ДОКУМЕНТЫ ПО ИСТОРИИ УНИВЕРСИТЕТОВ ЕВРОПЫ XII—XV вв.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ

УНИВЕРСИТЕТЫ, КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ И СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

1. Грамота Фридриха Барбароссы ученикам и учителям болонских школ ¹

(1158)

...Имея постоянное попечение о всех учениках, которые путешествуют ради получения знаний и особенно заботясь профессорах божественного и священного права, мы, руководствуясь нашим благочестием, даруем им милость. Чтобы как сами они, так и их посланцы в полной безопасности путешествовали к местам, в которых они совершенствуются в науках, и спокойно там обитали.

Так как мы полагаем, что добрые деяния заслуживают нашего одобрения и покровительства, мы с особой любовью будем защищать всех тех, чьей ученостью украшается мир, чьими усилиями жизнь наших подданных направляется к почитанию бога и нас, его слуг.

И кто не испытает к ним сострадания, если из любви к науке они становятся изгнанниками, изнуряют себя, сменив богатство на бедность, подвергают свою жизнь всем опасностям и, что особенно обидно, от ничтожнейших людей часто терпят без всякой причины телесный ущерб.

Итак, мы постановили этим общим законом, который должен иметь силу на вечные времена, чтобы никто не осмеливался задерживать школяров с целью нанесения им какой-либо обиды и чтобы никто не причинял им убытка из-за долга другого лица из той же провинции, что, как мы слышали, иногда случалось из-за дурного обычая ². Те люди, которые будут знать о нарушителях этого священного закона и не заявят об этом своевременно местным властям, должны быть приговорены специальным решением к уплате четырехкратного штрафа. И пусть на вечные времена они будут лишены чести и на них ляжет клеймо позора.

Если же кто-либо пожелает возбудить иск по какому-либо делу, разбирательство должно происходить по свободному [46] выбору школяра либо в присутствии его господина и учителя, либо у самого епископа города, которым мы даруем этом случае юрисдикцию. Если же кто-либо попытается привлечь их к суду другого судьи, такой суд объявляется недействительным, даже если разбирательство происходило по всем правилам ³.

“English Historical Review”, v. LIV, № 216, 1939.

2. Письмо папы Александра III аббату св. Ремигия Петру и Фульку, декану в Реймсе ⁴

(1170—1172)

...Из жалобы, посланной некими учениками, живущими в бурге св. Ремигия, мы узнали, что когда один из священников в воскресный день в присутствии духовных лиц и мирян предводительствовал плясками, отбросив в сторону подобающую его сану скромность, ученики школы стали справедливо укорять и осмеивать его. Тогда с помощью неких лиц он свершил нападение на входную дверь и окна школы, опрометчиво и дерзко учинив насилие над некоторыми из этих учеников. Не довольствуясь этими оскорблениями, он без ведома нашего благородного брата Анри, архиепископа Реймса, и его официалов, произнес на следующий день отлучение в отношении учеников, хотя они и не были вызваны и не привлекались к ответу...

При таких обстоятельствах ученики почтительно указали, что было совершено посягательство на их свободу. Они сказали, что никто не может подвергнуть их задержанию или провозгласить церковное осуждение до тех пор, пока они желают оставаться под охраной и юрисдикцией своих учителей. Оскорбленные этим и другими нарушениями, упомянутые школяры, как они заявляют, потребовали вызова этого Священника к нам, но он не предстал перед нашим взором и не прислал [объяснения].

Поэтому, если все это правда, указанный священник, как кажется, согрешил многими путями. Мы, не желая оставлять безнаказанными его грехи, повелеваем апостолической властью вашему благоразумию: пригласив [обе] стороны к себе, вы должны тщательно выяснить все обстоятельства дела. И если вы установите, что упомянутый священник устроил пляску на глазах у клириков и мирян и из-за этой [47] причины школяры претерпели столь великую обиду или что этот священник опрометчиво предал их анафеме, вы должны строго и крепко, без всякого снисхождения наказать его за такое легкомыслие, самонадеянность и дерзость.

Если для вас станет очевидным, что священник или его соучастники применили насилие в отношении кого-либо из упомянутых учеников духовного звания, вы должны, полагаясь на апостолическую власть и отклонив все опровержения и апелляции, публично объявить их отлученными. И вы обязаны проследить за тем, чтобы все остерегались их как отлученных, пока они не дадут должного удовлетворения оскорбленным и не предстанут перед апостолическим престолом, предъявив письменное свидетельство от вашего имени. И вы должны запретить кому бы то ни было осмеливаться досаждать упомянутым ученикам, нарушая каким-либо путем их свободы до тех пор, пока они готовы подчиняться юрисдикции своего учителя.

Дано в Тоскане 8 ноября.

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p. 5—6.

3. Из привилегии короля Франции Филиппа II Августа парижским школярам ⁵

(1200)

...На будущее мы по совету наших людей ради безопасности школяров вынесли такое решение: все граждане Парижа должны принести присягу, что будут давать свидетельские показания в целях установления истины, в случае если они увидят, что какому-нибудь школяру нанесен ущерб светским лицом. И никто не должен уклоняться от этого. Если какому-либо школяру будет нанесено увечье, если этот школяр будет тяжело ранен оружием, ударом кулака или камнем и если будет ясно, что это сделано не ради самозащиты, то все светские лица, которые станут свидетелями этого преступления, должны схватить злоумышленника или злоумышленников и передать их нашему судье... Независимо от того, будет ли злоумышленник посажен в тюрьму за это преступление или нет, мы по всем правилам должны провести расследование через посредство духовных или светских лиц или через других правомочных людей. Если в результате доброго расследования мы или наши судьи придем к заключению, [48] что тот, кто задержан, действительно совершил это преступление, мы или наш судья должны немедленно осуществить правосудие, не взирая на то, что злоумышленник будет отрицать свою вину или заявит, что готов защищать себя при помощи единоборства (per monomachiam (rp.).) или пожелать очиститься при помощи испытания водой ⁶.

Кроме того, наш препозит или судья не должны в случае каких-либо нарушений со стороны школяров накладывать на них руку или заключать в нашу тюрьму; если только преступление школяра не носит такого характера, что он должен быть немедленно арестован. В последнем случае наш судья обязан арестовать его на месте преступления, не нанося ему побоев, если его не побуждает к этому необходимость самозащиты. После этого наш судья должен передать школяра церковному судье, который и содержит его под стражей ради нашего удовлетворения и расследования преступления.

