Река Карун и коммерческая география юго-западной Персии.

Сообщено на вечернем заседании Кор. Геогр. Общ. 13 мая 1890 г. г. Кэрцон.

(Перевел с английского л.-гв. Егерского полка подпоручик Грендаль).

В числе тех, кто раньше посетил и описал реку Карун, мы встречаем славные имена Ролинсона и Лайярда, исследования которых о Персии, хотя и произведены полвека тому назад, составляют основу наших познаний о многих частях этой страны и имена коих одни уже гарантируют обстоятельность исследований и наблюдений. Я прилагаю список английских путешественников (В подлиннике перечисляются английские сочинения по этому вопросу), числом не более дюжины, которые в печати описали свои наблюдения на реке Карун или в г. Шустер; внимательное изучение их показаний, часто противоречащих друг другу, и личные наблюдения при недавнем посещении тех же областей привели меня к тому заключению, что настоящее сообщение должно быть небезинтересным для общества, которое должно проверять имеющиеся источники и таким образом уяснять действительное положение дела.

К уже перечисленному списку предшествовавших путешественников следует прибавить еще два имени, которые приходится чаще и с большим уважением упоминать: это лейтенант Сельби, офицер индийского флота, который дважды поднимался по реке Карун (в 1841 и в 1842 гг. в сопровождении г. Лайярда) и г. Энсверс, врач и геолог экспедиции на Евфрат 1836 г., издавший интересное личное описание этой экспедиции и отдельное, хотя менее авторитетное, сочинение о реке Карун. [47]

“Журнал" нашего общества за 1883 г. содержит, в приложении к статье, читанной г. Бетмен-Чемпэн, извлечение из сообщения бывшего члена обширной торговой фирмы в Персии, г. Мэкензи, о совершенных им в 1875 и 1878 г. путешествиях между Исфаганом и Мохаммера. Там же напечатаны результаты подобного же путешествия мaйopa Веллса в 1881 г., равно как карта Ахвазских стремнин, составленная им же. Со времени открытия р. Карун для всемирной торговли, эдиктом шаха от октября 1888 г., полковник Белль, которого обширные путешествия по всему материку Азии, хотя и мало известные публике, дают ему прозвище Одиссея своего времени, публиковал в журнале “Blackwood Magazine" сжатое, но живое описание своих путешествий в области между Тегераном и Мохаммера. Год тому назад начальник индо-европейского телеграфного департамента в Персии, г. Мэрдох Смис, представил в Лондонскую торговую палату и в общество искусства два сообщения о торговом значении водного и сухого пути Каруна. Наконец я упомяну, что в журнале “Fortnightly Review" за апрель и май сего (1890) года я рассказал свои личные путевые впечатления в более подробной и беллетристической форме, чем здесь уместно.

Карунский вопрос может быть рассматриваем с трех точек зрения: географической, политической или торговой. В зависимости от этого можно описать только физические условия реки. либо определить отношения кочевых народов, населяющих ее берега, к центральному управлению в Тегеране, или, наконец, сообщить меры, принятые или имеющие быть принятыми для развития удобного торгового пути во внутрь Персии.

Конечно, географическое общество интересуется более всего первым из названных вопросов, но мне будет позволено сделать некоторые политические очерки, необходимые для уяснения вопроса, или указать на такие обстоятельства и следствия физических законов, которые в настоящее время входят в состав новой науки, под названием “Коммерческой Географии".

В отношении правописания, я замечу, что хотя самая правильная форма названия Карун является по своему [48] происхождению Куран (Кух-и-рунг) но я, согласно местному произношению в Арабистане, буду писать и произносить Карун. Что касается последовательности описания, я нарушаю общепринятый порядок и буду следовать от устьев вверх, в том же направлении, которое принимают путешественники и торговля, в общем своем стремлении проникнуть вглубь страны.

