ПЕРСИДСКАЯ ВОЙНА

1722 -1725

(МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИСТОРИИ ЦАРСТВОВАНИЯ ПЕТРА ВЕЛИКОГО)

Война, веденная в 1722 года Петром Великим на юго-западе Каспийского прибрежья и известная под именем Персидской, особенно замечательна тем, что завоевывая одну за другою персидские области, Петр не только не был во вражде с Персией, но и ее прекращал с нею, во все время войны, дипломатических сношений: имел при шахе своего резидента пли посланника, консула в Испагани и вице-консулов в Шемахе, Ряще и других важнейших городах.

Война эта была вызвана с одной стороны интересами торговыми, требовавшими занятия прибрежья Каспийского моря, с другой — интересами политическими, требовавшими, занятия Кавказа и подчинения России горских народов.

Каспийское море, имеющее и теперь огромную важность в торговом отворении, имело еще более значения в царствование Петра. Черное море в то время было недоступно для России. Окраины его принадлежали частью враждебной нам Турции, частью столько же враждебному крымскому ханству. Губернии Херсонская, Екатеринославская и северная часть Таврической были незаселенными степями, постоянным притоном татарских орд, неодолимым препятствием для торговли. При этих условиях, в Каспийском море Петр Великий видел истинное средоточие или узел [554] торговли всего Востока. Он думал обратить к этому морю всю индоевропейскую торговлю, а для Персии, центральных азиатских ханств, части Малой Азии и богатого Закавказья это море было и без того естественный торговым путем. Развитие торговли с Востоком, через посредство Каспийского моря, послужило бы к обогащению. России, развитью в ней всех отраслей промышленности и подало Петру Великому мысль всецело воспользоваться этими выгодами, сделав это море территориальным русским.

Мысль о торговле с Индией и направлении индейского торга к Каспийскому морю, отнюдь не была со стороны государя мыслью химерическою. Путь в Индию был известен нашему купечеству допетровской эпохи. Персидские и хивинские купцы также весьма часто привозили к нам индейские товары; торговый путь этот не был безопасен, сношения ее были постоянны, но как торговля представляла очевидные выгоды, то возможно было и развитие ее. Под руководством такого гениального человека, как Петр Великий, развитие ее представлялось более чем вероятным, тем более, что в начале царствования Петра Великого возможность этой торговли была еще раз очевидно доказана. В исходе XVII века, купец Маленькой, с несколькими приказчиками и разными товарами отправился в Персию и Индию. Правительство снабдило его от посольского приказа грамотами и подарками к шаху персидскому и индейскому Моголу. Через Персию Маленькой доехал до владений великого Могола, представлялся ему, вручил подарки, несколько раз был призываем им для переговоров и получил от него, для передачи в подарок государю, небольшого белого слона. Посетил затем Акру, Дели, Сурат, откуда морем доехал до Бендер-Абасси. К сожалению Маленькой, употребивший на поездку пять лет, умер на обратном пути в Шемахе, и все собранные им сведения о Персии и Индии пропали. Приказчик же его Андрей Семенов, давший показания о поездке Маленького, не был посвящен, в переговоры, которые вел его хозяин. ¹ Тем ее менее, результаты этой поездки показали, что направление [555] индейской торговли через Каспийское море, могло бы соперничать с морским путем парусных кораблей, мимо мыса Доброй Надежды; только пароходы, изобретение позднейшего времени, сделали это соперничество весьма трудным если и не невозможным.