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p. 59—60.

4. Письмо Иннокентия III магистрам и студентам парижских школ ⁷

(1205)

Всем магистрам и школярам Парижа

...великая часть Восточной церкви, поистине почти вся Греческая церковь, которая долгое время презрительно отказывалась следовать по стопам своей матери Римской церкви, в наше время сменила строптивость на послушание и неуважение на преданность.

Великое изобилие нашей радости увеличивается тем, что наш христианнейший из людей, наш дражайший сын во Христе Болдуин, блестящий император Константинополя, трудится не покладая рук, чтобы распространялась наша христианская вера, прилежно направляя усилия к тому, чтобы почти возведенное здание не обратилось в руины. Набожность, возросшая в его душе, пустила ветви добрых деяний, он смиренно просил нас найти нужный путь, чтобы убедить вас и пригласить посланиями апостольского престола, дабы вы отправились в Грецию и работали над реформой изучения священного писания там, откуда, как известно, оно впервые начало распространяться. [49]

Поэтому, желая милостиво преклонить слух к просьбам императора, тем более, что мы часто испытывали его искренность во всем, что касается деяний во славу веры, мы убедительно просим и убеждаем ваше сообщество... пусть... многие из вас без колебаний отправляются в страны, полные серебра, золота и драгоценных камней, богатые пшеницей, вином и маслом и изобилующие всеми прекрасными вещами, для того, чтобы ради чести и славы того, кто является источником всех знаний, приносить ему пользу, получая помимо преходящих богатств и почестей как высшую награду вечную славу.

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p. 62—63.

5. Из буллы папы Григория IX Парижскому университету ⁸

(13 апреля 1231 г.)

...С этого времени каждый канцлер Парижа в присутствии епископа или по его приказу должен произнести клятву. И на этот акт ради пользы университета школяров должны быть вызваны... два магистра. Канцлер должен поклясться, что он никому, кроме самых достойных, не станет давать разрешения обучать теологии или каноническому праву, что он не допустит утверждения, вопреки мнению “наций”, по личному [расположению] человека недостойного.

Но прежде чем он даст окончательное разрешение, канцлер должен в течение трех месяцев со дня вынесения [предварительного] решения в присутствии всех магистров теологии и других достойных и ученых мужей, через посредство которых устанавливается истина, провести тщательное расследование о жизни испытуемого, познаниях, возможностях и видах на успех, которые требуется знать в таких случаях. И после этого дознания канцлер по своей осведомленности дарует разрешение учить или отклоняет просьбу...

Проявляя заботу о медиках, лицах, изучающих “свободные искусства”, и других, канцлер должен обещать, что будет подвергать их испытанию самым честным и добросовестным образом, отвергая недостойных и допуская заслуживающих награды.

Поскольку в те места, где отсутствует порядок, легко прокрадывается смятение и хаос, мы признаем за вами право издавать постановления или распоряжения, которые [50] касаются способов и времени чтения лекций и проведения диспутов внешнего вида [членов университета], похорон, а также распоряжения касательно времени и предмета лекций бакалавров и арендной платы за квартиры. Мы также признаем за вами и право справедливого наказания исключением из вашего сообщества всех тех лиц, которые выступают против упомянутых постановлений и распоряжений.

И если случается, что с вас будет [незаконно] взыскиваться арендная плата за квартиры, или, чего не допустит господь... вам или кому-нибудь из вас будет нанесена обида или непоправимый ущерб, за которым последует смерть или повреждение членов, то если в течение пятнадцати дней после того, как будет подана надлежащая жалоба, не последует удовлетворения, вам разрешается приостановить все занятия в университете до тех пор, пока вы не получите возмещения. Если же кто-либо из магистров и школяров, будет незаконно посажен в тюрьму (если только это незаконное действие не было прекращено после принесения жалобы), вы можете немедленно приостановить все занятия, если это покажется вам целесообразным.

Кроме того, мы приказываем, чтобы епископ Парижа так карал проступки правонарушителей, чтобы преступление не оставалось безнаказанным и вместе с этим оберегалась честь школяров... Мы далее запрещаем, чтобы с этого времени школяр подвергался аресту за долги, поскольку это запрещается каноническими и законными санкциями.

Ни епископ, ни его официал, ни канцлер не должны требовать пени за снятие отлучения или другого наказания. И не должен канцлер требовать от лиценциата (См. раздел третий, примечание. 20.) присяги или обещания послушания или какого-либо другого залога. Также канцлер не должен принимать никакого вознаграждения или обещания [такового] за получение разрешения учить, но должен соблюдать верность своей присяге.

Летние каникулы не должны превышать месяца, но во время этих каникул бакалавры, если пожелают, могут продолжать свои лекции.

Мы категорически запрещаем школярам ходить по городу вооруженными и требуем, чтобы университет не брал под свою защиту нарушителей мира и порядка в школах. А все те лица, которые делают вид, что являются школярами, а на самом деле не посещают классов и не имеют учителя, не [51] могут пользоваться привилегиями школяров. Далее мы повелеваем, чтобы магистры искусств всегда читали один ординарный курс [по] Присциану и затем что-либо другое. Что касается книг по [философии] природы, которые по известным причинам запрещены провинциальным собором, то ими нельзя пользоваться в Париже до тех пор, пока они не будут исследованы и очищены от всех подозрений в ошибочных положениях.

Кроме того, пусть магистры и школяры, изучающие теологию, прилагают похвальные усилия к занятиям на их факультете. И пусть они не тщатся выказывать себя философами, но стараются постичь бога. Мы повелеваем также, чтобы они не употребляли вульгарного наречия... но диспутировали в школах по вопросам, которые содержатся в теологических трудах и трактатах святых отцов...

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p. 136—139.

6. Из письма Григория IX от 23 апреля 1231 г.

Поскольку другие науки должны служить постижению мудрости священного писания, они могут использоваться верующими, если это сообразуется с волей Дающего. Но все опасное и ошибочное, что засоряет чистоту веры, должно быть совершенно исключено.

Ведь миловидная жена среди многочисленных пленников нашла таких, которых можно было привести в дом, только обрезав их космы и укоротив острые когти. А для того, чтобы евреи могли обогатиться за счет ограбленных египтян, они потребовали, чтобы им принесли драгоценное золото и серебряные кубки, а не ржавые медные котлы или глиняные горшки ⁹.

