АЙСТУЛЬФ

ЗАКОНЫ КОРОЛЯ АЙСТУЛЬФА

LEGES AISTULFI REGIS

Первый год (Р. Х. 750) (I)

... возвещено во времена предков (in generatione) и древних лангобардов (antiquorum Langobardorum), также до сегодняшнего дня сохранили предписания (dispositiones) своих древнейших. Но ныне, Айстульф (Aistolfus), сам так именуемый – король рода лангобардов и врученного нам Господом римского народа (populum Romanorum), на первый, с помощью нашего господина Иисуса Христа, год правления, третьим индиктом, находясь в нашем дворце в Тицинуме вместе с собравшимися судьями и лангобардами из всех пределов нашей страны, решили, – ибо когда был установлен эдикт древнейших королей лангобардов, наших предшественников, позволено было в дни Мартовских Календ как увеличивать его содержание, так и приписывать в главах, – установить следующее.

1. Сначала мы устанавливаем отех дарениях, что были совершены королем Ратхисом и супругой его Тассией (Tassia), что все те дарения, какие были совершены, после того как Айстульф стал королем, недействительны, за исключением если тому, кому было подарено, королем Айстульфом заново будет [в том] подтверждено.

2. Те лица, которые могут иметь кольчугу (loricam) и менее, или меньшие люди (minores homines), которые могут иметь коня, щит и копье и менее, или те лица, которые не могут иметь, а также не знают, где [это] взять, должны [все же] являться со щитом и колчаном (scutum et coccura). И вообще тот человек, который имеет семь зависимых домов (casas massarias), пусть [также] имеет [и] свою кольчугу с прочим своим вооружением (cum reliqua conciatura) и, [помимо того,] обязан иметь и коней, и если будет иметь [домов] сверх этого числа, обязан иметь коней и прочее вооружение. Также [нам] угодно, чтобы те лица, которые не обладают зависимыми домами, но имеют сорок югеров земли (quadraginta jugis terrae), пусть являются с конем, щитом и копьем; также о меньших лицах властителю угодно [постановить], чтобы, если смогли иметь щит, являлись бы с колчаном со стрелами и луком (coccora cum sagittas et arcum).

3. Также о тех лицах, которые являются торговцами (negotiantes) и зажиточными: пусть приходят более могущественные и влиятельные (maiores et potentes) с кольчугой и конями, щитом и копьем; следующие за ними (sequentes) пусть имеют коней, щит и копье; менее обеспеченные (qui sunt minores) являются с колчаном, стрелами и луком. [125]

4. Также и о тех лицах, которые без воли короля заключают сделку с римлянином (cum Romano homine): если окажется судья, который осмелится это совершить, уплатит свой вергельд и лишится своей должности; если окажется ариманнин, лишится своего добра и пойдет, обритый наголо (decalvatus), восклицая: "Пусть [каждый], кто совершит сделку с римлянином без одобрения короля, когда у нас война (lites), перенесет такое". Равным образом уплатит судья, который откажется совершить [в случае], если ранее к нему придет известие, что его ариманнин или другой человек, находившийся под его судебной властью (in eius iudicaria), якобы это сделали, свой вергельд, но должности своей пусть не лишается. И если сам судья будет утверждать, что он не слышал о [таком] деле, оправдается [от обвинения] на святом Евангелии Господа [в том], что не был извещен.

5. Пусть разрушенные укрепления будут восстановлены и там будет помещена охрана, чтобы не смогли бы ни наши люди покидать без воли короля [пределы страны], ни чужеземцы вторгаться равным образом без воли либо приказания короля в нашу страну. И [если] будет найдено [такое лицо вблизи] какого укрепления, охранник (clusarius), который отказался нести охрану, подвергнется такому штрафу от своего судьи, каким был бы сам судья оштрафован королем, за исключением если судья послал бы своего посла на службу королю (pro utilitatem regis) или послал бы [того] лишь для исполнения дела короля.

