НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

Небесный повелитель Каму-ямато-ипарэ-бико-но сумэра-микото. Государь Дзимму ¹

[1. Восточные походы государя Дзимму]

Настоящее имя Небесного повелителя Каму-Ямато-ипарэбико-поподэми-но сумэра-микото было Пикопоподэми, он был четвертый сын Пико-нагиса-такэ-у-кая-пуки-апэзу-но микото. Мать его звалась Тама-ёри-пимэ, была она дочь бога моря. От рождения Небесный повелитель был мудр и обладал сильной волей. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он был провозглашен наследным принцем ².

Когда он вырос, то взял в жены Апирату-пимэ из селения Ата в стране Пимука, и у них родился Тагиси-мими-но микото ³.

Когда ему исполнилось сорок пять, он собрал всех своих старших братьев и детей и, говоря с ними, так изрек: «В древности мои великие боги, Така-мимусупи-но микото и Опо-пирумэ-но микото, сию Страну Богатых Тростниковых Равнин и Тучного Колоса препоручили моему Небесному предку, Пико-по-но ниниги-но микото. И По-но ниниги-но микото Небесную дверь-преграду толкнул-распахнул, межоблачную дорогу проложил, вперед священных гонцов послал и [на Землю] пришел и тут остановился. Тогда коловращение [событий] мира было еще в диком состоянии, было время первозданной дикости. Среди этой тьмы он взрастил праведность и стал править границами до крайнего запада. И государь — мой предок, и государь — мой отец, и как бог, и как мудрец, преумножали радость, умножали свет и так множество лет протекло. ⁴ С той поры, как Небесный предок спустился с Неба, и доныне прошло 1792470 лет. Однако земли в отдаленной глуши еще не пользуются милостями государя. В каждом селе есть свой правитель, в каждой деревне — свой глава, и каждый по-своему межи делит, отчего происходят стычки и сталкиваются лезвия. А вот спросил я Сипотути-но води. Тот так молвил: ”В восточной стороне [178] есть прекрасная земля. Со всех четырех сторон ее окружают зеленые горы. Там, внутри, есть некто, спустившийся с Неба на Небесном Каменном Корабле”, — так сказал. Думается мне, что надобно распространить в той земле великие деяния государей, чтобы Поднебесная полнилась [мудрой добродетелью]. Может, это место — середина шести направлений страны? А тот, кто с Неба спустился, может быть, Ниги-паяпи? Не отправиться ли туда и не основать ли там столицу?» — так рек.

Государевы дети все вместе, отвечая, рекли: «Доводы твои веские. Мы тоже давно так думаем. Поскорее отправляйся»,— так рекли. Это был год Киноэ-тора Великого [шестидесятилетнего] цикла ⁵.

Зимой, в день Каното-но тори ⁶ 10-го месяца того же года, когда новолуние пришлось на день Хиното-ми, государь повел своих сыновей и флот на восток. Прибыли они в [пролив] Паясупинато.

Был тогда один человек из племени рыбаков ама, он подплыл к ним на лодке. Государь позвал его к себе и спросил: «Ты кто?» — так спросил. Тот в ответ: «Твой подданный — Земное божество по имени Уду-пико ⁷. Ловил я рыбу в заливе Вада-но ура, прослышал, что дитя Небесных богов сюда изволило пожаловать, и вот, поспешил навстречу». Еще спросил его государь: «Можешь ли ты послужить мне провожатым?» «Послужу», — отвечает тот.

Отдал государь приказ, и вручили этому человеку из племени ама шест, сделанный из дерева сипи, завели на корабль, назначили его провожатым и имя особое дали — Сипи-нэту-пико ⁸. Это — первопредок атапи Ямато.

Вот, двинулись они в путь и прибыли в Уса, что в Тукуси ⁹.

Уса — это название места.

Там в то время жили предки миятуко Уса. Звали их Усату-пико и Усату-пимэ. ¹⁰ Они построили в верховьях реки Уса-капа дворец на одной опоре и устроили пир в честь прибывших. Тогда по высочайшему повелению Усату-пимэ отдали в жены Ама-но танэко-но микото, высокому вельможе. Ама-но танэко-но микото — самый дальний предок рода Накатоми.

В день Киноэ-но ума 11-го месяца, когда новолуние приходилось на день Хиноэ-но ину, государь достиг пролива Вока-но минато в стране Тукуси.

В день Мидзуноэ-но ума 12-го месяца, когда новолуние приходилось на день Хиноэ-но тацу, он достиг страны Аги и остановился во дворце Э-но мия. [179]

Весной, в 3-м месяце, когда новолуние приходилось на день Киноэ-тора, в день Цутиното-но хицудзи года Киното-но у он двинулся в путь, вошел в страну Киби, построил там временный дворец и остановился в нем. Этот дворец именуется Такасима-но мия. В течение трех лет он снаряжал корабли, готовил оружие и провиант и готовился вот-вот отправиться, чтобы водворить мир в Поднебесной.

Весной года Цутиноэ-но ума, в день Хиното-но хицудзи 2-го месяца, когда новолуние приходилось на день Хиното-но тори, государево войско наконец-то выстроило свои корабли в кильватер и устремилось на восток. Только они добрались до мыса Нанипа, как встретились с чрезвычайно быстрым течением [яп. пая-нами]. Потому и назвали это место Намипая-но куни ¹¹. Еще одно имя — Намипана. Сейчас ошибочно говорят Нанипа.

В день Хиноэ-но нэ 3-го месяца, когда новолуние приходилось на день Хиното-но у, поднявшись к устью реки, прибыли в залив Сираката, что под светлыми облаками, у села Кусака в стране Капути.

[2. Сражения Дзимму. Ворон Ятагарасу]

Летом, в день Киноэ-но тацу 4-го месяца, когда новолуние приходилось на день Хиноэ-сару, государево войско построилось и пешим ходом направилось в Татута. Однако дорога была крутой и обрывистой, и строем идти было невозможно. Тогда они вернулись и стали совершать переход через гору Икома, желая попасть во внутреннюю часть страны.

Узнал об этом Нагасунэ-бико ¹² и говорит: «Ох, не иначе как сын Небесных богов и его спутники намерены отнять у меня страну», — и тоже кликнул всех своих воинов, устроил засаду на склоне Кусавэ-но сака и затеял сражение. Стрела, Боль Несущая, угодила в руку Итусэ-но микото, воинство государя никак не могло продвинуться вперед. Опечалился государь и, помышляя в душе о чудесных способах, поведал так: «Я — дитя Небесных богов, а сражаюсь с врагом, обратившись к солнцу. Это противоречит Пути Неба. Лучше я повернусь и отступлю, покажу, что я слаб, восславлю богов Неба, богов Земли, со спины мне божество Солнца силу придаст, буду нападать, на собственную тень ступая. Тогда, и не обагряя меч кровью, я непременно одержу победу над врагом».

«Истинно так», — отвечают ему все.

Отдал тогда государь приказ своему воинству: «Остановитесь. Не наступайте», — так сказал, повел за собой войско и стали они отступать. Противник же их преследовать не стал. [180]

Отступили они до бухты Кусака-но ту, восставили щиты [яп. татэ], и раздался боевой клич. Поэтому переименовали эту бухту и назвали Татэту, Бухта Щитов. Сейчас, бывает, называют Тадэту, Бухта травы Тадэ, но это неправильно.