Так как мы узнали, что запрещенные книги по изучению природы содержат как полезные, так и вредные положения, мы хотим, чтобы полезное в этих трудах не портилось от соприкосновения с вредным и опасным.

Поэтому мы приказываем вашему благоразумию... чтобы, просмотрев тщательно и осторожно эти книги, вы полностью исключили из них все, что вы найдете ошибочного, скандального или оскорбляющего тех, кто будет их читать. И после того как все подозрительное будет изъято, можно начинать их изучение без промедления и опасения нарушить запрещение. [52]

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p. 144.

7. Письмо английского короля Генриха III ¹⁰ парижским студентам и магистрам

(1229)

Король посылает привет магистрам и университету школяров Парижа!

Искренне сочувствуя непомерным бедам и несчастьям, среди которых вы живете в Париже под властью несправедливого закона, мы из почтения к богу и его святой церкви желаем нашей благочестивой поддержкой, путем предоставления надлежащих свобод улучшить ваше положение.

Поэтому мы решили известить все ваше сообщество, что, если вы пожелаете, то можете переселиться все вместе в наше королевство Англию и остаться здесь для вашего обучения.

Для этой цели мы назначим вам города, бурги, местечки, какие вы пожелаете выбрать. В каждом надлежащем случае вы сможете здесь наслаждаться свободами и спокойствием которые полностью удовлетворят ваши нужды и будут угодны богу.

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p, 119.

8. Привилегия папы Александра IV университету в Саламанке ¹¹

(1255)

Александр ¹², епископ, раб рабов божьих, своим возлюбленным сыновьям университета магистров и школяров в Саламанке, привет и апостольское благословение.

Мы считаем совершенно правильным и достойным, чтобы те, кто возделывает ежедневными занятиями поле познания в поисках жемчужины науки, получали радость, находя у нас расположение и милостивое внимание к их просьбам. И поскольку они будут чувствовать поддержку апостольского расположения, их деятельность будет более свободно следовать по намеченному пути.

Как мы уразумели из вашего послания, часто случается, что лицам, которые прошли испытание и получили одобрение в университете Саламанки, несмотря на то, что они подготовлены к тому, чтобы учить на любом факультете, без достаточных оснований не разрешается учить, где-либо в другом месте, если только они не подвергаются новому экзамену. [53]

Для того чтобы они не подвергались экзамену так часто, как только им случается учить где-либо в другом месте, вы взываете к апостольской доброте и просите позаботиться о вашем спокойствии в этом. Поэтому мы, преклонив слух к мольбам нашего дражайшего сына во Христе, прославленного короля Кастилии и Леона, а также и к вашим просьбам, разрешаем настоящей грамотой вам и вашим преемникам: после того как магистры и школяры на любом из факультетов университета в Саламанке получат разрешение обучать на основании имеющего законную силу предшествующего экзамена, они получают право учить в любом университете, исключая Париж и Болонью, без каких-либо дальнейших экзаменов и противодействия кого бы то ни было на том факультете, на котором они уже подверглись экзамену в Саламанке.

Дано в Ананьи. 22 сентября в первый год нашего понтификата.

Chart. Universitatis Parisiensis,t. t. I, p. 291.

9. Привилегия папы Николая IV студентам Парижского университета ¹³

(23 марта 1292 г.)

Николай, епископ, раб рабов божьих, возлюбленным, сыновьям, университету магистров и школяров Парижа привет и апостольское благословение...

Пусть каждый, кто обучается в вашем университете и в этом городе, подвергается испытанию у тех, через кого решением апостолического престола имеется власть давать право обучать... и получает одобрение и право учить на факультетах теологии, канонического права, медицины и свободных искусств. И в силу этого без какого-либо нового экзамена или публичного и частного одобрения или какого-либо нового положения он получает право действовать и учить в любом другом месте за пределами этого города и факультета. И в этом для него не могут быть препятствием какие-либо противоречащие этому постановлению обычаи либо статуты... [54]

Chart. Universitatis Parisiensis, t. I, p. 45.

10. Парижский университет и процесс тамплиеров ¹⁴

(1307)

Светлейшему и христианнейшему государю Филиппу божьей милостью славному королю франков, его недостойные, но смиренные и преданные слуги, магистры теологии Парижа; как обучающие этой науке, так и те, кто не читает лекций, со всей покорностью охотно предлагают благодарную и преданную службу королевскому величеству.

Христианнейшие короли преславного королевства франков с самого начала их царства славятся не только материальной силой, но и духовным превосходством, а также преданностью христианской религии. Поэтому такой превосходнейший властитель, как вы, подражая высокому примеру своих святых предшественников и пламенея усердием к вере, стремится надлежащим образом ее защитить, не узурпируя, однако, прав другой великой силы.

Хотя вы можете приказывать нам, как своим слугам, вы предпочли в свой великой снисходительности, в дружелюбной манере спросить в посланиях наше мнение о том, как вам следует действовать против явных ниспровергателей веры, не нарушая при этом и другой юрисдикции. Поэтому вы предлагаете нам открытые вопросы, на которые мы не смогли незамедлительно ответить как из-за важности самого дела, так и из-за отсутствия некоторых из главных членов нашего сообщества. Мы надеемся, что постоянное благожелательство королевского расположения извинит нам проступок столь великой медлительности. После многих зрелых размышлений в отношении упомянутых вопросов, заботясь о том, чтобы не занимать слишком долго времени Вашего Величества, мы порешили ответить таким образом, чтобы избежать многословия. Мы позволим себе точно изложить те заключения, которые мы, убежденные разумными доводами, считаем наиболее правильными. Поэтому с вашего разрешения так отвечаем на упомянутые вопросы.