Для торговли России с центральными азиатскими ханствами, Хивой, Бухарой, Коканом и др., Каспийское море служит путем естественным. Если мы видим, что теперь торговля наша с Среднею Азией направляется почти исключительно на Оренбург, то явление это, будучи не нормальным, есть не более как временное. Нет ни малейшего сомнения, что путь из Хивы, по старому руслу Аму-Дарьи, изобильному пресною водой, к Красноводскому заливу, при дальнейшем правильном судоходстве по Каспийскому морю и Волге, представляет несравненные преимущества перед путем на Оренбург. Достаточно сказать, что от Хивы до Красноводского залива караваны идут 12ть дней, а от Хивы до Оренбурга через форт № 1-й 65 дней, чтоб ощутительно понять всю важность пути через Усть-Урт. Грабительства и неустройства Туркменов и незанятие нами по сие время укрепленным образом Красноводского залива не могут считаться серьезным препятствием. Туркмены еще со времени Петра Великого постоянно искали покровительства и подданства России; ² занятие же [556] Красноводского залива в последнее время стадо считаться необходимым и гораздо более выгодным нежели бывшее занятие Мангышлака. ³ Персидские области, прилегающие к Каспийскому морю, не могли не привлечь внимания Петра еще и по богатству естественных произведений: нефть, вино и шелк добывались в них в обширных размерах, в одной Гилянской области добывалось тогда более 2.800.000 фунтов шелку.

Кроме того, тогдашнее положение юго-восточной части России, будучи едва ли не самым слабым местом государства, постоянно занимало внимание государя и настоятельно [557] требовало занятия Кавказа и Каспийского прибрежья. Слабость этой части границы высказывалась в беспрестанных набегах закубанских Татар и горских жителей, подстрекаемых то Турцией, то Крымом.

После Полтавской битвы, когда Петр Великий, был озабочен ходом событий на западе, крымский хан двинулся с ордой к Белгороду и разорял Украину, а Закубанцы и горцы западного Кавказа, соединясь с беглыми Некрасовцами быстро шли к Царицыну и Саратову, грабя на пути и забирая в плен жителей; осадили Саратов и грозили тем же Астрахани. Против Закубанцев император ⁴ направил в 1711 году казанского губернатора Петра Матвеевича Апраксина (брата адмирала). Целью его было не столько наказание и разорение Закубанцев, сколько приведение их в подданство России, что навсегда избавляло государство от их набегов. В этом походе принимал участие со своею ордой калмыцкий хан Аюка, Государь задумал также вызвать на помощь Апраксину горские народы, Кабардинцев и их соседей. Выполнить эту задачу он поручил князю Бековичу-Черкасскому, человеку ему преданному, служившему с ним в потешной роте Преображенского полка, и происхождением не чуждого племенам, с которыми должен был вести переговоры. Сначала князь Черкасский отправился к хану Аюке, содействие которого должно было облегчить исполнение возложенного на него поручения. При свидании с князем, в мае месяце, Аюка объявил, что еще недавно приезжали к нему Кабардинцы и просили его помощи против Турок и Крымцев, и что он обещал дать им некоторую часть своего войска дабы открыть воинский промысел за Кубань. В Кабарду князь Черкасский прибыл 27-го июня и доносил государю, что черкесские владельцы, прочтя недостойным уважением царскую грамоту уверяли, что рады служит великому государю всею Кабардой. По этому уверению, я их к присяге привел по их вере. Черкасскому [558] же был передан и манифест Закубанцам, который должен был предшествовать русским войскам. В этом манифесте Петр Великий, после объяснения причин войны с Турками и крымскими Татарами, так объясняет Кубанцам цель похода против них и нагайских жителей: "ежели вы, усмотря нашу правость, с нашими войсками биться не будете, но похочете под оборону нашу предаться и пришлете для того к вам немедленно, ради договора, от себя знатных людей, и будете обще с нами против Турок и прочих турских подданных биться, то мы примем вас, как приятелей, в оборону свою, и не велим войскам нашим вас разорять и ни малый шкод вам чинить, но больше вам вольностей и свободы позволим, нежели вы имели под турскою областью. Буде же вы противиться нам будете, и с нашими войсками дерзнете биться, то повелим вас огнем и мечем разорить и в полон брать, как неприятелей своих". ⁵

Таким образом стремление Петра Великого подчинить себе полудикие горские народы и татарские племена выразилось очевидно, и понятно, что лучше было иметь их под своею рукой, нежели дозволить им быть игрушкой в руках врагов России.

