ДЕЛО БРАТЬЕВ ГУАСКО

ПРЕДИСЛОВИЕ

Документы архива банка св. Георгия, относящиеся к делу братьев Гуаско, были опубликованы в сборнике: "Atti della Socleta Ligure di storia patria" (v. VII, pr. II, pp. 292 — 324), изданном в 1879 г. в Генуе.

Полный перевод их на русский язык сделан впервые.

Многолетний сотрудник Таврической ученой архивной комиссии Л. Колли в своей статье: “Христофоро ди Негро, последний консул Солдайи”, опубликованной в 1905 году в "Известиях" названной комиссии (ИТУАК, № 38, стр. 1 — 28), сделал краткий пересказ содержания этих архивных документов, перемежающийся с переводом некоторых мест и несколькими латинскими цитатами из них. Но сделал это он настолько неудовлетворительно, с такими искажениями отдельных положений до полной их смысловой противоположности, что возникает даже сомнение, имел ли вообще Колли перед собой оригиналы или следовал в своем труде лишь рецензиям итальянского аббата Амедео Винья.

Было бы утомительно, да и нет надобности приводить здесь все эти искажения. Мы позволим себе ограничиться одним только примером.

На стр. 26 Колли излагает содержание документа № 19. Оговорившись, что не может передать письма Христофоро ди Негро подробно, он кратко указывает, что Христофоро оспаривает в нем все обвинения против бывшего консула Батиста Джустиниани (в сноске: оклеветанного братьями Гуаско), и вкладывает в уста Христофоро следующие слова, взяв их в кавычки: "Этот последний (Джустиниани — С.М.), несмотря на свою блестящую и честную деятельность, был, как и я, оклеветан, осмеян и предан суду. Но будьте предусмотрительными! Ждите, умоляю вас, моего возвращения на родину, по истечении срока моих полномочий, в будущем марте непременно, когда я сам предстану пред вами, intendens verificare quecumque continentur in dictis accusationibus et ultra".

Ознакомившись с документом № 19, читатель увидит, что из всего написанного Колли тексту письма Христофоро ди Негро соответствует лишь приведенная выше латинская цитата, означающая: "имея намерение доказать вам справедливость всего того, что указано в тех жалобах, и сделать добавления к ним..." Это случилось, видимо, потому, что цитата не подверглась ни пересказу, ни переводу. Все остальное — полное извращение того, о чем писал солдайский консул. В результате ди Негро [74] превратился из страстного обвинителя в ярого защитника консула Джустиниани, а братья Гуаско — из друзей последнего в его обличителей.

Подобными искажениями полны и прочие страницы статьи Л. Колли.

Перевод документов на русский язык был связан с определенными трудностями. Как известно, средневековые схоласты разработали систему приемов украшения речи. Одним из них являлось синонимическое повторение слов, на которых надо было сосредоточить внимание читателя или слушателя. Талантливые писатели и ораторы достигали этим приемом некоторого своеобразного эффекта, рядовые же писцы, нотариусы, судьи только осложняли и затемняли им свою речь.

Все сказанное относительно слов сохраняло силу и относительно предложений. Главные мысли излагались дважды, трижды, хотя бы теми же словами, но в других синтаксических построениях. Это стилистическое требование, особенно когда автором был человек, затруднявшийся свести концы с концами в своих конструкциях, очень затемняло текст.

Как раз с текстами такого рода нам и пришлось частично встретиться при переводе указанных выше архивных документов, принадлежащих в разных частях разным авторам. Поскольку мы поставили себе задачей следовать возможно ближе тексту, стиль переводов будет неровным, отражающим особенности авторов оригиналов.

К нашему переводу мы сочли необходимым сделать ряд примечаний. В некоторых из них встречаются ссылки на Устав генуэзских колоний 1449 г., по переводу, опубликованному В. Юргевичем в "Записках Одесского общества истории и древностей", т. V. Латинские цитаты сделаны с сохранением орфографии оригиналов. Заголовки, поставленные в скобках под номерами документов, сделаны нами.

Во имя Христа. 1474 года 27 августа, утром в доме консульства. По приказу достопочтенного господина Христофоро ди Негро, достойного консула Солдайи, идите вы, Микаеле ди Сазели, кавалерии нашего города, и вы: Константино ди Франгисса, Мавродио, Якобо, Кароци, Сколари, Иорихо, Даниели, аргузии ¹ нашего города, ступайте все до единого и направляйтесь в деревню Скути.

Повалите, порубите, сожгите и бесследно уничтожьте виселицы и позорные столбы, которые велели поставить в том месте Андреоло, Теодоро, Деметрио, братья ди Гуаско.

А если Теодоро ди Гуаско или кто-либо из братьев его станут мешать вам исполнить этот приказ, вступать в пререкания с вами или силой сопротивляться вам, то именем достопочтенного господина консула объявите ему о наложении на него штрафа в размере тысячи сонмов в пользу совета св. Георгия ² в случае, если он не допустит полного осуществления указанной экзекуции.

О всем, что вами будет сделано во исполнение настоящего приказа, вы должны будете подробно доложить для записи в акты курии ³ достопочтенного господина консула.

Сказанное повелел сделать достопочтенный господин консул по долгу службы своей и ради пользы и чести светлейшего совета св. Георгия, ибо те Андреоло, Теодоро и Деметрио посягнули и продолжают посягать на права, которые им не принадлежат, нарушая честь и выгоды светлейшего совета св. Георгия и общины Генуэзской. [75]

Того же дня после вечернего звона. ⁴ Вышеупомянутые Микаеле кавалерии, Константине, Мавродио, Якобо, Кароци, Сколари, Иорихо Даниели — семь аргузиев доложили все вместе и каждый отдельно в присутствии достопочтенного господина консула и меня, нижеподписавшегося нотариуса, и указанных ниже свидетелей, следующее:

Они все по приказу достопочтенного господина консула отправились в деревню Скути с решительным намерением выполнить все приказанное им достопочтенным господином консулом и достигли горы, возвышающейся над селением Тасили, против деревни Скути, дорога в которую проходит здесь по горе. На дороге этой они увидели Теодоро ди Гуаско, а с ним примерно сорок человек, с оружием и длинными палками в руках. Когда кавалерии и аргузии сошлись с ними на той дороге, Теодоро спросил кавалерия и аргузиев, куда они идут. Они же ответили, что идут по приказу господина консула в деревню Скути для сожжения и разрушения виселиц и позорных столбов, находящихся в том месте. В ответ на это Теодоро сказал, что он не желал бы, чтобы они разрушили и сожгли те виселицы и столбы, что деревней Скути они (Гуаско) владеют по мандату светлейшего господина консула Кафы, с которым и будут говорить по этому делу, а не с консулом Солдайи, и если светлейший консул Кафы прикажет сломать и уничтожить виселицы и столбы, то они сами это сделают. По приказу же господина консула Солдайи, даже если бы он явился лично, они не позволят никому разрушать и жечь их. В ответ на это Микаеле именем господина консула Солдайи приказал Теодоро под страхом штрафа в пользу совета св. Георгия в тысячу сонмов допустить его и аргузиев к разрушению и сожжению виселиц согласно указанию господина консула. Но Теодоро со своими людьми оказал кавалерию Микаеле и аргузиям сопротивление и не дал им привести в исполнение приказ достопочтенного консула. Поэтому они вернулись, не выполнив приказа.

27 августа 1474 г. По приказу господина Христофоро ди Негро, достойного консула Солдайи, указывается Теодоро ди Гуаско следующее:

Сего числа, в окрестностях селения Тасили, на горе, по которой идет дорога в деревню Скути, Теодоро ди Гуаско, которого сопровождало примерно сорок человек, имевших при себе оружие и палки, преградил путь кавалерию господина консула и его курии, Микаеле ди Сазели, следовавшему с семью консульскими аргузиями: Константино, Мавродио, Якобо, Кароци, Сколари, Иорихо, Даниеле, в деревню Скути для [76] сожжения и уничтожения по приказу господина консула виселиц и позорных столбов, воздвигнутых в том месте, в нарушение законов и статутов высокой общины Генуэзской и светлейшего совета св. Георгия, братьями ди Гуаско: Андреоло, Теодоро, Деметрио.