На первый вопрос, где спрашивается, может ли светский государь арестовывать, допрашивать или наказывать еретиков, мы отвечаем, что, как нам кажется, власть светского судьи не простирается так далеко, чтобы вести судебное расследование по делам ереси против кого бы то ни было, еще не оставленного церковью, если только сама церковь не потребовала или не потребует этого. Основанием для [55] отступления от этого правила могут быть особые обстоятельства, когда вере угрожает очевидная и видимая опасность. В этом случае, имея основания надеяться на утверждение, светская власть может арестовать еретиков с намерением передать их л в руки духовной власти, как только позволят обстоятельства... По второму главному вопросу, где спрашивается, можно ли рассматривать тамплиеров, поскольку они являются воинами, как светских лиц, [подлежащих королевской юрисдикции], мы отвечаем: нам кажется, что положение воина, предназначенного к защите веры, не мешает его принадлежности к духовному сану. Поэтому такие воины, принимающие обет, утвержденный церковью, должны рассматриваться как лица, не подлежащие светскому суду. Если, однако, они [не признают обета и при этом окажутся причастны к этой ереси, они не являются духовными] лицами и не должны считаться таковыми. Если же возникают сомнения, произносили ли они обет, то только церкви, которая утвердила этот орден, надлежит решать этот вопрос. Ибо по характеру преступления все, что имеет к нему отношение, вплоть до отдельных личностей, принадлежит церкви, пока она от них не отвернется.

Что касается третьего вопроса, когда нас спрашивают, может ли весь орден быть уличен в ереси по подозрению, которое опирается на признания отдельных лиц, мы заявляем: на основании уже сделанных признаний существует сильное подозрение против всех членов ордена, что они еретики или соучастники еретиков, поскольку все они не уличали ересь и не оповещали о ней церковь. При этом существует глубокое убеждение в том, что они знали о процветании ереси в ордене, если учесть, что магистры ордена и важные персоны принимавшие других, а также многие другие лица признались в преступлении такого рода. Всего этого вполне достаточно... чтобы возбудить расследование против всего ордена публично уличенного в столь тяжком преступлении.

По четвертому вопросу, где спрашивается, как быть с теми, кто не признал себя виновным и не был уличен (если таковые имелись), мы отвечаем: несмотря на то, что эти лица не могут быть признаны еретиками, существует сильное подозрение против всего ордена, а следовательно, и против них. И нам кажется, что по отношению к ним должны быть приняты такие меры предосторожности, которые предотвратили бы опасность распространения заразы на других. [56]

По пятому вопросу, где нас спрашивают по поводу тридцати или сорока остальных членов ордена, наше мнение ясно выражено в том, что уже сказано в третьей и четвертой статьях.

По шестой и седьмой статьям, где спрашивается, что нужно сделать с имуществом тамплиеров, мы говорим. Так как имущества тамплиеров были им дарованы по разумным и необходимым причинам не на вечные времена — как собственникам, но скорее как воинам для защиты веры и поддержания святой земли — а это была конечная цель дарения тех имуществ, то пока останется эта цель и существует потребность и вышеуказанных средствах — они должны быть честно определены и сохранены для вышеуказанной цели ¹⁵. Что касается опеки над имуществами тамплиеров, то нам кажется, что здесь должны быть отданы приказания, которые соответствуют характеру указанной цели.

Вот все, светлейший господин, что мы так усердно, как только могли, в полнейшем согласии решили и записали, всем сердцем желая следовать приказам короля и велениям истины. Мы надеемся, что наши ответы будут приемлемы для Его Величества, потому что мы постарались употребить все наше прилежание и соответствующую этим вопросам ученость, чтобы угодить столь высокому величию.

И пусть это столь великое поругание веры, главным защитником и охранителем которой вы являетесь, поругание, скандальное и страшное для всего христианского народа, будет скорее наказано согласно вашему священному желанию. Ваше королевское высочество, как мы твердо верим, плодотворно заботится не только о преходящих человеческих установлениях, но и о духовной пользе церкви. Пусть всемогущий как можно дольше хранит вас. И пусть ваше милосердное величество снисходительно сохранит к нам, своим верным и смиренным служителям, благоволение. В подтверждение всего вышесказанного мы решили скрепить настоящий документ нашими печатями. Дано в праздник благовещения, в год господа нашего 1307.

Chart. Universitatis Parisiensis, t. II, p. 125—127.

(1312)

Климент ¹⁶, епископ, раб рабов божьих. На вечную память о деле... [57]

Подражая примеру того, чье место на земле мы недостойно замещаем, того, кто желал бы, чтобы апостолы отправились по всему миру, проповедуя евангелие и обучая ему на разных языках, мы желаем, чтобы святая церковь изобиловала бы католиками, знающими различные наречия, которыми пользуются язычники, с тем, чтобы верные католики могли отправиться в эти страны разъяснить им священные установления и, добившись постижения ими сущности христианской религии и принятия таинства крещения, приобщить их к Обществу почитателей Христа. Поэтому, так как знание этих языков может быть достигнуто путем действенного обучения, мы с одобрения этого святого собора позаботились об изучении упоминаемых ниже языков в месте нахождения Римской курии, а также в университетах Парижа, Оксфорда, Болоньи и Саламанки. Мы приказываем, чтобы в каждом из этих мест католики, имеющие достаточные знания в еврейском, греческом, арабском и арамейском языке старались преподавать их с должным прилежанием, переводя книги с этих языков на латинский язык...

Chart. Universitatis Parisiensis, t. II, p. 154—155.

(26 января 1347 г.)

Климент ¹⁷, епископ раб рабов божьих. На вечную память о деле. Признанные но божьему усмотрению, хотя и при недостаточных заслугах, на охрану высшего апостольского достоинства, мы, как пастырь всеобщего стада господня и в меру данного нам небесного соизволения, обращаем предусмотрительный взор ко всем странам наших верных и выражаем с радостью свою благосклонность, а также обещаем при подходящих обстоятельствах оказывать помощь тем верным, кто проявляет интерес к ученым занятиям, посредством которых распространяется почитание имени божьего и укрепляется католическая вера, а также обеспечивается справедливость и успех в общественных и частных делах и процветание всего человеческого рода.

Недавно любезный во Христе сын наш Карл ¹⁸, славный король римский, уведомил нас, что в наследственном его королевстве чешском, а равно и в соседних с ним многих странах доныне нет высшей школы, между тем как в ней заметна большая необходимость. Также оказывается, что [58] главный город Прага, лежащий в центре этого королевства и в весьма здоровой местности, привлекает к себе пришельцев из разных краев и народов. Поскольку этот город богат всем необходимым для жизни, он является весьма подходящим местом для устроения высшей школы, хотя с некоторого времени здесь существуют только частные школы.