Описание похода за Кубань не входит в нашу программу, Скажем только, что Апраксин хотя разбил и частью разорил Кубанцев, но не соединился с Кабардинцами, отчего, по его уходе, Закубанцы устремились на Кабардинцев, наших союзников, во на этот раз, по счастью, были ими разбиты.

В мае месяце 1714 года дав был указ правительствующему сенату, об отправлении князя Черкасского в Каспийское море для отыскания устья Аму-Дарьи, и о приискании средств к склонению кавказских горских народов на вашу сторону. Указ этот был вызвав письмом Черкасского к государю о положении горских народов, при чем он писал следующее:

"Писали ко мне из черкасской земли братья мои нарочно с присланным, которые их письма вручил я канцлеру графу Головкину. В тех письмах пишут:

"По указу от Порты Оттоманской посланы от хана [559] крымского посланцы к вольным князьям имеющим владение близь гор, между Черным морем и Каспийским, дабы оные князья со владениями своими склонились под власть султана турского и послушны были б хану крымскому: за что могут многую милость получать и повсягодным жалованьем определены будут.

"И оные посланцы перво приехали в большую Кабарду ко князьям Черкасским со обещанием, о чем писано пространно в письме их, и не получа своего намерения, принуждены были отъехать назад в Крым.

"Потом посланы к другим владетельным князьям Кумыцким и Шафкалам, дабы приклонить их, такожде обещая им много, и некоторых из оных приклонили к своему желанию чрез дачу, а других Шафкалов, которые из них лучшие владельцы в народе кумыцком, призывают, и великое между тех народов ныне несогласие: для того иным то неприятно, иные того хотят, а паче всего желают, дабы всех тех народов соединить даже до персидской границы, и тако особливый край тот вволю свою привесть и подданными учинить.

"И ежели оное турецкое намерение исполнится, и оный народ будет при Порте утвержден, то когда война случится, могут не малую силу показать, понеже оный народ лучший в войне, кроме регулярного войска. "А паче рассудить к людству и к силе от Черного моря, где есть Тамань, по сю сторону Керчи до самой границы персидские, коммуникация будет в близости в наших границах.

"Ежели ваше величество соизволите, чтоб оный народ не допустить под руку турецкую, во паче привесть под область свою, то надлежит ее пропуская времени и о том стараться: а когда уже Турки их под себя утвердят, тогда уже будет поздно и весьма невозможно того чинить, как сами о том изволите рассудить.

"А опасности никакой в превращении их не будет, понеже народ тот вольный есть и никому иному не присутствует, но паче нам есть причиненный: на что на пред сего из тех кумыцких владельцев Шафкалов в подданстве для верности вашему величеству и детей своих в аманаты давывали; токмо незнанием или неискусством воевод ваших сей интерес государственный по се время оставлен: чего для и ныне из оных народов не обретаются, то учинить.

"И ежели народ сей за помощью Божьею вашим мудрым промыслом будет при вашей стороне, тогда сила ваша в том краю наилучше расшириться может, от чего и другим страх будет".....

И далее:

"И ежели ваше величество соизволите приклонить тех народов пригорных под свою область, ее малый страх [560] будет в Персиде во всей, «могут во всем вашей воле последовать".

Таким образом, выставляя независимое положение племен обитающих по Кубани и Тереку и воинственный их характер, а также намерение турецкого султана привлечь их на свою сторону, князь Черкасский предлагал предупредить в этом деле турецкое правительство и указывал, что в случае успеха, приобретено будет большое влияние на Персию, сильно опасавшуюся непокорных кавказских племен, уничтожатся происки Турции и будут обеспечены ваши собственные границы. ⁶

14-го мая 1714 года князь Черкасский был назначен начальником экспедиции на восточный берег Каспийского моря. В его распоряжение дан был отряд из 1.500 человек (на самом деле он состоял из 1.760 человек), необходимая артиллерии, шанцевый инструмент, 124 судна для перевозки отряда и 5.000 рублей на расходы. 28-го октября он отправился из Астрахани в море, но за льдами должен был вернуться 3-го декабря. 25-го апреля 1715 года князь Черкасский снова отправился в море и вернулся в Астрахань уже позднею осенью, 5-го ноября; он был на Кавказе и на восточном берегу Каспийского моря.