Задержанный таким образом на дороге Микаеле, не допущенный людьми Теодоро к дальнейшему следованию с аргузиями в Скути для исполнения полученного приказа, объявил тому Теодоро именем консула, что на него, Теодоро, будет наложен штраф в тысячу сонмов, если он не допустит того кавалерия и аргузиев к сожжению и уничтожению тех виселиц и позорных столбов. В ответ на это Теодоро заявил кавалерию и аргузиям, что он не допустил бы и самого консула Солдайи, если бы господин консул пожаловал лично сюда для сожжения и уничтожения виселиц и позорных столбов. Далее он заявил, что он, Теодоро, и братья его не подсудны господину консулу Солдайи, а отвечают только перед светлейшим господином консулом Кафы.

Все это подробно запротоколировано в актовой книге Солдайской курии по докладу кавалерия и аргузиев.

А поэтому предлагается тому Теодоро в течение трех дней, считая от сегодняшнего числа, предъявить, представить и объяснить в присутствии достопочтенного господина консула все грамоты, соглашения и договоры, которые он, по его словам, получил от высокой общины Генуэзской в Генуе или в Кафе, или от светлейшего консула Кафы, по которым он освобождается от подсудности достопочтенному господину консулу Солдайи и от обязанности подчиняться его приказам, так как сам консул считает себя обязанным уважать его привилегии, данные ему высокой общиной Генуэзской или вышестоящими властями, поскольку он обязан действовать по закону и только по закону.

Если же тот Теодоро не выполнит этого, то, по истечении указанного срока, он будет присужден достопочтенным господином консулом к уплате штрафа в тысячу сонмов, под который он подпал по донесению кавалерия Микаеле и аргузиев, о чем записано в актах курии.

Так повелел достопочтенный господин консул по должности своей, поскольку указанный Теодоро совершил преступление и оскорбил магистратскую власть, подняв оружие и палки против светлейшего совета св. Георгия, который здесь представляет господин консул, избранный и утвержденный светлейшим советом с предоставлением ему права суда в отношении лиц, подвластных городу Солдайе.

(Запись в книге солдайской курии о вручении Теодоро Гуаско постановления консула)

31 августа 1474 г. Аргузий Даниели, он же Стефани, доложил, что он сего 31 дня лично передал в селении Тасили Теодоро постановление консула и объявил ему все, что содержится в нем.

1 сентября 1474 г. Антониото ди Кабела, консул Кафы и проч., провизоры, масарии ⁵ и совет старейшин указанного города. [77]

Достопочтенный господин! Дорогой наш! Явился к нам благородный господин Андреоло с жалобой, говоря, что вы посылали аргузиев в деревни Скути и Тасили с приказом брату его, Теодоро ди Гуаско, исполнить под угрозой штрафа все предписанное ему вами. По этому делу он искал защиты у нас, указывая на свои соглашения с светлейшим советом св. Георгия, согласно которым, как он утверждает, он не подчинен суду солдайского консульства. Вследствие скопления неотложных дел мы не имеем возможности рассмотреть сейчас эти соглашения и изучить права ди Гуаско, поэтому приказываем вам и строго предписываем повременить и воздержаться от исполнения этого дела, а приказ ваш в отношении Теодоро, а равно и прочие ваши распоряжения против него, приостановить, пока нами не будут тщательно изучены права ди Гуаско и соглашения их со светлейшим советом св. Георгия.

По рассмотрении их мы уведомим вас о том, что вы должны будете делать, ибо так постановили мы единогласно в нашем совете.

(Ответ консула Солдайи Христофоро ди Негро консулу Кафы Антониото ди Кабела)

2 сентября 1474 г. Светлейший и вельможный господин, достойные господа (провизоры и масарии), почтенные господа (старейшины)!

Вчера получили мы ваше письмо и узнали из него, что Андреоло ди Гуаско жаловался вам на то, что мы посылали аргузиев наших в селения Тасили и Скути и прочее, как подробнее указано в вашем письме. Мы же в Тасили никого не посылали, хотя и считаем, что имеем на то право, пока не увидим противоположного в законах. В Скути же, соблюдая выгоды и достоинство светлейшего совета св. Георгия, а также наше личное достоинство, мы, правда, посылали кавалерия и аргузиев наших для уничтожения виселиц и позорных столбов, воздвигнутых в том месте Андреоло ди Гуаско и его братьями, вопреки законам и статутам высокой общины Генуэзской и светлейшего совета св. Георгия. Теодоро ди Гуаско, имея при себе до сорока вооруженных оружием и палками человек, нагло и дерзновенно не допустил того кавалерия и аргузиев привести в исполнение наш приказ, хотя они, по нашему указанию, именем нашим, под угрозой штрафа в тысячу сонмов требовали этого. Но Теодоро все-таки не позволил им этого сделать. При этом он произнес в присутствии кавалерия и аргузиев следующие слова: "Если бы даже ваш консул явился лично, я бы и его не допустил бы произвести эту экзекуцию". Этим он подвел себя под штраф в тысячу сонмов. Мы считаем себя обязанными законом, следовать которому мы стремимся во всем, присудить его к этому наказанию, тем более, что тот Теодоро, по очевиднейшему праву подчиненный нам и нашему суду, поднял оружие против светлейшего совета св. Георгия, а также потому, что я состою консулом того светлейшего совета в этом городе и подвластных тому городу местах, законно избранным и утвержденным в правах и обязанностях, подробно указанных в грамотах светлейшего совета, на наше имя составленных.

Но поскольку вы отдали нам приказ повременить с этим делом, пока вы не рассмотрите и не изучите особые права тех ди Гуаско, мы, уважая ваш приказ, откладываем это дело на десять дней, пика вы не рассмотрите их прав. Но просим вас, когда вы закончите рассмотрение ях прав, прислать нам, если то будет угодно вам, копию тех грамот, дабы мы могли уразуметь, чем руководствоваться нам, ибо и наше стремление заключается в полнейшем уважении всех сомашений, договоров, грамот светлейшего совета св. Георгия, заключенных и дарованных им как тем Гуаско, так и любым другим. Кроме того, просим вас при рассмотрении [78] прав тех ди Гуаско не пренебрегать достоинством и выгодами светлейшего совета св. Георгия, а также и нашим достоинством. По нашему представлению вы усмотрите, что у тех ди Гуаско не достает благоприятных свидетельств. Не угодно ли будет вам при этом учесть все то, что ясно сказано в уставе о невмешательстве в отправление правосудия ⁶. Я уверен, что вы поступите именно так, дабы устав был соблюден и правосудие заняло подобающее место, чтобы братья ди Гуаско, считающие по чрезмерному богатству своему, что над ними нет нигде власти, что они одни владыки, поняли бы, что над ними есть вышепоставленные лица, что господами над ними являются консулы.

Из Солдайи 11 сентября 1474 г.

Гандольфо ⁷.

(Письмо консула Солдайи Христофоро ди Негро консулу Кафы Антониото ди Кабеля)

Светлейшему и вельможному господину Антониото ди Кабела, консулу Кафы.

Светлейший, вельможный господин! Вчера было получено мною письмо от лица вашего, достойных господ масариев и господ старейшин, доставленное аргузием Калути. С тем же аргузием я немедленно отправил вам свой ответ на него. С аргузием, направляемым с настоящим письмом, прошу вас убедительно прислать письменное подтверждение в получении нашего письма, отправленного с тем Калути.

Кроме того, просим вас, если ди Гуаско представят вам и указанным выше господам соглашения, которые они имеют, как они то утверждают, со светлейшим советом св. Георгия, прислать нам, если то будет вам угодно, копии с этих документов, дабы мы могли уразуметь, чем руководствоваться в отношении тех ди Гуаско, ибо мы вообще стремимся точно соблюдать все соглашения, договоры и обязательства светлейшего совета св. Георгия. Полагаем, что соглашение с ними могло быть, пожалуй, заключено только о селении Тасили, но отнюдь не о деревне Скути, о которой идет речь, и не в ущерб правам светлейшего совета. Знаем достоверно, что не имеют они никакого соглашения относительно деревни Скути и не могут владеть ею на основаниях, приводящих к ущербу интересов общины и направленных против обычая, установившегося со времени татар, когда та деревня была подведомственна суду нашего города и наши консулы творили там суд, как это явствует и из устава и из актов солдайской курии, в которой записаны различные судебные решения, касающиеся жителей той деревни, сделанные нашими предшественниками по должности. Эти документы ясно доказывают все это. Просим вас вместе с вышеназванными господами не допустить при разборе дела тех ди Гуаско оскорбления прав общины и светлейшего совета и ущемления нашей судебной власти. Мы надеемся и убеждены, что вы обратите на эту сторону дела ваше должное внимание. Более ничего. Готов к исполнению ваших приказов. Будьте здоровы во Христе.

