Японский народ в своем историческом развитии прошел тот же путь, что и другие народы, но со своими особенностями, которые ни в коей мере не изменяют общих исторических закономерностей. Так, существует мнение, что японский народ не проходил рабовладельческой стадии развития общества.

"Говоря о возникновении (генезисе) феодализма во всемирно-историческом масштабе, следует иметь в виду, что не все народы пришли к феодализму через рабовладельческий строй. Очень многие из них совершили этот переход непосредственно от первобытнообщинного строя и не проходили рабовладельческой стадии общественного развития" /5, т. III, с. 9/. К ним относились, в частности, народы Аравии, Кореи, Японии, на Индостанском полуострове, где "основой возникновения феодализма явилось первобытное общество оседлых земледельческих и скотоводческих племен; существование отдельных центров рабовладения не опровергает того факта, что эти районы миновали стадию развитого рабовладения" /7, с. 8/.

Советские историки-японоведы: М. В. Воробьев, А. Л. Гальперин, Е. М. Жуков, Н. И. Конрад, Э. Я. Файнберг, Х. Т. Эйдус считают, что японское общество от первобытнообщинного строя перешло непосредственно к феодальному, минуя рабовладельческую формацию.

Академик Н. И. Конрад писал: "История Японии, например, свидетельствует, что бывают случаи, когда от племенного союза переходят к государству, построенному не на рабовладельческой основе, а на феодальной, и это — несмотря на наличие достаточно определившихся рабовладельческих отношений" /12, с. 19/. В другой своей работе он отмечал: "Но указанная выше ограниченность возможности развития рабовладения /в Японии/ не позволила рабовладельческому строю укрепиться; он принужден был уступить позиции третьей социально-экономической форме — феодальной. Весь VII век история Японии проходит в борьбе за утверждение именно феодализма" /14, с. 373/.

М. В. Воробьев констатировал: "Советские японоведы давно определили раннегосударственный строй Японии как феодальный... В период со второй половины VII в. феодальные отношения стали господствующими и приобрели адекватное политическое оформление" /4, с. 270, 271/. [4]

Это признают и современные крупные японские историки и этнографы: Вакамори Таро, Иноуэ Мицусада, Иэнага Сабуро, Янагида Кунио и др. /26; 8, с. 51; 30, т. II, с. 577/. Вместе с тем некоторые из них допускают, что рабовладельческая формация все же существовала в Японии (Хани Горо и др.).

Полемизируя по этому вопросу с Хани, советский ученый А.Гальперин подчеркивал: "Количество рабов даже несколько увеличилось в VII-VIII веках, однако их общая численность по-прежнему не превышала 10-15 процентов населения страны. Однако подавляющая масса трудового населения (в Японии того времени свыше 80 процентов) эксплуатировалась как крепостные, а лишь 10-15 процентов как рабы, причем значительная их часть была занята на постройке храмов и дворцов, а не в основном производстве — земледелии. Вряд ли имеется достаточно оснований рассматривать такой строй иначе, как крепостнический, раннефеодальный" /5а, с. 9/.

Х. Эйдус, рассматривая проблему возникновения раннефеодального государства, писал: "По мере разложения первобытнообщинного строя /в Японии/ в нем явно обозначились два социально-экономических уклада — рабовладельческий и феодальный. Сначала появились рабовладельцы и рабы. Однако рабовладельчество постепенно было вытеснено феодальными отношениями, не успев упрочиться. Рабы составили всего 10-15% населения, насчитывавшего 5-6 млн. человек /в VII-VIII вв./. Большинство же были крестьяне-общинники... В стране складывались феодальные отношения, которые после переворота Тайка /645 г./ и ряда проведенных новыми властями реформ стали господствующими. В Японии возникло раннефеодальное государство, в котором рабовладельчество сохранилось в качестве уклада" /25, с. 12/.

М. В. Воробьев, касаясь этого вопроса, писал: "Переход от первобытнообщинного строя к феодальному произошел в Ямато не сразу, а через стадию, включающую неразвитое рабовладение, домашнее патриархальное рабство" /4, с. 275/.

Что же представляло собой то государственное образование, которое в дальнейшем получило название Япония — (Нихон / Ниппон), и его население?

Первые японские письменные памятники — "Кодзики" ("Записи древних деяний", 710), "Кофудоки" ("Древние записи обычаев и земель", 713—733), "Нихон сёки" ("Анналы Японии", 720) сохранили названия только двух протояпонских племен: идзумо и ямато, а также неяпонских племен: эбису (айны), кумасо и хаято.

Этноним "Ямато" (досл. "горная местность") на ряд столетий стал обозначением японского государства, а апеллятив "ямато" встречается и в современном языке (яматогото - "древнеяпонское шестиструнное кото", яматодамасии - "японский национальный дух", яматоута - "древнеяпонская поэзия" и т.д.). [5]

Племя ямато в первой половине VII в. базировалось главным образом в южной и юго-западной частях о-ва Хонсю, которая находилась непосредственно во власти царей Ямато. Это видно из II статьи "Манифеста Тайка", где сказано: "Внутренними землями (Утицукуни) считать /местность/ на востоке от реки Ёко, что в Набари; на юге — от горы Сэ, что в Ки; на западе — от Кусифути, что в Акаси; на севере — от горы Афусака, что в Сасанами (Афуми); это и считать Утицукуни".

Данный текст является первым документальным описанием территории царей Ямато, которая сейчас известна как Кинай (Гокинай). В VIII в. она включала пять провинций: Ямасиро, Ямато, Кавати, Идзуми и Цу (Сэтцу), во второй половине XIX в. вошедших в префектуры: Киото, Нара, Осака, Хёго.

Первое административное деление, согласно "Манифесту Тайка", существовало лишь на тех же "Внутренних землях". Остальная территория главного острова (совр. Хонсю) и южные острова (совр. Кюсю и Сикоку) в тот период формально считались внешними провинциями, границы которых не были точно определены.