После личного объяснении государя с князем Черкасским, 14-го февраля 1716 года, в Либаве, дан был указ правительствующему сенату об отправлении князя Черкасского в Каспийское море и далее послом к хивинскому хану, а к хану бухарскому и Моголу индейскому приказано было послать купца. ⁷ Государь собственноручно начертал, в руководство князя, следующую инструкцию:

"1. Надлежит над гаванью, где было устье Аму-Дарьи реки построить крепость человек на тысячу, о чем просил и посол хивинской.

"2. Ехать к хану хивинскому послом, а путь иметь подле той реки, и осмотреть прилежно течение оной реки, також и плотины, ежели возможно оную воду паки обратить в старый пас; к тому ж прочие устья запереть, которые идут в Аральское море, и сколько к той работе потребно людей.

"3. Осмотреть место близь плотины, или где удобно, на [561] настоящей Аму-Дарье реке, для строения ж крепости, тайным образом; а буде возможно будет, то и тут другой город сделать.

"4. Хана хивинского склонять к верности и подданству, обещая наследственное владение оному; для чего представляют ему гвардию к его службе, и чтоб он за это радел в наших интересах.

"5. Буде он то охотно примет, а станет желать той гвардии, и без нее ничего не станет делать, опасаясь своих людей; то оному ее дать, сколько пристойно, но чтоб были на его плате; а буде станет говорить, что перво нечем держать, то на год и на своем жалованье оставить, и впредь чтоб он платил.

"6. Ежели сим, или иным образом склонится хивинский хан, то просить его, дабы послал своих людей, при которых и наших два бы человека было, водою по Сыр-Дарье реке вверх до Иркети городка для осмотрения золота.

"7. Также просит у него судов, и на них отпустить купчину по Аму-Дарье реке в Индию, наказав чтоб изъехал ее, пока суда могут идти, и оттоль бы ехал в Индию, примечая реки и озера, и описывая водяной и сухой путь, а особенно водяной к Индии тою или другими реками, и возвратиться из Индии тем же путем; или ежели услышит в Индии еще лучший путь к Каспийскому морю то оным возвратиться и описать.

"8, Будучи у хивинского хана, проведать и о бухарском, не можно ль его, хотя не в подданство, ежели того нельзя делать, во в дружбу привести таким же маневром; ибо там також ханы бедствуют от подданных.

"9. Для всего сего надлежит дать регулярных четыре тысячи человек, судов сколько потребно, грамоты к обоим ханам, также купчине к ханам же и к Моголу.

"10. Из морских офицеров поручика Кожина и навигаторов человек пять или более послать, которых употребить в обе посылки: первая под образом купчины, другая к Иркети.

"11. Инженеров из учеников куломовых дать двух человек.

"12. (Этот параграф инструкции заключает в себе распоряжения относительно сбора воинск.)

"13 Поручику Кожину приказать, чтоб он там разведал о пряных зельях и других товарах; и как для сего дела, так и для отпуска товаров придать ему, Кожину, двух человек добрых людей из купечества, и чтоб оные были не стары.

"По сим пунктам господам сенату с лучшею ревностью сие дело как наискорее отправить, понеже зело нужно".

В распоряжение князя Черкасского было дано 6.360 [562] человек, 15 орудий, 4.288 штук шанцевого инструмента и 147 судов разной, величины. Экспедиция была снабжена в изобилии всем необходимым, и 20-го сентября 1716 года Черкасский отправился в Каспийское море. ⁸ Мы не последуем за ним и не будем рассказывать здесь о гибели его отряда в 1717 году, гибели, вызванной излишнею доверенностью князя к хивинскому хану.