Факторы: физический, политический и исторический, которых я касаюсь, уже в общем известны. Река Карун описана в учебниках географии, как единственная судоходная река Персии. Истекая из узловатого горного хребта на западе Исфагана, она течет в западном направлении по пустынным плоскогорьям, выходит из холмов непосредственно севернее гор. Шустер, делает крутой поворот к югу и, пройдя город с водяными сооружениями, которые составили его историческую славу и делают его замечателъным несмотря на упадок, течет извилинами через наносную равнину, простирающуюся к Шат-ель-Арабу и Персидскому заливу. У Бендекиль (Бунд-и-кир) она принимает свой главный приток Аб-и-диз или реку Дизфуль, а несколько ниже русло ее преграждается и судоходство затрудняется Ахвазскими стремнинами. У Мохаммераской пристани она впадает в губу, через которую вытекают соединенные воды Тигра и Евфрата в Персидский залив. Провинции, по которым она протекает и которые должна была бы орошать, хотя пока этого не делает, суть Луристан и Арабистан. Луристан — страна воинственного и беспокойного лурского народа, из которого племя фейли населяет собственно Луристан, т. е. горы между Керманшах, Тигром и Дизфулем, а племя бахтиари — область между Дизфулем и западными пределами фарсов. Арабистан, страна арабов, населен ими же. Здесь, на плоских равнинах, простирающихся от гор и до моря, расположились различные арабские племена, пришедшие сюда в разные времена из турецких и арабских земель и из которых самым значительным является в настоящее время племя каб - арабы, обитающие в окрестностях Мохаммера и Феллахия. Арабистан, иначе называемый Хузистаном, заключает в ce6е древние Сусиана и Элимаис или Элам. [49]

Я не стану увлекаться древней историей или исследованиями о том, тождественны ли с настоящим руслом Улай или Евлей, Копрат, Коасп или Пастигр. Каналы, и подчас целые русла Сусианских рек, представляли только большие массы воды от растаявшего снега, которые случайно протекали по этой песчаной равнине, и под влиянием искусственной канализации, часто и неузнаваемо меняли свое направление. Я рассматриваю историю реки Каруна только с того момента, как она приобрела интерес для нас, и когда ее торговое значение было признано, конечно, не английским народом, который всегда плохо извещен, а только несколькими пионерами, общая участь которых — быть осмеянными своими современниками и признанными только позднейшими поколениями.

Ровно пятьдесят лет тому назад внимание англичан было обращено, трудами сэра г. Лайарда и лейтенанта Сельби, на громадное значение реки Каруна, как удобного торгового пути к большим городам и центрам хлебного производства в зап. Персии, открытие которого для британской и англо-индийской торговли имело особенное значение. Особенно первый из этих двух исследователей, основываясь на своих дружественных сношениях с бахтиарским родоначальником Магомет-Таки-Ханом и с шустерскими купцами, мог гарантировать сочувствие персов к этому предприятию. Лайард одновременно сообщил об этом как британскому правительству, так и бомбейской торговой палате, требуя немедленной утилизации такого удобного случая.

Политические неурядицы в Персии остановили дальнейший ход этого дела и, только спустя тридцать лет, открытие р. Каруна для внешней торговли сделалось предметом официальных сношений между лондонским и тегеранским правительствами. После семнадцатилетних дипломатических препирательств, во время которых и Франция появлялась на арену, дело было решено декретом шаха от октября 1888 г., которым река Карун открывается для всемирного торгового флота до гор. Ахваз.

Десять лет ранее Гуссейн-Кули-хан, второй [50] замечательный бахтиарский начальник нынешнего столетия, предложил содействие г. Мэкензи, не менее сердечно, как и его предшественник предлагал Лайарду. Но эти самостоятельные действия возбуждали неудовольствие в центральном управлении. Друг Лайарда умер в темнице в Тегеране, а друг Мэкензи был убит в Исфагане сыном настоящего шаха. Следствием этого было то, что когда последовало разрешение и фирма Линч отправила один из пароходов своей тигрской флотилии для содержания правильных рейсов между Мохаммера и Ахвазом, он не встретил уже такого сочувствия, как прежде и сообщение производилось в виду различных опасностей и препятствий, о которых я говорил в другом месте. Понемногу эти затруднения устраняются и с разрешением открыть навигацию между Шустером и Ахвазом и с предполагаемым сооружением железной дороги от Ахваза в Тегеран, значительно увеличиваются шансы на успех. Этим я закончу исторический обзор Карунского вопроса и перейду к главной — географической части его.

Река Карун может быть разделена на шесть частей:

1) Ее русла, прежние и настоящие,

2) следующая часть до Ахваз,

3) Ахвазские стремнины,

4) от Ахваз до Бендекиль, где она сливается из трех рек,

5) части двух потоков, которые соединяются у Шустер,

6) верховья реки от Шустер, протекающие среди Бахтиарских гор.

У бендекиль я прослежу течение третьего притока, Аб-и-диз, который нисходит от Луристанских гор протекает значительный город Дизфуль.