Административная система постепенно распространялась на всю территорию Японии. Ё.Такэкоси пишет об этом: "В период реформы Тайка верховная власть распространялась на очень ограниченную территорию, и осуществление новой системы ограничилось областью Утицукуни. Северная часть главного острова находилась в руках эбису /айнов/ и была за пределами царской власти. В других районах осуществление реформ встретилось с разными препятствиями, и прошло 55 лет со дня объявления реформ... когда верховная власть начала получать опору в неохваченных до того времени районах, и вместе с тем новая правительственная система постепенно распространялась по всей стране" /41, т.I, с. 17/.

Как отмечает М. В. Воробьев, "основные мероприятия периода Тайка /645—649/ были проведены лишь после окончания смуты года дзинсин (672 г.)" /4, с. 212/.

Что касается названия страны, то согласно утверждению И.Симмуры "в письменных сношениях с Китаем после реформ Тайка вместо иероглифов *** начали употреблять иероглифы ***, но читали их по-прежнему "Ямато"; чтение же их "Нихон" или "Ниппон" было принято в более поздние века" ¹.

Известно, что в VIII в. на азиатском материке [6] существовало централизованное китайское феодальное государство во главе с династией Тан (618-907). На Корейском полуострове в конце VII в. образовалось крупное корейское государство Силла, занимавшее территорию почти всего полуострова. К этому, же времени относится и образование государства в Японии.

Как справедливо пишет М.Н.Пак, "в истории любой страны датировка времени утверждения государственности, как нового качественного состояния, означающего грань между зрелым классовым обществом и предшествующей родоплеменной организацией первобытнообщинного строя, представляет трудную проблему ввиду сложности взаимоотношений между новым и старым в переходный период, который мог оказаться длительным" /16, с. 237/.

Комментаторы "Нихон сёки" отмечали, что "эдикт Тайка рассматривается как первый шаг в формировании японского правового государства" /30, с. 57/.

"Только после реформ, проведенных в период Тайка императором Котоку, — утверждает Ё. Такэкоси, — Япония стала государством. До реформ Тайка она была просто группой племен" /41, с. 7/.

Более подробно исторические события в Японии VII в. рассмотрены в работах М. В. Воробьева, который, в частности, пишет: "Реформы Тайка были подготовлены всем ходом исторического развития". И далее: "Манифест о реформах был объявлен с наступлением 646 г." /4, с. 185, 187/.

В династийной хронике царей Ямато — "Нихон сёки" ("Анналы Японии") — созданной японскими придворными историографами VIII в. с целью утверждения и возвеличения царей Ямато по примеру китайских императоров ("Ханьшу", "Суйшу", "Таншу" и др.) было возведено начало якобы непрерывной династии Ямато к VII в. до н.э., когда, по их описаниям, в 660 г. до н.э. на японский престол вступил "император Дзимму". Однако археологическими данными установлено, что в VII в. до н.э. на Японских островах был период неолита, при котором аборигены пользовались каменными орудиями, /3, с. 59/ и никакого государственного объединения тогда, естественно, не существовало.

Используемый же в японской и западной историографии в отношении правителей Ямато термин "тэнно" ***, иногда переводимый как "император", — калька с древнекитайского "тянь-хуан" (досл. "небесный правитель") — применялся царями Ямато с VII в. в посланиях китайским и корейским императорам, при этом неизвестно, читался ли этот бином действительно "тэнно". В японских первоисточниках при описании правления царей в VII в. они титуловались по-японски — сумэрамикото, например, Тоёмикэ Касикияхимэ но сумэрамикото (Суйко, 593-628); Окинагатарасихи Хиронука но сумэрамикото (Дзёмэй, 629-641); Амэтоё Такараикасихи Тарасихимэ но сумэрамикото (Когёку, 642-645); Амэёродзу Тоёхи но сумэрамикото (Когёку, 645-654) и т.д. /30, т. II, с. 172, 216, 236, 268/. [7]

Слово "сумэрамикото" состоит из компонентов "сумэра" ("правитель", "главный вождь") и "микото" (титул богов и царей; "ми" — префикс вежливости в отношении речей и поступков богов и царей плюс "кото" — "слово", "повеление"). Микото — досл. "божественное (царское) слово (деяние)", затем оно стало общим обозначением богов и царей /29, т.1, с. 1181/.

В последний период первобытнообщинного строя в Ямато сложились условия для перехода к феодализму. Знаменательной вехой такого перехода были реформы Тайка, главные из которых получили свое выражение в "Манифесте Тайка" 646 г.

Социально-экономические изменения происходили в сложной обстановке борьбы крупных родов, каждый из которых стремился взять в свои руки власть в создающемся централизованном государстве и тем самым обеспечить своему роду наибольшие экономические выгоды.

К началу VII в. крупными родами были Сога, Кацураги, Хэгури, Мононобэ, Накатоми и Отомо.

Вопрос о происхождении родов, их развитии и продвижении к власти остается малоизученным, поскольку японские письменные памятники ранее VII в. не сохранились.

Интересно отметить, что царский род был не самым могущественным в Ямато. По данным японских памятников ("Кодзики" и"Нихонги"), а также исследований японских и советских ученых (Ё.Такэкоси, с. Цуда, Н. И. Конрад) царский род, чтобы удержаться у власти, объединялся то с одним, то с другим из наиболее крупных родов. Так, в первой половине V в. (до 456 г.) первенствующую роль играл род Кацураги, поставивший у власти царей Ритю, Хансё, Инкё (принятые в японской историографии посмертные имена японских царей). Во второй половине V в. его сменил род Хэгури (до 498 г.). В первой половине VI в. (до 539 г.) у власти оказался род Отомо, затем — род Мононобэ, а во второй половине VI в. — род Сога, правивший около 100 лет. В 645 г. власть в Ямато захватил род Фудзивара (Накатоми) /14, с. 60, 65/, который фактически господствовал несколько столетий.