6. О морских или земельных занятиях (De navigio et terreno negotio): никто не должен без письма короля или без согласия своего судьи выступать для проведения сделки или [же] по какой-либо [другой] причине; если же это совершит, уплатит свой вергельд.

7. О [тех] судьях и скульдахиях или акторах, которые являются сильнейшими и уходят от военной службы (de exercitu) домой: кто [из них] это совершит, уплатит, как установлено на страницах эдикта.

8. О недозволенном союзе (De inlicita coniunctione), когда венчаются (copulatus) [двое] не сообразно с установлениями Канонов или Эдикта, угодно также [присудить] властителю, чтобы те немедленно разлучались; и кто из наших судей откажется, опираясь на настоящее постановление об этом деле, осудить или разлучить тех, уплатит свой вергельд; так как нам и всем показалось [правильным установить о таком деле]: кто будет единогласен в этом, выступит против Господа и своей души, а также позволит увеличиться лукавству.

9. О злоумышленниках и [о том], кто откажется ловить [их] или отыскивать [похищенное], либо позволит [тем] переправиться за пределы [страны] через охранные пункты, – пусть так подвергнется [штрафу], каким образом записано на страницах эдикта, и пусть совершается розыск во время текущего индикта. И то мы устанавливаем, что если [злоумышленники] будут пойманы каким-либо судьей и [один из них] заявит (criminaverit), что его сотоварищ [находится под властью] другого судьи, и [затем] сам судья, который держит у себя самого пойманного злоумышленника, пошлет к другому судье извещение, но сам откажется того забрать, оплатит сам судья за то, что отказался самого злоумышленника забрать, [а также за] [126] похищенное [тому], у кого было украдено. Если же им окажется чей-либо раб, извещает о том его господина, и сам его господин пусть ловит своего раба и удовлетворяет иск того, кто [его] предъявил, но откажется сам его господин задержать или поймать, уплатит за то, что отказался задержать [и за] похищенное [тому], у кого было украдено.

Пятый год (Р. Х. 755) (II)

Поистине пророчества предсказателей (prophetica vaticanatio) остерегают нас, возвещая: "Справедливо судите сынов человеческих", и снова: "Познавайте право тех, кто населяет землю, так как справедливый Господин уважает право". Что нам позволило с усердием установить, чтобы и доверенный нам род не отягощался перед судом и мы смогли бы, следуя примеру наших предшественников, которые в потребности быть угодными от всего сердца избавителю всего мира издали законы для защиты (pro tuitione) вверенного им рода, чтобы вести истинное управление, – во всем угодить всемогущему Господу, с помощью которого мы правим. Поэтому я, с помощью Господа всемогущего, Айстульф – наипревосходнейший король католического рода лангобардов, – исследовав все постановления наших предшественников (praecessorum nostrorum) и найдя там не приписанные [главы], [из-за отсутствия] которых наши судьи при вынесении приговоров совершали наибольшие погрешности, установил на пятый год нашего, именем Господа, славнейшего правления, в дни Мартовских Календ, седьмым индиктом, при совместном совете с созванными из различных обширных краев нашего королевства судьями, добавить на страницах эдикта [те главы], которые нашли нашим превосходством сообразно [с решением] Господа справедливыми, доколе пребывает справедливость и освещаются при приговоре наших судей все неясности.

10. Мы опять возобновляем [то], что помещено на страницах прежнего эдикта: если брат умрет без сыновей и дочерей, но оставит сестер, пусть сами наследуют тому, однако же тетки их никоим образом не могут забрать владение племянника, так как сам эдикт ничего не устанавливает о тех же тетках, исключая, что пусть наследуют либо сестры, либо ближайшие родичи; [сами же сестры,] пока пребывали в доме при [открытых] волосах без надзора, в силу необходимости (necessitatem) соединились с рабами. Поэтому мы, воодушевленные Господом, предвидели установить, что, если какой умерший лангобард оставит в доме сестер при [открытых] волосах, одну или больше, и сыновей – одного или более, должны сыновья самого точно исследовать, как смогли бы прожить без нужды (absque necessitatem) сообразно с качеством своего имущества тетки тех, [а именно таким образом,] чтобы их тетки не терпели бы нужды (indigentiam) ни в пище (de victum), ни в одежде, ни даже в обслуживании их. И если пожелают жить в святом монастыре, приняв его устав (sub statuta regula), избирается самими их племянниками [то], чтобы там о них [127] заботились и те то приняли. Если же вышеназванный племянник умрет, не оставив сыновей или дочерей, также без завещания, но оставит сестер, пусть наследуют их тетки, которые остались в доме при [открытых] волосах, с самими своими племянницами поровну в вещах племянника или брата, сколько бы их не было.