Из Солдайи 6 сентября 1474 г.

Христофоро ди Негро, консул Солдайи, с почтением. [79]

Антониото ди Кабела, консул Кафы и проч., провизоры и масарии того же города.

Достопочтенный господин! Дорогой наш! Мы писали уже вам в других наших письмах от имени своего и старейшин наших, чтобы вы не возобновляли дел относительно деревень Тасили и Скути, пока мы не дадим вам иных указаний.

Говорим об этом потому, что в письмах ваших, просмотренных нами, вы просите о присылке вам соглашений и иных грамот, имеющихся у ди Гуаско на эти деревни. В совете нашем мы рассматривали особые права и соглашения их, но не вынесли пока никакого решения по ним, поэтому ничего вам и не писали. Снова предлагаем вам, если вы цените наше расположение, не возобновлять дел о тех деревнях до получения наших указаний. Иные важнейшие заботы ⁸ отвлекают нас так, что мы не можем заняться обсуждением дела ди Гуаско.

Написано в Кафе 9 сентября 1474.

Антонио ⁹.

(Письмо консула Кафы Антониото ди Кабела к консулу Солдайи Христофоро ди Негро)

Достопочтенный господин! Дорогой наш! Узнали мы о вашем намерении привлечь жителей Карагая к некоторым повинностям и податям. Они же, упорствуя и настаивая на своей свободе от тех повинностей, искали защиты у нас. Постановили мы и приказываем вам повременить с этим делом до тех пор, пока к вам туда не прибудет достопочтенный господин Оберто ¹⁰, второй провизор и масарии наш, для выплаты жалованья. Ему поручили мы подробно изучить это дело и сообщить нам свое мнение, подлежат ли те люди требуемому вами обложению или нет. По его докладу мы вынесем наше постановление и решим дело по справедливости и праву. Пока же, если цените наше расположение, повремените с этим делом, согласно нашему желанию и высказанным соображениям нашим. Обо всем, что сделает Оберто, мы уведомим вас.

С божьей помощью начинаем мы новое строительство, просим вас прислать нам шесть хороших мастеров по каменному делу, которых сможете разыскать в вашем городе, не трогая работающих в замке Тасили ¹¹, так как мы понимаем, как нужны они там ввиду надвигающихся событий. Сделайте так, чтобы те мастера были у нас в понедельник утром.

Написано в Кафе 17 сентября 1474 г.

Антонио. [80]

Светлейшему и вельможному господину Антониото ди Кабела, консулу Кафы и проч.

Светлейший, вельможный господин! Отвечаю на полученное вчера ваше письмо. Вы извещаете, что у вас искали защиты жители Карагая, жаловавшиеся на то, что мы принуждаем их к несению повинностей и податей, которые они не обязаны нести. По этому делу я уже вызывался к господину Батиста Джустиниани, прежнему консулу, который пытался в ущерб интересам высокой общины Генуэзской, закону вопреки, по дружбе и из уважения к ди Гуаско, поддержать домогательства карагайцев. Но после опроса всех граждан и горожан ¹² было установлено, что карагайцы безусловно обязаны платить подати и нести повинности высокой общине и светлейшему совету св. Георгия. Все те карагайцы, хотя они сеют и работают в Каратае и живут там часть года, имеют, кроме того, дома в Солдайе, проживают другую часть года в Солдайе и родом из Солдайи. Из эюго следует, что они состоят в подданстве высокой общины, являются ее людьми, пользуются ее благами, а поэтому обязаны нести городскую караульную повинность и платить подати общине.

Узнали мы, что те люди сеют на земле ди Гуаско, являются их должниками, как это хорошо известно старикам и вообще всем здешним жителям. Помимо карагайцев есть и такие люди, происходящие из Солдайи и имеющие в ней свои дома, которые живут и работают в Ортолаге, Дтайе, Сартане и других деревнях и селениях Татарии и платят там десятину, в нашем же городе, когда они пребывают в нем, несут караульную повинность и платят подушную подать. Этот порядок соблюдается спокойно и терпеливо как в Ортолаге, так и во всех окрестных деревнях. Карагайцы сопротивляются потому, что подстрекаются ди Гуаско, обратившими повинности и подати, следуемые светлейшему совету, незаметно и постепенно в свою пользу. Так скрыто ущемляются права и доходы светлейшего совета.

Дабы вы, светлейший господин консул, и коллега ваш, достопочтенный господин Оберто, разобрались в этом деле возможно яснее, мы устроили по этому случаю в камере господина Оберто однажды прения с участием Андреоло ди Гуаско и так разбили Андреоло, что он признал свою неправоту, согласился с нашими протестами, отказался поддерживать жалобу карагайцев и обещал послушаться нас в этом деле.

Поскольку вам дороги права общины и светлейшего совета св. Георгия, а также достоинство и честь наша во всем относящемся к нашей консульской должности, приказали мы собрать нам всех карагайцев, чтобы узнать, кто из них являлся к вам жаловаться. Никто из них не сказался жалобщиком; все они заявили, что охотно несли бы караульную повинность и платили бы подати, если бы не подстрекали их ди Гуаско. Те же, которые явились к вам, были, может быть, вовсе не из Карагая, а, верно, иные люди, явившиеся по повелению ди Гуаско, козней которых следовало бы опасаться.

Ничего не имею добавить к сказанному мною вашим господам официалам ¹³ о бесчинстве, допущенном с оружием в руках Теодоро ди Гуаско против должностных лиц светлейшего совета, о бесчинстве, которое подвело его под штраф в тысячу сонмов, к которому мы намерены все же его присудить, ибо истекли те десять дней, в течение которых мы, из [81] уважения к вам и другим указанным господам, воздерживались от этого. Бремя этого незавершенного дела лежит только на наших плечах, но мы не желаем томиться под этой тяжестью. Поэтому просим вас не чинить нам препятствий в доведении дела до конца. Но, может быть, вы это бремя пожелаете переложить на себя вместе с ответственностью перед светлейшим советом св. Георгия. В таком случае, как принужденный, я воздержусь от осуждения Теодоро, приняв с должной осторожностью то, что будет вами написано. В противном случае поступим в этом деле так, как считаем должным.

Вы приказывали прислать вам восемь каменщиков. Если бы вы, ваша светлость, были бы здесь, вы бы ясно поняли, какой опасности подвергается большая башня вследствие износа фундамента, и оставили бы здесь каменщиков до тех пор, пока не будет восстановлен фундамент. Все мастера-каменщики нашего города заняты на этой работе, чтобы скорее восстановить фундамент во избежание несчастья, чего не дай бог. В настоящее время никоим образом нельзя послать вам кого-либо из каменщиков, которых мы силой оторвали от сбора винограда. По окончании же этой работы каменщики будут посланы в таком числе, в каком укажете. Есть еще каменщики в Тасили, которых вы приказали не трогать. Считайте несомненным, чем сильнее будет укреплен замок в Тасили, тем больше пользы будет для государства нашего, тем надежнее будет обеспечена его оборона от турок и других врагов, помышляющих о нашем разорении.

О, если бы ко благу государства этого никогда не случилось. А если что и будет учинено врагами, рушилось бы. Верьте мне, что хотел бы оказаться ложным предсказателем. От всей души готов исполнять ваши приказания. Будьте здоровы, пребывайте с богом.

Из Солдайи 20 сентября 1474 г.

Гандольфо.

Светлейший и вельможный господин (консул), достопочтенные господа (провизоры и масарии), уважаемые господа (старейшины).

Во время пребывания здесь достопочтенного господина Оберто и двух благородных господ официалов казначейства предстали пред этим достопочтенным Оберто, нами и официалами два карагайца, проживающие здесь. Один из них — священник, свободный от каких-либо городских повинностей, приглашенный нами ради установления справедливости. Они жаловались в другом месте на то, что неправильно и несправедливо обременять их городской податью и повинностями сверх работ и платежей в пользу ди Гуаско. Они настаивали поэтому на освобождении их от городских повинностей и податей, ибо они платят тем ди Гуаско и несут разные повинности в пользу их, как повелось с давних пор. Но пусть будет вам известно, что этот порядок, ставший по давности привычным, установился и существовал во вред и ущерб общине, о чем я неоднократно доносил и давал пояснения вам, сановные господа. Этот вред и ущерб общине не может быть более терпимым, тем более, что против обложения карагайцев теми ди Гуаско в свою пользу нами в прошлом уже было вынесено судебное постановление. Оно было обжаловано теми ди Гуаско перед прежним консулом, господином Батиста Джустиниани. Но этот консул, несмотря на все свое к ди Гуаско великое благоволение, вынужден был, однако, оставить их жалобу без какого-либо решения по ней, ибо решить это дело в ущерб общине и законно обосновать это решение он [82] не смог. А поэтому, поскольку жалоба ди Гуаско осталась в этой инстанции без решения, наше судебное постановление должно считаться правильным и сохранившим силу, и мы будем следовать ему, и вы, господа, не можете препятствовать нам в этом, так как дело должно почитаться решенным окончательно ¹⁴.