О "Конституции Сётоку"

Среди письменных памятников Японии VII-VIII вв. н.э. значительное место занимает группа первых законодательных актов: "Конституция Сётоку" (604), "Манифест Тайка" (646) и "Свод законов Тайхорё" (701-702).

Сохранившимся до наших дней самым ранним японским письменным памятником ² является "Конституция Сётоку". Значение [8] этого памятника велико не только потому, что это первый законодательный документ, но и потому, что его влияние сказалось на последующих законодательных актах японских царей, а идеи, заложенные в ней, постепенно реализовывались в процессе становления японского раннефеодального государства.

Н. И. Конрад отмечал: "Первого /Сётоку/ можно было бы упомянуть хотя бы за знаменитый "Закон семнадцати статей" (604 г.), явившийся первым в Японии проявлением законодательной деятельности, выходящей из рамок родового обычного права" /13, с. 66/.

М. В. Воробьев в этой связи пишет: "Следующим шагом по новому пути стали знаменитые "Законоположения в 17 статьях" (604 г.). В них политические идеи изложены в форме моральных заветов" /4, с. 183/.

По утверждению исследователя древнеяпонского законодательства Согабэ Сидзуо, "царевич Камицумия /Сётоку/ в 604 г. составил семнадцатистатейную конституцию, и отсюда началось законодательство нашего государства" /35, с. 149/.

Полное название Конституции — "Сётоку тайси но 17 дзё но кэмпо" ("Семнадцатистатейная конституция наследника Сётоку") расшифровывается следующим образом: Сётоку — посмертное буддийское имя японского политического деятеля Умаядо (годы жизни 574-622) — регента при царице Суйко (годы жизни 554-628; годы правления 592-622); "тайси" — наследник; 17 дзё — 17 статей; "кэмпо" — конституция. Далее мы пользуемся сокращенными названиями "Конституция Сётоку", "Конституция".

Составителем "Конституции" японские историки (Т. Вакамори, М. Мицусада, Т. Сакамото) считают Сётоку, которому, как активному стороннику буддизма в конце VI в. (при его регентстве буддизм был объявлен государственной религией), приписывается составление "Конституции" и несохранившихся "Тэнноки" и "Кокки" ("Царские хроники" и "Государственные хроники"), ряда комментариев к буддийским сутрам и возведение буддийских храмов Хорюдзи, Ситэннодзи и др.

Был ли действительно Сётоку автором "Конституции", установить невозможно. Однако несомненно, что она, являясь первой декларацией царей Ямато, отражала политические устремления правящей группы конца VI — начала VII в. В этом смысле не так важно, кто был ее реальным составителем: Сётоку, кто-нибудь из придворных, или группа ученых того периода. [9]

Оригинал "Конституции" не сохранился, но она полностью вошла в состав "Нихон сёки" ("Анналы Японии", 720 г. н.э.). В основу настоящего перевода положен текст "Конституции Сётоку", опубликованный в 68-м томе серии "Японской классической литературы".

67-й и 68-й тома этой серии содержат полный текст "Нихон сёки". Подготовкой текста этого памятника к печати в течение 12 лет (с 1953 до 1965 г., когда вышло первое издание "Нихон сёки" в этой серии) занималось более 20 японских ученых — членов "Общества изучения "Нихон сёки" (Нихон сёки кэнкюкай) (историки, филологи, философы и другие) с привлечением консультантов-специалистов по отдельным вопросам.

В основу данного текста памятника положен наиболее древний и полный список "Нихон сёки" VIII в., принадлежавший жреческому роду Урабэ. Дополнительно сравнительному изучению подверглись еще 14 сохранившихся списков (подробнее см. Предисловие к т.67, 68), были внесены некоторые изменения и исправления (в частности, в графику иероглифов), что оговорено в каждом отдельном случае. Небольшие текстологические примечания помещены мелким шрифтом наверху каждой страницы над текстом памятника, а крупные примечания вынесены в конец каждого тома.

На основании изложенного можно считать избранный нами текст "Нихон сёки" (а следовательно, и включенных в него "Конституции Сётоку" и "Манифеста Тайка") наиболее полным, подвергшимся научной критической обработке, что избавляет нас от необходимости проводить какой-либо текстологический анализ.

100-томная серия "Японской классической литературы" вышла под общей редакцией историков и филологов: Асо Исодзи, Нисио Минору, Такаги Итиносукэ, Токиэда Мотоки и Хисамацу Сэнъити.

Редакционная коллегия "Нихон сёки": историки и филологи Сакамото Таро, Иэнага Сабуро, Иноуэ Мицусада и Оно Сусуму.

Комментаторы "Нихон сёки": по истории — восемь человек, в том числе по 22-му разделу (правление царицы Суйко, где помещена "Конституция Сётоку") Маюдзуми Хиромити, по буддизму и истории идеологии — Иэнага Сабуро, по истории Кореи — Суэмацу Ясукадзу, по памятникам старины и архитектуре — Фукуяма Тосио.

При переводе нами также использованы работы на японском языке, содержащие текст "Конституции" или касающиеся ее, в частности, издание "Нихон сёки" (под ред. Д.Мотидзуки, в серии "Кокуси тайкэй", Токио, 1897), в которой есть небольшие текстологические примечания; книга Т.Вакамори "Образование государства" (Токио, 1955), ее автор — известный японский историк, описывая VII век, помещает без комментариев лишь [10] первые пункты каждой статьи "Конституции", считая их основными для данной статьи (без указания источника); Т. Сакамото "Фундаментальное исследование древней истории Японии", т.1,2 (Токио, 1964). Сакамото касается "Конституции Сётоку" при изучении японского общества VI-VIII вв., хотя ее текста не приводит.