11. В прежнем эдикте имеется постановление [о том], что, если какой лангобард четырехкратно передаст [для освобождения] своего зависимого (pertinentem suum) из рук в руки и сделает того hamund от себя или передаст [того] священнику для проведения вокруг алтаря, пусть пребывает полностью свободным без всяких признаков рабского состояния. Но так как дурные лица, получив свободу, покидают затем своих благодетелей и сами не могут тех никаким способом у себя удержать, [то] многие лица, опасаясь, как бы их вольноотпущенники не покинули их, не желают отпускать никого на свободу. Поэтому мы устанавливаем, что, если какой лангобард пожелает отпустить своего зависимого на свободу путем обряда thingatio (thingare voluerit) и четырехкратной передачи из рук в руки и составит при этом грамоту о сохранении за собой пожизненной службы (servitium) самого и добавит, что [тот] станет свободным [лишь] после его смерти (obidum), должно прочно оставаться [то условие], которое было оговорено в тексте грамоты, так как нам представляется справедливым, что не должен человек покидать своего благодетеля, пока тот жив. Однако же [тот], кто был отпущен на свободу в церкви через посредство священника, приобретает такую свободу, о которой говорит предыдущий эдикт.

12. Мы знаем множество вероломных людей, которые поступают вопреки воле своих умерших родичей, назначивших (distribuebant) свое добро во имя спасения своих душ в почитаемые места (pro animabus suis per loca venerabilia) и подаривших вместе с каким-либо добром своим зависимым безусловную свободу, так что, хитростью обманув самих людей, выгнав тех из своих хижин (cespites), вернут в свою зависимость, лишив затем в то же время и вещей. С тем мы предусмотрели пресечь это лукавство, чтобы исполнялось требование и постановление (ordinatio) умерших. И так мы постановляем, что, если какой лангобард присудит в грамоте, в здравии или при своей болезни, свое хозяйство и скажет, чтобы те имели почитаемые места, и объявит, что зависимое население, которое следит за самим хозяйством, будет свободным, но таким образом, что должно уплачивать [налоги] в сами набожные места (in ipsis religiosis locis), пусть платят они и дети детей (filii filiorum) их согласно предписанию своего господина во все времена сообразно с установлением самого [налоги] и по существу своему будут свободными, как установит их господин. Также пусть не закрепощаются, ни изгоняются из своих домов его наследниками, но защищаются самими почитаемыми местами; исключая, если [вольноотпущенник] пожелает уйти по своей воле, пусть имеет позволение, согласно своей свободе, уйти и жить, где пожелает. Однако же, если внезапно умрет, так что не сможет освободить своего человека ни посредством обряда gairethinx (thingare), ни посредством передачи [того] в руки священника для проведения вокруг алтаря, и [128] ранее установит, что должны после его смерти вручить для проведения вокруг святого алтаря, как будет отмечено, в руки священника, мы предписываем из сострадания (causa miserationis), что пусть совершается так, как приказал их господин, и священник, которого он назвал, пусть отпустит того без чьего-либо возражения (contradictionem) на свободу и [тот] пребывает свободным, так как мы видим, что наибольшая заслуга заключается в освобождении из рабства раба, потому что наш искупитель отметил, что он стал рабом, чтобы подарить нам свободу. Если же, умирая, подарит что-либо тому или прикажет подарить, пусть прочным будет тому сам дар, так как апостол Павел (apostolus Paulus) величайшим свидетельством приказал оказывать милость (praestare beneficium) верным слугам (domesticosfidei). И как искупление (launegild) пусть отдает тому свою службу (servitium), так как раб не имеет, откуда тому уплатить что-либо в качестве выкупа (launegild).