Известно, что достопочтенный господин Оберто и господа официалы казначейства единодушно согласились со мной.

Ради пользы общины доношу вам, господа, еще о Жеронимо ди Дерниго. Он получает и получал жалование за то, чтобы пребывать в нашем; городе и исполнять обязанности капитана аргузиев. В течение десяти месяцев он имел здесь постоянное пребывание. Но теперь по закону он должен лишиться жалования в силу точного смысла статьи Устава Солдайи, говорящей о том, что воины или наемники Солдайи не должны пребывать вне города более пяти дней ¹⁵; он же, обращаю на это ваше внимание, постоянно теперь живет вне города и удалился из него без нашего позволения.

Написано в Солдайе 13 октября 1474 г.

Гандольфо.

(Письмо консула Солдайи Христофоро ди Негро консулу Кафы Антониото ди Кабела)

Светлейшему и вельможному господину Антониото ди Кабела, консулу Кафы, достопочтенным господам провизорам и уважаемому совету старейшин.

Светлейший и вельможный господин, достопочтенные господа, уважаемые господа!

О грубой выходке против общины и нас, допущенной Теодоро ди Гуаско с оружием в руках, мы уже писали в другом письме. За это бесчинство намерены мы наказать Теодоро штрафом, под который он подпал. Но вы, господа, приказали нам повременить, пока вы не рассмотрите бумаг Теодоро и братьев его. Из уважения к распоряжениям вашим мы выжидали до сих пор. Полагаем, однако, что вы уже рассматривали их соглашения и особые права, поэтому мы охотно узнали бы о высылке нам копий этих документов, чтобы, изучив их, мы тем успешнее могли бы судить его, что мы намерены сделать непременно, разве только ваша светлость прикажет не творить нам по этому делу суда над ним, о чем просим вас мотивированно нам написать. Иначе у светлейшего совета св. Георгия может сложиться представление, что правосудие задерживается нами и с нашей стороны, а не наоборот, вашими распоряжениями, сановные господа. Просим уведомить нас письменно о ваших решениях, чтобы мы могли понять, что надлежит делать дальше по этому делу. Более ничего. Готов к исполнению ваших распоряжений.

Из Солдайи, 13 октября 1474 г.

(Письмо консула Кафы Антониото ди Кабела консулу Солдайи Христофоро ди Негро)

Антониото ди Кабела, консул Кафы и прочее. Уважаемый господин! Дорогой наш! Получили мы на этих днях ваше письмо и узнали ваше [83] мнение по делу о повинностях жителей деревни Карагая, принадлежащей Андреоло ди Гуаско и братьям его, владельцам той деревни. Изучили мы также и то, что было решено по этому делу во время консульства достопочтенного господина Батиста Джустиниани. И так как указанный господин Батиста на основании благоприятных сведений, собранных им от стариков и прежних консулов Солдайи, установил, что те люди свободны и изъяты от несения указанных повинностей, как это явствует из писем и записей, сделанных во время господина Батиста, предшественника нашего, желаем мы, чтобы то решение нашего консульского предшественника оставалось в силе и соблюдалось и чтобы вы оставили производство этого дела и не покушались на обременение тех людей какими-либо обязанностями.

Написано в Кафе 29 октября 1474 г.

Доменико ¹⁶.

(Письмо консула Кафы Антониото ди Кабела консулу Солдайи Христофоро ди Негро)

Антониото ди Кабела, консул Кафы и прочее. Оберто Скварчиафико ¹⁷ и Франческо ди Фиеско, провизоры и масарии. Совет старейшин.

Уважаемый господин! Дорогой наш! Из вашего письма, написанного в Солдайе 14 октября и доставленного нам 20 октября, усмотрели мы, что вы требуете наших разъяснений и решения по делу, возбужденному вами против Андреоло и других братьев ди Гуаско. Немедленно по получении того письма приказали мы призвать к нам Андреоло и Теодоро и объявили им содержание его. В качестве возражения братьями было сделано указание на то, что деревни Тасили и Скути вам не подсудны, в подтверждение чего они предъявили соглашение и постановление, которые имеют от светлейшего совета св. Георгия. Сослались они также на правила, установленные для восемнадцати деревень ¹⁸, которые мы тоже приказали зачитать в нашем присутствии. После зрелого обсуждения всего этого пришли мы, наконец, к решению, которое вы узнаете по записи нашего обнародованного постановления. Копия с него будет сделана для вас попечением ди Гуаско, чтобы стало вам известно, что проистекло из разума нашего. По рассмотрении их соглашений и особых прав, представленных ими о тех деревнях, объявлено было нами, что вы не имеете никакой судебной власти в тех местах ни над крестьянами, ни над господами их, что право суда над ними остается за консулом Кафы, что мы и указали в нашем постановлении от сего числа.

Приказываем вам поэтому впредь не беспокоить ни тех братьев, ни их людей, а, наоборот, допустить тех господ к свободному, без всякого притеснения, пользованию владениями, как этого требует справедливость. А если с вашей стороны будет сделано какое-либо покушение на права тех ди Гуаско, если вы посчитаете что-либо из нашего постановления ничтожным, не имеющим силы, если вы поступите вопреки ему, если вы будете притеснять их, вы дадите нам основание привлечь вас к суду. Более ничего.

Писано в Кафе, 4 ноября 1474 г.

Антонио.[84]

Светлейший и вельможный господин!

Получили мы вчера ваше письмо, написанное в Кафе 29 октября, и узнали из него все, что вы сказали и приказали относительно жителей Карагая, деревни тех ди Гуаско. Узнали и о постановлении прежнего консула Батиста Джустиниани об освобождении тех людей от городских повинностей и о всем остальном, подробно указанном в том письме. На основании всего этого вы строжайше приказали нам не привлекать впредь жителей Карагая к повинностям, ибо вы желаете оставить все в том порядке, как было определено господином Батиста, вашим консульским предшественником. Удивляет нас, однако, что Батиста, открытый соучастник тех ди Гуаско в делах правых и неправых, защитник их, не взирающий на выгоды светлейшего совета св. Георгия, не оставил по этому делу никакого письменного документа, как то следовало бы. Призывали мы солдайских синдиков ¹⁹ и спрашивали их, не имеется ли у них каких-либо сведений о каких-либо решениях Батиста по делу общины, которую мы защищали, ибо если таковое решение последовало в законной форме, противиться ему не полагается. Они же ответили, что никогда не получали никакого сведения о том. Мы же и не ищем ничего с тех людей как с жителей Карагая, мы ищем с них как с жителей Солдайи, проживающих в ней с давних пор и пользующихся ее благами. Они же, прикрываясь вымышленным предлогом, выдают себя за карагайцев, чтобы избежать городских податей и караульной повинности, чтобы нести повинности и платить полати только тем ди Гуаско. Так пытаются ди Гуаско оскорблять права общины, вопреки закону и справедливости.

Получив это сведение и выслушав показания многих городских стариков, привлекли мы тех людей к податям и караульной повинности, как это следует по праву и справедливости. Следовать же тому, о чем писал и чего требовал от нас господин Батиста, мы ни в коем случае не согласны, ибо он не требовал с нас вещей дозволенных и честных, в чем мы должны были бы покориться ему. Тех же городских жителей, которые вымышленно выдают себя за карагайцев, мы приказали немедленно обложить податями и привлечь к караульной повинности, ибо они, знайте истину, не являются карагайскими крестьянами, но есть горожане, пользующиеся благами нашей общины.

Приказали мы также немедленно записать свидетельские показания стариков, чтобы вы ясно поняли, что я действую законно, ради достоинства и выгод светлейшего совета св. Георгия, а не руководствуюсь каким-либо иным побуждением. Поэтому просим вас соблаговолить зрело обсудить все это, ибо мы считаем достоверным, что вы дорожите выгодами и печетесь о чести светлейшего совета не менее нашего. Рассмотрев показания стариков и познав истинное положение вещей, вы, без сомнения, разделите наш взгляд и поймете, что я действовал и действую справедливо. Готов к исполнению ваших приказов. Будьте здоровы.