А в самом начале, когда происходило это сражение при Кусавэ, был человек, который спрятался за большим деревом и так сумел избежать бедствия. Вот, указав на это дерево, он говорит: «Мой долг благодарности [перед этим деревом] — как перед родной матерью [яп. омо]», — так сказал. Поэтому люди того времени прозвали эту местность Омоки-но мура, село Матери-Дерева. Сейчас, бывает, называют Омо-но ки, Дерево Матери, но это неправильно.

В день Мидзуното-тори 5-го месяца, когда новолуние приходилось на день Хиноэ-тора, войско добралось до устья залива Ямаки, в Тину.

Еще этот залив именуют Яма-но ви.

К тому времени рана от стрелы на руке Итусэ-но микото стала причинять тому сильную боль. Схватился он тогда за рукоять меча и мужественный клич издал, воскликнув: «Неужто я, истинный воин [яп. во], погибну, раненный врагом в руку, и не отомщу?» — так рек. Люди того времени назвали поэтому ту местность Во-но минато, Залив Мужа.

Потом стали они двигаться дальше, и когда дошли до горы Камаяма, в стране Ки-но куни, Итусэ-но микото скончался, окруженный своими воинами. Поэтому он погребен на горе Камаяма.

В день Хиното-но ми 6-го месяца, когда новолуние приходилось на день Киното-но хицудзи, воины достигли села Нагуса и убили стража входа в село, Нагуса-но тобэ. Затем перебрались через Сано, дошли до села Мива в Кумано, затем государь взошел на Ама-но ипататэ, ведя за собой воинов и продвигаясь вперед.

В море они внезапно встретились с неистовым ветром, и корабль государя понесло по воле волн.

Тогда Инапи-но микото, вздыхая, сказал: «Ох, как же это? Мой отец — Небесный бог, мать — морской бог. Почему же мне выпало претерпевать бедствия и на суше, и на море?» — так сказал, а договоривши, обнажил свой меч, вошел в море и обратился в бога Сапимоти-но нами.

Микэ-ирино-но микото тоже, загоревав, так рек: «Мои мать и тетка — обе морские богини. Зачем же они подняли волны и взбушевали море?» — так рек, ступил на гребень волны и ушел в страну Токоё-но куни. [181]

Небесный повелитель, оставшись один, повел дальше войско вместе со своим сыном, принцем Тагиси-мими-но микото. Достигли они залива Арасака-но ту в Кумано. Еще одно его название — бухта Нисики-но ура. Там они убили стража входа в бухту, Нисики-но тобэ.

Был [там] в то время бог, который стал выдыхать ядовитое дыхание, и все люди до одного сделались больны. И воины по этой причине не могли устоять на ногах.

А был там в то время человек по имени Така-курази из Кумано. Ему ночью внезапно приснился сон — будто Аматэрасу-опо-миками говорит Такэмикадути-но ками: «В Срединной Стране Тростниковых Равнин по-прежнему непокой и шум. Отправляйся туда еще раз и наведи порядок»,— так речет. Такэ-микадути-но ками ей в ответ: «Мне самому отправляться надобности нет — надо только спустить туда меч, которым я страну усмирял, и страна успокоится сама», — так говорит. «Согласна», — отвечает Аматэрасу-опо-миками.

И тогда Такэ-микадути-но ками молвил-сказал Така-курази так: «Мой меч зовется Путу-но митама ¹³. Вот я кладу его в заднюю часть твоего амбара. Забери его оттуда и поднеси Небесному внуку», — так сказал. «Повинуюсь», — ответил ему Така-курази и проснулся.

Наутро, в соответствии с услышанным во сне повелением, открыл он амбар, смотрит — а там и вправду меч, упавший [с Неба], стоит вверх тормашками на полу амбара.

Вот, взял он этот меч и понес [государю]. А государь в это время как раз почивал. Проснулся он внезапно и говорит: «Ох, отчего это я так долго спал?» И тут же все его воины, угодившие под ядовитое дыхание, тоже вмиг проснулись.

И вот, направились они к внутренней стране. А горные перевалы круты, и тропинок нет. И вот, застряли они в пути, [ни вперед, ни назад продвинуться не могут], и как перейти гору — не знают. А во сне привиделась [государю] богиня Аматэрасу-опо-миками, которая ему такое наставление дала: «Пошлю я тебе [огромного] ворона, у него голова [— и та] восьми мер длиной. Он тебя по стране поведет», — так рекла.

И вправду, ворон с головой в восемь мер с Неба спускается. Говорит тогда Небесный повелитель: «Этот ворон прилетел ко мне во исполнение благого сна. Как это величественно и прекрасно! Видно, моя царственная прародительница, Аматэрасу-опо-миками, желает помочь исполнению моих деяний!» — так рек.

И тогда Пи-но оми-но микото, самый дальний предок рода Опо-томо, повел Опо-кумэ, военачальника большого войска, и они, по [182] горе ступая, дорогу проложили, навстречу ворону двинулись и стали следовать за ним, непрестанно вверх глядя. И так добрались до нижних угодий в Уда. Потому назвали эту местность селом Уда-но укати.

Государь же тогда похвалил Пи-но оми-но микото, рекши: «Ты послужил мне верно и выказал доблесть. И вел ты нас в пути [яп. мити] отменно хорошо. Поэтому я меняю тебе имя и нарекаю Мити-но оми».

[3. Старший брат Э-укаси и младший брат Ото-укаси]

Осенью, в день Киното-но хицудзи 8-го месяца, когда новолуние приходилось на день Киноэ-но ума, государь призвал к себе двоих братьев — старшего Э-укаси и младшего Ото-укаси. Эти двое были в той местности Уда в должности старейшин. Но Э-укаси не явился, а Ото-укаси пришел с почтением.

Вот, Ото-укаси склонился в поклоне перед воротами [расположения] войска и сказал-молвил так: «Э-укаси, старший брат твоего слуги, не следует твоему хотению, потому что он, прослышав, что Небесный внук собирается пожаловать сюда, войско поднял и умышляет на тебя напасть. Увидал он силу государева войска, встревожился, что победить ему будет не под силу, и своих воинов спрятал, а сам для отвода глаз возвел временный дворец, а в нем подстроил капкан. Возвестил, что устроит пир в твою честь, а сам замыслил дурное. Прошу тебя, зная об этом обмане, подготовься хорошенько».

Послал государь тогда Мити-но оми-но микото, чтобы тот разузнал как следует о враждебных намерениях [Э-укаси]. Вот, разобрался Мити-но оми во всех вредоносных замыслах врага и от великого гнева вскричал-восшумел: «Ах ты, враг презренный, вот ты и живи под крышей, которую сам возвел!» И, меч на него направив, [тетиву] лука натянув, силой его туда загнал.

Так Э-укаси от Неба наказание получил и оправдаться ему было нечем. Так что он сам ступил в капкан, капкан захлопнулся, и он умер.

После этого вытащили его тело из капкана и рассекли на куски. Хлынувшая из него кровь [яп. ти] дошла [людям] до щиколоток. Потому и назвали эту местность Уда-но типара, Равнина Крови в Уда.