Мнение князя Черкасского о необходимости покорения Кавказа, для спокойствия юго-восточной окраины России, было вполне справедливо и оправдывалось постоянно. В 1715 году Закубанцы напали на Астрахань, под командой Баты-Гирея и разорили часть поволжья. ⁹ В 1716 году снова напали на Казанскую губернию и увели в плен несколько тысяч душ. ¹⁰ В конце 1717 года казанский губернатор доносил в сенат о намерении хана кубанского Баты-Гирея идти на грабеж к Саратову и Астрахани, вместе с. Кубанцами и жителями Терека. Губернатор предупреждал, что если полученные им сведения о намерении Баты-Гирея справедливы, то он, не может отвечать за охранение вверенного ему края, в котором, за откомандированием полков для экспедиции князя Черкасского, осталось вообще [563] мало... войск, а в особенности в Астрахани, где малочисленный гарнизон бессменно содержит караул. Хотя нападение горцев и не состоялось на этот раз, но не могло же государство оставаться в постоянном опасении подвергнуться нападению диких орд. ¹¹

Таким образом, независимо от интересов торговых, утверждения русского господства на Каспийском море и Кавказе настоятельно требовали и интересы политические. Единоверная нам и богатая Грузия постоянно тяготела к России и неоднократно желала вступить в ее подданство. Горские народы действовали относительно России переменчиво. Некоторые, как Кабарда и Ногайцы, признавали себя слугами русских государей, хотя и действовали часто независимо и даже враждебно. Другие давно тяготели к Турции. Время Петра Великого было именно тем временем, когда Турция, тогда еще сильная держава, имела в виду утвердить свое господство над кавказскими народами, и еслиб ей удалось этого достигнуть, то границы ее плотно примкнули бы на севере к Крыму, и положение России сделалось бы весьма затруднительным. Вместо слабых, обязанных повиновением ей соседей, она приобрела бы соседа сильного и ей неприязненного. Кроме того, только покорение и занятие Кавказа избавляло Россию от тех опустошительных набегов, на южные области ее, закубанских и терских Татар, набегов, истощавших огромную массу народонаселения и делавших невозможным водворение на огромном пространстве ни промышленности, ни просвещения. Внутреннее состояние Персии делало вероятным приведение в исполнение основной мысли Петра Великого — овладеть всеми областями Каспийского прибрежья. В начале XVIII века шахом персидским был Гуссейн, человек беспечный и неспособный к делам. Его время в Персии есть время всевозможных беспорядков и своевластия вельмож. При нем жители пограничной с Индией области Кандагарской, Афганцы, народ гордый и воинственный, восстали под начальством Мир-Вейза, человека храброго, пронырливого и предприимчивого, который, умертвив правителя Кандагарской области Джурджи-Хана, [564] овладел Кандагаром и сделался совершенно независим. Находясь в критическом положении, шах Гуссейн просил немедленной помощи у двух владетелей Дагестана Шамхала и Усмея (вассалов Персии), которые и отправили к нему на помощь войско под начальством хана Казыкумыкского Сурхая. В Ширвани к Сурхаю присоединился, под предлогом заслужить себе прощение службой хану, атаман разбойников Дауд-Бег, с шайкой в 1.000 человек. Тайный агент Турции, Дауд-Бег, склонил Сурхая к мятежу, под предлогом освобождения истинных магометан (Жители Дагестана и Ширвани — сунниты и единоверны с Турками, тогда как Персы принадлежат к шиитам или секте Алиевой) от власти отступников. Силы их быстро возросли, они взяли Шемаху, умертвили областного хана, вырезали алитов и многих находившихся там русских купцов (1713 г.). Петр Великий потребовал удовлетворения от Персидского двора, а 27-го июля 1715 года, отправил послом в Персию Артемия Волынского, дав ему подробную инструкцию, в которой предписывалось не только восстановление торговых связей и покровительство русским купцам, но и самое подробное ознакомление с политическим положением Персии. Вскоре по прибытии Волынского (1717 г.) сын Мир-Вейза, Мир-Махмуд, возымел мысль низвергнуть с престола самого шаха. В письме к государю, Волынский указывал на слабость Персии и сделал предложение прямо заселить русскими войсками южный берег Каспийского моря, ибо без этого, по его мнению, нм непременно бы завладели Афганцы, и что занятия прикаспийских областей Русскими желает, отчасти, и. сам шах, тревожимый бунтовщиками. Это предложение вполне согласовалось с предначертаниями Государя, и он занялся, со свойственною ему одному энергией, приготовлением к походу. В самом начале 1719 года он послал поручика флота фон-Вердена описать морские берега, гавани и реки от устья Волги и направо до Астрабада. Восточный берег Каспийского моря был описан еще в 1716 и 1718 годах поручиками Кожиным и князем Урусовым ¹². В то же время [565] капитан Баскаков был послан сухим путем через Астрахань, Терки, Баку и Шемаху в Персию и должен был составить военно-статистический обзор берегового пространства западной части Каспийского моря. Впоследствии этим путем шла часть армии (казаки и кавалерия).