Полный перевод "Нихон сёки" (а следовательно, и "Конституции Сётоку") на английский язык с кратким комментарием (по тексту "Конституции" лишь семь подстрочных примечаний), был издан в 1896 г. В. Г. Астоном. Этот перевод сделан с книги Кавамура Хидэнэ (1722-1792) "Нихон сёки сюгэ" ("Нихон сёки с комментариями", 1785) с привлечением других японских трудов /37/.

Две главы из "Нихон сёки" /38/, куда вошла и "Конституция Сётоку", опубликованы на немецком языке в 1903 г. К. Флоренцем.

Переводы В. Астона и К. Флоренца нам представляются в общем правильными, встречающиеся отдельные отступления от текста памятника мы отмечаем при комментировании той или иной статьи "Конституции".

Кроме того, текст "Конституции" имеется в книге "The Teaching of Buddha" /42/, изданной в Японии на английском языке. В ней излагаются основные положения буддизма, а "Конституция" дана в виде приложения "The Precepts of Prince Shotoku", наряду с "The Precepts of King Asoka" без указания источника.

В книге Х. Накамура "История развития японской мысли" /40/ в 1-й главе, также изданной на английском языке, несколько страниц посвящено "Конституции". Но поскольку автор, касаясь VII-VIII вв., описывает развитие общественной мысли в Японии с точки зрения влияния буддизма, он поместил "Конституцию" не полностью (опущено семь статей, а именно IV, VIII, IX, XI, XIII, XV, XVI), а только статьи, помогающие выявить это влияние. Накамура написал свое исследование на английском языке, несколько статей "Конституции" (например, XVII) он поместил в переводе В. Астона (см. /40, с. 6, 11, 32, 33/), некоторые дал в кратком изложении /40, с. 6, 7, 9, 10/; источник не указан /40/.

На русском языке существуют два неполных перевода "Конституции": Н. И. Конрада и Н. Иофан. На мой взгляд, наиболее правильным является перевод Н. И. Конрада /14, с. 68, 69/. К сожалению, "Конституция" переведена им не целиком, из 17 статей помещено лишь пять (III, IV, VIII, XII, XVI), а 12 статей (I, II, V-VII, IX-XI, XIII-XV, XVII) изложены кратко без указания источника.

Перевод, осуществленный Н. Иофан /24, с. 123-132/, является также неполным и сделан (иногда дословно) с английского текста "Конституции", опубликованного В.Г.Астоном в 1896 г. [11] в книге "Nihongi" /37, с. 128-133/. Общее содержание семнадцати статей изложено в недавно вышедшей работе М. В. Воробьева (см. /4, с. 183-184/).

Комментарии японских ученых к "Нихон сёки" ограничиваются преимущественно текстологическими примечаниями и цитатами из древнекитайских философских сочинений, из которых, по их мнению, была заимствована идея (реже, формулировка) того или иного пункта "Конституции". Комментарии лишены научного аппарата (отсутствуют ссылки на японское или китайское издание китайских классиков). Практически невозможно не только сверить цитату с оригиналом, но нередко и понять ее. Тем более, что представители древнекитайских философских школ (конфуцианцы, даосы, буддисты, легисты и др.) дают различное толкование таких основных понятий, как "дао" (яп. "до" — "путь"), "ли" (яп. "рэй" — "ритуал"), "фа" (яп. "хо" — "закон"), "хэ" (яп. "ва" — "согласие", "гармония") и т.д.

В таких случаях мы даем лишь условный перевод термина с отсылкой к работам советских ученых, посвященным древней истории и философии Китая (см. /2; 11; 15; 17; 22/).

Как известно, Конституция является основным законом, определяющим государственное устройство. Естественно, "Конституция Сётоку" не может считаться таким законом и, возможно, наименование (совр. яп. "кэмпо") было присвоено этому документу в более позднее время. Комментаторы "Нихон сёки" Т. Сакамото и другие прочитали иероглифы *** "ицукусики нори" как "величественный закон" /30, т. II, с. 180/.

По содержанию "Конституция" представляет собой наставления или поучения правителя Японии конца VI — начала VII в. должностным лицам (чиновникам), начиная с придворных сановников и кончая служащими провинциального аппарата, т.е. правительственной бюрократии. В связи с определением характера этого документа Н. И. Конрад писал: "Само собой разумеется, что этот Закон Сётоку тайси ни в коей мере не может быть назван законом. Это — декларация, манифест, программа — все, что угодно, только не закон" /14, с. 69/.

"Конституция Сётоку" — первая декларация царей Ямато, заявлявших о своих правах на верховную власть в стране. Для достижения своей цели цари Ямато в конце VI в. призвали на помощь буддийскую церковь с ее широким централизованным аппаратом (в 594 г. буддизм был объявлен государственной религией в Японии, а регент Сётоку был одним из ревностных его сторонников). Следовательно, "Конституция" служила идеологическим обоснованием политических устремлений правителей Ямато.

Как явствует из текста, составители ее обладали обширной эрудицией. Они были знакомы со всем предшествующим развитием общественной мысли на Дальнем Востоке. К началу VII в. в Китае уже образовалась централизованная монархия, [12] возглавлявшаяся династией Суй (589-617); в Корее сосуществовали три государства — Когурё, Пэкче и Силла; в Индии в VI-VII вв. складывалось раннефеодальное государство. Общение Японии с Кореей, Китаем и с Индией привело к ознакомлению японской правящей группы с идеями конфуцианства, даосизма, буддизма, легизма и др.

Об этом писал Н. И. Конрад: "В "Законе из 17 статей" сочеталась вся буддийская и конфуцианская эрудиция автора /Сётоку/, полностью отразился весь строй его мыслей и в то же время вся новая идеология века" /14, с. 68/.