А младший брат Ото-укаси взял много мяса и рисового вина сакэ и устроил пир государеву войску. Государь роздал вино и мясо воинам и так рек в песне:

На высоком холме в Уда

Растянул я силки на кулика.

Но не задел их кулик, [183]

Которого я поджидал.

А бесстрашный кит их задел.

Если прежняя жена

Еды попросит,

Пусть съест столько,

Сколько растет на срезанном соба,

Совсем бесплодном.

Если новая жена

Еды попросит,

Пусть ест без счета — столько,

Сколько растет на итисакаки

Плодоносящей, ¹⁴ —

так спел. Это песня Кумэ. Сейчас, при Музыкальной Палате, исполняя эту песню, руками двигают то размашисто, то понемногу, голос при этом то громкий, то тихий. Этот обычай идет из древности. ¹⁵

Потом государь пожелал увидеть, что за место Ёсино, и из селенья Уда-но укати соизволил отправиться туда с воинами и легким снаряжением.

Когда они достигли Ёсино, встретился им человек, вышедший из колодца. Он весь светился, и у него был хвост ¹⁶.

Спрашивает его государь: «Ты из каких будешь?» Тот в ответ: «Твой слуга — земное божество. Зовусь я Випика», — так сказал. Это первопредок обито Ёсино.

Потом пошли они дальше и опять встретили человека, у которого был хвост, — он вышел, раздвигая скалы.

Спрашивает у него государь: «Ты из каких будешь?» Тот в ответ: «Твой слуга — отрок из числа раздвигающих скалы», — так сказал. Это первопредок рода кунису ¹⁷ в Ёсино.

Затем двинулись они от реки на запад и опять встретили человека — он сделал запруду и ловил в реке рыбу. Государь и его стал спрашивать. Тот в ответ: «Твой слуга — отрок из тех, кто доставляет дичь, рыбу и прочее к священной трапезе», — так сказал. Это первопредок охотников в Ада.

В день Цутиноэ-тацу 9-го месяца, когда новолуние приходилось на день Киноэ-нэ, государь поднялся на вершину горы Такакура-яма в Уда и изволил осмотреть местность.

Тогда на «холме обозрения страны» собралось восемь десятков храбрецов. И на Мэсака — Женском Склоне — разместили [184] женщин-воительниц, а на Восака — Мужском Склоне — мужчин-воинов; на склоне Сумисака — Угольном Склоне — сложили ярко раскрасневшиеся угли. Отсюда и взялись эти названия — Мэсака, Восака и Сумисака.

У старшего брата Э-сики ¹⁸ тоже имелось войско, оно расположилось в селении Ипарэ. Места, где находились воины врага, были прекрасно укреплены. Дороги оказались перекрыты, и пройти не было никакой возможности.

Государь был во гневе и в тот день, прежде чем лечь спать, принес обет. Во сне явилось ему Небесное божество, и такое наставление было речено: «Возьми глины близ святилища на горе Ама-но кагуяма, слепи восемь десятков плоских глиняных блюд, еще к тому изготовь священный кувшин, восславь богов Неба, богов Земли и священное заклинание скажи. Коли сделаешь так, то враги сами тебе покорятся», — так было сказано.

Император почтительно выслушал это наставление, во сне полученное, и в согласии с ним решил поступить.

А младший брат Ото-укаси сказал тогда так: «В селении Сики, в Ямато, есть восемь десятков храбрецов. А в селении Такавопари есть восемь десятков медных храбрецов ¹⁹.

В одной книге сказано: в селении Кадураки.

Все они намерены мешать государю и воевать с ним. Душе моей больно за государя. И в самом деле, надлежит сейчас набрать глины с горы Ама-но кагуяма, плоский священный кувшин сделать и поднести богам Неба, богам Земли. А после этого можно и с врагами сразиться — изгнать их будет легко».

Государь счел услышанные во сне слова добрым знамением и, слушая речи Ото-укаси, все более радовался в душе своей.

Нарядил он Сипи-нэту-пико ²⁰ в рваную одежду, накинул соломенный плащ и шляпу, и тот стал похож на старца, а Ото-укаси на голову надел сито, чтобы стал он похож на старуху, и рек: «Отправляйтесь вдвоем на гору Амэ-но кагуяма, потихоньку наберите там глины и возвращайтесь. И надо гадание затеять, чтобы узнать, удадутся Небесные наследные деяния или нет. Ради осторожности».

В тот момент вражеские воины теснились на дороге, и невозможно было пройти вперед. И вот Сипи-нэту-пико принес клятву-обет укэпи, сказав: «Если суждено моему государю этой страной овладеть, то пусть дорога сама по себе станет проходимой. Если же не суждено, то пусть враги нам путь преградят», — так сказал. [185]

Как выговорил он эти слова, так они и двинулись в расположение врага. Тут увидели их два воина из вражеского стана, громко засмеялись и сказали: «Какие мерзкие старик и старуха!» И расступились, чтобы дать тем пройти. Так оба добрались до горы, набрали глины и благополучно вернулись.

Государь возрадовался, взял ту глину и сделал восемь десятков плоских блюд, восемь десятков священных блюдечек и священный кувшин, поднялся к верховьям реки Нипу-но капа и там поднес богам Неба, богам Земли. И сразу же на равнине Асапара у реки Уда-капа все сделалось, [как было сказано в государевом] заклинании — то есть подобно тому, как пена на воде [появляется и исчезает, так же произошло и с вражескими воинами].

А государь еще к тому же принес обет-клятву укэпи, рекши: «Сейчас я в этих блюдах сделаю безо всякой воды рисовую карамель таганэ. Если таганэ получится, то, стало быть, я без оружия и без усилий смогу усмирить Поднебесную», — так рек и тут же принялся за дело. Рисовая карамель получилась сама собой.

И еще он обет принес, сказав: «Сейчас я утоплю священный кувшин в реке Нипу-но капа. Если рыбы, большие ли, малые ли — все равно, охмелев, по реке поплывут, подобно тому, как плавают листья дерева маки, то я непременно овладею этой страной. Если же не поплывут, то, значит, ничего из этого не получится»,— так сказал. Вот, погрузил он кувшин в воду. Горлом вниз опустил. Прошло немного времени, и все рыбы на поверхность поднялись и поплыли вместе с течением, пастями жадно воду глотая.

Увидел это Сипи-нэту-пико и доложил государю. Государь был очень обрадован, выдернул с корнями пять сотен священных деревьев сакаки у верховьев реки Нипу-но капа и совершил моления всем богам. С тех пор пошел обычай ставить священные кувшины [во время ритуалов подношений богам].

Рек тогда государь повеление Мити-но оми-но микото: «Сейчас я намерен самолично устроить празднество в честь Така-мимусупи-но микото, [на котором сам бог будет] явлен, [в меня вселившись]. Тебя назначаю распорядителем и жалую имя Иту-пимэ ²¹. Притом глиняные кувшины, которые тут стоят, будут называться Иту-пэ, Священными Кувшинами, огонь — Иту-но кагутути, вода — Иту-но мидупа-но мэ, еда — Иту-но ука-но мэ, дрова — Иту-но яматути, трава — Иту-но тути называться будет»,— так рек. [186]

Зимой, в день новолуния Мидзуното-ми государь отведал еды из священной посуды, построил войска и выступил в поход. Сначала он напал на восемь десятков храбрецов на холме Куними-но вока и разбил их. В этом сказалась государева воля — победить во что бы то ни стало. И тогда он соизволил сложить песню:

А вот на большой камень,

Что на берегу моря Исэ,

Где дует ветер богов,

Моллюск ситадами всползает,

Моллюск ситадами.

