О ПЛАВАНИЯХ РУССКИХ ВОЕННЫХ КОРАБЛЕЙ В ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ В НАЧАЛЕ XX в.

Конец XIX — начало XX в. были отмечены обострением соперничества между Великобританией, Германией и Россией на Ближнем и Среднем Востоке. Великобритания стремилась расширить свое влияние в бассейне Персидского залива, особенно в Кувейте, к тому времени лишь номинально входившем в состав Османской империи. Договор между Англией и кувейтским шейхом Мубараком, заключенный 23 января 1899 г., фактически положил начало установлению британского протектората над территорией Кувейта. Планам Великобритании пытались противодействовать не только Турция, поддерживаемая Германией, заинтересованной в том, чтобы сделать Кувейт конечным пунктом строившейся при ее активном участии Багдадской железной дороги, но и Россия. В начале 1900 г. русское правительство направило в Персидский залив канонерскую лодку «Гиляк», ставшую первым русским военным судном, посетившим этот район. Такой шаг побудил Мубарака, опасавшегося как усиления влияния англичан, так и попыток Турции восстановить реальный контроль над Кувейтом, обратиться в апреле 1901 г. к правительству России с просьбой о покровительстве. Россия, не желая обострять отношения с Великобританией, в мае того же года отклонила это предложение, но продолжала посылать корабли в Персидский залив, рассчитывая демонстрацией военно-морской мощи укрепить свой авторитет на Среднем Востоке. В ноябре — декабре 1901 г. залив посетил по пути из Средиземного моря на Дальний Восток крейсер «Варяг». Затем последовали визиты крейсеров «Аскольд» (1902) и «Боярин» (1903). Во время этих посещений осуществлялся сбор информации об условиях плавания в Персидском заливе, о политическом и экономическом положении в окружающих его государствах. Визиты сопровождались встречами офицеров русских кораблей с представителями местных властей, дружелюбно отнесшихся к появлению в их водах военных судов великой державы — соперницы Великобритании. Результаты посещений русскими кораблями Персидского залива были столь благоприятными, что Министерство иностранных дел и Морское министерство России даже рассматривали вопрос о постоянном пребывании своих кораблей в заливе, но русско-японская война помешала осуществлению этих планов.

Публикуемые документы о плаваниях русских военных кораблей в Персидский залив, хранящиеся в фонде Главного морского штаба в Российском государственном архиве Военно-морского флота (РГАВМФ. Ф. 417), представляют двоякий интерес. С одной стороны, они являются источником для изучения политической обстановки, сложившейся в первые годы XX в. в бассейне Персидского залива в связи с соперничеством европейских государств, с другой, содержат ценные свидетельства, характеризующие внешнюю политику России в этом регионе накануне русско-японской войны.

Документы публикуются в современной орфографии. Сохранены подчеркивания отдельных слов. Подстрочные примечания в документе № 11 принадлежат его автору. [6]

Письмо управляющего Морским министерством П. П. Тыртова министру иностранных дел М. Н. Муравьеву. 17 мая 1899 г.

Милостивый государь граф Михаил Николаевич (Муравьев Михаил Николаевич (1845-1900) — граф, министр иностранных дел в 1897-1900.),

В письме от 14 сего мая за № 307 Ваше Сиятельство сообщили мне, что наш посланник в Тегеране, донося о положении дел на юге Персии, высказал сожаление о том, что ни одно из наших судов, отправляющихся на Дальний Восток, никогда не показывало русского военного флага в Персидском заливе.

Действительно, суда наши, следуя в составе эскадры Тихого океана или возвращаясь оттуда в Кронштадт, не заходили в порта Персидского залива, так как эти порта не лежат непосредственно на пути судов, идущих на Дальний Восток или обратно, а особых приказаний относительно посещений вод Персидского залива Морское министерство не давало командирам, во-первых, чтобы бесполезно не отклонять суда от прямого пути их следования и, во-вторых, чтобы необычным появлением нашего судна в этой местности не возбудить каких-либо подозрений и неудовольствий.

Но если Ваше Сиятельство появлению нашего военного флага в водах Персидского залива придаете значение, благоприятное видам Министерства иностранных дел, то я не премину при первой возможности направить какое-либо из мелкосидящих судов в Персидский залив для посещения некоторых из его портов. К сожалению только, должен добавить, что едва ли окажется возможным осуществить это предположение в текущем году, так как в числе судов, отправляющихся в Тихий океан, нет подходящего судна для этого плавания.

Прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Подписал П. Тыртов
(Тыртов Павел Петрович (1836-1903) — вице-адмирал (с 1901 г. адмирал), генерал-адъютант, член Государственного совета. Управляющий Морским министерством в 1896-1903 гг.)
Верно: за делопроизводителя подпись неразборчива

РГАВМФ. Ф.417.Оп. 1.Д. 2032. Л. 7- 7 об. Заверенная копия. Машинопись.

Письмо П. П. Тыртова М. Н. Муравьеву. 2 сентября 1899 г.

Секретно

М[илостивый] г[осударь] граф Михаил Николаевич

В дополнение письма от 17 мая с/г за № 1144 по вопросу о посещении нашими военными судами Персидского залива имею честь уведомить Ваше Сиятельство, что в текущем сентябре отправится в Тихий океан мелкосидящая мореходная канонерская лодка «Гиляк», командиру которой, ввиду этого, я полагал бы возможным предписать посетить порта названного залива. Добавляя к сему, что прибытие лодки в Персидский залив может состояться приблизительно в феврале месяце будущего года, я покорнейше прошу Ваше Сиятельство не отказать уведомить меня, признается ли со стороны вверенного Вам министерства такое посещение лодкой залива своевременным [7], а также указать, какие из портов надлежало бы предпочтительнее посетить, что и будет включено в инструкцию командиру для выполнения по возможности, в зависимости от углубления лодки и доступности портов для входа.

Прошу Ваше Сиятельство принять уверение в совершенном моем почтении и искренней преданности.

Подписал П. Тыртов

Верно: за делопроизводителя подпись неразборчива

Там же. Л. 8-8 об. Заверенная рукописная копия.

Письмо управляющего Министерством иностранных дел В. Н. Ламздорфа П. П. Тыртову. 13 сентября 1899 г.

Секретно.

Милостивый государь Павел Петрович,

Вследствие письма от 2 сего сентября за № 2146 имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что во время пребывания мореходной канонерской лодки «Гиляк» в Персидском заливе представлялось бы желательным посещение названным судном из турецких портов Кувейта и Басры, а из персидских Мохаммеры (Мохаммеры – населенный пункт на р. Шатт-эдь-Араб у ее впадения в Персидский залив.), Бушира, Линге и Бендер-Аббаса (Бушир, Линге и Бендер-Аббас – порты на северном побережье Персидского залива.). В случае прибытия «Гиляка» в Басру, в названный город мог бы отправиться консул наш в Багдаде для свидания с командиром.

Сообщая о вышеизложенном, имею честь просить Ваше Превосходительство благоволить уведомить о заключении Вашем по сему поводу.

Примите, милостивый государь, уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Граф Ламздорф

(Ламздорф Владимир Николаевич (1844-1907) – граф, дипломат. Товарищ министр иностранных дел в 1897-1900 гг., после смерти М.Н.Муравьева управляющий министерством, затем (1900-1906) министр иностранных дел, член Государственного совета.)

Там же. Л. 10-10 об. Подлинник. Машинопись, подлинник – автограф. [8]

Письмо В. Н. Ламздорфа П. П. Тыртову. 23 октября 1899 г.

Весьма секретно.

Милостивый государь Павел Петрович,

В ответ на письмо от 16 с[его] октября за № 2544 считаю долгом уведомить, что ближайшие сведения и данные, могущие служить основанием для определения цели плавания канонерской лодки «Гиляк», заключаются в ранее сообщенных Вашему Превосходительству донесениях посланника нашего в Тегеране и консула в Багдаде.

Цель эта сводится главным образом к тому, чтобы появлением русского флага в Персидском заливе указать англичанам, а равно и местным властям, что мы считаем воды этого залива вполне доступными плаванию судов всех наций в противность стремлению великобританского правительства обратить их в закрытое море, входящее в сферу его исключительных интересов. Таким образом, в случае совершения «Гиляком» предположенного плавания, дело может идти лишь о том, чтобы произвести известное нравственное впечатление, вне всяких агрессивных замыслов или стремления к территориальным приобретениям. На это обстоятельство, казалось бы, следует обратить особое внимание командира лодки, тем более что появившиеся в последнее время в нашей печати слухи о занятии нами порта на персидском побережье (Имеются в виду распространившиеся в 1899 г. в русской и иностранной печати утверждения о стремлении России установить контроль над персидским портом Бендер-Аббас.) заметно встревожили представителей Турции и Персии, кои, по поручению своих правительств, не замедлили обратиться за соответствующими разъяснениями в Министерство иностранных дел. В виду сего представляется безусловно необходимым, чтобы командиру «Гиляка» было предписано соблюдать особую осторожность и осмотрительность в случае посещения им портов Персидского залива в тех видах, чтобы его образ действий ни в чем решительно не мог подать повода заключить, что необычное появление русского военного флага в этих портах скрывает за собой какие-либо тайные намерения, несогласные с теми успокоительными заверениями, которые были нами даны заинтересованным правительствам по поводу газетных известий об арендовании нами Бендер-Аббаса.