Мы высоко ценим необычайную чистоту веры и преданность святой католической церкви, проявленные как самим Карлом и его предшественниками, так и жителями этого королевства. Мы горячо желаем, чтобы это королевство, одаренное по доброте божьей изобилием населения и всякими благами, было плодоносно и в деле науки и чтобы в нем рядом с жилами золота и серебра открылась и плодоносная жила наук. Мы желаем, чтобы из этого королевства выходили мужи, умудренные зрелостью мысли, украшенные добродетелями и ученые в различных областях и умудренные в понимании догматов веры. Да откроется там изобильный источник, из которого могли бы черпать влагу все, кто ищет познания существа письменного образования.

Мы основательно продумали все это и в особенности приняли во внимание примечательность данного города, будучи отцовски расположены к тому, чтобы содействовать общей пользе и успеху не только жителей этого королевства и соседних с ним областей, но и иных стран, из которых будет направляться поток людей в Прагу.

Итак, но совещанию с нашими братьями мы апостольским правом устанавливаем, чтобы в названном выше городе Праге на вечные времена процветал университет co всеми разрешенными факультетами. Мы желаем, чтобы учителя и студенты там радостно пользовались всеми правами, льготами и изъятием из общей юрисдикции по примеру докторов, магистров и студентов других университетов. Все те, кто со временем найдет жемчужину науки, все, кто будет просить разрешение на преподавание и станет добиваться степени магистра, пусть будут магистрами соответствующего факультета представлены _; пражскому архиепископу. А архиепископ пусть созовет докторов и магистров соответствующего факультета и поручит им произвести основательное испытание по наукам, которые необходимы для докторской или магистерской чести. И если ответы испытуемых будут признаны достаточными, то архиепископ предоставляет им право учительства и признает за ними честь и степень магистра. [59]

И тот, кто по испытании в высшей школе упомянутого города будет одобрен и получит разрешение на учительство... будет иметь полное право без каких-либо новых испытаний и одобрения действовать и учить как в упомянутом выше городе, так и где угодно в ином месте...

И никто не смеет нарушать этот акт нашего решения или в безрассудной смелости противодействовать ему.

Если все же кто-либо на это отважится, то пусть знает, что подпадет под гнев всемогущего бога и святых его апостолов Петра и Павла.

Monumenta historica Univers. Prag., t. II, p. 253. Русский перевод грамоты см. В. Халоупецкий, “Карлов университет в Праге”. Прага, 1948, стр. 125—127.

(7 апреля 1348 г.)

Карл, божьей милостью король римский, умножитель империи и король богемский, на вечную память о деле.

Одним из самых вожделенных желаний нашего сердца и одной из живых, постоянных и настойчивых задач нашей королевской мысли является забота о том, как бы вознести наше чешское королевство, дорогое нам более иных наших званий и владений, полученных нами по наследству или приобретенных при счастливых обстоятельствах. О его возвышении мы стараемся со всем доступным нам усердием и делаем все для его чести и блага. И подобно тому, как природа волею божьей радуется от изобилия земных плодов, пусть будет, из-за нашей дальновидности, украшено в наши дни это королевство изобилием ученых мужей. И да не будут более наши подданные, неустанно стремящиеся к плодам познания, принуждены выпрашивать милостыню в других странах, но пусть находят уже здесь в королевстве накрытый стол для своего питания. И пусть те, кого отличает прирожденный ум и способности, станут образованными посредством изучения наук и не будут более принуждены — и будут считать уже совершенно излишним ради поисков науки обходить далекие края света... [60]

И для того чтобы этот здоровый и похвальный наш замысел мог дать достаточные плоды, а также для того, чтобы значительность этого королевства была высоко поднята первыми успехами новых учреждений, мы решили по предварительному зрелому обсуждению в нашем главном и таком прекрасном городе Праге, таком подходящем для этого дела как богатством плодов земных, так и красотой самого города основать, устроить и вновь организовать университет.

В этом университете пусть работают доктора, магистры и ученики всех факультетов. Мы обещаем им превосходные блага, а тем, кого признаем достойным, дадим королевские дары. Доктора, магистры и студенты любого факультета — все вместе и каждый отдельно, откуда бы они ни пришли, на пути сюда, во время пребывания здесь и при возвращении будут находиться под особой охраной и защитой нашего величества. Мы даем всем прочную гарантию в том, что все привилегии, льготы и свободы, даваемые в Париже и Болонье дикторам и студентам по воле королевской, будут доброжелательно представлены нами всем и каждому, кто бы хотел прийти сюда, и будет всеми неизменно соблюдаться ¹⁹.

Monumenta historica Univers. Prag., t. II, p. 233—234. Русский перевод в указ. книге В. Халоупецкого, стр. 128—131.

(1364)

Во имя божие аминь.

Пусть эти предписания, которые были смиренно и благоговейно составлены согласно воле королевского величества и в соответствии с безграничной набожностью и чистотой его веры, для процветания его подданных и благоденствия всей человеческой расы, приумножат веру и дадут радость осознания твердости. Ибо все постановления безрезультатны, если только они неукоснительно не соблюдаются.

Исходя из этого, мы, Казимир ²⁰, милостью божьей король Польши... пламенно желая, как и повелевает наш долг, чтобы получало распространение все то, что служит пользе и общему процветанию людей, постоянно изыскивая средства к добру и не сомневаясь, что это принесет пользу клирикам и подданным нашего королевства, порешили, чтобы в нашем Исходя из этого, мы, Казимир ²⁰, милостью божьей король Польши... пламенно желая, как и повелевает наш долг, чтобы получало распространение все то, что служит пользе и общему процветанию людей, постоянно изыскивая средства к добру и не сомневаясь, что это принесет пользу клирикам и подданным нашего королевства, порешили, чтобы в нашем [61] городе Кракове было названо, избрано, установлено и определено место, где будет процветать studium generale в составе одобренных факультетов. И настоящим мы выражаем желание, чтобы так было с этого времени на вечные времена. И пусть в этом месте будет находиться жемчужина могущественной учености, чтобы учить людей зрелости в их суждениях, облекать их в роскошные одежды добродетели и направлять к процветанию в различных областях знания...

И пусть свободно и без опасений съезжаются в этот город Краков не только жители нашего королевства и окружающих земель, но и все другие с разных частей света, кто желает приобрести эту преславную жемчужину знаний.

Мы обещаем любому и каждому из них определенные условия, которые содержатся в настоящем документе. Мы добросовестно гарантируем соблюдение и выполнение этих наших обещаний по отношению к ректорам университета, докторам, магистрам, студентам, писцам, продавцам книг. педелям и тем из их домочадцев, которые ради обучения изберут новое место жительства.