Дети мои!

Дети мои!

Как тот ситадами —

Всползем!

Разобьем наголову!

Разобьем наголову! ²³ —

так рек. Смысл этой песни в том, что большой камень уподобляется холму Куними-но вока.

Однако оставшихся [в живых воинов противника] было еще очень много, и трудно было понять их намерения. Тогда государь осмотрелся и повелел Мити-но оми-но микото: «Приведи великих воинов Кумэ, построй в селении Осака дом, окруженный забором, затей там пир и для обману позови врагов», — так рек.

Выслушав это тайное повеление, Мити-но оми-но микото вырыл в Осака пещеру-землянку, отобрал из своих воинов самых храбрых и велел им смешаться с воинами врага. И потихоньку распорядился так: «Когда пир будет в разгаре, я встану и песню запою. А вы, как услышите, что я пою, тут же на врагов нападайте».

Вот, распределили места, и началась пирушка. Враги же об этом нашем тайном замысле не знали и пили хмельное, сколько хотелось. И вот, Мити-но оми-но микото встал и запел:

В большой земляной пещере

В Осака

Много людей помещается.

Хоть много людей [врагов] сюда пришло,

Но у могучих молодцов Кумэ

Есть молоты, [187]

Молоты каменные.

Всех перебьем! —

так сказал. И тогда наши воины ²⁴, заслышав песню, вынули свои мечи-молоты и всех врагов перебили. И никого из врагов в живых не осталось. Воины государя очень радовались и, глядя на небо, смеялись. И вот, была сложена такая песня:

Ну вот вам!

Ну вот вам!

Ах-ха-ха!

Ну, теперь каково?

Эй, мои молодцы!

Ну, теперь каково?

Эй, мои молодцы! —

так было спето. Отсюда пошло обыкновение — когда Кумэ поют свои песни, они после этого громко смеются ²⁵. И еще они спели:

Хоть говорят люди,

Что один [воин] эмиси ²⁶

Равен ста,

Но они [сдались] без сопротивления! —

так спели. Все эти песни были спеты со скрытым смыслом, не просто — что в голову придет.

Тогда государь сказал: «Победить и не кичиться этим — достойно славного воина. Теперь великий враг уже разбит, однако осталось еще больше десятка не менее дурных войск, нам противодействующих. Их намерения нам неизвестны. Если мы долго пробудем на одном месте, то не сможем следить за их перемещениями», — так рек, и они тут же совершили переход и расположились в другом месте.

[4. Э-сики и Ото-сики]

В день Киното-но ми 11-го месяца, когда новолуние приходилось на день Мидзуното-но и, государевы воины встали строем и двинулись войной на молодцев в Сики. Сначала они послали гонца, чтобы тот призвал Э-сики, старшего из братьев Сики ²⁷. Э-сики же государеву приказу не повиновался. Тогда послали за ним ворона с головой восьми мер длиной. Добрался ворон до места и поет-говорит: «Тебя кличет сын Небесных богов. Эй, приходи! Эй, приходи!»

Разозлился Э-сики и говорит: «Я услышал, что сюда пришел могучий Небесный бог, с тех пор разгневан и сердит, так что же этот ворон [188] поет таким зловещим голосом?!» — так сказал, натянул тетиву лука и выстрелил. Ворон тут же улетел. Прилетел в дом Ото-сики, младшего из братьев Сики, и поет-говорит: «Тебя кличет сын Небесных богов. Эй, приходи! Эй, приходи!»

Вострепетал Ото-сики, устрашился и говорит: «Я услышал, что сюда пришел могучий Небесный бог, с тех пор днем и ночью пребываю в трепете и смирении. Поешь ты, ворон, благовещим голосом!» — так сказал, изготовил восемь блюдец из листьев и разложил в них угощение. И после этого последовал за вороном и молвил [государю] так: «Мой старший брат, Э-сики, услыхал, что пожаловал сын Небесных богов, собрал восемь десятков молодцов, оружие подготовил и намерен вступить в сражение. Стоит об этом подумать хорошенько», — так сказал.

Собрал тогда государь всех своих военачальников и спрашивает: «Э-сики в настоящее время супротивные замыслы лелеет, это достоверно. И на зов мой не явился. Что будем делать?»

Военачальники отвечают: «Э-сики — хитроумный враг. Сначала надо будет послать к нему Ото-сики, чтобы тот его вразумил, и заодно дал бы объяснения старшему брату Э-курази и младшему брату Ото-курази. Если же [враг] и после этого не подчинится, то не поздно будет и потом войско поднять и разведку выслать», — так говорят.

Вот, послали Ото-сики объяснить [старшему брату] все возможные выгоды или потери. Однако Э-сики и его сторонники по-прежнему упрямо держались за свои замыслы и не хотели подчиниться.

Тогда Сипи-нэту-пико поразмыслил и сказал: «Давайте сначала пошлем наших женщин-воительниц, пусть они выступят в дорогу по склону Восака, Мужскому Склону. Враг увидит их, непременно соберет войска и отправит в атаку. А я пошлю самых сильных воинов в сторону Угольного Склона Сумисака, они наберут воды в реке Уда-апа, нальют в угли ²⁸, и если тут внезапно на врагов напасть, мы их непременно победим», — так сказал.

Государь одобрил этот план и тут же велел женщинам-воительницам выступить в поход и все разведать. Враги решили, что это уже большое войско выступило, собрали все силы и стали поджидать. И вот, когда [войско Дзимму] перешло в нападение, оно взяло верх, и когда началось сражение, то победило. Однако воины все же в конце концов устали. И тогда государь тут же сложил песню и подбодрил сердца воинов. В песне он сказал: [189]

Вот меж деревьев

Инаса-горы,

Где щиты в ряд выставляют,

Иду и сражаюсь.

И вот — проголодался!

Люди из рода, что корморанов разводит,

Птицу островов,

Ну-ка, скорее помогите! ²⁹ —

так рек. И вот, воины, перейдя склон Сумисака, врезались в войска противника с тыла и перерезали всех воинов Э-сики.

[5. Сражение с Нагасунэ-бико. Прилет золотого бумажного змея]

В день Хиноэ-но сару 12-го месяца, когда новолуние приходилось на день Мидзуното-но ми, государево воинство наконец сразилось с Нагасунэ-бико. Билось оно с врагом, билось, но никак одолеть его не могло.

Тут внезапно небо заволокло тучами, и посыпался град. И прилетел удивительный бумажный змей из золота и сел на верхний краешек государева лука. Змей этот светился и сверкал, был он подобен молнии. Увидели это воины Нагасунэ-бико и пришли в полное смятение, уж сил сражаться у них не стало.