Из Солдайи, 12 ноября 1474 г.

Гандольфо. [85]

(Нотариальная копия протокола опроса свидетелей)

По приказу достопочтенного господина Христофоро ди Негро, достойного консула Солдайи, мною, нижеподписавшимся нотариусом, были приняты в солдайской курии свидетели, пожелавшие дать показания относительно лиц, подлежащих поименному перечислению ниже, которых ди Гуаско пытаются обратить в своих людей, в то время как они в действительности являются людьми общины Генуэзской, и заверить, что эти люди имеют свои дома в Солдайе, живут в Солдайе по пятнадцати лет и более, имея при себе свое имущество и свои семейства, пользуясь и наслаждаясь всеми благами общины наравне с прочими жителями и обитателями Солдайи, как те пользуются и наслаждаются ими, вследствие чего и обязаны по закону нести караульную повинность и платить подати наравне с прочими жителями Солдайи, как те несут и платят их. Более или менее так показали свидетели и прочее ²⁰. Не отказываясь и прочее ²⁰. Имена же лиц, подлежащих поименному перечислению, следующие: Олмат, сын Дерниго, Джа(ко)бо из Карагая, Теодоро Калаиота, Косма, сын Корпояны, Георгий Караха, Константин Арабажи, Сотира, аргузий, Кахос Дзамгли, Костанда Арабажи, Олобея сын, священник Сакуна, Фока Орокопос Эгиха, Христодул Караха, Теодорих Ельзана, Константин, сын Павзания.

1474 г. 17 ноября, перед судейским столом: Анастасий, сын Иоакима, сотник греков, Ионаша, сын Клемента, Георгий Самоха, Ордаха, священник из гавани, Сариохи, мастеровой из гавани, Саваха, сын Котия, Ова-нес, ремесленник армянский, Дорозоди из Манисы, Никола, сын Йорика, Солтанха из Апохи, Даниил из Амира, Константин, сын Коя, Калоян, сын Кояра.

Все поименованные выше старики-греки ²¹, принятые по приказу достопочтенного господина консула мною, нижеподписавшимся нотариусом, как свидетели по указанному выше делу, после предупреждения, присяги, опроса по титулу, после прочтения и перевода ²² того титула, после прочтения всем и каждому из них имен и прозвищ, написанных выше Олмата сына Дерниго и товарищей, все те свидетели, тщательно испытанные как вместе, так и по одному, поклялись богом, касаясь руками иконы коронования девы Марии ²³, сказали, свидетельствуя, что верно все то, что указано в том титуле. Спрошенные о причине осведомленности, ответили как порознь, так и все вместе, что знают все ими засвидетельствованное доподлинно, ибо все те свидетели и каждый из них родились в этом городе и всегда жили и живут в нем, что они видели всех указанных выше, Олмата и товарищей, живущими в этом городе со своими семействами, начиная от указанного в титуле времени, а некоторых и более того, что они видели и видят до сегодняшнего дня, что те имели дома свои в этом городе и пользуются и наслаждаются благами общины этого города и что поэтому поименованные выше Олмат и товарищи обязаны по закону нести караульную повинность и платить подати этому городу наравне с прочими жителями и обитателями Солдайи, как те несут и платят.

Опрошенные по общим вопросам, они дали во всем верные ответы и сказали, что не имеют пристрастия ни к одной из сторон.

1474 г. 11 декабря. [86]

По приказу достопочтенного господина Христофоро ди Негро, консула Солдайи для его нужд и потребностей извлечено мною, нижеподписавшимся нотариусом, из актов Солдайской курии.

По приказу господина Христофоро ди Негро, достойного консула города Солдайи, мною, нижеподписавшимся нотариусом, были приняты в Солдайской курии свидетели, пожелавшие удостоверить своими показаниями, вкратце и в основном, что в Карагае, деревне ди Гуаско, в настоящее время находятся только пять домов, из которых в трех устроены стойла для волов и в них загоняются волы, а два других являются настоящими домами для приюта людей, в которых останавливаются и живут люди, когда приходят туда для сенокоса и посева, что те пять домов построены там недавно, не более года тому назад, как про то место было сказано теми, которые пребывали там и приходили туда для указанных выше целей.

Более или менее так показали свидетели и прочее, не отказываясь и прочее.

+ 1474 года 8 декабря, в суде.

Лучиано, каштелян казначейства, принятый свидетелем по приказу достопочтенного господина консула для нужд того господина консула, после предупреждения, приведения к присяге, испытания по вышенаписанному титулу, прочтения ему того титула, свидетельствуя, клятвенно показал: в недавнее время он ходил вместе с господином консулом и другими горожанами из латинян ²⁴ в ту деревню Карагай и видел там только пять построенных домов, из которых три он видел пустыми, без каких-либо жильцов, а два других занимали две женщины, имевшие при себе немного утвари, несколько овец и очень немного муки. Это все, что он знает по титулу. Спрошенный о причинах осведомленности, он сослался на то, что выше говорил и свидетельствовал. На общие вопросы отвечал верно, к сторонам не пристрастен, отроду имеет более 50 лет, состояние его оценивается в 300 сонмов.

+ В тот же день, в том же месте и часу.

Батиста ди Габиано, принятый свидетелем по приказу достопочтенного господина консула, после предупреждения, приведения к присяге, опроса по титулу, прочтения ему титула, свидетельствуя клятвенно, показал: по титулу он знает только то, что видел в той деревне Карагай, когда туда ходил вместе с достопочтенным господином консулом, каштеляном казначейства Лучиано, Христофоро Джустиниани, Варнавой ди Симусо и другими, всего пять домов, из которых три являются помещением для содержания волов и скотины, а в двух живут две женщины, имеющие при себе немного утвари и несколько овец; при чем одна из женщин сказала, что те дома построены там не более года тому назад; это все, что он знает по титулу.

Спрошенный о причине своей осведомленности сослался на то, что говорил и свидетельствовал выше. На общие вопросы отвечал верно, отроду ему около 63-х лет, владеет состоянием в 300 с лишним сонмов. К сторонам не пристрастен.

+ В тот же день, в том же месте и часу.

Христофоро Джустиниани, принятый свидетелем по приказу достопочтенного господина консула, после предупреждения, приведения к присяге, [87] опроса по титулу, прочтения ему того титула, свидетельствуя, клятвенно показал: он ходил вместе с господином консулом, каштедяном казначейства Лучиано, Батиста ди Габиано и многими другими людьми, из латинян и греков, в ту деревню Карагай и видел там только пять домов, три из которых построены недавно для скотины, а два других заселены двумя женщинами, имеющими при себе немного утвари и немного овец; все эти пять домов построены недавно, а когда точно, он не знает; в том же месте он видел еще какое-то древнее разрушенное строение, про которое он полагает, что это была когда-то церковь; это все, что он знает по титулу.

Спрошенный о причине своей осведомленности, он сослался на то, что говорил и свидетельствовал выше. На общие вопросы отвечал верно, к позвавшему его в суд не пристрастен. Отроду ему свыше 60-ти лет, имущества имеет на 200 с лишним сонмов.

+ 23 декабря в суде.

Косма, сын Корпаяны, и Константин Арабажи, греческого закона земледельцы, принятые свидетелями по приказу достопочтенного господина консула, клятвенно засвидетельствовали как порознь, так и вместе следующее: пять домов, которые построены в Карагае, в деревне тех ди Гуаско, стоят не более года; три из них назначены для содержания скота, а два для жилья людей, в которых и теснятся карагайцы, когда приходят туда для работ и посева.

Спрошенные о причине осведомленности, они ответили, что сами они из тех людей, которые там сеют и работают, и что указанные два дома заняты ими, Космой и Константином, что они живут в них, когда ходят туда работать, даже зимой, когда есть работа, но что сами они уже свыше сорока лет являются жителями Солдайи, имеют свои дома в Солдайе, в Карагай же приходят, чтобы там работать. Это все, что они знают по заданным вопросам и по титулу. На общие вопросы отвечали во всем верно, к позвавшему их в суд не пристрастны, отроду им: одному — 50, другому — 60 лет; Константин имеет имущества на сумму свыше 20 тысяч аспров, а Косма — свыше 10 тысяч; считаются они людьми ди Гуаско.

+ 1475 года 4 января.

Извлечено из актов курии Солдайи, нижеподписавшимся нотариусом и писцом той курии по приказу достопочтенного господина консула для его, господина консула, потребности.

+ 1475 года 10 января.

