(середина VIII в.)

Во имя святой и нераздельной троицы, отца и сына и святого духа. Император Цезарь Флавий Константин ¹, верующий во Христа Иисуса одного из той святой троицы, господа Бога нашего, спасителя; кроткий, величайший, благодетельный, благочестивый и счастливый триумфатор и победитель аламаннов, готов, сарматов, германцев, британцев, гуннов, август от века, святейшему и благочестивейшему отцу отцов Сильвестру ², епископу города Рима и папе, и всем его преемникам, понтификам (...), а также всем почтеннейшим и возлюбленным Богом католическим епископам. (...)

В этом нашем императорском установлении угодно кроткой блистательности нашей для осведомления всех народов во всем круге земном последовательно описать и увековечить то, что (...) господь наш Иисус Христос, сподобил чудесным образом совершиться через своих святых апостолов Петра и Павла, по ходатайству отца нашего Сильвестра, первосвященника и вселенского папы. (...)

В то время, как тяжкая проказа покрыла струпьями все кожу моего тела, а многие собравшиеся врачи предлагали [свое] лечение, но я ни от кого из них не получил выздоровления, пришли жрецы Капитолия, говоря, что мне следует устроить на Капитолии купальню и наполнить ее кровью невинных младенцев, согревшись в которой, я и смогу очиститься. После того, как по их совету было собрано множество невинных младенцев, и нечестивые языческие жрецы уже хотели умертвить их и наполнить купальню их кровью, наша блистательность, лишь увидя слезы их матерей, тотчас содрогнулась от злодеяния. Пожалев их [матерей] мы приказали вернуть им собственных сыновей, и счастливыми отправили восвояси, снабдив носилками и дарами.

По прошествии же этого дня, в ночной тиши, когда наступило время сна, явились мне апостолы святой Петр и Павел, говоря: «Поскольку положил предел гнусностям и ужаснулся пролитию крови невинных младенцев, посланы Христом господом Богом нашим, чтобы дать тебе [174] совет, как возвратить здоровье. Внемли же нашим увещеваниям и сделай так, как мы тебе скажем! Сильвестр епископ города Рима обрел убежище у горы Серапта, вместе со своими клириками скрываясь в каменистой расщелине от твоих преследований. Если приведешь его к себе, укажет тебе ту купель благодати, в которой после троекратного погружения муки этой проказы тебя совершенно оставят». (...)

И со всей ясностью рассказал нам этот достопочтенный отец [Сильвестр], какую власть на небе и на земле передал наш же спаситель своему апостолу блаженному Петру, когда, обретя в нем верность, обратился к нему со словами: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Могущественные, внемлите и ухом души услышьте, что благой учитель и господь добавил, обращаясь к ученику своему [Петру]: «И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Матф. 16, 18-19). Великое чудо и слава: вязать и разрешать на земле, и будет связано и разрешено на небесах. И когда мы узнали об этом со слов блаженного Сильвестра, и удостоверились в полном своем выздоровлении от благодеяний самого блаженного Петра, мы вместе со всеми нашими наместниками и всем сенатом, а также оптиматами и всем народом Римским, подвластным славе нашей империи, сочли полезным: поскольку представляется, что он [Петр] поставлен на земле викарием сына Божьего, а понтификам, являющимся наместниками самого князя апостолов, была, как кажется, передана верховная власть большая, чем та, которую имеет земная кротость нашего императорского сиятельства, пусть [понтифики] примут верховенство от нас и нашей империи. Самого князя апостолов или его викариев избираем себе в надежные патроны и заступники перед Богом. И, насколько в нашей земной императорской власти, мы постановляем благоговейно чтить наисвятейшую Римскую церковь его, и со славой величать святейший престол блаженного Петра более, нежели нашу империю и земной трон. Отдавая ему власть и достоинство славы, и силу, и честь империи, а также, постановляя, объявляем нерушимым, дабы держал верховную власть как над четырьмя главнейшими престолами в Антиохии, Александрии, Константинополе и Иерусалиме ³, так и над всеми церквами Божьими по всему кругу земному. И понтифик, который является предстоятелем этой наисвятейшей Римской церкви, был бы во всякое время знатнейшим и первым для каждого священника во всем мире. И пусть все, что бы ни относилось к почитанию Бога или к прочности веры христианской, будет устраиваться по его решению. Ибо справедливо, чтобы святой закон (lex sancta) там имел свой главный источник, где учредитель святых законов, спаситель наш, повелел блаженному Петру принять кафедру апостольства, и где он, распятый на кресте, испил чашу благой смерти, явив себя подражателем своего учителя и господа, и где народы сгибают шею в исповедании имени Христа, поскольку их наставник блаженный апостол Павел, с перехваченной шеей, был увенчан там мученичеством. (...) [175]

Им [основанным в Риме церквам] для приготовления светильников мы передали в собственность земли и одарили их всяческим имуществом и нашими императорскими приказами пожертвовали им от нашей щедрости [владения] как на востоке, так и на западе, и в северных и южных странах, а именно в Иудеи, Греции, Азии, Фракии, Африке и Италии, а также на разных островах, с тем чтобы там все устраивалось рукою блаженнейшего отца нашего понтифика Сильвестра и преемников его. (...)

