить не может. Тогда старший ударил мечом младшего, Ипи-ири-нэ, и убил его.

А люди того времени воспели [эту историю] в песне:

Меч, что носит у пояса

Идумо-такэру, Храбрец из Идумо,

Где восемь облаков встают!

Вкруг него черный плющ обвился,

А самой серединки-то нет!

Вот жалость-то! ²⁸ —

так говорилось в песне.

А Умаси-кара-писа и У-кадуку-нэ почтительно явились во дворец и все подробно рассказали; послал тогда государь Киби-ту-пико и Такэ-нунакапа-вакэ убить Идумо-но пуру-нэ. И люди родов Идумо-но оми так устрашились, что некоторое время не отправляли ритуалов Великому богу.

Сказал тогда человек по имени Пикатобэ, что жил в Пиками, в Танипа, обратившись к наследному принцу Икумэ-но микото: «Среди моих детей есть один ребенок. И вот он сам по себе сказал такие слова: ”Драгоценный камень, что погрузился в жемчужные водоросли. Подлинное прекрасное зеркало, что ритуалами чтят люди Идумо. Прекрасный бог, мощи полный, хозяин донного сокровища, священного сокровища. Душа священная, скрывшаяся в воде гор и рек, прекрасный сокрывшийся бог, хозяин донного сокровища, священного сокровища” ²⁹, — так сказал ребенок. Однако не детские это речи. Уж не говорит ли кто его устами?» — так сказал Пикатобэ.

Наследный принц донес об этом государю, и государь распорядился, чтобы ритуалы [Великому богу] возобновились.

Осенью 62-го года, в день Хиноэ-но тацу 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но у, государь отдал такое повеление: «Возделывание полей — великая основа Поднебесной. Народ этим живет, этим держится. ³⁰ Сейчас на глинистых полях в Саяма, в Капути, мало воды. Из-за этого люди той земли не трудятся. Ежели вырыть во множестве пруды и протоки, то действия людей расширятся», — так рек. [218]

Зимой, в 10-м месяце, вырыли пруд Ёсами.

В 11-м месяце вырыли пруды Карисака-но икэ и Сакавори-но икэ.

В одном [толковании] сказано: государь, пребывая во дворце Купама-но мия, [приказал] вырыть эти три пруда.

Осенью 65-го года, в 7-м месяце, из страны Имна ³¹ был прислан Сонагаль-Чильчи ³², доставивший дань ко двору. Имна находится в двух тысячах ри, если плыть от страны Тукуси-но куни, отделена [от Тукуси] на севере морем и лежит к юго-западу от [страны] Силла ³³.

На 68-м году после того, как государь вступил на трон, он скончался зимой, в день Мидзуноэ-но нэ 12-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-но сару. ³⁴ Было ему тогда 120 лет.

Осенью следующего года, в день Киноэ-но тора 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но тацу, он был похоронен в Верхней гробнице на дороге Яманобэ.

КОНЕЦ ПЯТОГО СВИТКА

Комментарии

1. Мимаки-ири-бико-инивэ-но сумэра-микото — ни японское, ни китайское посмертное имя этого правителя не имеют окончательно правдоподобных объяснений (см. также коммент. 26). Он вступил на престол, согласно легендарной хронологии в 97 г. до н. э.

2. Выражение «младшая супруга» часто переводят как «наложница», но, как представляется, она, скорее была низшей в гаремной иерархии по сравнению с государыней-супругой и просто супругой, но имела при этом определенные права.

3. «Пасти людей и богов» — примечательно здесь уравнивание людей и богов перед лицом правителя. Слово «пасти» (яп. сибоку) образуется из двух иероглифов — «управлять» и «пасти», в этом сочетании «пасти» толкуется как «править, кормя народ». Японское чтение к этому биному восстанавливается комментаторами как тотоноэру — «устраивать», «улаживать». Любопытен однако присутствующий здесь исподволь образ пастыря, сам бином, впрочем, заимствован из китайской исторической летописи «Ляншу». Вообще в этой речи, как и в аналогичных речах-декларациях японских правителей, множество терминологических заимствований — из «Ханьшу», «Хоу ханьшу», «Луньюй» и т. д.