По мнению Я.Б.Радуль-Затуловского "известный закон-манифест, изданный Сётоку Тайси и состоящий из семнадцати пунктов, в большинстве пунктов прямо отражает принципы этико-политического учения конфуцианства" /21, с. 208/.

То же отмечали и японские исследователи. Т. Сакамото, касаясь основных идей "Конституции", писал: "Несмотря на то, что в основу "Конституции" положены конфуцианские принципы, в ней довольно сильны идеи буддизма" /30, т. II, с. 181, примеч. 13/.

Нам представляется, что "Конституция" эклектически сочетала идеи многих древнекитайских философских школ с идеями японского синтоизма.

Во всяком случае, "Конституция Сётоку" — это совокупность политических, религиозных и философских идей, облеченных в форму царского наставления, адресованного должностным лицам всех рангов и званий, словом, всем тем, кто составлял основу складывающегося государственного бюрократического аппарата.

Основные идеи "Конституции Сётоку" получили более реальное выражение в опубликованном на полстолетие позже так называемом "Манифесте Тайка".

О "Манифесте Тайка"

Вторым важным законодательным актом VII в. был "Манифест Тайка", опубликованный в 646 г.

Японской исторической традицией, основывающейся на "Нихон сёки", составление "Манифеста" приписывается Котоку (645-654), но более вероятно, что авторами его были придворные Накатоми (Фудзивара) Каматари (614-669), Такамуко Куромаро (?-654), Минабути Сёан (годы жизни неизвестны), которые сыграли значительную роль в свержении рода Сога в 645 г. и в последующих реформах.

"Манифест Тайка" (в той редакции, в которой он включен в "Нихон сёки") сохранился полностью. Он состоит из Преамбулы и четырех статей. Каждая статья имеет формальный [13] зачин *** и т.д. /30, т. II, с. 281, 283/, что дословно означает: "Первая его /статья/ гласит, вторая его /статья/ гласит", "третья его /статья/ гласит", "четвертая его /статья/ гласит". Затем следует текст данной статьи.

"Манифест" был издан в VII вв., когда совершался переход от бесписьменного обычного права к письменным законам. Этот переход закончился опубликованием в 702 г. (т.е. через 55 лет после издания "Манифеста") "Свода законов Тайхорё", обобщившего все основные законодательные акты, изданные с 646 по 700 г.

Идеи "Конституции Сётоку", которая, как уже говорилось, была декларацией царей Ямато, заявлявших о своих правах на верховную власть в Ямато, и первым шагом по пути создания централизованного государства, получили свое воплощение главным образом в "Манифесте".

Раскрывая содержание "Манифеста", историк японского права Ёсихиса Исио пишет: "Царский эдикт о реформах можно по содержанию разделить на две части: первая — изъятие у членов царского рода и знати принадлежавших им земель и зависимых людей. Это я понимаю как отмену системы рабства и полурабства (какибэсэй). Взамен была принята система кормовых пожалований; вторая — установление надельной системы и системы налогов.

Эти две части неразрывно связаны. А поскольку из отмены системы рабства и полурабства неизбежно вытекало установление надельной и налоговой систем, то можно сказать, что основным в реформах Тайка была отмена какибэсэй" /28, с. 74, 75/.

Содержание "Манифеста", кратко говоря, сводится к следующему: статья I декларировала освобождение рабов и полурабов, занятых в сельском хозяйстве и ремесле, ликвидацию всех наследственных родовых владений и переход их в руки государства.

Последующие три статьи "Манифеста" были как бы конкретизацией положений I статьи.

II статья провозглашала создание новой административной системы вместо старого родового управления в пределах царства Ямато.

На посты наместников провинций назначались местные родовые старейшины, и наряду с ними направлялись царские контролеры (кокуси); во всех уездах (бывших до 646 г. провинциями) должны были появиться новые уездные начальники, а в селах — сельские старосты (также из местных жителей). Каждое село должно было состоять из 50 дворов. Таких крупных по тому времени и социально-экономическим условиям Ямато VII в. поселений не было, поэтому в одно село объединялось [14] несколько соседних деревень. Таким образом, вместо родовой общины возникала соседская община, часто не связанная родовыми узами.

Политическое и экономическое значение этих двух статей заключается в том, что вместо разнообразных налогов, взимающихся родовой знатью в свою пользу, и нерегулярной дани, которую она платила царской семье, вводился единый государственный поземельный налог. То же относится и к повинностям.

Ввиду отсутствия более ранних, чем "Манифест", документов, налоговая система древней Японии мало изучена, поэтому трудно судить о том, каким бременем легли новые налоги на крестьянина и освобожденного раба. Но исходя из общей концепции "Манифеста", в целом прогрессивной для своего времени (освобождение рабов, введение уравнительного землепользования), можно полагать, что налоги, подати и повинности стали легче прежних. Частичным подтверждением этому служит IV статья, в которой сказано о некотором смягчении трудовой повинности.

"Манифестом Тайка" в Ямато устанавливалась триада повинностей для крестьянина: земельная натуральная рента, подворная подать и трудовая повинность (есть также и упоминание о воинской повинности).

Земельная натуральная рента имела две формы: издольно-зерновую и продуктами ремесла.

Принятый нами термин "издольно-зерновая рента" означает, что ставки ренты были определены заранее независимо от размера получаемого урожая, но с учетом местных условий (гористая местность, редкое население и пр.). Однако рента взималась не чистым (обрушенным или ободранным) рисом, а рисом в колосе, т.е. снопами риса. Следовательно, при хорошем урожае снопы были полновеснее и давали больше зерна, а при плохом урожае — меньше, но во втором случае размер ренты не возрастал (в этом был известный принцип издольности, т.е. вносилась определенная доля от размера собранного урожая).

Рента продуктами ремесла состояла в том, что с каждого тё (около 1,2 га) заливного рисового поля крестьянин должен был вносить определенное количество ткани (шелка или холста).