Копия или список с приказа достопочтенного господина Христофоро ди Негро, достойного консула города Солдайи, данного на имя Микаеле ди Сазели и семи аргузиев, в том приказе поименованных, с донесением их.

Копия другого приказа, врученного Теодоро ди Гуаско, с донесением гонца.

Копия писем светлейшего господина Антониото ди Кабела, консула Кафы и его официалов, присланных достопочтенному господину Христофоро ди Негро, консулу.

Копия писем господина Христофоро ди Негро, пересланных светлейшему господину консулу Кафы и его официалам.

Копия свидетельских показаний, собранных в курии Солдайи для потребности достопочтенного господина Христофоро, консула. Все это мы поручили переписать и скопировать ради потребности достопочтенного [88] господина Христофоро, консула, с оригиналов писем светлейшего господина консула и его официалов, подписанных рукой Антонио ди Базоло, канцелярия города Кафы, и господина Доминико ди Альзарио-писца и т. д., а также с оригиналов актов, составленных в курии Солдайи мною, нижеподписавшимся нотариусом. Все это мы сличили тщательно с указанными оригиналами и согласовали с ними, а, сверх того, в удостоверение точности скрепили собственноручной подписью.

Гандольфо ди Портуфино, нотариус и писец курии Солдайи, собственноручно и прочее.

XIX

(Письмо консула Солдайи Христофоро ди Негро протекторам банка св. Георгия)

Во имя Христа. 1474 г., октября 21 дня, в Солдайе.

Светлейшему и превосходительному совету святого Георгия высокой общины Генуи.

Светлейшие господа! В прошлом я не писал вам о здешних трудностях в надежде на то, что консулы, масарии и официалы Кафы проявят достаточную заботу об ограждении нашего достоинства и чести, а также власти нашей, светлейшие господа. Но, наконец, я понял, что трудно итти против них, и решил настоящим письмом в кратких, по возможности, словах поставить вас в известность о некоторых пунктах спора с сыновьями известного Антонио ди Гуаско, которые правдой и неправдой, всеми способами и путями ежедневно узурпируют власть и покушаются на выгоды ваши, светлейшие господа, в этой стране, имея к тому покровителей в лице должностных лиц Кафы, прельщенных большими денежными одолжениями и другими дарами, которые ди Гуаско постоянно делают в Кафе и дают в такой мере, что вертят по-своему правосудием и должностными лицами, которые, считая себя их друзьями и слугами, уступают их желаниям. Благодаря дарам, розданным недавно приверженцами Грегоро де Пино, тестя его ²⁵, в такой мере, что оказалась подкупленной почти вся курия Кафы, консулы Солдайи были лишены ее постановлением права творить суд против тех ди Гуаско, хотя они подчинены их судебной власти. Во всей Кафе не находится никого, кто пожелал бы им возражать, все подкуплены. Зная, что консулы Солдайи ежечасно могут быть осведомлены о злодеяниях в деревнях Тасили и Скути, ди Гуаско стремятся утверждать, что имеют от вас, светлейшие господа, особую грамоту о том, что они не подчинены суду и власти консула Солдайи, но подвластны только консулу Кафы, который находится слишком далеко, чтобы видеть ежедневно дела их. Купив себе подарками безнаказанность, они по своему произволу обращаются с бедняками, творят над. ними беззакония.

Какой проистекает отсюда вред и унижение для светлейшего совета, вы, светлейшие господа, сами можете хорошо понять, ибо вы ничего иного не желаете и ни о чем ином не помышляете, как о том, чтобы пасомые вами овцы, ваши подданные, имели бы справедливое управление и, не терпели бы притеснений. Поэтому я обращаюсь к вам, светлейшие господа, с просьбой вынести по этим делам соответствующее постановление, так как в противном случае возникнут такие осложнения, известия о которых сильно огорчат вас. Если же вы примете под каким-либо удобным предлогом необходимые меры, вы заслужите хвалу ваших подданных. [89]

Ради чести и выгод вашего светлейшего совета я выдвинул несколько обвинений против господина Батиста Джустиниани при окончании срока его консульства по делам, относящимся к компетенции нашей должности, как это явствует из их содержания. Я мог бы обвинить того господина Батиста еще во многих других злодеяниях, но, принимая во внимание, что они не касаются дел, подведомственных нашей должности, я не счел нужным вмешиваться в это. А благодаря богатству того Грегоро и ди Гуаско, державших сторону господина Батиста и Николо ди Турилья, в Кафе оказались подкупленными все синдики ²⁶, которые скрыли все злодеяния господина Батиста и оставили их без наказания. Больше всего заботились они о том, чтобы не выдвигалось обвинений, и это те, которые были наделены в силу их избрания большими полномочиями, как это явствует из Устава Кафы, дабы они прилежно разузнавали о всех злодеяниях, всеми путями, какие только изберут ²⁷. Чтобы показать правоту господина Батиста, они не только не пожелали осудить его, но даже не захотели расследовать его злодеяния, хотя они бросались в глаза. Охотно же они осудили тех, кто выдвинул против того Батиста обвинения ради пользы общественной.

Они представили дела в таком виде, чтобы тот Батиста получил доверие ваше, светлейшие господа, и генуэзских граждан по делам Грегоро ди Пино и ди Гуаско и армянского епископа ²⁸. Я прошу, я умоляю вас, светлейшие господа, отложить разбор этих жалоб до моего возвращения, которое, бог даст, будет вскоре, когда окончу срок своего консульства, что будет в марте, ибо я намерен доказать вам справедливость всего того, что указано в тех жалобах, и сделать добавления к ним.

Более ничего на этот раз.

Всегда готов для всех ваших поручений. Будьте здоровы, пребывайте с богом.

Ниже я указываю для сведения вашего, светлейшие господа, некоторые необходимые пункты ²⁹, которые я, когда возвращусь, поясню вам-по порядку и по частям, как должно. Посылаю с настоящим письмом копию заключения, сделанного светлейшим господином консулом Кафы, для ознакомления с его содержанием.

Ваш Христофоро ди Негро, консул Солдайи, с почтением.

XX

(Список обвинений против братьев ди Гуаско)

Ниже описаны злодеяния сыновей Антонио ди Гуаско, совершенные в подвластной Солдайе области.

В Солдайе находятся двенадцать домов, в которых проживают двенадцать семейств, вышедшие из лежащей поблизости деревушки Карагай, в настоящее время не имеющей жителей. Ди Гуаско утверждают, что та деревня их, другие же говорят, что она принадлежит солдайской общине. В силу влиятельности и богатства Антонио ди Гуаско те жители не платили солдайской общине положенных податей и не несли установленных [90] повинностей. Как велико и как значительно было здесь богатство того Антонио, может быть засвидетельствовано вам, светлейшие господа, моими предшественниками по должности. Недавно те ди Гуаско, узнав, что я наложил на тех жителей, проживающих в нашем городе, некоторое бремя повинностей, пожаловались на это и продолжают жаловаться и спорить здесь и в Кафе, утверждая наперекор мне, что я не имею права облагать тех жителей. Это очень оскорбительно для прочих жителей города. Считая, что справедливость требует, чтобы я относился к тем жителям наравне с прочими живущими здесь, и что честь и выгоды светлейшего совета вашего не позволяют, чтобы власть в этом городе принадлежала кому-либо помимо лиц, избранных вами, светлейшие господа, я приказывал до сих пор и буду приказывать впредь, до конца моего консульства, обращаться с теми жителями на общих основаниях с другими. Ведь подобным же образом, благодаря влиятельности того Антонио, освобожденными от повинностей оказалось еще более пятидесяти других дворов. Возможно, мне запретят это делать правители Кафы, прикрываться которыми не перестают ди Гуаско. Их прихлебатели подвергают меня сильнейшим преследованиям за то, что я не желаю молчать, как молчали другие.

Скажу о подкупах. В Кафе они установили порядок отличать солдайских стипендиариев ³⁰ и аргузиев в зависимости от их услужливости себе и послушания им и делают это в такой форме, что страдает авторитет консулов.

Подкупами и большими подарками, сделанными в Кафе некоторым лицам, соглашающимся быть заодно с главарями, Андреоло ди Гуаско и Николо ди Турилья, они установили способ отменять в Кафе, во вред светлейшему совету и в унижение его официалов, приговоры, вынесенные в Солдайе.

Подкупами лиц, не брезгующих средствами в добывании денег, они стараются унизить солдайских консулов, которые не следуют их злой воле.