4. Парафраз цитаты из «Цзиньшу».

5. Из этого фрагмента явствует, что во дворце правителя совершались обряды в честь Аматэрасу-опо-ками и духа страны, но было решено вынести их в другое место. Сначала это было село Касануи в той же провинции, впоследствии же культ Аматэрасу был перенесен в Исэ, где и поныне находится комплекс храмов, посвященных этой богине (см. также коммент. 53 ко второму свитку). Пимороки — местопребывание божества в виде нескольких молодых деревьев, небольшой священной рощи, естественной или временно сделанной на территории храма для проведения обряда.

6. В средневековых комментариях к разделу «Священная черепаха» в китайском памятнике «Эръя» говорится, что черепаха — самое священное создание. По узору на панцире черепахи судили об успехе или неудаче предстоящих событий о причинах того или иного явления и т. п. В «длинной песне» (нагаута) «Манъё:сю:» № 50 говорится, что «чудесная черепаха, несущая на спине письмена (фуми оэру), вещает о новой эпохе» — стихотворение относится ко времени строительства дворца в Фудзивара, куда в 694 г., по распоряжению правительницы Дзито:, была перенесена столица из Асука. (См.: Манъё:сю: [Собрание мириад листьев] /Пер. А. Е. Глускиной. М., 1971—1972.) В указе правителя Сё:му (Сэйму), оглашенному в 5-й день 8-го месяца 729 г., говорится: «И вот, служащий наш, третьего ранга Фудзивара-но асоми Маро, черепаху нам доставил, на спине узор-знамение несущую. Известившись о том, поразились мы и подивились; увидавши ее, возрадовались и осчастливились...» (См.: Норито. Сэммё).

Возможно, что в данном случае речь идет о гадании, по технике сходном со скапуломантией — гаданием по лопатке оленя, когда кость раскаляют в огне и читают рисунок образовавшихся трещин.

7. Ямато-тотопи-момосо-бимэ-но микото — тотопи, возможно, означает «десятью десять дней», то есть «сто дней», момосо — более сложное для комментирования слово, тем более, что в К это имя записывается фонетически другими иероглифами, обозначающими звук «о» другого фонетического ряда. В качестве одной из версий — момосо «сто раз одержимая божеством» (НС — С). Возможно, впрочем, что комментаторы исходят из содержания самого мифологического сюжета.

8. Опо-моно-нуси-но ками — Хозяин Духов. См. также коммент. 134 к первому свитку. По-видимому, имеется в виду бог Опо-мива (соврем. Оомива), бог горы Мива в преф. Нара.

9. Опо-тата-нэко — в разных текстах это имя имеет варианты, но, вероятно, имеется в виду что-то вроде Сын Корень Многих Полей.

10. Икутама-ёри-пимэ — Бодрая Дева, [в которую вселяется] Божественный Дух, то есть, по-видимому, шаманка-жрица.

11. Эта фраза по логике исходит от позднего переписчика и должна была быть написана более мелкими знаками. Однако в списках, положенных в основу данного критического издания, она написана тем же шрифтом, что и основной текст.

12. Здесь под Великим богом подразумевается тот же бог Опо-мива (Оомива), что еще раз свидетельствует о его особом значении.

13. Песни с этой структурой характерны для ритуалов кагура («увеселения богов»), исполнявшихся при хэйанском дворе. Впервые песни кагура были собраны в сборник в конце IX века, в 934 г. последовало второе собрание.

Ритуал состоял из трех частей-отделений — ками-ороси, «спуск богов», затем их увеселение и ками-агари, «подъем богов». Одна из частей первого отделения называлась торимоно («вещи в руке»). Исполнители, держа магические предметы, с их помощью призывали богов спуститься и принять участие в затеянном для них обряде. Два полухория пели песни-переклички, построенные по вопросо-ответной схеме: «Эти дары не мною сделаны. Эти дары — богини Тоёока-химэ, на небе пребывающей!». «Этот бамбук — чей это бамбук? То священный бамбук богини Тоёока-химэ, на небе пребывающей, богини бамбук священный!» и т. п. (о песнях ооута см.: Кодай каёсю. Токио, 1968. С. 285—290; Ермакова Л. М. Речи богов и песни людей. С. 137—148).