Затем само собой разумеется, что в сношениях своих с прибрежными властями и иностранными агентами командир нашего судна должен придерживаться общепринятых форм международной вежливости.

К сему нужным нахожу присовокупить, что со стороны Министерства иностранных дел не встречается возражений против указанного в письме за № 2544 маршрута плавания лодки «Гиляк» в Персидском заливе.

Передавая Вашему Превосходительству о вышеизложенном, пользуюсь настоящим случаем, чтобы возобновить Вам, милостивый государь, уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Граф Ламздорф

Там же. Л. 21-22 об. Подлинник. Машинопись, подпись — автограф.

Выписка из донесения командира канонерской лодки «Гиляк» капитана 2 ранга И. Б. Индрениуса (Индрениус Иван Бернардович (1859-?) — капитан 2 ранга (1895), командир «Гиляка» в 1899-1900 гг.) генерал-адмиралу великому князю Алексею Александровичу, (Алексей Александрович (1850-1908) — великий князь, генерал-адмирал (1883). Глава морского ведомства в 1882-1905 гг.) сделанная в Главном морском штабе. 1900 г.

Командир мореходной канонерской лодки «Гиляк» в донесении своем о плавании лодки в Персидском заливе сообщает.

Когда стало известно, что «Гиляк» идет в Персидский залив, и в Бендер-Аббас придет пароход с углем, то началась усиленная деятельность английского генерального консульства в Бушире с целью затруднять наше плавание. Крейсер «Pomone» был послан в Бендер-Аббас и, благодаря его командиру, который не переставал убеждать губернатора, как последний сам потом признался, что выгрузка на берег угля для русского военного судна есть только начало занятия [9] Бендер-Аббаса, — в этом помогли еще выписки из английских, персидских и даже русских газет о стремлении России занять Бендер-Аббас, — иностранным фирмам в Бушире и Басре было предложено резидентом ничего нам не поставлять.

Во время пребывания нашего в Кувейте шейх, (Шейх Кувейта Мубарак (ок. 1840-1915; правил в 1896-1915) — из династии ас-Сабах.) нарочно приехавший накануне из своей резиденции в пустыне, чтобы нас встретить, говорил, а также его приближенные, что командир парохода «Sphinx» и секретарь английского консула долго убеждали его ничего не устраивать по случаю нашего прихода и самому остаться в пустыне.

В заключение имею честь доложить Вашему Императорскому Высочеству, что, судя по тому радушию и любезности, с которыми принимали нас власти, и по добродушию и внимательности к нам местного населения, как в Персии, так и в Турции, я вынес убеждение, что появление русского военного судна в портах Персидского залива не вызывало ни в ком, кроме англичан, подозрения в каких-либо агрессивных замыслах России, а напротив, произвело благоприятное впечатление и является желательным в будущем.

Там же. Л. 120. Подлинник. Машинопись.

Письмо П. П. Тыртова В. Н. Ламздорфу. 18 октября 1901 г.

Секретно.

Милостивый государь граф Владимир Николаевич

По доведении мною до Высочайшего сведения сообщенных Вашему Сиятельству в письме от 11 сего октября за № 2991 предположений относительно времени посылки крейсера «Варяг» в воды Персидского залива Его Императорскому Величеству благоугодно было телеграммой от сего числа преподать следующие монаршие указания: «Нахожу желательным, чтобы крейсер «Варяг» отправился теперь по назначению».

Во исполнение таковой монаршей воли для скорейшего снабжения командира указанного [10] крейсера надлежащей инструкцией имею честь покорнейше просить Ваше Сиятельство не отказать мне спешным уведомлением, какие указания Министерство иностранных дел полагало бы необходимым включить в инструкцию командиру крейсера относительно цели предстоящего ему плавания и направления, в котором командир должен будет вести сношения с местными властями и иностранными представителями в портах Персидского залива, и не будет ли достаточно снабдить командира крейсера указаниями по этим вопросам, данными командиру мореходной канонерской лодки «Гиляк» при посещении им в 1900 г. тех же портов, изложенными в письме Вашего Сиятельства от 23 октября 1899 г. за № 623.

Прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в совершенном моем почтении и таковой же преданности.