13. Нашими предшественниками уже прежде установлено, что лангобард имеет власть одарить [чем-либо] из своего добра своего сына за хорошую службу, [однако] о дочерях ничего не говорится. Поэтому мы устанавливаем, что, если будет иметь двух дочерей и не оставит сына, позволено ему одарить третьей долей из своих вещей одну свою, какую пожелает, дочь; если [тех] будет трое – четвертую, и ежели будет более – так рассчитывается соответственно [далее].

14. Если какой лангобард умирая пожелает присудить своей жене пожизненное пользование (usumfructum) своими вещами и оставит [родившихся] от той сыновей или дочерей, не более может передать той в пожизненное пользование (pro usumfructum) нежели чем половину из своего имущества сверх того, что было дано ей сообразно с законом в качестве моргенгаба и меты. Но, если оставит одного или более сыновей или дочерей, [рожденных] от другой жены, может оставить для пожизненного пользования своей жене третью долю; если [тех] будет трое – четвертую часть; будет более – пусть рассчитывается сообразно с этим числом; моргенгаб же и мету, данные ей по закону, пусть имеет, как и прежде. Если же затем выйдет замуж (nupserit) или умрет, возвращается пожизненное пользование целиком наследникам; с метой же и моргенгабом пусть поступают согласно [постановлениям] прежнего эдикта.

15. До нас дошел слух, что [некие] дурные лица, в то время как люди выступили для получения невесты женихом с подружкой на свадьбе (paranimpha) и свитой (troctingis), обливали бы саму грязной водой и нечистотами (aquam sorditam et stercora). Но так как мы знаем, что это бесчинство (malum) имело место во многих округах, [то] мы предвидели [установить], чтобы по этим причинам не возникали раздоры и не происходили убийства, пусть уплатит какой-либо свободный человек, который осмелится совершить такое дело, девятьсот солидов, [из них] половину королю и половину мундоальду той. Однако же, если это совершат зависимые лица (pertinentes homines) без воли своего господина, но господин тех отважится очистить себя [от обвинения] путем принесения клятвы [в том], что не было [то] совершено ни по его воле, ни по совету, ни по согласию, [129] вручаются сами рабы в руки ее мундоальда, и сам пусть совершает с ними [то], что будет ему угодно; более же не предъявляют пусть обвинения патрону. Но если не осмелится клясться, уплатит, как выше читается, девятьсот солидов.

16. Если какой лангобард заключит с епископами, аббатами или священниками одной из церквей или главным над приютом (abbatibus vel custodibus ecclesiarum seo exenodohiorum) договор о каких-либо вещах и положат обе стороны промеж себя отступной штраф, и соберутся наследники либо преемники его, а также будут присутствовать достойные лица (idonei hominis), не должен затем устраняться [сам договор] ни преемниками того, ни тем же лангобардом; исключая если пожелает внести отступной штраф (penam obligatam). Если же совершат обмен домами, землями либо зависимыми [от них] семьями и будут присутствовать [при этом] либо посол короля, либо епископа или судьи, либо такие три лица, которым можно доверять, и тому покажется тогда, когда будет совершен сам обмен, что набожные места получили якобы лучшее добро, пусть затем ни в какие времена не забирают [того] преемники тех, но сам обмен всегда остается в силе; и если захочет устранить, уплатит та сторона, которая пожелает порвать, штраф, положенный между ними.

17. Нам донесли, что до сегодняшнего дня такой был обычай, что монастыри и прочие почитаемые места, которые пребывали под защитой святого дворца, требовали от [тех] людей, которые должны были платить в сами почитаемые места, двойную уплату (соп- positione dubla), как также требовалось королевскими дворами. Ныне же мы устанавливаем, чтобы монастыри, базилики или приюты, которые рассматриваются под защитой дворца, не требовали бы в случае, когда должны взимать уплату, как при королевских причинах, вдвойне, но пусть [взимают] лишь [так], как делают [это] другие, не относящиеся ко дворцу, почитаемые места.