Нагасунэ — прежнее название деревни. Поэтому и имя человека такое же. Но когда воинству государя было дадено такое чудо, люди того времени назвали деревню Тоби-но мура, Деревня Бумажного Змея. Сейчас ее называют Томи, но это неправильно.

Раньше, во время битвы при Кусавэ, Итусэ-но микото был ранен стрелой и скончался. Государь нес горе в сердце и беспрестанно печалился. Поэтому теперь он непременно хотел убить [Нагасунэ-бико]. И сложил такую песню:

На просяном поле

Могучих молодцов Кумэ

Трава камира — один стебель.

Как ее корень с почками вместе стягивают,

[Чтобы выдернуть],

Так [врага] истреблю! —

так рек. И еще спел:

Не забуду я вкуса

Того перчика, что посадили [190]

Под изгородью

Могучие молодцы Кумэ.

Вот сейчас врагов истреблю! —

так рек. И снова отправил войска для стремительного нападения. Все эти песни именуются песнями Кумэ. Наименованы они так по [родовому] названию людей, которые их пели.

А Нагасунэ-бико послал нарочного, чтобы тот передал государю: «Когда-то давным-давно потомок Небесных богов сел на Небесный Каменный Корабль и спустился с Неба. Звали его Куси-тама-ниги-паяпи-но микото. Он взял в жены мою младшую сестру, Ми-касикия-пимэ.

Еще одно ее имя — Нагасунэ-бимэ, еще одно ее имя — Томия-бимэ.

Родился у них ребенок. Имя его — Умаси-мадэ-но микото. Поэтому я почитал Ниги-паяпи-но микото как своего господина. Разве может быть двое потомков Небесных богов? И почему, если ты носишь имя сына Небесных богов, ты отбираешь у людей их землю? Как я разумею в сердце своем, это не может быть правдой», — так передал.

Государь в ответ рек: «Детей Небесных богов много. Если тот, кого ты считаешь господином, и в самом деле дитя Небесных богов, в подтверждение тому непременно должны были быть у него какие-то вещи-знаки. Покажи мне их», — так рек.

Нагасунэ-бико достал тогда и показал государю стрелу Ама-но папая ³¹ и походный колчан. Посмотрел государь и речет: «Истинно, так оно и есть», — и сам достал свою стрелу Ама-но папая и походный колчан и показал Нагасунэ-бико. Увидел Нагасунэ-бико эти Небесные знаки и преисполнился благоговения. Однако оружие уже было в ходу, воинов он остановить не мог и решил следовать прежним заблуждениям, первоначальных намерений не меняя. А Ниги-паяпи-но микото знал, что Небесные боги с самого начала собирались только Небесному внуку помощь оказывать. Увидел он, что характер Нагасунэ-бико устроен наоборот, и бестолку объяснять ему разницу между Небом и людьми, и убил его, а войска его увел и подчинил своей власти.

Государь с самого начала знал, что Ниги-паяпи-но микото — бог, спустившийся с Неба, и теперь, услыхав, что тот служил исправно, похвалил его и одарил своей милостью. Он — дальний предок рода Моно-но бэ. [191]

[6. Овладение страной Ямато]

В день Каното-но и года Цутиното-но хицудзи, весной, во 2-м месяце, когда новолуние приходилось на день Мидзуноэ-тацу, государь приказал всем предводителям собрать войска.

В то время в Вокасаки, в Пата, в округе Сопо-но агата жил некто Нипикитобэ. А в Сакамото, в Вани жил священник [из] Косэ. В Вокасаки, что в Нагара, в Посоми жил священник из [Ви]. Люди племени тутикумо, «земляных пауков», жившие в этих трех местах, полагались на свои бравые мечи и ко двору не являлись. Тогда государь разделил свое войско [на три], послал туда, и все они были перебиты.

А тутикумо еще жили в селе Такавопари. Видом они были — туловище короткое, а руки-ноги длинные, на карликов пики-пито не похожи. Воины государя сплели сеть из плюща кадура, напали на них и перебили. Поэтому селу переменили имя и назвали Кадураки. А местность Ипарэ раньше называлась Катати, еще именуется Кататати.

Воины нашего государя всех врагов перебили, и все вместе во множестве собрались [яп. ипамэри]. Поэтому переменили этой местности имя и назвали Ипарэ.

Еще рассказывают: «Государь перед выступлением отведал еды из священной посуды, а потом выслал войска и ударил по западным [землям]. В это время собрались вместе [яп. ипамивитари] восемь десятков молодцов Сики. Они яростно бились с государем, но в конце концов погибли от руки государева военачальника. Поэтому селу переменили имя на Ипарэ», — так говорят.

А место, где государевы воины громкий клич вознесли [яп. такэбиси], назвали Такэта, Поле Клича, место, где укрепление [яп. ки] возвели, назвали Кита, Поле Укрепления. А место, где тела вражеских воинов полегли, головы на локти других, как на изголовья положили [яп. макиси], назвали Турамакита, Поле, где Лица-Подушки.

Осенью, в 9-м месяце минувшего года государь тайно набрал глины с горы Амэ-но Кагуяма, изготовил восемь десятков плоских священных блюд, самолично очищение совершил, всех богов почтил, и в конце концов сумел успокоить-определить Поднебесную. Поэтому место, где он набрал глины [яп. пани], именуется Паниясу, Успокоение Глиной.

[7. Возведение дворца в Касипара]

В день Хиното-но у 3-го месяца, когда новолуние пришлось на День Каното-но тори, государь огласил повеление, сказав: «Уже шесть лет я провел здесь с тех пор, как покорил восточные земли. За это [192] время мощь Царственного Неба повергла врагов. Окраинные земли еще не очищены, и враги еще во множестве упорствуют, однако во внутренних землях ветер уже пыль не поднимает. Воистину, нам теперь надлежит возвести обширную столицу, чтобы она здесь процветала. Нынешний удел этого места — мрак и дикость, сердца людей еще не умудрены. Они селятся в гнездах, в пещерах, и обычаи их длятся без перемен. Великие люди устанавливают законы и порядки, и эти правила непременно отвечают времени. И если народу от этого будет польза, то он ни в коей мере не станет противиться деяниям мудрецов. И надобно в самом деле расчистить леса в горах и возвести дворец, тогда я взгляну на драгоценный пост и успокою Изначальных [народ]. Что касается верха, то я буду следовать добродетели Небесных богов, страну поручивших, что касается низа, то я буду распространять умозрение царственного внука, установившего справедливость. И разве плохо будет, если затем я столицу разверну в шести направлениях, разверну в восьми [великих] направлениях и сделаю моей вселенской обителью? ³² Вот это место Касипара, что на юго-востоке от горы Унэби, видно, из всех остальных самое сокрытое? Надо будет им овладеть», — так сказал.

В том же месяце было отдано соответствующее распоряжение чиновникам, и началось возведение императорской обители.

Осенью года Каноэ-но сару, в день Цутиноэ-но тацу 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но уси, государь вознамерился обрести законную супругу и бросил клич среди знатных господ. Один человек тогда сказал так: «Кото-сиронуси-но ками соединился с Тама-куси-пимэ, дочерью Мисима-но мизокупи-мими-но ками, и родилась у них дочь, названная Пимэ-татара-исузу-пимэ-но микото. Цвет ее красы всех в стране превосходит», — так сказал. Государь был весьма обрадован.