Подписал П. Тыртов
Верно: делопроизводитель лейтенант Головкин

Там же. Д. 2436. Л. 15-15 об. Заверенная копия. Машинопись.

Письмо В. Н. Ламздорфа П. П. Тыртову. 20 октября 1901 г.

Секретно.
Весьма нужное.

Милостивый государь Павел Петрович,

Секретным письмом от 18 сего октября за №3047 Ваше Превосходительство изволили спрашивать меня об указаниях, кои надлежало бы включить в инструкцию командиру крейсера «Варяг» относительно цели захода последнего в Персидский залив и характера предстоящих при этом сношений с местными властями и иностранными представителями.

Вследствие сего имею честь уведомить Вас, что те соображения, кои легли в основу данной в 1899 г. командиру «Гиляка» инструкции, сохраняют и ныне полную силу. Не преследуя никаких агрессивных замыслов или стремлений к территориальным приобретениям, императорское правительство и в настоящее время главным образом имеет в виду подтвердить, что оно считает воды Персидского залива вполне доступными плаванию русских судов. Поэтому содержание письма моего от 23 октября 1899 года за № 623, правильно освещая общий характер нашей политики в вопросах, имеющих отношение к означенному заливу, может служить руководством и для командира «Варяга» при посещении им портов Персии и Аравии.

Но, принимая во внимание, что в последние два года местные условия несколько изменились, представлялось бы желательным, чтобы предполагаемая Вами инструкция была дополнена в согласии с преподанным ныне Высочайшим указанием.

Прибрежные к Персидскому заливу владения Турции приобрели особенный интерес, главным образом потому, что к ним со временем должна примкнуть проектированная Германией железная дорога от Коньи (Конья —город в Турции.) через Багдад, и что наиболее удобным для нее конечным пунктом представляется, по-видимому, Кувейт, обладающий к тому же вполне доступной бухтой (Речь идет о т. н. Багдадской железной дороге, строительство которой в конце XIX в., осуществлявшееся при активном участии немецкого капитала, стало одним из проявлений стремления Германии расширить свое влияние на Ближнем и Среднем Востоке.). Предположения эти не могли, в свою очередь, не привлечь к себе усиленного внимания англичан, которые всегда готовы были считать Персидский залив входящим в сферу исключительного своего влияния и имели, как кажется, намерение воспользоваться ныне столкновением, происшедшим между шейхами Кувейта и Неджда (Неджд — область на Аравийском полуострове (ныне в составе Саудовской Аравии). Речь идет о начавшемся осенью 1900 г. вооруженном конфликте между Мубараком и правителем Неджда Ибн-Рашидом, в ходе которого войска Мубарака, после первоначальных успехов, были в марте 1901 г. разбиты. Попытки Великобритании и Турции вмешаться в конфликт едва не привели к прямому столкновению между двумя этими державами.), дабы обеспечить свои интересы на побережье залива при помощи отправленных из Бомбея в Кувейт военных судов. Турецкое правительство, в свою очередь, нашло минуту благоприятной для закрепления за собой прав на территорию Кувейта и послало с этой целью войска из Басры, остановленные, впрочем, в пути вследствие возникших с Англией переговоров, завершившихся соглашением о сохранении «status quo» (Имеется в виду подписанное 6 сентября 1901 г. соглашение между Великобританией и Турцией, согласно которому Кувейт оставался в составе Турции, но сохранял автономию, а обе стороны обязывались не вводить на его территорию свои войска.).

В настоящее время еще не получено известий о том, в какой мере последующие действия англичан согласуются с состоявшимся договором и отозваны ли назад все их суда с войсками. Вследствие сего весьма желательно было бы проверить, какое положение занято ныне Англией на берегах Персидского залива и, в частности, в Кувейте, а также разведать, по возможности, дальнейшие их намерения.

С нынешнего года Министерством иностранных дел учреждены новые консульства в Бушире и в Басре, открывшие недавно свои действия. Как на управляющего генеральным консульством в Бушире тит[улярного] сов[етника] Овсеенко (Овсеенко Г. В. — дипломат.), так и на консула в Басре кол[лежского] ас[ессора] Адамова (Адамов А. — дипломат, автор книги «Ирак арабский» (СПб. 1912).), имевших уже ранее случай посетить побережье названного залива, возложена была [11] обязанность внимательно следить за происками на месте иностранцев и обоим названным лицам ныне же даны дополнительные инструкции по этому предмету. Как г. Адамов, так и г. Овсеенко будут, конечно, оказывать и командиру «Варяга» полное содействие в исполнении возложенного на него поручения, а кроме того, консулу нашему в Басре будет предложено выехать на встречу к крейсеру «Варяг» для следования на нем в Кувейт, входящий во вверенный наблюдению г. Адамова округ.