Трудовая повинность также существовала в двух формах: людская и гужевая. Первая заключалась в том, что каждые 50 крестьянских дворов должны были ежегодно выделять по одному тягловому — трудоспособному мужчине в возрасте от 21 года до 60 лет для выполнения разных работ по указанию властей.

Это еще не была отработочная рента ни на полях местных землевладельцев, ни на государственных землях, так как только в "Манифесте" было объявлено, что вся земля считается государственной собственностью.

Кроме того, была еще одна форма трудовой повинности, не упомянутая в "Манифесте", но широко применявшаяся в VII и в последующие века. Это — эпизодическое привлечение крестьянского населения к крупным строительным работам — проведению [15] дорог, созданию ирригационных сооружений, возведению мостов и т.п. Данная повинность была очень тяжелой, она была принудительной и отвлекала большую часть трудоспособного населения часто в сезоны полевых работ. Потому-то еще раньше в "Конституцию Сётоку" была внесена XVI статья, в которой отмечалось: "Привлекать народ /к выполнению трудовой повинности/ в соответствующее время года есть древнее хорошее правило". Это нашло также отражение в царских указах второй половины VII в., зафиксированных в "Своде законов Тайхорё".

Гужевая повинность состояла в том, что каждые 100 крестьянских дворов обязывались ежегодно поставлять уездным властям одного коня средних статей.

Что касается воинской повинности, то в "Манифесте" сказано лишь, что каждый военнообязанный человек должен внести в казну определенное вооружение. О системе набора и воинской службы ничего не говорится. В дальнейшем в "Своде законов Тайхорё", в пятый раздел был включен "Закон о воинской службе" (Гумборё).

Специфика складывающихся феодальных отношений в Ямато VII в. заключалась в том, что земельная рента вносилась не помещику, а государству, поскольку все родовые и прочие земли были объявлены принадлежащими государству, которое посредством надельной системы (уравнительные переделы земли каждые шесть лет) распределяло их среди крестьян, ставших таким образом государственными.

Бывшие крупные и средние землевладельцы получали компенсацию рисом (соответственно положению, должности и т.п.), но уже из казенных амбаров (подробнее см. /14, с. 75-113/). Позднее родовой знати были выделены большие земельные участки в виде ранговых, наградных и служебных пожалований.

О значительности "Манифеста Тайка" и реформ Ё.Такэкоси пишет следующее: "По своему влиянию на многие последующие годы реформы Тайка находятся на уровне Пандектов или "Кодекса императора Юстиниана" ³ /41, с. 14/.

Следует отметить, что такое сравнение правомерно лишь в том случае, если сопоставлять эти два памятника по их значению. Но не по сути. "Кодекс Юстиниана", как и весь "Corpus juris civilis" включал нормы гражданского права римского (позднее византийского) рабовладельческого общества, т.е. [16] того социально-экономического строя, который Япония миновала.

Бесспорно, на Ямато оказал влияние более передовой и более мощный танский Китай. Вопрос лишь в том, как велико оно было.

На этот счет существуют две точки зрения. Согласно одной из них, законы периода Тайка являются точной копией танских законов. Например, Я.Б.Радуль-Затуловский пишет: "Все эти мероприятия, охваченные "реформой Тайка", закреплявшей развитие феодализма в Японии, имели не только в своей основе, но и в деталях характер танских образцов" /21, с. 203/.

Как утверждает Ё.Исио, "активное заимствование китайских законов началось во время реформ Тайка" /28, с. 88/.

"Эдикт Тайка, — замечает Т. Сакамото, — был составлен в духе китайских законов танской империи" /30, т. II, с. 571, прим. 14/.

Приверженцы другой точки зрения считают, что японские законодательные акты VII в. лишь по форме похожи на китайские ⁴ , но по сути своей чисто японские.

По мнению Н. И. Конрада, "то, что произошло с реформой 645 г., по существу, означает приложение принципов китайского государственного права и основанного на нем правительственного механизма к японской обстановке" /10, с. 74/.

"При оценке реформы Тайка следует различать две стороны, — указывает К.М.Попов, — ее внутреннюю сущность и внешнее законодательное оформление... Природа проводившихся реформ была чисто японской, а для их юридического оформления использован опыт правителей Китая" /20, с. 55, 56/.

По-видимому, в данном случае имело место то явление, которое называется "рецепцией права", т.е. заимствование более развитого права другой страны и приспособление готовых форм этого права к специфическим условиям социальной и политической жизни своей страны.

Понятно, что "Манифестом" не исчерпывались законодательные акты и соответствующие мероприятия этого периода. До опубликования "Манифеста" в течение всего 645 года новые правители Ямато (из царского рода и Накатоми) провели ряд малых и больших реформ.

Первой из них мы считаем введение названий годов правления (нэнго). Нэнго *** — досл. "наименование года", т.е. [17] девиз известного периода правления того или иного царя (императора).

До 645 г. время правления того или иного царя (по "Нихонги") датировалось годами его царствования и называлось его именем. Например, 1-й год правления царицы Когёку — 642 г. европейского летосчисления.

Новый обычай Ямато заимствовало из Китая, где впервые девизы правления были введены при императоре У-ди первой ханьской династии (годы жизни 159-87 до н.э.; годы правления 140-85 до н.э.), который назвал свое правление "Цзянь-юань" (досл. "Созидание основ /государства/").

В Ямато (а в последующем в Японии) каждый правитель принимал новый нэнго, причем подбирались слова, имеющие положительное значение или соответствующие данному историческому периоду. Например, "Тайка" ("Великие перемены") — девиз правления царя Котоку (645-650); "Хакухо" (досл. "Белый феникс") — девиз правления царя Тэмму (672-685). Иногда в правление одного царя дважды менялись девизы. Например, первые годы правления царя Котоку назывались "Тайка", а затем "Хакути" (досл. "Белый фазан", 650-654). По преданию, царь Котоку сменил девиз потому, что в пров. Анато был обнаружен белый фазан, что было сочтено счастливым предзнаменованием.