Чтобы дать понять жителям Солдайи, что они могут добиться в Кафе всего, чего бы ни пожелали, они, не имея уважения к чести светлейшего совета и консулов, посылаемых в Солдайю, устроили так, что меня три раза вызывали в суд господ синдиков ³¹, где я должен был тягаться с ними, давать устные и письменные объяснения по делу о том, что по моему приказанию был наказан несколькими ударами кнута один из их рабов, который сперва ударил палкой служителя нашей курии, не пускавшего его ко мне, а затем обезобразил бороду и порвал платье и рубашку нашему кавалерию, который хотел по нашему приказу отвести его в тюрьму, чему тот противился. Они требовали моего осуждения по этому делу. Посредством подкупов и раздачи взяток они достигли того, что синдики проявили свою готовность к этому. Я расскажу весь ход этого дела, когда, даст бог, буду у вас.

Отец их, заботясь о приращениях к своему богатству, захватил обширные участки земли вокруг Солдайи, так что жители Солдайи лишились возможности сеять хлеб, косить сено, заготовлять дрова. Солдайцы, вынужденные делать это не иначе, как на захваченной ди Гуаско земле, сделались зависимыми от них, по их воле ходят к ним на работы. Ди Гуаско заставляют тех людей платить им сверх норм, установленных обычаями татар, нанося величайший вред и убыток жителям Солдайи. Часть этих земель, как говорят, принадлежит Солдайе.

По именчю и замку Тасили они объявили свою независимость от власти консулов Солдайи. Всего менее они желают слушаться меня. Все это происходит потому, что консулы Солдайи могут иметь ежечасно сведения о всех их злодеяниях в этом месте. Такой же порядок намерены они установить и для деревни Скути, недавно полученной от татар. Обе [91] эти деревни входят в число восемнадцати деревень, подвластных суду солдайского консульства, и штрафы, взыскиваемые там, поступают в пользу (солдайской) общины. Если вы, светлейшие господа, не примете надлежащих постановлений, постепенно все указанные выше деревни отойдут к ним и судебная власть солдайского консульства будет распространяться только на половину населения.

В деревне Скути они самолично творят суд. Судебные их решения имеют следующее начало: ”Достопочтенный господин Андреоло ди Гуаско, заседая в трибунале и прочее...", заканчиваются же указанием, что штрафы за неисполнение их решений обращаются на содержание замка Тасили, что является величайшим унижением и ущербом для светлейшего совета. Они установили четыре новых вида налогов, необычных, приносящих величайший ущерб подданным вашей светлости, противоречащих Уставу Кафы.

Не удовлетворившись указанным, зло умножая злом, они установили виселицы в деревне Скути и позорные столбы в Тасили от имени своего в величайшее оскорбление консульства Солдайи.

Они привыкли, что консулы и должностные лица Кафы, раболепствующие перед ними из-за даров, не пресекают немедленно их злодеяний, о которых я, консул Христофоро, делал письменные и устные доклады, а постоянно их оправдывают и дают незаконные поблажки им, как это будет в свое время и в надлежащем месте показано вам после моего возвращения.

Рассчитывая на безнаказанность, они недавно обошлись непозволительным образом с моим кавалерией и аргузиями и воспрепятствовали с помощью вооруженных людей сломать виселицы и позорные столбы, причем Теодоро осмелился сказать, что он не дал бы их сломать, даже если бы сам консул явился лично.

Не довольствуясь вышеописанным, видя, что их постоянно поддерживают в Кафе официалы, о чем я уже говорил, они недавно осмелились приказать сжечь несколько овчарен владельца Лусты ³², чем причинили тому большой вред и унизили, господ из Готии ³³, о чем те слезно жаловались в Кафе, а также господину Оберто Скварчиафико и официалам казначейства при недавнем проезде их из Чембало, требуя удовлетворения и надлежащих мер для пресечения на будущее время подобных бесчинств, указывая, что в противном случае они сами позаботятся о защите своей от убытков и поругания чести. Это дает повод опасаться возникновения неурядиц, что может вовлечь нас в войну с господами из Готии.

Надо постановить, чтобы замок Тасили охранялся некоторым числом стипендиариев-латинян и не оставлялся бы без стражи, как делают ди Гуаско. Предполагая, что им никто не угрожает, они держат в том замке лишь рабов, которые днем уходят на работы. Из-за этого возникает большая опасность захвата этого укрепленного замка турками или господами из Готии, чего не дай бог, ибо это привело бы к разорению здешних мест.

Тот же Христофоро с почтением.

Ноября ³⁴ 17 дня. Путем подкупов получили ди Гуаско возможность [92] добиться постановления светлейшего господина консула, господ масариев и старейшин Кафы о том, что консулы Солдайи не должны препятствовать им в их делах по деревням Скути и Тасили. Сегодня я получил предписание прекратить всякое вмешательство в дела тех деревень, а также прекратить дело о бесчинстве, совершенном ими против нашего кавалерия и аргузиев, о чем сказано было выше.

Это постановление было мотивировано наличием у ди Гуаско особых соглашений о Тасили с светлейшим советом вашим, или с вашими предшественниками, а о Скути с властями Кафы. При этом было указано, что эти соглашения были достаточно тщательно изучены светлейшим господином консулом Кафы, масариями и старейшинами и что они желают во всем следовать им. Мне же они не захотели прислать копий тех соглашений. Со своей стороны я указал им на известную статью устава о запрете вмешательств в отправление правосудия ³⁵. Кроме того, я поставил их в известность о том, что в указанных восемнадцати деревнях предшественники наши всегда творили суд, как это повелось со времен татар, как и вы можете это установить опросом тех, которые были консулами здесь в Солдайе и в настоящее время находятся в Генуе. Я мог бы переслать вам в подтверждение этого много тяжебных дел, которые возбуждали жители тех деревень один против другого, например, о границах виноградников, имеющихся в тех местах. Но я не посылаю этих материалов, считая это лишним; учитывая же достоверные сведения, которые вы сможете собрать у себя на месте, а также учитывая то, что вы располагаете Уставом Солдайи, в котором имеется статья, говорящая о том, что если понадобится вызвать в суд кого-нибудь из тех деревень, то не должно требовать от них более одной явки. Эта статья ³⁶ ясно говорит о том, что указанные деревни подчинены судебной власти Солдайи. Известно, что недавно ди Гуаско добились от хана, который был в Кафе, грамоты на деревню Скути, говорящей о том, что они должны пользоваться в ней всей полнотой власти, вплоть до наказания мечом, т. е. той же властью, какую имел сам хан, хотя он никогда не вмешивался в отправление суда над людьми тех деревень. Ясно, что консулы Солдайи (могут лишиться) власти и в других деревнях, хотя жители их считают себя такими же подданными общины, как и жители Солдайи, обязанными к повиновению приказам консулов. Посылаю вам копию письма, написанного нам светлейшим господином консулом Кафы и прочими официалами, а равно и копии ответов наших по этому делу. Также посылаю копию письма, присланного нам светлейшим господином Антониото ди Кабела, консулом, по делу тех людей, которые считаются карагайцами, а равно и копию ответа нашего, дабы вы могли лучше все понять, проверить и распорядиться. Не посылаю вам писем господина Батиста Джустиниани, прежнего консула, говорящие в противоположность письму светлейшего господина Антониото, консула, больше о частностях, а кроме того и потому, что вы сможете увидеть все это, когда я вернусь к вам, и понять многое другое из того, что я сейчас опускаю, боясь слишком надоесть вам, светлейшие господа. Я надеюсь, что вы, узнав о том, сколько вреда причинили они мне в нарушение закона и благопристойности за то, что я не захотел подчиниться им и способствовать делам, совершенно недозволенным и направленным против достоинства и выгод светлейшего совета вашего, получив о том ясное и полное представление, примете по всем этим делам нужные решения. О всем зле, причиненном мне их развращенностью, неуважением к долгу и справедливости, я расскажу вам, когда, даст бог, прибуду к вам.

Посылаю еще с настоящим свидетельские показания о тех людях, которые считаются принадлежащими к деревне Карагай, но живут в Солдайе [93], которые пользовались вместе с ди Гуаско ³⁷ благами этого города и щедротами светлейшего совета. Жители того места столь устрашены и запуганы, что не дерзают говорить, а тем более являться с жалобами в Кафу. Их положение может стать еще более тяжелым, если по этому поводу вами, светлейшие господа, не будет дано распоряжений.

Недавно, дней пятнадцать тому назад, в Кафу являлись к светлейшему господину консулу жители деревни Скути с жалобой на обременения и злодеяния, совершаемые против этих бедняков теми ди Гуаско. Какое решение светлейшего господина консула последовало по той жалобе, мне неизвестно.