Передавая о вышеизложенном, почитаю долгом добавить, что командиру крейсера «Варяг» надлежит поэтому сообразовываться в своих действиях и отношениях к местным властям и населению с советами, которые могли бы быть ему даны вполне опытными и знакомыми с местными условиями вышеназванными чинами Министерства иностранных дел.

За всем тем мне остается лишь присовокупить, что, как и в 1899 году, командир крейсера «Варяг» должен соблюдать особую осмотрительность, дабы его образ действий не мог подать повод заключить, что появление русского военного флага в портах Персидского залива скрывает за собой какие-либо тайные намерения императорского правительства.

Покорнейше прося о последующем благоволить меня уведомить, пользуясь настоящим случаем, чтобы возобновить Вам, милостивый государь, уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Граф Ламздорф

Там же. Л. 20-21 об. Подлинник. Машинопись, подпись — автограф.

Письмо П. П. Тыртова В. Н. Ламздорфу. 27 апреля 1902 г.

Секретно

Милостивый государь граф Владимир Николаевич,

На письмо Вашего Сиятельства от 20 сего апреля № 473 по вопросу о предоставлении станционерного судна (Станционерное судно или станционер — в конце XIX — начале XX в. военное судно, постоянно находящееся в каком-либо иностранном порту, обычно в распоряжении дипломатического представительства своей страны.) в водах Персидского залива в распоряжение нашего генерального консульства в Бушире имею честь уведомить, что в настоящее время в числе судов нашего флота нет таких, которые удовлетворяли бы особым требованиям для плавания в Персидском заливе (К числу таких требований относилась в первую очередь малая осадка судна, что было связано с мелководностью большинства портов залива.) и обладали бы необходимыми для такого плавания специальными приспособлениями, а потому станционер для Персидского залива не может быть назначен. На постройку же соответствующего судна Морское министерство из своего нормального бюджета в настоящее время уделить суммы не может, [12] но при обсуждении в будущем году новой судостроительной программы вопрос о постройке такого судна для Персидского залива будет принят во внимание.

Что же касается возбужденного Вашим Сиятельством вопроса о более продолжительном пребывании в портах Персидского залива посылаемых туда наших военных судов, то со своей стороны я не встречаю к тому препятствий и одному из посылаемых в текущем году в Тихий океан новых крейсеров будет поручено в период времени, благоприятный для плавания в тех водах (декабрь), зайти в Персидский залив и оставаться в портах его, согласно высочайшему указанию, большее время, при условии, однако же, если в этом судне в то время не будет особенной надобности на Дальнем Востоке (Этим крейсером стал «Аскольд».).

Прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в совершенном почтении и преданности.

Подписал П. Тыртов
Верно: подпись неразборчива.

Там же. Д. 2512. Л. 28-28 об. Заверенная копия. Машинопись.

Письмо В. Н. Ламздорфа П. П. Тыртову. 3 марта 1903 г.

Секретно

Милостивый государь Павел Петрович,

Состоящее при Московском университете Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии командировало в минувшем году на побережье Персидского залива своего действительного члена зоолога колл[ежского] ас[ессора] Богоявленского (Богоявленский Н. В. — каких-либо сведений о нем, помимо содержащихся в самих публикуемых документах, не обнаружено.) для производства научных изысканий. Названный ученый имел неоднократно случай письменно сообщать управляющему генеральным консульством в Бушире вынесенные им во время своего путешествия наблюдения над положением дел в посещенных им местах. Копии с трех писем г. Богоявленского были представлены колл[ежским] ас[ессором] Овсеенко нашему посланнику в Тегеране, который, в свою очередь, счел необходимым сообщить их мне, попутно высказав свое заключение по существу затронутых в них вопросов. Так, между прочим, обсуждая отмеченный г. Богоявленским факт, что посещение крейсером «Аскольд» (В письмах Н. В. Богоявленского речь идет о «Варяге», а не об «Аскольде».) портов Персидского залива произвело весьма сильное впечатление на прибрежное население, д[ействительный] с[татский] с[оветник] Власов (Власов Петр Михайлович — дипломат, действительный статский советник (1895). В первые годы XX в. посланник в Персии.) выразил мнение о желательности возможно более частого захода наших военных судов в залив, мнение, которое я уже ранее имел неоднократно честь высказывать Вашему Высокопревосходительству. Депеша нашего посланника от 15 минувшего января за № 9 по сему предмету была повергнута мною на Высочайшее благовоззрение Государя Императора, и Его Императорскому Величеству благоугодно было собственноручно начертать на оной: «Заключение правильное».