Второй реформой было назначение царских контролеров в восточные районы главного острова. В "Нихон сёки" записано: "Тайка 1-й /645/ год, 8-я луна, 5-й день; были назначены царские контролеры в восточные земли (Адзума но куни). Тогда государь поучал /их/: "В соответствии с волеизъявлением небесных божеств, сейчас /мы/ намерены впервые наладить управление всеми провинциями""/30, т.11, с. 273/.

В этом отрывке не говорится о том, что такое "восточные земли". Расшифровывая это понятие, Т. Сакамото пишет, что в дореформенный период (до 646 г.) "восточными землями" назывались целинные земли, лежавшие западнее Ямато, а назначение царских контролеров было попыткой провести некоторые административные реформы в этих районах /30, т.11, с. 569, примеч.8/.

Полагаем, что Т. Сакамото сузил понятие "восточные земли". Весьма вероятно, это были пограничные с Ямато восточные районы, занятые родами, не подчинявшимися его царям, а направление туда царских контролеров можно рассматривать как попытку мирным путем привести эти непокорные роды под власть Ямато.

Третьей реформой мы считаем первое введение норм гражданского права, когда в царском указе, записанном в "Нихон сёки" под 7-м днем 8-й луны 645 г. сказано: "Сим впервые устанавливается семейное право (досл. право для мужчин и женщин), по которому дети, рожденные от брака свободного мужчины со свободной женщиной должны принадлежать отцу; дети от [18] брака свободного человека с рабыней должны принадлежать матери; дети от брака свободной женщины с рабом должны принадлежать отцу; дети от брака раба с рабыней из двух разных семей должны принадлежать матери. Дети монастырских служек считаются свободными, но если эти служки попадают в рабство, то на них распространяется положение о рабах" /30, т. II, с. 275-276/.

По мнению Т. Сакамото, первый пункт этого закона означал утверждение принципа патриархата, так как до середины VII в. в Ямато дети назывались по роду матери и должны были определенное время воспитываться в доме матери /30, т. II, с. 570, примеч.10/.

На наш взгляд, эти начальные принципы семейного права, опубликованные еще до "Манифеста Тайка", имели целью закрепление потомков рабов за их владельцами.

Четвертым крупным мероприятием царей Ямато являлось назначение высшего буддийского духовенства (десять настоятелей монастырей и двух епископов) /30, т. II, с. 277/. Это означало установление контроля царей Ямато над буддийской церковью, которую Котоку активно поддерживал, используя ее в целях централизации власти.

Пятым мероприятием можно считать первую общую перепись населения Ямато, о чем в "Нихон сёки" записано: "19-й день /9-й луны, 645 г./. Во все провинции были направлены посланцы, чтобы провести общий учет населения" /30, т. II, с. 279/.

Несомненно, перепись населения проводилась только в пределах Ямато, где месяцем раньше началась подготовка к ней. В том же источнике под 5-м днем 8-й луны записано: "Послать чиновников в шесть районов (агата) Ямато для подготовки к составлению подворных списков и к учету пахотной земли" /30, т. II, с. 275/.

Шестым мероприятием был перенос временной столицы из Асука (пров. Ямато) в Нанива (пров. Цу) зимой 645 г. Поскольку переезд царского двора состоялся за месяц до объявления "Манифеста Тайка", возможно, это была мера предосторожности, принятая царем Котоку, так как по "Манифесту" конфисковывались земли не только местной знати, но и членов боковых ветвей царского рода.

Кроме того, в Японии того времени, по примеру Китая, существовал обычай перенесения "столицы" (фактически это был более крупный, чем другие, населенный пункт), что якобы приносило счастье и удачу правителю.

После издания "Манифеста" Котоку за время своего царствования (645-654) осуществил ряд реформ, основной из которьй явился передел пахотных земель, хотя и объявленный в 646 г., но впервые проведенный лишь в 652 г. /30, т. II, с. 319/.

"Почти шесть лет, — пишет К. М. Попов, — было затрачено на проведение учета населения, составление земельного [19] кадастра и подворных списков" /20, с. 56/. Осуществление реформ, записанных в "Манифесте", продолжалось не только во второй половине VII в., но и в течение VIII в.

Китай являл для Японии много примеров законодательных реформ. Например, в реформах Шан Яня (ок. 400-338 гг. до н. э.), проведенных в царстве Цинь в 358-348 гг. до н.э., заслуживало внимания введение земельного налога пропорционально обрабатываемой земельной площади и установление нового территориального деления.

Реформы Цинь Ши-хуанди (246-210 гг. до н.э.) в новых условиях повторили реформы Шан Яня.

Реформы Сыма Яня (III в. н.э.) имели целью передачу земель государству, введение надельной системы (совр. кит. чжаньтяньчжи), земельной ренты, барщины и подворных налогов. Надельная система в Китае получила дальнейшее развитие в V — VII вв.

При танской династии в 624 г. надельная система приобрела свою классическую форму — утвердились уравнительное землепользование и триада повинностей (саньшуйфа).

Китайское законодательство и реформы, несомненно, были знакомы японским политическим деятелям VII в., часть из которых получили в Китае солидное образование (Такамуко Куромаро и др.). Взяв за образец китайскую законодательную форму, они вложили в нее содержание с учетом исторического развития японского общества.

Как же идеи "Конституции Сётоку" были реализованы в реформах Тайка вообще и в "Манифесте Тайка" в частности?

По объему "Манифест" несколько меньше "Конституции", в нем лишь четыре статьи, а в "Конституции" семнадцать. Последние можно разделить на пять групп: первая, самая большая, — двенадцать статей об обязанностях должностных лиц и нормах их поведения (I, IV, VI-XI, XIII-XV, XVII); вторая — две статьи (III, XII) о верховной власти царя; третья — две статьи (VI, XVI) об отношении к простому народу и четвертая — одна статья (II) о буддизме.