Известно всем, сколь велико было во время консульства Батиста Джустиниани благорасположение консула к Андреоло ди Гуаско, благодаря богатству его. Консул был не только его другом, но и заинтересованным сообщником его. Неудивительно, что многие, под давлением господина Батиста, не дерзали открыть рта. Сила того Андреоло, покоившаяся на купленном покровительстве высоких защитников и приверженцев, была такова, что когда достопочтенный господин Христофоро ди Негро, консул Солдайи, захотел по должности своей и ради прославления и укрепления положения и господства светлейшего совета святого Георгия выдвинуть обвинения против того Андреоло, он не мог найти ни одною адвоката, который согласился бы лишь сформулировать и продиктовать жалобу ³⁸. Однако время того господина Батиста, когда никто не дерзал, боясь пристрастных покровителей, сказать что-либо против того Андреоло, и указать на недозволенные дела его, истекло. Поэтому указанный выше господин Христофоро является перед вашим лицом, светлейший и вельможный господин, Антониото ди Кабела, консул Кафы, указывает на того Андреоло и обвиняет его, как узурпатора власти светлейшего совета святого Георгия, в том, что он, Андреоло, по своей хитрости и коварству, надеясь на купленное покровительство, возомнил объявить себя властителем в местах, подвластных светлейшему совету, сделав это не только на словах, но и в письменной форме. Это явствует из его, Андреоло, судебных решений, писанных рукою Гандольфо ди Портуфино, нотариуса и писца солдайской курии, восьмого декабря истекшего года, вынесенных им, Андреоло, по двум тяжбам: по тяжбе между священником Котулбея, с одной стороны, и Катоном греком и Анастасией сыном Полихи ³⁹, с другой стороны, и по другой тяжбе между Константином Ицерафино, состоящим, как бы в супружестве ⁴⁰ с Василихой, женой своей, с одной стороны, и Параскевой из Катокастро, с другой стороны, которые он, Андреоло, разбирал судебным порядком. Во вступительной части этих решений, как вы сможете сами в том убедиться, сказано следующее: "Достопочтенный господин Андреоло ди Гуаско, первородный сын господина Антонио ди Гуаско, владеющий совместно с братьями своими Теодоро и Деметрио селениями Тасили и [94] Скути, заседая в трибунале у врат церкви святой Анастасии в Скути и т. д.".

Сказано так, как если бы он имел доверенность и полномочия от светлейшего совета святого Георгия на управление и на производство суда. По одному из этих решений он назначил штраф в две тысячи аспров с виновной стороны в пользу замка Тасили. А что еще хуже, он воздвигнул в селении Скути виселицы для вящего доказательства, что он властитель и имеет свою особую власть над теми селениями. Равным образом установил он особый сбор, который повелел собирать с проходящих жителей Солдайи и иных людей, идущих в селения Карагай, Скути и другие места, которые считаются принадлежащими ему, Андреоло, и братьям его, что не соответствовало и не соответствует воле светлейшего совета св. Георгия и Уставу Кафы, особенно его статье о запрещении захвата земель ⁴¹, и другим статьям. Властителем же он объявил себя без всякого-полномочия светлейшего совета и против положения светлейшего совета, включенного в устав, имеющийся в нашей курии. Этими поступками, а также другими, о которых можно было сказать и будет в свое время и в своем месте сказано, он пытался возвеличить себя, чтобы впоследствии узурпировать власть в самой Солдайе. Его злодеяние заключается в том, что он проявил наглость, пользуясь поддержкой, которая была оказана ему во время консульства господина Батиста. Как и с какого времени произошло его превозношение, известно всем. То, что Андреоло и братья его получают хозяйственный доход с указанных деревень, еще не является основанием к тому, чтобы им было дозволено творить там суд, ибо все восемнадцать деревень подвластны суду Кафы и Солдайи, как это явствует из Устава Солдайи. Светлейший совет уполномачивает своих консулов творить в тех местах суд и не терпит, чтобы были иные господа, которые вводили бы налоги или творили суд. На это указывает упомянутая уже статья устава: "О запрете захвата земель".

Поскольку же господин Христофоро не имеет того Андреоло под своей властью в Солдайе, чтобы судить его, и поскольку тот Андреоло находится в Кафе под вашей властью и подлежит вашему суду, светлейший господин консул, то господин Христофоро указывает вам на того Андреоло и доносит на него вам, консулу Кафы и консулу-наместнику светлейшего совета св. Георгия по всему Черному морю и Хазарии, которому надлежит принимать меры против преступлений подобного рода, которые совершены и могут совершаться и множиться к оскорблению светлейшего совета, обвиняет его в том, что он узурпировал или пытается узурпировать судебную власть светлейшего совета, за что вы должны того Андреоло осудить и наказать по закону и согласно уставу, тем более, что составом его преступления является оскорбление верховной власти, и по этому составу преступления за оскорбление верховной власти вы и должны его осудить.

Доношу вам, светлейшему господину консулу, все это для того, чтобы вы произвели должное расследование и не могли бы никогда, ни в какое время, сослаться на свою неосведомленность.

Настоящая записка была доложена 23 августа текущего года светлейшему господину Антониото ди Кабела, консулу Кафы, по всем указанным в ней статьям.

Комментарии

1 Осн. ч. кн., гл. III.

2 Осн. ч. кн., гл. IV.

3 Совет консула, а также канцелярия его.

4 К молитве ангелюс, летом в 9 час. вечера. Устав, ЗООИД, т. V, стр. 711.

5 Масариями назывались два высших советника курии, см. Устав, ЗООИД, стр. 653. Термин “провизор” употреблен в тексте как синоним “масария”, в Уставе его нет, ср. ЗООИД, т. V, стр. 674.

6 Устав, ЗООИД, т. V, стр. 748.

7 Ди Портуфино, нотариус. Ср. док. XVIII.

8 Оборонные мероприятия против турок.

9 Ди Базоло — нач. канцелярии консула Кафы. Ср. док. XVIII.

10 Скварчиафико.

11 Принадлежал Гуаско, но входил в систему общей обороны.

12 Т. е. граждан Генуи и прочих ее подданных, свободных жителей города. Устав, ЗООИД, т. V, стр 651 ел.

13 Общее наименование должностных лиц.

14 Ди Негро пытается доказать, что непринятие в срок решения по апелляции равносильно отказу.

15 Устав, ЗООИД, т. V, стр. 767.

16 Ди Альзарио — нотариус курии Кафы. Ср. док. XVIII.

17 Ср. док. IX. Оберто стал первым масарием, т. к. приорат в совете принадлежал обоим масариям по очереди. См. Устав, ЗООИД, т. V, стр. 653.

18 См. осн. ч. кн., гл. III.

19 Судьи и контролеры.

20 В формулах концовок писались только начальные слова.

21 Т. е. греческого вероисповедания.

22 Перевод с латыни назывался “вульгаризацией”.

23 Праздник коронования девы Марии установлен папами. Православие его не знает, хотя и допускает эпитет: царица небесная. Присяга греков на иконе католического письма может говорить о проникновении униатского влияния.

24 Т. е. католиков.

25. Антонио ди Гуаско.

26. Консульские синдики, см. Устав, ЗООИД, т. V, стр. 679 сл.

27. Устав поощрял доносы и допускал пытку. См. ЗООИД, т. V, стр. 681 сл.

28. Имеется в виду борьба двух претендентов на кафедру: Тер Карапета, которого поддерживал Батиста Джустиниани, и Тер Ованеса Пангиягера.

29. См. док. XX.

30. Наемные солдаты

31. Генеральные синдики. Устав, ЗООИД, т. V, стр. 656.

32 Алушта.

33 Князья Феодоро. Осн. ч. кн., гл. IV.

34 В оригинале непонятное слово "superius", что считаем опиской. Упущено и указание года — полагаем 1474 г.

35 Устав, ЗООИД, т. V, стр. 748.

36 Там же, стр. 780.

37. Гуаско, видимо, имели дома в Солдайе, фамилия их встречается в более ранних записях Солдайи.

38. По Уставу большей услуги адвокат и не мог оказать. См. Устав, ЗООИД, т. V, стр. 752.

39. Policha, Vasilicha — видимо, русские женщины.

40. То есть в сожительстве.

41. Устав, ЗООИД, т. V, стр. 742. 94

Текст воспроизведен по изданию: Очерки истории Сурожа IX-XV веков. Симферополь. Крымиздат. 1955.