В день Киното-но ми 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но ума, государь ввел Пимэ-татара-исузу-пимэ-но микото к себе и сделал супругой.

[8. Восшествие Дзимму на престол и назначение государыни-супруги]

Весной года Каното-но тори, в начальном месяце, в день новолуния Каноэ-но тацу, государь во дворце Касипара вступил на престол. Тот год считают первым годом правления государей ³³. Почтена была его супруга, назначенная государыней-супругой. Родились дети — Каму-яви-но микото и Каму-нунакапа-мими-но микото. [193]

И вот, старинными словами превознося [государя], говорили так: «Небесный повелитель, что в Касипара, в Унэби, столпы-опоры дворца в корни скал подземные крепко вбил, коньки крыши в Равнину Высокого Неба высоко вознес и впервые Поднебесной правил» ³⁴, — так говорили и имя ему дали — Каму-ямато-ипарэбико-поподэми-но сумэра-микото.

А в день, когда государь впервые начал Небесные деяния, [положившие начало деяниям последующих государей], Мити-но оми-но микото, дальний предок рода Опо-томо, привел людей рода Опо-кумэ и, получив тайное наставление государя, изгнал дух бедствий посредством благой соэ-ута, намекающей песни, и сакасима-гото, слов наоборот ³⁵. Отсюда и началось использование слов наоборот.

В день Киното-но ми весной 2-го года, во 2-м месяце, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но тацу, государь определил заслуги [своих подручных] и раздал награды. Мити-но оми-но микото он пожаловал землю для строительства, поселил его в деревне Тукисака и тем его особо отличил. А Опоумэ-но микото он пожаловал земли на берегу реки, к западу от горы Унэби. Отсюда произошло название Кумэ-но мура, село людей рода Кумэ.

А Удупико стал наместником страны Ямато — Ямато-но куни-но миятуко. Младшему брату Ото-укаси было пожаловано село Такэта-но мура. Таким образом он стал агата-нуси — управителем угодий Такэта. Он — дальний предок рода Мопитори в Уда. А у младшего брата Ото-сики имя его — Куропая — стало титулом управителя угодий в Сики. А человека по имени Туругинэ назначили наместником страны Кадураки. Ворон с головой в восемь мер тоже был в числе получивших награду. Его потомки составили род управителей угодий в Кадуно и распорядителей по разным делам.

Весной, в 4-м году, в день Киноэ-но сару 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но ину, государь огласил повеление, сказав: «Души моих царственных предков, с Неба слетев, освещают мое тело и помогают мне. Всех врагов я уже усмирил, и недра морские не причиняют беспокойства. Потому высшим проявлением сыновней почтительности ³⁶ будет почтить Небесных богов», — так рек.

И вот, на горе Томи-но яма встав, назвал он места — верхняя полянка орешника и нижняя полянка орешника, там и устроили ритуалы в честь царственных предков — Небесных богов.

В 31-м году, летом, в 4-м месяце, в день новолуния Киното-но тори, государь изволил совершить путешествие. Он взошел на холм [194] Попома-но вока в Вакигами, обозрел страну и рек: «Ах, какую прекрасную страну я получил! Хоть эта страна бумажной шелковицы узкая, но похожа она на выгнувшуюся стрекозу [яп. акиду]», — так рек. Отсюда впервые пошло название Акиду-сима, Стрекозиные острова.

В древности Изанаки-но микото, нарекая страну, сказал: «Ямато — это страна легких заливов, страна тысяч узких копий, воистину превосходная страна каменных колец», — так рек.

А великий бог Опо-ана-мути-но опоками, нарекая страну, сказал: «Это внутренняя страна, [обнесенная] яшмовой изгородью», — так рек.

А Ниги-паяпи-но микото, облетая толщи пустот на Каменном Корабле Неба, увидев эту страну, спустился вниз и поэтому назвал тогда ее «страной Ямато, которую видно с Неба», — так рек.

В 42-м году, весной, в день Киноэ-но тора 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но нэ, [государь] назначил принца Каму-нунакапа-мими-но микото своим наследником.

В 76-м году, весной, в день Киноэ-но тацу 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но ума, государь скончался во дворце Касипара-но мия. Было ему тогда 127 лет.

На следующий год, осенью, в день Хиноэ-но тора 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но у, государь был погребен в северо-восточной гробнице на горе Унэби-яма. ³⁷

КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО СВИТКА

Комментарии

1. Система имен японских правителей (как, впрочем, и других представителей этой культуры) была достаточно сложна (именно этим объясняется неоднократное появление одного и того же персонажа НС под разными именами). Так, для Дзимму указываются по крайней мере пять имен: детское, «настоящее» (т. е. взрослое), тронное имя и два посмертных. В начале каждого свитка «исторической» части свода для правителя указывается два имени. Первое — посмертное японское, второе — посмертное китайского типа (состоит из двух иероглифов, читавшихся по-китайски). Эти имена стали присваиваться задним числом уже позже, в период Хэйан. Однако большая, по сравнению с японскими посмертными именами, простота обращения с ними привела к тому, что исследователи оперируют именно «китайскими» именами. Титулатура правителя передается следующим образом: для ранних правителей — «Небесный повелитель» и «государь»; для поздних (начиная с Кэйтай) — «государь» и «император». Дзимму означает «небесный воин».

2. Назначение одного из детей наследником престола — обыкновение, заимствованное из Китая. Вообще, третий свиток изобилует цитатами из китайских классических книг, что представляется почти модернистским переключением стилевого регистра от сказки о женитьбе на дочери морского царя к квазиделовой документации.

3. Тагиси-мими-но микото — Господин Душа Искривленных Рук, этот комментарий НС—С опирается, в частности, на то обстоятельство, что впоследствии этот персонаж организовал заговор против правителя Ямато и был казнен.

4. Комментаторы этого фрагмента находят употребленные в нем китайские обороты речи в различных китайских памятниках — «Вэньсюань», «Тайдай лицзи», «Чжоу и» и др.

5. Шестидесятилетний цикл, в соответствии с которым происходило летоисчисление в Китае, был принят и в Японии, хотя, разумеется, во времена гораздо более поздних правителей. Составители НС, историфицируя миф, приводят датировки по этой системе, начиная с Дзимму. По общему мнению, датировки эти вымышленны, по крайней мере, применительно к большей части начальных свитков.

Отправляясь от современности, историки вычислили соответствия мифических датировок НС современному европейскому календарю. Однако из соображений максимальной верности тексту в первой половине памятника датировки даются по тексту оригинала. Надо сказать, что такая манера датировать события в последующих литературных памятниках, да и во многих частях НС, сменяется датировкой по годам правления царствующих императоров или по девизам их правлений (эта традиция тоже была заимствована из Китая). Для нынешних японцев наименования годов по шестидесятилетнему циклу тоже звучат как древняя заморская экзотика, вызывая ассоциации с древнекитайскими и древнекорейскими классическими книгами, поэтому сохранение их в переводе показалось переводчику стилистически оправданным. Для облегчения восприятия этих наименований они даются в современном произношении.