Самим святым апостолам, государям моим блаженнейшим Петру и Павлу, а от них также и блаженному Сильвестру, отцу нашему, первосвященнику и вселенскому папе города Рима, и всем понтификам, его преемникам, которые вплоть до конца мира будут наследовать ему на престоле блаженного Петра, вручаем и с настоящего момента передаем Латеранский дворец нашей империи ⁴, который превосходит и господствует над всеми дворцами во всем круге земном; и, далее, диадему, то есть корону с главы нашей и вместе с ней фригиум [головной убор], а также облачение, а именно обод, которым по обычаю обвивают шею императора, пурпурную хламиду и алую тунику, и все императорские одежды, а также и почетное право ехать впереди императорского коня; вручаем к тому же и императорские скипетры вместе с копьями, значками и стягами и разной императорской сбруей, и все, что относится к торжественному выезду императорского величества, и красу нашего владычества. Почтеннейшим же мужам клирикам разного ранга, служащим при главе этой наисвятейшей Римской церкви, предписываем и объявляем иметь превосходство, власть и верховенство, подобно той славе, какой увенчан великолепнейший сенат наш, а именно словно бы они назначались патрициями и консулами, а также облекались прочими степенями империи. И решили мы украсить клир наисвятейшей Римской церкви подобно императорской свите: желаем украсить теми же облачениями святую Римскую церковь, как всякого, [состоящего] в различных службах при императорском величестве, а именно кубикуляриев или остиариев или всех стражников. Кроме того, для большего сияния славы понтифика, дабы небесное во славу Божью украшалось так же, как земное, постановляем, чтобы клирики этой святой Римской церкви убирали лошадей своих попонами из полотна ослепительно белого цвета и так выезжали, и носили, подобно нашему сенату, войлочную обувь, отделанную белым полотном. (...)

Еще постановили, что этот достопочтенный отец наш Сильвестр, первосвященник, и все понтифики, его преемники, должны во славу Божью и в честь блаженного Петра располагать диадемой, то есть короной, которую мы передали им с главы нашей, из чистейшего золота и драгоценных камней. (...) Самому же святейшему папе, имеющему духовное звание поверх короны, которую имеет во славу блаженного Петра, совершенно не подобает пользоваться этой короной из золота; фригиум же, сияющий белизной, и обозначающий светлое воскресение господне, возложили руками нашими на его святейшую [176] главу и, придерживая стремя его коня, сослужили ему, из почтения к блаженному Петру, страторскую службу, постановив, дабы этот фригиум каждый из понтификов, его преемников, носил во время процессий в подражание нашей империи (imitatio imperii).

Итак, дабы верховенство понтифика не умалялось, но скорее украсилось более, чем достоинство земной империи и гордость могущества, передаем и оставляем во власти и владении неоднократно упомянутого блаженнейшего понтифика, отца нашего Сильвестра, вселенского папы, и понтификов, его преемников, и дворец наш, как было сказано, и город Рим, и все провинции в Италии и западных краях, местности и города. (...) Поэтому мы сочли надлежащим перенести нашу империю и царственную власть в восточные области, и в лучшем месте провинции Византия построить город нашего имени, и разместить там нашу империю. Ведь несправедливо, чтобы там, где император небесный поместил верховную власть священнослужителей и поставил главу христианской религии, земной император имел бы свою власть. (...)

Если же кто-то [из наших преемников], во что мы не верим, нарушит или пренебрежет этим, да будет обречен на вечное проклятие, и приобретет себе как в этой, так и в будущей жизни врагов в лице святых Божьих, князей апостолов Петра и Павла, и да погибнет он в пламени преисподнии вместе с дьяволом и всеми нечестивцами. (...)

Переведено по: Constitutum Constantini / Ed. К. Zeumer // Festgabe fur R. Gneist. 1888. P. 47-49.

Комментарии

1. Константин I Великий, император Рима.

2. Сильвестр I, папа Римский (314-335 гг.).

3. Речь идет о четырех вселенских патриархатах Востока.

4. На Латеранском холме Константин действительно выстроил храм Христа Спасителя, при котором вплоть до XV в. находилась резиденция римского папы.

Текст воспроизведен по изданию: Антология мировой правовой мысли, Том 2. М. Мысль. 1999