Сообщая о таковой Высочайшей резолюции и препровождая при сем для сведения Вашего копию с означенной депеши № 9, считаю долгом по сему поводу просить Вас, милостивый государь, не отказать уведомить меня о том, какие меры Вы нашли возможным принять по вопросу о включении в судостроительную программу 1903 г. проекта постройки станционерного судна для надобностей генерального консульства нашего в Бушире, о коем упоминалось в секретном письме Вашем от 27 апреля минувшего года № 1461, каковой проект находится в прямой связи с общим вопросом о плавании наших военных судов в Персидском заливе.

В ожидании отзыва Вашего по сему предмету пользуюсь настоящим случаем, чтобы возобновить Вам, милостивый государь, уверение в отличном почтении и совершенной преданности.

Граф Ламздорф

Там же. Л. 9-9 об.. 18. Подлинник. Машинопись, подпись - автограф. [13]

Донесение посланника в Персии П. М. Власова В. Н. Ламздорфу. 15 января 1903 г.

При донесении от 20 декабря минувшего года за № 538 управляющий генеральным консульством в Бушире представил мне три письма, разновременно адресованные ему командированным к Персидскому заливу для зоологических исследований и сбора материалов действительным членом Императорского Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии колл[ежским] ас[ессором] Богоявленским.

Так как письма эти представляют для нас большой интерес, то я и позволяю себе препроводить копии с оных на благосклонное воззрение Вашего Сиятельства.

Посетив Мохаммеру, Кувейт, Бахрейн и Маскат и прожив в каждом из этих пунктов известное время, в течение коего он имел чуть не ежедневно свидания с шейхами и султанами оных, г. Богоявленский констатирует, что со стороны всех их, как и подчиненных им, он встретил самый радушный прием, самое широкое гостеприимство и внимание, и самый живой интерес и симпатии к России, что обаяние русского имени на всем побережье Персидского залива стоит очень высоко, и что арабские шейхи ничего так не желают как почаще видеть у себя русских и, в особенности, представителей их могущества — морские боевые силы, что все они тяготятся игом Англии и в появлении русских крейсеров в Персидском заливе черпают силы для борьбы с этим игом, как и надежды, что они не совсем еще забыты и покинуты на произвол англичан.

Такие выводы натуралиста-путешественника, построенные на наблюдательности и на личных впечатлениях, вынесенных из виденного, слышанного и пережитого за время пребывания его на месте, отвечают вполне действительности, ибо подтверждаются таковые и из других источников, почему должны быть приняты нами к сведению. Казалось бы вполне согласным с политическими видами императорского правительства на Персидский залив и желательным продолжать поддерживать престиж там России, возникший столь счастливо для нас с появлением в водах его крейсера «Гиляк», произведшего весьма сильное впечатление на арабские племена, населяющие побережье оного; делать это возможно было бы путем более частого захода туда военных судов наших, следующих в Тихий океан и возвращающихся оттуда в Россию, и самой кратковременной хотя бы стоянки их в портах аравийского побережья.

С глубочайшим уважением и проч.

Там же. Л. 10-10 об. Копия. Машинопись.

Письмо Н. В. Богоявленского управляющему генеральным консульством России в Бушире (Персия) Г. В. Овсеенко. 16 июня 1902 г.

Во время моих зоологических экскурсий по Персидскому заливу в течение марта, апреля и мая месяцев этого года мне пришлось посетить трех арабских шейхов: Мохаммеры — Хазъаля, Кувейта — Мубарака и Бахрейна — Ису — и прожить некоторое время в вышеупомянутых местах.

Хотя задачи моего путешествия были далеки от целей каких-либо политических, но при столкновении с подданными этих шейхов и во время разговоров с самими шейхами мне волей-неволей приходилось отвечать на многие вопросы, которые более касались бы г.г. русских политических представителей в Персидском заливе, чем командированных туда зоологов.

Так как эти вопросы и разговоры касались того, чем в данный момент интересуются, чего желают и как думают о России в посещенных мною местностях, то я и считаю не лишним довести до сведения российского генерального консульства в Персидском заливе обо всем, что мне пришлось слышать или на что приходилось отвечать в посещенных мною местностях по данным вопросам. [14] Прежде всего я опишу тот прием, который был мне оказан. По нему можно будет судить, как относятся к русским людям правители разных уголков Персидского залива.

A) В Мохаммере.