Шестидесятилетний цикл строится на основе двенадцати зодиакальных животных — нэ (мышь), уси (бык), тора (тигр), у (заяц), тацу (дракон), ми (змея), ума (лошадь), хицудэи (овца), сару (обезьяна), тори (петух), ину (собака), и (свинья).

К этим основным добавляются еще пять знаков, соответствующих пяти натурфилософским элементам природы: ки (дерево), хи (огонь), цути (земля), канэ или ка (металл), мидэу (вода). Каждый из последних пяти знаков разветвляется на две ветви (яп. то) и может выступать в двух вариантах, обозначающих понятия э (старший брат) и то (младший брат), таким образом, таких зодиакальных знаков получается десять, например, — хиноэ-нэ и хиноэ-то. Новый цикл начинается тогда, когда первый номер зодиакального животного совпадает с первым номером зодиакального знака.

Итак, год Киноэ-тора соответствует 667 г. до н. э.

6. Числа месяца наименовывались в соответствии с той же эмблематикой (см. коммент. 5). Так, в данном случае, по-видимому, речь идет о 5 октября, хотя соответствие европейскому календарю здесь тоже далеко не полное — упомянем хотя бы, что год начинался весной, с началом сельскохозяйственного цикла, в месяце было в среднем 28 дней, существовали еще время от времени назначаемые «добавочные (дополнительные) месяцы» разной длительности и т. п.

7. Уду-пико — имя не вполне ясно, возможно, бог водоворотов и завихрений течения (яп. уду).

8. Сипи-нэту-пико — Юноша-Корень дерева Сипи. Нэ («корень») означает еще «старший брат». Предполагается, что в этом фрагменте утверждается ратифицированное императором право Уду-пико на ловлю рыбы в заливе Вада-но ура. Впоследствии этот персонаж оказывает различные услуги Дзимму.

9. Тукуси — древнее название острова Кюсю.

10. Усату-пико и Усату-пимэ — буквально Юноша из Уса и Дева из Уса. Это отголосок системы, именуемой в современных исторических трудах хико-химэ (др.-яп. пико-пимэ), то есть системы правления местностью, при которой во главе стоят двое супругов или брат и сестра, при этом женщина, одержимая духом божества, изрекает его волю, а мужчина занимается непосредственным управлением.

11. Сейчас это место — практически центр современного г. Осака.

12. Нагасунэ-бико — Юноша-Длинные Ноги, причем имеется в виду длина сунэ — ляжки, то есть части ноги от колена вверх. Эта особенность тела считалась характерной для людей племени цутикумо — «земляных пауков», то есть обитателей землянок. Относительно их антропологической принадлежности существует несколько гипотез. В настоящее время некоторые исследователи предполагают, что они были антропологически близки к племени Ямато; наряду с этим многие считают их отличным от Ямато племенем. В любом случае, очевидно, что они населяли ряд земель до пришествия воинов Ямато и не желали подчиниться. Более подробно они описываются ниже, в этом же свитке, раздел [6], где говорится, что они не похожи на карликов пики-пито. Карлики пики-пито (на современном языке это читается как хики-хито, «низкорослые люди») упоминаются в НС только один раз, в этом контексте, по-видимому, лишь как отсылка к данным китайского памятника «Ляншу»» истории Южной династии Лян, где говорится: «Есть люди из страны карликов. Их рост — 3—4 сяку» (то есть примерно 100—120 см).

В данном и ряде последующих фрагментов текста речь идет об эпическом завоевании Дзимму разных территорий с целью объединения их в единое государство Ямато, при этом некоторые местные боги (жрецы, вожди) оказывали ему сопротивление, некоторые подчинялись добровольно.

13. Путу-но митама — Дух Разрубания, путу при этом трактуется как ономатопоэтическое слово.

14. Эта песня, с некоторыми изменениями, имеется в аналогичном сюжете в К. Как многие другие песни НС и К, она кажется не связанной с сюжетом мифа. Это явление объясняют по-разному, — в частности, тем, что данная песня была важна в другом контексте, впоследствии утраченном, или что ее автор (первый исполнитель) играл особенно важную роль в жизни племени, или же что она репрезентирует основной набор магических песен того или иного племени (рода).

Д. Филиппи, переводчик К на английский язык, предполагает, что, поскольку в песне упоминается топоним Уда, она и была использована в сюжете, повествующем о походе императора Дзимму в Уда. Песня о кулике, возможно, относится к классу песен, исполняемых на пиру в честь охотничьей победы. В ней также в комическом стиле излагаются правила дележа добытой пищи между женами в полигамной семье.

В песне есть ряд неясных моментов, в частности, кит (кудира), внезапно оказавшийся в горной местности Уда. Некоторые комментаторы полагают, что в тексте попросту ошибка и имеется в виду сокол (это подтверждается и рядом данных НС). Другие думают, что речь идет о горной обезьяне. Темным по смыслу остается и слово исукупаси, эпитет к слову кудира (соврем, кудзира). Оно толкуется и как «большой», и как «отважный», и как один из синонимов к слову «сокол».

Цутихаси Ютака полагает, что имеется в виду именно кит, — в раковинных кучах ареала древнего Ямато трехтысячелетней давности археологи находят скелеты китов в большом количестве. Эта песня, по его мнению, выражает насмешку над противником.

Ботанические комментарии, которыми японские филологи поясняют фитонимы итисакаки и соба, также неоднозначны.

Песня, по-видимому, является частью фольклора военного племени Кумэ, составлявшего армию ранних объединителей Ямато.

15. Музыкальная Палата была образована при японском дворе по образцу китайской Юэфу при императрице Суйко. В соответствии с регламентом, разработанным этой Палатой, перед правителем в рамках обрядовых действ исполнялись песни различных родов. По-видимому, одной из разновидностей таких песен и были песни племени кумэ. Сам же этот клан со временем утратил свое могущество, принадлежащие ему роды-корпорации были переданы роду Опо-томо.

16. Наличие хвоста некоторые японские комментаторы, часто склонные к историзации и рационализации мифологических сюжетов К и НС, объясняют формой одежды горнодобытчиков и рубщиков леса, привешивавших сзади к штанам кусок материи.

17. Кунису (соврем. кудзу) — название племени, жившего неподалеку от центрального Ямато, но отделенного от него крутыми горами.

Ряд этнографов полагают, что кудзу — одно из племен, населявших Японские острова до пришествия племени тэнно. Можно строить лишь догадки о том, к какой этнической группе относилось это племя. Далее в НС о них говорится как о собирателях: «Обычно они питаются горными плодами, а также любят лакомиться вареными лягушками». В обоих сводах приводятся их песни, которые заканчиваются некими губными щелканьями (кутитудуми-о ути, «бьют в губные барабаны»); кроме того, они при этом смотрят вверх и смеются. В обоих сводах такое действо именуется ваза — род обрядовой пантомимы, характерной для ряда племен, покоренных пришельцами.