Итак мы, уповая на милость господнюю, желаем сохранять, защищать и поддерживать их в их законах, привилегиях, свободах, постановлениях и всех других обычаях, которым принято следовать в высших школах, особенно в Болонье и Падуе.

Прежде всего, все приезжающие в университет или возвращающиеся из него не должны уплачивать на всех и на каждом отдельном переходе, около мостов, замков и сторожевых постов, установленных во всем нашем королевстве, какие-либо дорожные пошлины, обычные платы или дани, но могут свободно и без опасений проходить со всеми своими вещами, лошадьми, книгами, платьем, деньгами и предметами домашнего обихода...

Также, если родители или друзья пожелают снабдить студентов пищей либо питьем, они имеют право пронести все это в вышеназванный город Краков без каких-либо изъятий или обычных платежей. И в этом не должны им чинить препятствий мясники или какие-либо другие лица.

Далее, если какой-либо студент добудет для себя меру зерна, муки, солод, мартовский бир, вино или дрова для очага за пределами Краковской провинции, все эти вещи он может свободно провозить по воде или по суше без уплаты обычных платежей, пошлин или десятины, которая обычно берется за провоз дров. [62]

Пусть пекари, которые выпекают хлеб для студентов, и мельники, которые мелют им зерно, не осмеливаются требовать с них больше, чем имеют обыкновение платить граждане этого города.

Более того, если (пусть этого не допустит господь) какой-нибудь студент или его слуга подвергнется нападению разбойников в пределах нашего королевства и у них будут отняты в общественном или укромном месте лошади, деньги и собственность вором из наших подданных, то как только студент принесет нам жалобу, мы должны будем возместить его потери, разыскать преступника и наказать его по закону. Если же этот студент или его слуга будут ограблены в пределах нашего королевства чужеземцами и не нашими подданными, мы не обязаны возмещать потери, как об этом говорилось. Но мы должны побуждать правителей соседней страны, в которой, по всей вероятности, проживают эти злоумышленники, возвратить украденное.

Далее, с этого времени мы учреждаем школы, в которых будут изучаться каноническое и гражданское право, медицинские науки и “свободные искусства”. И мы предоставляем для докторов, магистров, студентов, переписчиков, торговцев книгами и педелей подходящие помещения. Мы объявляем, что плата за эти помещения должна определяться двумя гражданами и двумя студентами. И пусть эта рента не увеличивается. И если случится, что помещения под действием времени будут нуждаться в ремонте, их владельцы обязаны каждый год приводить их в порядок за свой счет. В противном случае студент или другое лицо из упомянутых, кто будем жить в этом доме, имеет право, после того как приор объявит об этом основному владельцу, отремонтировать дом, употребив на ремонт квартирную плату, невзирая на сопротивление кого бы то ни было. Если кто-либо занимает место в доме, предназначенном для университета, и студент, который поселился там же, желает платить фиксированную плату за квартиру, упомянутый наниматель должен освободить дом и добровольно уступить квартиру студенту, заплатив, сколько с него следует.

Далее мы желаем, чтобы студенты имели своего ректора, который судил бы их по гражданским делам и имел бы обычную юрисдикцию над всеми, кто проживает в Кракове с целью учения. И все они обязаны дать клятву послушания упомянутому ректору. Пусть никто не вызывает по гражданским делам в духовный или светский суд доктора, [63] магистра, студента, педеля и продавца книг под страхом наказания штрафом в 10 пражских больших грошей. И пусть этот штраф, если кто-нибудь действительно вызовет в суд кого-либо из членов университета, будет взыскан с него и пойдет и казну на нужды студентов. Никто не имеет власти обжаловать приговор ректора или полностью его изменять. И если таковая жалоба будет подана, она не может быть принята либо выслушана, каким-либо судьей, светским или духовным. И пусть приговор ректора со всею тщательностью будет приведен в исполнение. Если же случится так, что приговор ректора будет все же объявлен недействительным и несправедливым, он должен быть со всею тщательностью изучен консилиариями университета.

Пусть упомянутый ректор к тому же имеет юрисдикцию но мелким уголовным делам такого характера, как стычка, или в случае, когда студент, живущий в Кракове ради учения, нанесет ущерб другому, таская его за волосы или ударив его кулаком или ладонью так, что покажется кровь. И пусть такие дела студентов, их слуг, их спутников не разбираются ни в каком суде.

Но если (избави бог) студент или кто-либо из названных лиц будет схвачен за воровство, прелюбодеяние, беспорядок, убийство или за другие крупные преступления, ректор не должен это расследовать. Но духовные лица должны быть отосланы на суд епископа, а светские подлежат нашей юрисдикции. И если студент, педель, продавец книг или кто-либо из домочадцев будет обвинен в убийстве, прелюбодеянии, членовредительстве, нанесении смертельной раны или другом злодеянии, он должен быть судим нами или нашими судьями не согласно обычаям и законам страны, но согласно нормам римского права.

Обвиняемый должен очистить себя от предъявленного обвинения при помощи свидетельств добрых людей.

Далее, если сам студент либо кто другой из упомянутых лиц обвиняется в большом либо малом преступлении, он может быть арестован и взят под стражу только в присутствии слуг ректора, с его разрешения и по его специальному требованию, чтобы из-за одного виновного человека не было бесчестно захвачено имущество невинного.

Если ректор, преследуя судебным порядком лицо, находящееся под его юрисдикцией, согласно определению статутов лишит его права обучаться в университете и всех привилегий, то по требованию ректора это лицо изгоняется из обоих [64] городов, Кракова и Казимежа, их магистрами и гражданами. И пусть никто не осмеливается давать ему приют в своем доме, продать или дать ему пищу и питье или обеспечить его ими. А если студент или кто-либо из упомянутых лиц не спешит подчиниться приговору или решению ректора и проявляет непочтение к его особе, пусть по требованию ректора магистрат обоих городов пошлет своих слуг покарать его дерзость.