В Мохаммеру я приехал с рекомендательным письмом к шейху, полученным мною от г. генерального консула в Бушире Г. В. Овсеенко. Тотчас по получении этого письма шейх Хазъаль прислал ко мне своего секретаря (был уже вечер) с просьбой остановиться в его помещении. На другой день утром в отведенное мне помещение явился сначала секретарь шейха, потом его визирь, а под конец и сам лично шейх, просидевший со мною около часу. Кроме обычных любезных фраз шейх Хазъаль много говорил о том, что он большой друг русских, что русские — хорошие соседи Персии, которые всегда помогали Персии, что все, что мне нужно, он, шейх, готов исполнить.

По уходе шейха его секретарь, указывая на большую симпатию шейха Хазъаля к русским, привел в доказательство новый дворец, построенный шейхом по плану русского С. Н. Сыромятникова (Сведений не обнаружено.), и то, что каждая вещь в этом дворце выписана из России.

Любезность шейха Хазъаля простиралась дальше. Для моего сопровождения в Кувейт он дал мне до Фао 2 человек, после Фао пять.

B) В Кувейте.

В Кувейте я не застал шейха в самом городе, он был в лагере на расстоянии 5 часов езды от города. Его сын Джабер (наследник) принял меня в высшей степени любезно, поселил во дворце и тотчас же известил о моем прибытии старика-отца, который и приехал из своего лагеря специально для свидания со мной.

Мало того, когда я сказал ему, что уезжаю через 4 дня, он приехал ко мне из лагеря во второй раз, специально, чтобы проститься.

Я считаю русских, сказал шейх Мубарак мне, за своих братьев и очень рад, если они приезжают ко мне, и всегда готов оказать им все, что в состоянии. Передайте г. русскому генеральному консулу в Бушире Г. В. Овсеенко, которого я считаю за своего брата, мой привет (селям) и мое пожелание состоять с ним в переписке.

При прощании, благодаря шейха Мубарака за внимание ко мне, я сказал ему, что не знаю, как отблагодарить его за то радушное гостеприимство, которое он мне оказал. На это шейх мне ответил: «одно сделайте для меня, если можете, что я друг русским и считаю их за своих братьев, доведите это до сведения Государя Императора в Петербурге».

C) на Бахрейне.

На Бахрейн я явился с рекомендательным письмом к шейху Магомет-Абдул-Вахабу, данным мне Седид-ус-Султане (Сведений не обнаружено.) через посредство г. генерального консула в Бушире Г. В. Овсеенко.

О приеме и об отношении ко мне шейха Магомет-Абдул-Вахаба и шейха Исы я уже имел честь сообщить русскому генеральному консульству в Бушире особым письмом от 14 июня 1902 года.

Теперь перейду к вопросу о том, какие сведения желали получить от меня вышеназванные шейхи.

Прежде чем говорить о вопросах, предлагаемых мне шейхами, я должен сказать о том большом эффекте, который производила на моих слушателей величина России на карте земного шара, которая была со мною. Шейх Мубарак несколько раз просил меня показать границы России, Англии и Франции. Громадное протяжение России, занимающей половину Европы и Азии, произвело на шейха Мубарака, а также потом на шейха Магомеда-Абдул-Вахаба прямо ошеломляющее впечатление.

Карту же мне пришлось показывать шейху Мубараку по поводу его расспросов о Багдадской железной дороге. Мубарак хотел точно знать, сколько времени потребуется после окончания дороги для проезда от Константинополя до Басры, когда эта дорога будет окончена, принимает ли Россия участие в этой дороге.

Когда я сказал, что есть предположение окончить эту дорогу в Кувейте, шейх Мубарак вздохнул и сказал: «ну, быть может, Бог не допустит до такого несчастия» (Мубарак активно противодействовал планам окончания строительства Багдадской железной дороги в Кувейте.). Много также шейх Мубарак расспрашивал о времени постройки дороги из России в Бендер-Аббас, о том, где стоят русские военные суда, во сколько времени они могут приехать в Кувейт со своей теперешней стоянки, если даст на то приказ русское правительство, и где теперь находится «Варяг» (русский крейсер 1 ранга, посетивший недавно Персидский залив). Относительно «Варяга» я должен заметить, что он произвел невероятно громадное впечатление на жителей арабского побережья, которые разнесли славу о нем в те места, где он не был. Вопросы: где теперь «Варяг», отчего он ушел из Персидского залива, много ли у России таких судов, как «Варяг», слышались мною отовсюду.