14. В этой песне слова «отменное сакэ» — макура-котоба к топониму (теониму) Мива. Традиционно изготовлявшееся там сакэ делалось на основе чистой воды, текущей из источника на горе Мива. Соответственно, происхождение напитка приписывалось божеству горы. Нынешний храм Мива представляет собой один из редких сохранившихся случаев, когда в качестве синтай («тело бога») почитается не культовый предмет, а сама гора, и ворота тории, обозначающие храмовое пространство, установлены у подножия горы, а не у входа в храм.

15. Утреннее открытие ворот — обряд, посвященный первому открыванию дверей помещения. Применительно к обычному жилищу употреблялось выражение «утреннее открытие дверей». Дверь (вход) как граница двух пространств почиталась у разных народов, ср. обычай креститься на порог у славян, вешать на ворота различные амулеты и обереги.

16. Оба эти бога — духи местности (см. выше, свиток третий, раздел [3]) хозяева гор, составляющих границу государства Ямато, и, соответственно охранителей страны.

17. Обе эти песни, по-видимому, относятся к обрядовым текстам, передающим слова бога, откровениям, изрекаемым шаманкой, достигшей состояния транса и одержимой божеством. В то же время не исключено, что по жанру эти песни примыкают к классу так называемых «детских напевов» (яп. дое:, ваза-ута, кит, тунъяо). В Китае они в большом количестве встречаются как в «Ханьских записях» так и в «Записях Поздней Хань». Это песенки-пророчества, приписываемые богам, которые через детей изрекают свои волеизъявления. В сущности, исполнителями этого профетического жанра не обязательно бывали дети, это мог быть человек любого возраста, суть дела заключалась, главным образом, в ритуально-магическом жанре исполняемых песен. В таких песнях обычно сообщалось о наиболее важных событиях — падении ныне царствующего государя или о скором восшествии на трон одного из претендентов. В хрониках (например, в СН) такие тексты приводились обычно с комментарием вроде — «а как раз перед тем, как дракон вынырнул из пучины (то есть правитель взошел на престол. — Л. Е.), в народе пели такую доё:...»

18. Такэ-пани-ясу-бико-но микото — сын правителя Ко:гэн, дядя правителя Су:дзин (см. свиток четвертый, раздел «Государь Ко:гэн»).

19. Из глины, взятой с горы Кагуяма, изготовлялась священная посуда, использовавшаяся в ритуалах. В свитке третьем, повествующем об императоре Дзимму, раздел [3] («Старший брат Э-укаси и младший брат Ото-укаси»), будущий правитель Дзимму посылает Сипи-нэту-пико и Ото-укаси хитростью пробраться через вражеский стан, чтобы раздобыть глину с этой горы. Обряды, в которых использовалась эта посуда, принесли Дзимму победу над врагами и власть в стране Ямато.

Соответственно, эта глина выступает как заместитель территории государства, и Мэ-ата-пимэ, ворожа с ней, имеет целью помочь своему мужу, Такэ-пани-ясу-бико, завладеть страной.

20. Впредь оборот «потому-то люди того времени и назвали это место...» встречается довольно часто. Разумеется, это попытка народной этимологии — ранние лингвистические опыты составителей НС. Одновременно, этот «глас народа» часто по функции схож с «детскими песенками» и выражает некоторое неофициальное мнение, имеющее надсобытийный, универсальный, «вечный» характер, исходящее от божества или его оракула.

21. «Бить головой оземь» — знак подчинения, раскаяния в вине, просьба о помиловании.

22. Здесь и далее в подобных случаях, помимо народной этимологии, явлено намерение «выправить ошибки» и установить историческую истину, а также учредить языковые произносительные нормы.