Между тем Мир-Махмуд, пользуясь изменой Сурхая и Дауд-Бега, одерживал успех за успехом и в 1720 году двинулся с 15.000 Афганцев из Кандагара, усилился на пути до 60.000 и осадил Гуссейна в его столице. Сын Гуссейна Тахмас, объявленный командующим персидскими войсками, едва успел бежать из Испагани.

Таковы были обстоятельства, когда Петр объявил, что введет свои войска в Дагестан и Ширвань для наказания бунтовщиков и освобождения от них Персидского государства. Тогда Сурхай-хан и Дауд-Бег просиди покровительства Турции, которая и приняла их под свою защиту и уже готовилась овладеть Ширванью.

С 1721 года начались деятельные приготовления к походу. По всему поволжью шла постройка судов, для перевозки десанта на персидскую землю. Готовясь к войне. Петр принимал шертные грамоты от горских князей, для чего прежде посылал на Кавказ Бековича, а в 1720 году, дворянина Погожева, при чем ее только Кабарда, но и владельцы Тарковский и Кумыкский прислали шерти и высказывали чувства преданности письменно. Только Турция могла остановить успехи России, но предусмотрительный государь, 5-го ноября 1720 года, заключил в Константинополе трактат вечного мира с Турцией, в котором подтверждал все прежде заключенные с нею условия. Самую кампанию государь предпринял ранее чем предполагал, Желая занятием Ширвани предупредить Турок и тем отнять у них повод вмешаться в дела, под предлогом занятия русскими войсками территории, находящейся под ее покровительством. Из писем государя видно, что Турция не раз была близка к вмешательству в войну.

Предавая печати драгоценный материал: подлинные, частики собственноручные, письма Петра Великого к генералу Матюшкину, главнокомандовавшему в персидской войне, мы считаем необходимым предпослать им другой любопытный документ, описание этой войны, составленное при императрице Екатерине II в 1779, году... Подлинник его хранится в [566] архиве Военно-топографического Отдела Главного Штаба; при нем приложены карта Каспийского моря и планы городов и укреплений бывших занятыми русскими войсками. Описание это составлялось в то время, когда еще находились в живых свидетели и личные участники персидских походов. Многие подробности, чрезвычайно интересные для историка и беспрестанно встречающиеся в этом описании, не встречаются ни в одном из других известных материалов и описаний персидских войн времени Петра Великого.

Комментарии

1. Арх. Воен. Топ. Отд. Главн. Штаба; № 48.139 шкаф № 201. Журнал Петра Великого. Т. II, стр. 345.