На Бахрейне мне пришлось подолгу беседовать с шейхом М. А. Вахабом, шейхом Дарейна. Его расспросы о России были детальны и, к сожалению, я не всегда был в состоянии их удовлетворить. Шейх М. А. Вахаб расспрашивал меня о числе военных русских судов, отчего нет военных судов русских в Персидском заливе, почему нет русского торгового парохода на Бахрейне, и [15] просил передать просьбу г. русскому генеральному консулу в Бушире о желательности захода русских торговых пароходов на Бахрейн. Кроме этих вопросов, он очень интересовался отношениями России к Турции, о числе магометан — русских подданных, живут ли магометане и в Москве, имеют ли они мечети (По поповду последних вопросов считаю нелишним упомянуть о слухах, кем-то пушенных на Бахрейне, что русские забирают магометан, обращают их в христианство, а англичане строят новые мечети. Примеч. автора документа.).

По поводу описанного мною в письме от 14 июня настроения шейха Исы шейх Магомед-Аб-дул-Вахаб мне сказал: ничего нет удивительного, что арабы боятся англичан. Англичане здесь почти сто лет, их все знают, у них есть здесь и пушки, и военные суда; других же европейцев здесь нет, которые бы помогли арабам, если бы последние не захотели делать так, как хотят англичане; если бы, добавил шейх М. А. Вахаб, сюда бы стали приходить русские, то арабы мало-помалу совсем бы перестали бояться англичан.

Во второй раз он заметил (во время своих ежедневных посещений он меня все время расспрашивал о России), отчего русские прислали в Персидский залив свое военное судно (подразумевался «Варяг»), а его здесь не оставили навсегда. Россия далеко, ни войск, ни военных пароходов у нее здесь нет, и если какой-либо шейх поступит против воли англичан, то англичане сейчас же могут сделать с ним все, что хотят, а русские совершенно не могут помочь, даже если бы хотели, так силы их очень далеко. Вскоре после получения шейхом М. А. Вахабом письма от российского генерального консула в Бушире Г. В. Овсеенко шейх М. А. Вахаб сказал: «до сих пор я не знал русских, а теперь знаю только Вас, да имею письмо от Вашего консула. Мне Абдуррахман (бывший шейх Неджда) писал о русских очень хорошо (русских он знает по заходу «Варяга» в Кувейт) и даже прислал мне письмо перед своим походом, чтобы я передал русскому консулу в Бушире Г. В. Овсеенко, но я этого письма не передал, так как совершенно не знал русских, а теперь прошу Вас, передайте это письмо г. российскому генеральному консулу в Бушире Г. В. Овсеенко». Изо всех отношений ко мне и разговоров я увидел, что на арабском берегу существуют:

а) Большая симпатия или уважение к России и очевидное недовольство Англией, и всеобщим желанием является присутствие русской военной силы в виде военного судна в водах Персидского залива.

Желание это, может быть, и эгоистичное, для того, чтобы не быть вполне во власти Англии.

б) Обаяние России, как могучей державы, очень велико, и это обаяние было усилено [16] прибытием крейсера 1 ранга «Варяг», который произвел, можно сказать, прямо ошеломляющее действие на все арабское побережье как своей величиной, так своими 4 трубами и электрическими огнями, которых не было у британских военных судов, стоящих в Персидском заливе.

Это действие было, по-моему, еще более от того, что арабы были вполне ранее уверены, что у русских много войска, но нет совсем военных судов (Сильное впечатление, произведенное «Варягом» не осталось неизвестным англичанам, которые старались парализовать это впечатление тем, что завели электрические огни на своих судах, которые до прихода «Варяга» их не имели, а на днях прислали крейсер «Амфитриту», похожий на «Варяг» и величиной, и 4 трубами и электрическими огнями, но успеха, как кажеться не имели. Примеч. Автора документа ).

в) Громадное желание войти в более тесные и более частые отношения с русскими. Это видно: 1) Из желания Мубарака, шейха Кувейта, иметь постоянные сношения с российским генеральным консулом в Бушире. 2) Аналогичного желания шейха М. А. Вахаба, который своим явным доброжелательством к русским становится в явно враждебные отношения к английским властям на Бахрейне и турецким в Эль-Катыфе. 3) Из целого ряда предложений разных лиц оказывать служебные услуги русскому консульству в Бушире, иногда прямо с риском стать во враждебные отношения к английским властям. В данном случае я могу привести в пример Хаджи-Джуму, купца на Бахрейне, которому г. Гаскин, английский вице-консул на Бахрейне, несколько раз открыто высказывал свое неудовольствие по поводу частых бесед его со мною.

Вот в кратких чертах те разговоры и те пожелания, которые высказывались мне, как русскому человеку, заехавшему в редко посещаемое русскими арабское побережье Персидского залива.

Там же. Л. 13-16. Копия. Машинопись.