В НС пантомиму вазаоги в обрядовых целях исполняет еще предок паяпито (соврем. хаято), племени, часто называемого австронезийским. Характерная игра на губах также может быть косвенным свидетельством о принадлежности кудзу к одному из праавстронезийских этносов. Несмотря на близость к столице, племя кудзу, по-видимому, достаточно долго могло сохранять свою культурную автономность, поскольку, как говорит «Нихон сёки» об их местоположении, «земля их находится на юго-востоке от столицы, отделена от нее горами, живут они в окрестностях реки Ёсино-капа, скалы и горные кручи там обрывисты, долины глубоки, тропки узкие и крутые. Нельзя сказать, что это далеко от столицы, но с самого начала ко двору государя они являлись редко. Однако впоследствии стали приходить часто и подносили дань со своей земли. Эта дань включает в себя каштаны, грибы и форель».

См. также свиток десятый, раздел [4].

18. Э-сики — предводитель обитателей местности Сики.

19. «Медные храбрецы» — непонятный оборот. Может быть, имеются в виду воины с медным оружием, высказывают догадку комментаторы.

20. См. коммент. 8 к данному свитку.

21. Иту-пимэ — иту — «священный», «прошедший очищение», пимэ — «дева». Ряд исследователей полагают, что в данном сюжете мужчина назначается и наименовывается священной жрицей, потому что обычно эту роль исполняли женщины. Однако комментаторы НС—С считают, что Мити-но оми-но микото, назначенный распоряжаться очистительными обрядами, мыслился не как жрица, а как сама богиня ритуального очищения.

22. Здесь практически все названия предметов принимают вид богов с соответствующими именами, уже комментировавшимися в примеч. 43, 44 и 49 к первому свитку: кагутути — Господин Огня, ука-но мэ — Дева Еды, яматути — Господин Горы. Ко всем этим именам добавлен префикс иту — «священный», «прошедший очищение».

23. Вероятно, эта песня магического назначения исполнялась перед битвой. По предположению Цутихаси Ютака, одного из комментаторов этих песен, в ней содержится магическое уподобление: как взбирается на камень моллюск-ситадами, так взберемся на холм и победим. «Где дует ветер богов» — постоянный эпитетальный оборот (макура-котоба) к топониму Исэ. Ситадами — разновидность съедобного моллюска, обитателя спирально закрученной раковины.

24. Похоже, что это единичный, но тем не менее примечательный случай — о воинах Дзимму говорится «наши», то есть составитель выражает непосредственную солидарность с легендарным правителем.

25. По-видимому, это ритуальный смех, долженствующий обеспечить победу в бою.

26. Эмиси — во времена Хэйана они назывались эбису, одно из непокорных объединителю Японии племен. В «Суншу», в описании Японии (времен правителя (Ю:ряку) о них говорится «волосатые люди». Комментаторы НС—С приводят мнение Канэда Итидзёскэ, который объясняет слово эмиси на основе айнского слова «человек» — emchiu, emjiu. Часто этот этноним действительно относится к айнам, иногда же им обозначали любые неподчинившиеся «варварские» племена.

27. Речь снова идет о вождях местности Сики.

28. Возможно, речь идет о том, что на склоне Сумисака, Холма Обозрения Страны, все еще тлели угли, мешая пройти.

29. По-видимому, речь идет об обращении к социально-хозяйственной группе, поставлявшей императору рыбу и моллюсков. «Где щиты в ряд выставляют» — макура-котоба к топониму Инаса. Цутихаси Ютака предполагает, что этот эпитетальный оборот восходит к выражению «поставив в ряд щиты, стрелять [яп. иру]». Корень этого слова, «и», омонимичен «и» в слове Инаса.

30. Обе эти песни магического назначения, по-видимому, пелись перед битвой. В первой автор песни намерен истребить врагов — и старших и младших, подобно тому, как разом выдергивают траву камира, стянув корневую часть с верхушкой, где показались почки.

Во второй автор обещается лелеять в душе чувство мести, которое не изгладится, как и вкус жгучего перца. В обеих песнях встречается какэкотоба «митумитуси» — «могучий», «удалой» (о воинах).

31. Ама-но папая — новейшее толкование этого имени предполагает, что это Небесная Стрела, наделенная магической силой поражать Змея. Ама-но папакири-но туруги — Небесный Меч, Рассекающий Змея (см. также коммент. 145 к первому свитку).

32. Речь Дзимму, изобилующая выражениями и штампами из китайских классических книг, приводит в возмущение первого переводчика НС на европейский язык, В. Г. Астона: «Вся эта речь — китайская насквозь, и это высший абсурд — вкладывать ее в уста императора, который, как предлагается думать, жил за тысячу лет до введения в стране китайской учености. Как ни странно, — продолжает далее Астон, — такое замечание продиктовано необходимостью — еще существуют авторы, которые считают эту часть НС исторической». Напомним, что перевод Астона был выполнен в 1896 г. (Nihongi. Cronicles of Japan from the Earliest Times to A. D. 697 / Transl. from the Original Chinese and Japanese by W. G. Aston. L., 1896.)

33. Отсюда начинается мифический отсчет годов правления императорской династии. Согласно китайским представлениям, после того, как 21 раз обернется шестидесятилетний цикл, произойдет радикальное изменение. Согласно гипотезе комментаторов НС—С, если отсчитать 21 цикл от 601 г. (года Каното-но тори по этому календарю), то есть первого года правления императрицы Суйко, то как раз и получится указанная в тексте дата.

34. Эти словесные клише используются потом в молитвословиях сэммё. Описание возведения дворца как хвалебная магическая формула встречается там применительно к храмам — например: «как пожелали боги великие, в корнях подземных скал горы Микаса, что в Касуга, столбы храма укрепили грузно, коньки крыши в Равнину Высокого Неба вознесли высоко...» (См.: Норито. Сэммё. С. 94).

Наименование же правителя по топониму, где располагался его дворец, становится эвфемистическим титулом владык, их табуированные имена не поминаются всуе. Так, в сэммё, указах древних японских правителей, читаем: «государь, сын Ямато, о коем молвят с трепетом, правивший во дворце Афуми-но Ооцу» или «государыня наша, что правила Поднебесной из дворца Нара» (Норито. Сэммё. С. 143, 156).

35. Соэ-ута — соответствует китайскому понятию фэн, обозначающему поэтический жанр. В средневековых комментариях к 7-му свитку «Вэньсюань» говорится: «когда ничего не сказано впрямую, это и есть фэн». По-видимому, песни Кумэ было принято причислять к этой песенной разновидности.

Сакасима-гото, «слова наоборот», по мнению ряда толкователей, суть нечто вроде военного кода, слова произносятся задом наперед, чтобы враг не понял, о чем речь. Вероятно, здесь все же действует магическая сила слова; произнесенное наоборот, оно, быть может, становится принадлежностью мира духов и средством магического воздействия.

36. Речь идет об одной из конфуцианских добродетелей. В случае с Дзимму почитание родителей заключается в обрядах, адресованных Аматэрасу и Таками-мусупи.

37. Здесь примечательно то обстоятельство, что между смертью правителя и его захоронением проходит довольно долгий срок. В течение этого срока тело находится в помещении, считающемся временным захоронением, могари, и этому периоду соответствуют определенные ритуалы. В китайской хронике «Суй шу» о народе ва (обитателях Японских островов) говорится, что могари для знатных людей длилось три года, простых же людей хоронили, выбирая день похорон на основе гадания.

В соответствии с легендарным летоисчислением, Дзимму умер в 585 г. до н. э.

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997