2. Желание это они постоянно выражали со времени Петра Великого, при котором они признавали себя подданными России. Желание быть русскими подданными они выражали позднее. По этому поводу послан был на Туркменский берег в 1764 году майор Ладыженский, составивший план и смету на постройку укрепления в заливе Киндерленском. В 1803 году, по просьбе Туркмен о защите их от хищничества Киргиз-Кайсаков, князю Цицианову было поручено сделать распоряжение об осмотре места на Мангышлаке, для постройки там укрепления. В 1813 году Туркмены рода Иомутов прислали на Кавказ к генералу Ртищеву посольство с просьбой о защите их от Персиян. В 1816 году адмирал Мордвинов подал в комитет министров мнение о пользе занятия восточного берега Каспийского море. В 1818 году генерал Ермолов просил высочайшего соизволения на отправление части каспийской эскадры для обозрения этого берега, а в 1819 году он отправил в землю Туркмен майора Пономарёва и капитана Муравьева, которые представили просьбы Иомутов за подписью их старейшин, о принятии их в подданство России и непрепятствовании в их земле устройству всяких русских заведений; вследствие сего в 1820 году генерал Ермолов был уполномочен на заключение дружественного торгового договора с Иомутами и на избрание удобнейшего места для постройки укрепления на 1.000 человек на Красноводском носе или при Киндерленском заливе. Предположение это расстроилось по проискам хивинского хана, успевшего прежде нас снабдить нуждавшихся Туркмен хлебом и направить против нашего малочисленного отряда, высадившегося на берег, другие, Иомутам враждебные, племена. Позднее, в 1844 году, в сентябре, Туркмены подали просьбу генералу Обручеву о принятии их под покровительство России все это весьма ясно говорит об истинном отношении Туркменов к русскому государству

3. В виду принятия Туркменами подданства России, генерал-адъютант Катенин полагал устроить опорный пункт на прибрежье Балканского и Красноводского заливов. В 1858 году князь Барятинский полагал необходимым занять восточный берег Каспийского моря, как единственное средство для прекращения морских разбоев со стороны Туркмен. Того же мнения был и наш посланник в Персии д. с. с. Аничков, человек близко знакомый с обстоятельствами и положением дел в том крае. То же полагал и бывший оренбургский генерал-губернатор Г. А. Безак. Наконец, и частные лица явились деятелями на том же поприще: после крымской войны г. Бенардаки просил разрешения завести торговую факторию на Красноводском заливе и иметь при оной небольшую флотилию. Действия подобного торгового общества, имевшего в виду учредить безопасный путь для торговли с ханствами, были бы самым верным средством для утверждения нашего влияния и развития торговли в землях за Каспийским морем; к сожалению, вопрос об учреждении фактории, связанный с устройством укрепления, не пришел к желанному разрешению.

4. Мы не делаем большой ошибки называя в 1711 году Петра Великого императором. Окончательное принятие этого титула последовало, правда, в 1721 году, но и до 1721 года Петр неоднократно именует себя им и в сношениях с Азиатцами (случай обыкновенный), и с жителями покоренных областей. См. Пол, Собр. Зак., т. V, №№ 2.301 и 2.302.

5. Арх. Воен. Топогр. Отд. Главн. Штаба. № 55.424.

6. Арх. Воев. Топогр. Отд. Глав. Штаба №№ 48.139-201. Журнал Петра Великого, т. II, стр. 350.

7. Ibidem.

8. Посылая Кожина под видом купца в Индию, государь и ему дал собственноручную инструкцию:

"1. Ехать ему, как его отпустит капитан от гвардии князь Черкасский, водою Аму-Дарьею рекою (или другими кои в нее впадают) сколько возможно до Индии под образом купчины, а настоящее дело, дабы до Индии путь водяной сыскать.

"2. И когда уже нельзя будет ехать водою, и там разведывать о том же тайным образом.

"3. Возвратиться назад тем же путем, разве ежели уведает еще иной, способнейший путь водяной, то им возвратиться, и везде, как водяным, так и сухим путем все описывая делать карту.

"4. Осмотреть какие товары, а особливо пряные зелья и прочее, что идет из Индии.

"5. Прочее чего здесь и не написано, а в чем может быть интерес государства, смотреть и описывать. " Голиков т. VI, стр. 90, изд. 1838 г.

Архив Воен. Топ. Отд. Глав. Штаба №№ 48.139-201,

9. Голиков т. VI, изд. 1838 г., стр. 16.

10. Ibidem., стр. 114.

11. Архив Воен. Топогр. Отд. Глав. Штаба №№ 48.139-201.

12. Журнал или поденная записка Петра Великого, стр. 71. Полн. Собр. Законов т. V, стр. 198 и 649, об описи пути водяного в Индию и об осмотре протока Аму-Дарьи. Голиков т. VI, стр. 80.