Кроме того, мы учреждаем постоянное жалование для тех, кто замещает места учителей, а именно: место учителя декретов ²¹ обеспечивается суммой в 40 серебряных марок в год; место по декреталиями ²² обеспечивается так же, место для того, кто читает по “Шестой книге” и Климентине ²³, — 20 марок. Далее мы обеспечиваем читающего по Кодексу законов 40 марками. Читающий по книге, называемой Infortiatum ²⁴, получает столько же. И читающий по книге, называемой Volumen ²⁵, получает 20 марок. Подобным же образом на следующий год согласно обычаю юридических школ мы обеспечиваем чтеца “Дигест”, vetus et novum ²⁶ 40 марками каждого. Для двух магистров, читающих лекции по “Физике”, мы назначаем жалованье по 20 марок каждому ежегодно. И кроме того, магистру искусств мы назначаем школу блаженной девы и добавляем 10 марок дохода. И мы обеспечиваем ректора университета за его труды жалованьем в 10 марок, поскольку такой обычай существует в других школах.

Жалованье, которое мы назначаем, должно выплачиваться с наших соляных копей в Величке (Wielichka.) так, чтобы наш управляющий соляными копями один раз в три месяца выдавал его в Кракове доктором и магистрам, которые читают лекции за упомянутое вознаграждение.

Далее мы для упомянутых студентов назначаем ростовщика или еврея, живущего в Кракове, которые имеют достаточно денег, чтобы ссудить ими под хороший залог студентов, попавших в трудные обстоятельства. И чтобы за свои услуги они требовали не больше гроша за одну гривну в месяц.

Кроме того, пусть доктора и магистры избираются на упомянутые выше оплачиваемые места самими студентами на их факультете. И если они случайно разойдутся во мнениях, пусть будет избран один названный большинством, который должен представиться нам (если мы находимся на месте) [65] или лицу, специально назначенному для этого. И тот, кто будет указан нами или этим лицом, избирается на это место. Пусть ни один доктор либо магистр не избирается ректором. Студент же, будучи ректором, не может во время своего ректората быть допущен к экзамену на каком-либо из факультетов.

Кроме того, мы постановляем, что, так часто, как только это потребуется, студенты на каждом из факультетов подвергаются, каждый лично, экзамену у своих докторов и магистров. Наш канцлер в городе Кракове, кто бы это ни был, находясь над ними, имеет полную власть утвердить такой экзамен.

Пусть господин епископ Кракова назначит своего официала, ...который должен следить за упражнениями студентов университета так, чтобы они могли от лекций переходить к практике и делать успехи в диспутах. Чтобы все указанное вошло в силу, мы приказали записать настоящий привилей и скрепить нашей печатью. Даровано в Кракове в день троицы в год господа нашего 1364 в присутствии воевод...

15. Кутногорский декрет ²⁷

(18 января 1409 г.)

Вацлав ²⁸, божьей милостью король римский, вечный расширитель империи и король чешский.

Достопочтенные преданные друзья! Хотя мы обязаны заботиться о благе всего человечества, однако мы не обязаны содействовать всем в такой мере, чтобы успех тех, кто приобрел известные выгоды по условиям места и времени или по иным каким-либо причинам, был во вред тем, кто как бы самою судьбою связан с нами. Ибо, хотя каждый человек обязан любить иного человека, однако необходимо, чтобы эта любовь диктовалась разумными причинами. Давать иностранцу первенство в любви перед родным народом было бы извращением разумной любви, ибо действительная любовь всегда начинается с самых близких и только потом переходит на иных по степени родства.

Между тем немецкий (тевтонский) народ, не имеющий вообще прав жителей Чешского королевства, в разных делах Пражского университета... присвоил себе три голоса, а народ чешский, действительный наследник этого королевства, [66] пользуется только одним голосом. Мы считаем несправедливым и неприличным, чтобы иноземцы и пришельцы пользовались в излишней мере выгодами местных жителей, которым принадлежит право преемства, и чтобы эти последние испытывали ущерб и утеснение. А поэтому — силой этого акта — мы решительно и строго предписываем, чтобы тотчас же по получении этой грамоты, без каких-либо возражений и противодействия, чешская “нация” с тремя голосами была немедленно допущена ко всем совещаниям, судам, испытаниям, выборам и каким-либо иным действиям и решениям в университете, подобно тому, как французская “нация” имеет три голоса в Парижском университете, как и иные “нации” в Ломбардии Италии вообще. Мы предписываем, чтобы отныне на вечные времена чешский народ спокойно пользовался этим своим правом, а противодействие этому решению повлечет за собой тяжелейший наш гнев.

Dekret Kutnohorsky. Praha, 1909, str. 67—68. Русский перевод см.: В. Халоупецкий, цит. соч., стр. 139—140.

Комментарии

1 Грамота Фридриха Барбароссы (1152—1190) была выдана ученикам и учителям болонских школ на Ронкальском сейме (близ Пьяченцы), когда, по словам Коплера, университет «был уже больше, чем головастик, но меньше, чем лягушка». На основании косвенных данных о миграциях школяров в другие города можно заключить, что к концу XII в. в Болонье уже существовали землячества студентов, возглавляемые избираемым ректором.

Из этих студенческих ассоциаций возникли университеты юристов. Как это впервые отмечается в 1244 г. в городских статутах, они представляли собой два больших объединения universitas ultramontanorum и universitas citramontanorum. В первое входили многочисленные студенты из других стран, объединенные в рамках своего университета в землячества, во второе — итальянские студенты, также разделенные на четыре землячества (Рим, Кампания, Тоскана, Ломбардия).

Оба университета юристов были самостоятельны. Их объединение произошло только в 1317 г. Но и после этого каждый университет имел своего ректора.

2 Здесь идет речь о репрессалиях — коллективной ответственности за преступления лиц, происходящих из одной страны, откуда вытекал обычай подвергать аресту студентов за долги и проступки их земляков.

3 Право избирать судью среди собственных учителей или судиться у епископа диоцеза восходит к ломбардской практике, где в условиях действия различных правовых норм жители могли выбирать, по какому праву они хотят жить.

4 Реймская ка.федральная школа с X в. считалась одной из самых крупных в Европе. В ней были представлены выходцы из Бургундии, Рейнской области, западной Германии и Италии. Особенно большим успехом здесь пользовались «свободные искусства», в рамках изучения которых оформился интерес к античности (XI в.). (Граждане Реймса верили, что подобно тому, как Рим был городом Ромула, Реймс был городом Рэма). Однако в дальнейшем Реймс превращается в центр изучения теологии. Между 1132—1136 гг. поэт Гюго, примас Орлеана, сетует о забвении в Реймсе Сократа и древних поэтов.