1) Около 60 миль выше отмели v устьев Шать-эль-Араба, 40 миль выше выхода этой дельты у Фао и 20 миль ниже турецкой гавани Басра, современное главное русло Каруна вливается в Шат-эль-Араб с северо-востока по искусственному каналу, название которого, Хаффар-канал, указывает на его [51] происхождение (Хаффар означает "землекоп". (canal-digger)). Когда он был сооружен — никто не знает; целью его сооружения было, вероятно, соединение Каруна, который тогда впадал в залив собственным устьем, с Шат-эль-Арабом и облегчение, таким образом, торговых сношений между Арабистаном и турецкими пристанями Басра и Багдад. У соединения с Шат-эль-Арабом Хаффар-канал имеет ширину в 1/4 мили и глубину в 20—30 фут.

Город Мохаммера расположен в расстоянии одной мили вверх по течению канала, на правом берегу его, населен около 2.000 арабов, племени каб-арабы и состоит главным образом из грязных лачужек, окаймленных роскошными фиговыми пальмами. Ниже, на той же стороне, в самом углу слияния обеих рек, персидское правительство выстроило большой магазин, губернаторский дом и первобытную набережную, что конечно в будущем составит склад и центр торговли.

Поднявшись по реке на 2 мили выше Мохаммера, следовательно 3 мили выше устья Хаффара, мы приходим к каналу Бак-Эмишир, по которому, вероятно, некогда воды Каруна изливались в Персидский залив, теперь же только частью наполняют его. Он протекает в направлении с с.-з. на ю.-в., параллельно Шат-эль-арабу, имеет длину около 40 миль и вливается в море широкою губою, в нескольких милях от дельты Шат-эль-араба.

Прошу обратить особое внимание на Бах-Эмиширский канал, так как он, насколько мне кажется, может иметь в будущем большое значение. В журнале “Forthnightly Review" я несколько дольше остановился на зависти, с которой турки в Басра смотрят на развитие Мохаммера и торгового значения Каруна, и на неприязненных действиях их при возведении фортов во многих местах по Шат-эль-арабу, где они могут закрыть вход в реку и беспокоить Мохаммера.

Если бы обстоятельства привели к каким-либо серьезным недоразумениям, то было бы неоценимо важно иметь запасный [52] и независимый вход и выход из р. Каруна. Таким выходом служил бы Бах-Эмиширский канал.

С устьем, истоком и берегами, исключительно принадлежащими Персии и обеспеченными от всякого насилия или угрозы со стороны оттоманской, Бах-Эмишир очень легко может быть снова утилизирован для судоходства. Во время Евфратской экспедиции 1836 г. по нем поднялся майор Есткорт на пароходе “Евфрат". В 1841 г. лейтенант Сельби прошел по нем от Мохаммера к морю и обратно и нашел в нем не менее 9 футов воды при мелководьи (Журнал Кор. Геогр. Общ., т. XIV, стр. 221).

Лайард говорит, что канал имеет вполне судоходное русло до самого моря, глубиною в 4 саж. (24 ф.) и шириною около полумили и что во время весеннего мелководья устье имеет глубину в 3 саж. (18 ф.) и поэтому доступно даже большим судам (Там же, т. XVI, стр. 55).

С тех пор у устьев канала образовались большие наносные мели, через которые проходит только небольшой извилистый проток. Высота прилива и отлива достигает 9 фут. и река по всему течению мельчает. Было бы весьма желательно произвести тщательные наблюдения за Бах-Эмиширским каналом и весьма возможно углубить его искусственно для прохода океанских пароходов и таким образом восстановить исключительно персидский вход в Карун. Персы, вообще апатичные в торговых предприятиях, едва ли оценили значение этой реки, но мы не должны ею пренебрегать.

В 10—12 милях выше Бах-Эмишира встречается трети теперь уже высохший канал Каруна, по которому также он некогда искал соединения с океаном.

Это сухое русло Каруна, по которому вероятно флот Нерхуса шел на соединение с Александром Великим в Сузу, называется Карун-эль-амрах или Слепой Карун. По нем прошли офицеры Евфратской экспедиции в 1836 г. и нашли углубление, шириною в 200 ярдов, по дну которого протекал [53] не большой канал, наполняемый приливом и заключающий во время отлива только 1 фут грязной воды. Предположение, что это есть первоначальное течение Каруна, подтверждается тем, что восточные географы описывают Хаффар, канал длиною в четыре парасанга, ок. 15 миль, т. е. как раз протяжение реки Каруна от Карун-эль-амрах до Мохаммера. Таким образом, все названное протяжение прорыто искусственно.