23. Этот эпизод относится к классу сюжетов о браке с зооморфным существом, содержит также нарушение табу — но здесь он предстает не в виде запрета смотреть, как в мифе об Изанаки-Изанами или Тоё-тама-пимэ, а как запрет удивляться. Смерть героини от протыкания чем-либо «потаенного места» ассоциируется с эпизодом из первого свитка К, когда небесные ткачихи, увидев бесчинства, творимые Сусаново, «испугались, укололи себя челноками в тайные места и умерли».

В К Опо-тата-нэко — ребенок, родившийся от союза девы Икутамаёри-пимэ и Опо-моно нуси-но ками. Там этот же сюжет рассказывается следующим образом: «Дева Икутамаёри-пимэ, о которой раньше было помянуто, была восхитительна обликом. И как-то среди ночи пожаловал к ней внезапно мужчина с такой статью и наружностью, что не было ему равных. И вот они полюбили друг друга, завязали брачную связь и жили вместе. Сколько там времени ни прошло — но прекрасная дева понесла. Отец ее и мать, увидев, что она понесла, изумились и спросили у девушки: ”Ты понесла сама по себе. Как же можно понести без супруга?” — так сказали, а она говорит в ответ: ”Есть прекрасный юноша, я не знаю его родового и личного имени, но каждую ночь он являлся и мы жили вместе, вот я и понесла, согласно естеству”, — говорит. На это отец и мать ее захотели узнать, что это за человек, и так научили девушку: ”Разбросай перед ложем красную глину, вдень в иглу скрученную нить из конопли и воткни в подол его одеяния”, — так сказали. Сделала она по их поучению, а назавтра смотрит — конопляная нить от пряжи, продетая через иглу, прошла через замочную скважину и наружу вышла, а осталось пряжи всего три колечка. Тут, увидев, что [ее суженый] прошел через замочную скважину, пошла она по нити, достигла горы Мива и остановилась у храма божества Мива. Так и узнали, что это был сын божества. И вот, раз осталось той конопляной нити три кольца, так и стали называть то место, — стало оно Мива, Три Кольца» (К94—Т. 2. С. 56—57).

Вариант этого сюжета имеется также в «Ямасиро фудоки», где рассказывается, как божество молнии местности Камо превратилось в стрелу, выкрашенную красным лаком, и приплыло по ручью к деве Тамаёри-пимэ. Та берет стрелу домой и кладет у ложа, а вскоре рождает сына, который впоследствии возносится на небо.

Связь молнии со змеем широко распространена в японских поверьях. Существуют также многочисленные сказки со сходным сюжетом, так что цикл преданий о браке божества горы Мива с женщинами окрестных сел довольно обширен и, вероятно, отражает давние культы, связанные с этой горой. Там и в самом деле водится много змей, как, впрочем, и почти на всех японских горах.

Итак, сказания о боге Мива занимают в японском фольклоре настолько значительное место, что кажется вполне заслуживающей внимания гипотеза ряда японских ученых, предполагающих, что это божество, в качестве одного из главных, предшествовало Аматэрасу в ее роли главы пантеона.

Песня в этом сюжете приписана «людям того времени» (токипито). Песен с таким авторством в К нет ни одной, в НС их пять. По-видимому, это связано с китайским влиянием — в «Ханьшу», «Вэйшу» и многих других исторических китайских памятниках это распространенный жанр, в котором выражается похвала, сочувствие или критика правителя.

По мнению Цутихаси, в песнях этого жанра, в отличие от «детских песенок» в китайском жанре тунъяо, преобладает описание как бы от 3-го лица.

24. «Земли вокруг столицы» — пять областей, подвластных в то время двору Ямато, были Ямато, Ямасиро, Сэтцу, Капути (соврем. Кавати) и Идзуми, что приблизительно соответствует нынешним Нара, Киото, территории к западу от нынешнего г. Осака примерно до восточной части Кобэ, и двум областям к югу от Осака.