5 Грамота Филиппа II Августа является первым свидетельством интереса королевской власти к Парижскому университету. Непосредственным поводом к ее изданию послужили беспорядки в городе, в результате которых погибло несколько школяров. Текст грамоты полностью воспроизводится в 1229 г. в ордонансе Людовика IX (См. Chart, univers. Paris, I, 122). Об организации Парижского университета в это время достоверных сведений нет. Известно, что в это время школяры и их учителя вели борьбу против канцлера кафедрального собора, который не только давал разрешение учить (licentia docendii), по и владел юрисдикцией, правом отлучения, специальной тюрьмой и т. п. В процессе этой борьбы шло конституирование университета. В 1208—1209 гг. учителя Парижа избрали из своей среды 8 человек для составления статутов. К 1215г. относится упоминание о владении общей собственностью, к 1222 г. — первые сведения о существовании землячеств. В 1249 г. был впервые избран ректор — глава университета. См. раздел первый, док. 6, 9 и док. 5 настоящего раздела.

6 Здесь идет речь о древнем способе установления истины путем испытания обвиняемого кипящей водой или раскаленным железом.

7 Иннокентий III — римский папа (1198—1216). Стремился претворить в жизнь теократическую программу на подчинение греческой церкви Римской курий и установление повсюду в Европе верховенства духовной власти над светской. Приводимое письмо было написано вскоре после четвертого крестового похода, в результате которого крестоносцы, направляемые папой, Венецией и германским императором, разгромили Константинополь.

8 Григорий IX — римский папа (1227—1241), продолжал универсалистскую политику своих предшественников. Прославился жестокими преследованиями еретиков. При нем инквизиция превратилась в постоянно действующий орган и была передана в руки Доминиканского ордена. По его повелению был подготовлен новый перевод сочинений Аристотеля.

9 Библия, Исход, гл. 12, ст. 22, 35, 36).

10 Генрих III — английский король (1216—1272).

11 Саламанский университет был основан в 1215 г. и в XIII—XIV вв. стал одним из крупнейших научных центров Европы. Ученые Саламанки перевели с арабского языка труды Ибн Сины и Ибн Рошда. Настоящая грамота санкционирует органическое право ubique docendi (преподавать повсюду), которое давалось властью, носившей универсальный характер (папами и императорами). Это одна из самых важных привилегий, которая отличала высшую школу от низшей. Сравнить эту грамоту с привилегией 1292 г. Парижскому университету.

12 Александр IV — римский папа (1254—1261).

13 Николай IV (1288—1292). Эта привилегия дарует парижским магистрам право ibique docendi более чём через 100 лет после возникновения Парижского университета.

14 Орден рыцарей храма (тамплиеров) был основан в 1119 г. для защиты завоеваний крестоносцев на Востоке. После утраты владений крестоносцев на Востоке тамплиеры перенесли свою деятельность в Европу. Король Франции Филипп IV Красивый задолжал ордену огромные суммы и, чтобы избавиться от этого долга, решил уничтожить тамплиеров. 13 октября 1307 г. жившие во Франции тамплиеры были арестованы, а их богатства конфискованы. Тамплиеры были обвинены в ереси, идолопоклонстве, магических обрядах, которые они якобы совершали на своих собраниях. Многие тамплиеры были сожжены и изгнаны из Франции. В 1312 г. папа по настоянию короля распустил орден.

15 Движимость тамплиеров, их запасы золота и серебра попали в руки короля Франции, хотя формально их собственность была передана ордену госпитальеров (Вьеннский собор, 1312).

16 Климент V — римский папа (1305—1314). Настоящее постановление показывает связь восточной политики Римской курии с «просветительской» деятельностью в отношении университетов.

17 Климент VI — римский папа (1342—1352).

18 Карл I (IV) — чешский король и император Священной Римской империи (1346—1378).

19 Хотя при составлении грамоты учитывалась определенная традиция (образцами для составления этого документа, как это установлено Новачеком_г послужили Неаполитанские и Салернскйе грамоты), в ней отражены реальные потребности чешского феодального государства. Для уяснения целей, из которых исходит папская и королевская власть, рекомендуется сравнительное изучение буллы Климента VI и грамоты Карла IV.

20 Казимир III Великий — польский король (1333—1370), при котором началось политическое объединение страны. Казимир III пытался ввести общее законодательство для всей страны .путем кодификации обычного права и издания новых законов. Учредительная грамота Казимира III (1364) представляет большой интерес из-за своей конкретности. В ней наиболее полно отражены все права и привилегии, которыми обладали университеты во второй половине XIV в.

21 Декреты — труд Грациана (см. раздел первый, примечание 42).

22 Декреталии — см. раздел первый, примечание 43.

23 «Шестая книга», «Климентины» — добавления к каноническому праву, предпринятые папами Бонифацием XIII и Климентом V (конец XIII и начало XIV вв.). См. раздел первый, примечания 42, 43.

24 Infortiatum — часть «Дигест» (кн. 29—38).

25 Volumen — элементарное руководство по римскому гражданскому праву.

26 Старые «Дигесты» — та часть текста «Дигест», которая ранее других стала изучаться в городских школах Италии (1—28 кн.); новые «Дигесты» — часть «Дигест» (кн. 39—50).

27 Кутногорский декрет Вацлава IV (1378—1419) был издан в момент острой политической борьбы короля за возвращение императорской коро-ны, в которой немецкие «нации» университета не оказали ему должной. поддержки. Кутногорский декрет впервые выразил тенденцию к превра-щению средневековых университетов в национальные учреждения.

В то же время декрет связан с национальной и идеологической борьбой в университете и является крупной победой Яна Гуса и его соратников.

Немецкие преподаватели и студенты не приняли новых условий совместного обучения и в мае 1409 г., используя старинное право миграций, покинули Прагу. По данным Шмагеля, 302 из них ушли в Лейпциг (где положили начало ныне существующему Лёйпцигскому университету). Выходцы из Праги обнаружены Шмагелом в университетах Вены (36), Эрфурта (60), Кельна (6), Гейдельберга (3), Болоньи (5), Парижа (2).

При изучении этого документа рекомендуется привлечь Речь Иеронима Пражского на кводлибете 1409 г. См. также фрагменты из хроники Пражского университета в «Хрестоматии по истории средних веков» под ред. С. Д. Сказкина, т. II. М., 1963, стр. 609—611.

Текст воспроизведен по изданию: Документы по истории университетов Европы XII-XV вв. Воронежский государственный педагогический институт. 1973