"Манифест" имеет преимущественно экономический характер; три статьи (I, III, IV) содержали положения о новом порядке землевладения и взимания налогов, одна статья (II) — о новом административном делении Ямато. Понятно, что новый порядок землевладения (переход в руки государства всех обработанных земель вместе с находящимися на них рабами, отныне объявленными свободными) вызвал изменения и в социальной структуре.

Общие идеи, только декларированные в "Конституции", получили конкретное выражение в "Манифесте" и были в дальнейшем реализованы путем издания ряда царских эдиктов, имевших силу закона. Основные законы, изданные в VII в., были [20] кодифицированы и опубликованы в 702 г. в виде "Свода законов Тайхорё".

Основной идеей "Конституции" и "Манифеста" было создание централизованного государства. Об этом гласили статьи "Конституции": о власти царя (ст. XII — "В стране нет двух государей"); о признании буддизма (ст. II); о подчинении младших старшим и др.

Эту же цель преследовала и I статья "Манифеста", из содержания которой проистекало, что с передачей родовых земельных владений под управление государства вся верховная власть в стране переходит к царям Ямато, которые взамен конфискованных земель выдают бывшим крупным землевладельцам казенные "пожалования в кормление".

Т. Сакамото отмечал эпохальное значение реформ Тайка: "Осуществление идеала построения нового государства, обрисованного наследником Сётоку, произошло через двадцать лет после его смерти. Это были реформы Тайка. Конечно, эти реформы неполностью осуществили идеи Сётоку". И далее: "Успех реформ Тайка имеет эпохальное значение не только для древнего периода, но и для всей истории нашей страны" /32, с. 59/.

Советские историки также неоднократно писали о роли реформ Тайка в общественном развитии Японии. Так, Н. И. Конрад констатировал: "Переворот 645 г. ... повлек за собой укрепление феодальных отношений и их законодательное оформление" /14, с. 331/.

По мнению Х.Эйдуса, "в результате этих реформ /Тайка/ Япония стала относительно объединенным государством с центральным правительством" /25, с. 13/.

С приведенными соображениями японских и советских ученых можно согласиться лишь с одним условием, что под реформами Тайка следует понимать не только те, которые зафиксированы в "Манифесте Тайка", но и все последующие, проведенные в течение 50 лет, начиная с 645 г. до конца VII в., хотя период Тайка закончился в 650 г.

* * *

В настоящем издании принята определенная система технического оформления перевода.

В орфографии — знаменательные и служебные слова, а также падежные частицы, ввиду сложности текстов законодательных актов VII в., пишутся раздельно, в частности, сохранен полный ряд старого японского алфавита: ва, ви, вэ, во.

В пунктуации — переводчик стремился придерживаться текста камбун в соответствии с "Нихон сёки", что, однако, не исключает ее условности в какой-то мере. Русская транскрипция приведена по известной системе Е. Д. Поливанова. [21]

Для удобства читателя к переводу составлен Комментарий к каждому документу отдельно по статьям.

Настоящий перевод сделан с текста камбун.

Японские комментаторы и редакционная коллегия "Нихон сёки" (Т. Сакамото, с. Иэнага и др.), публикуя это сочинение, написанное старым японским литературным стилем "камбун" *** (досл. "ханьские письмена" — в VIII в. это японизированный китайский стиль "вэньянь"), сочли необходимым параллельно поместить переложение с камбун на более современный японский литературный стиль бунго ***.

Полагая, что тексты "Конституции" и "Манифеста" на бунго будут более доступны для понимания (и полезны для изучения японских письменных памятников), мы ввели их в наш комментарий. Следовательно, структура комментария такова: текст на камбун, текст на бунго (в русской транскрипции) и наше толкование данного предложения.

Европейские и японские комментаторы (В. Астон, Н. Иофан, К. Флоренц, Х. Накамура) нередко солидарны в переводе текстов "Конституции" и "Манифеста". В таких случаях мы отмечаем лишь разночтения и приводим данный отрывок полностью.

К книге приложен алфавитный словарь знаменательных терминов, который включает лексику текстов "Конституции" и "Манифеста"; через косую черту дается вариант чтения слова, а также иероглифический словарь (по системе 214 ключей) основных терминов.

Комментарии

1. Нихон/Ниппон (кит. Жибэнь — досл. "корень солнца", т.е. место, откуда выходит солнце) было не самоназванием, а топонимом, употреблявшимся китайцами для обозначения Японских островов, лежавших восточнее Китая (голландс. Japan, отсюда рус. Япония) /34, с. 1646/.

2. В число древних японских письменных памятников обычно не включаются бронзовые зеркала с иероглифическими надписями (о зеркалах см. /3, с. 86/) и буддийские сутры на санскрите, написанные на пальмовых листьях и датируемые концом VI и началом VII в. Эти листья-рукописи, привезенные из Индии и Китая, хранятся в японских буддийских храмах: Хорюдзи, Гаясэндзи, Кокидзи, Райгэндзи и др. Санскрит оказал большое влияние на становление и развитие японской письменности. Подробнее см. /19/.

3. Пандекты. Сборники норм древнеримского гражданского права. Существовало несколько таких сборников. Наиболее известны Юстиниановы пандекты (или дигесты): "Кодекс Юстиниана" — сборник указов императора Юстиниана (483-565) — издан в 529 г. и вошел полностью в "Corpus juris civilis" (Свод гражданского праза VI в.).

4. В значительной мере это обьясняется тем, что в VII в. Японии отсутствовала собственная система письма. При составлении документов пользовались китайской иероглифической письменностью, а следовательно, и теми уже готовыми формами и шаблонами, которые существовали в танском Китае, в частности, в китайском законодательстве ("Свод законов Люйлин", 621 г. и др.).