25. То есть мужчины должны поставлять двору добытое на охоте, женщины — вещи, сотканные из шелка и полотна. В «Когосюи» говорится: «Впервые была установлена дань: от мужчин — с концов лука, от женщин — с кончиков пальцев. Это с тех пор пошло обыкновение, принятое ныне при отправлении обрядов Богам Неба, Богам Земли — им подносится медвежья и оленья шкуры, рога, полотно».

26. Концепция взаимозависимости между праведностью и правильностью правителя и состоянием космоса, разумеется, заимствована из китайских источников.

В этом фрагменте правитель Су:дзин именуется как «государь, что священной страной правил». В К об этом говорится: «И Поднебесная стала с тех пор сильной и мирной, и народ богател и процветал. Тогда впервые стали собирать дань от мужчин — с бороздок лука, от женщин — с кончиков пальцев. Посему восславили это царствование и назвали государя Небесным Владыкой Мимаки, Первым Страной Управлявшим» (К94—Т. 2. С. 59). На основании этого фрагмента некоторые мифологи предполагают, что именно Су:дзин был самым первым правителем, объединившим Ямато, все же предшествующие представляют собой плод вымысла составителей К и НС, стремившихся удлинить и удревнить генеалогию.

Однако в НС его не провозглашают первым, кроме того, его японское имя не дает оснований для такого предположения, а китайское его посмертное имя по иероглифам означает «бог, несущий пагубы (порчу, проклятие)», то есть речь идет, как можно предположить, о том, что в его царствование были эпидемии и мор, насланные божеством. Это в принципе характерно для традиционной японской истории — использовать иероглиф с чтением су: (яп. татари), то есть «порча», в именах императоров, во время правления которых происходили эпидемии или стихийные бедствия, унесшие много жизней.

27. Сюжета, связанного с этим богом, в НС нет. В К, раздел «Эпоха Богов», он рождается от Амэ-но попи-но микото, именуется Такэ-пира-тори и считается там предком семи родов Идумо-но куни-но миятуко. В норито «Энгисики», в «Благопожелании богов Идумо» он именуется Амэ-но пинатори-но микото и тоже выступает как сын Ама-но попи-но микото. Сюжет о том, что он принес с неба сокровища, содержится в преданиях храма Идумо.

28. Эта песня приписана в НС «людям того времени», предполагаемым свидетелям события, то есть жителям Идумо. Однако ее насмешливый характер свидетельствует о том, что ее авторы (исполнители) относились к людям Ямато. Поэтому более логичной представляется версия К, где авторство песни приписывается Ямато-такэру-но микото.

29. Вероятно, эти слова, которые высказало божество устами ребенка, означают пожелание, чтобы сокровища храма Идумо, конфискованные двором Ямато, были возвращены обратно.

Сам по себе этот текст в наиболее ранних списках НС написан отдельно от остального повествования, графически выделен, словно песня. Однако организация его не характерно песенная, скорее, это жанр заклинания, магической формулы.

30. Эти две фразы — прямая цитата из «Ханьских записей».

31. Имна — древнекорейское государство, по-японски именовавшееся Мимана. Остров Тукуси (соврем. Кюсю) был, по-видимому, ближайшей к Корее японской землей. В «Вэйчжи» говорится, что от севера Кюсю до страны Гоунэй (соответствует Имна) — 3 с лишним тысячи ри.

Самые ранние свидетельства о государстве Имна относятся к 415 г. Оно находилось на юге Корейского п-ва и с востока и запада было зажато более обширными и могущественными государствами — Пэкче (яп. Кудара) и Силла (яп. Сираки). Эти три корейские страны вместе именовались по-японски «три [государства] Кара».

32. Сонагаль-Чильчи — Чильчи означает «владетель», «глава». Здесь и далее корейские антропонимы и топонимы даются как транскрипции древнекорейского произносительного варианта, однако достоверность этих реконструкций в большинстве случаев гипотетична.

33. Силла — см. коммент. 31.

34. По подсчетам комментаторов, эта дата соответствует 20 мая 33 г. до н. э.

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997