18. Если какой лангобард будет владеть какой угодно вещью и страж почитаемого места обременит того из-за самой вещи, но сам укажет, что его владение насчитывает тридцать лет, и докажет, что [оно] является его владением, пусть владеет [им, как] и прежде. Подобным образом, если будут обвинены лангобардом, пусть приносят доказательства о вещах и почитаемые места, которые ими владели. Так как прежний эдикт устанавливает о владении пятилетней давности, что [тот,] кто в течение пяти лет владеет перед лицом того, кто обвиняет, пусть сам себя защищает согласно закону, но почитаемые места включают для себя срок владения какими угодно вещами в сорок лет, поэтому мы говорим, что будет справедливым, чтобы [тот], кто владел в течение тридцати лет, обладал бы [далее, как] и прежде.

19. Если какой лангобард будет иметь дело с почитаемыми местами, находящимися под защитой дворца, и будет [такое] дело, по которому необходимо принести клятву, в случае обвинения судьей аббата, стража или главного, пусть сам того удовлетворяет; если же аббат, страж или главный обвинит судью и необходимо будет [при этом] принести клятву, опять сам судья принесет тому клятву. Но, если другой лангобард будет иметь дело с аббатами, по которому [130] необходимо будет принести клятву, пусть приносит [ее] только сам аббат, однако же другие, которых изберет [лангобард], сколько [тех] должно сообразно с законом клясться, пусть принесут клятву, однако так, чтобы сам аббат являлся бы таким [лицом], которое проживает, согласно [решению] Господа, под властью (per regula) монастыря и [управляет] подчиненными [тому] монахами (subiectos monachos) числом от пятидесяти и более, которые вместе с тем проживают под властью монастыря. Если же будет иметь дело с другим стражем или главным почитаемых мест, сами стражи или главные принесут клятву.

20. Если кто будет иметь дело со двором короля и окажется, что сторона, представляющая двор короля, должна принести клятву, если речь будет идти об очень важном деле, принесут клятву стражи при дворе с акторами; если же малое будет дело, принесут клятву соответственно с качеством дела местный актор с [прочими] акторами.

21. Также мы то определяем, чтобы никто не осмеливался бы, после того как будет отдан королем приказ о сборе войска и положено установление к выступлению в поход, описывать по какой-либо причине [имущество] поручителя или должника из одного с ним судебного округа ранее истечения, до выступления [тех] в поход, двенадцати дней, но пусть спокойно дожидается истечения двенадцати дней до и еще двенадцати дней после того, как вернется из войска. Если же будут из разных судебных округов, равным образом существует срок до двадцати дней. Но, если кто опишет до истечения этого срока, уплатит само описанное, как [тот], кто вопреки разуму забрал залог.

22. Если какой-либо человек из-за своего добродушия (pro bonitatem suam) вступит в зависимость (in servitio) от судьи или другого человека и будет усердно служить тому либо сыновьям, либо потомкам (nepotes) самого, но объявит истину, что все его родичи были свободными, и [те] затем захотят того удержать в рабстве, говоря, что служил им или их родителям в течение тридцати лет, не должны того [по причине] этого владения удерживать; так как невозможно и вопреки предписанию Господа является [то], чтобы сам такой, который добровольно, пока все его родичи были свободными, служил [и] удерживался по причине такого владения в рабстве. Однако же, если был вручен в руки для службы, как установлено эдиктом, за воровство или за другое зло и будет доказано, пусть служит [и далее]. Если же его родители были зависимыми и сам такой захочет получить свободу, но сам не сможет сообразно с законом доказать по грамоте или через [свидетельство] свободных людей, либо по давности владения свою свободу, пусть служит, [как] и прежде.

Текст воспроизведен по изданию: Законы лангобардов. Обычное право древнегерманского племени. (К раннему этногенезу итальянцев). М. Наука. 1992