От Карун-эль-амрах был прорыт канал, Кабан или Гоббан, к столице чаабского племени, гор. Фeллaxиex, на pеке Джерахи. В прошлом столетии шейх Салман, т. е. Су-лейман, соорудил плотину через Карун, с целью отвлечь воды его в этот канал или в Карун-эль-амрах. При Персидском нашествии под Карим Ханом эта плотина была разрушена и Слепой Карун окончательно ослеп. Канал еще судоходен по временам.

Таково нынешнее состояние и прошлое устьев Каруна; я перехожу ко второй части описания, простирающейся до Ахваз.

2) От Мохаммера до Ахваз по воде 117 миль, а по суше менее 80. Эта разница дает понятие об извилистости реки. По всему этому протяжению Карун является широкою и могущественною рекой, шириною от 300 ярдов до 1/4 мили, текущею среди низких берегов со скудною растительностью, за исключением разбросанных арабских поселений, где плодородная почва обрабатывается зимою, а раннею весною собирается обильная жатва. За изъятием такой случайной обработки, вся страна, несмотря на свою плодородность, лежит пустынною. Карты полковника Чесни и лейт. Сельби указывают на обилие строевого леса по берегам реки от Мохаммера до Ахваза и сэр г. Лайард свидетельствует о том же. Большое количество его с тех пор срублено арабами на топливо, и берега остаются на большом протяжении голыми и только в некоторых местах покрываются низкими кустами тамариска доставляющими убежище кабанам, шакалам, рыси, зайцам и проч., а в болотистых лесах — и разного рода птицам. В этой части реки средняя глубина воды при половодье от 12 до 14 фут., а в мелкую воду от 6 до 7 фут., причем на отмелях, [54] постоянно перемещающихся и составляющих большое неудобство судоходству, глубина падает до 3 и 4 фут. Суда туземцев, мехала, которые при отсутствии ветра поднимаются против течения бурлаками, постоянно становятся на мель, и весь груз часто должен выгружаться и переноситься по отмели, пока лодку снимают с нее. По этим особенностям навигации желательно было бы построить суда, специально для движения по Каруну, длиною не более 150 ф. и глубиною не более 3 фут. при полной нагрузке, какие употребляются на многих индийских и бирманских реках. Пятьдесят лет тому назад единственными значительными пунктами на протяжении от Мохаммера до Ахваза были небольшие города Идризиех и Измаили.

Эти селения или кочевья имели вес на изменчивое и необеспеченное существование.

В настоящее время главными поселениями являются Браихия, Кут-Омейре и Кут-абд-алла, в которых живут мелкие племена чаб-арабов под управлением шейхов, которые в свою очередь подчинены Шейх-Мизал-Хану — главному родоначальнику племени — живущему вблизи Мохаммера; он же, по милости шаха, персидский губернатор в этом порте.

Скорость течения при половодье от 4—5 миль в час, при мелкой воде — от 1 до 1,5.

3) За несколько миль до Ахваза виднеется с реки гребень холмов красного песчаника, который внезапно выступает из плоской равнины северо-восточнее города и тянется зубчатой линией к восточному горизонту.

Два путешественника (Соч. кап. Р. Мигнака «Travels in Chaldea» и Дж. Г. Стокелера «Fiften Months Pilgrimage»), 60 лет тому назад, приняли эти холмы за развалины древнего города, который когда-то существовал здесь, и один из них рассказывает, что он следовал вдоль них более 30 миль и снова встретился с ними у берегов Персидского залива. Это было бы весьма удивительно, если бы не все прежние исследователи реки Каруна [55] не носили бы особого рода очков, назначение которых было искажать все видимые ими предметы; в других случаях я также находил доказательства этого феномена. Для науки и для торговли главный интерес этого гребня заключается в том, что непосредственно ниже селения Ахваз, — небольшого сборища грязных лачужек, расположенного на левом берегу с 700 жителей — песчаник переходит в скалистые пороги, прямо поперек русла реки. Из числа этих рифов пять ясно видны при низкой воде; перебегающая через их вершины или теснящаяся в узких щелях, разделяющих эти утесы, вода образует знаменитые Ахвазские стремнины и составляет ту преграду, которая всегда задерживала и еще в настоящее время задерживает торговое развитие р. Каруна.

Описание и карты этих стремнин мaйopa Веллса были опубликованы в журнале Общества за март 1883 г., и я поэтому уклоняюсь от более подробного описания их. То обстоятельство, что его карта не представляет русло и острова в том виде, как я их видел, объясняется тем, что они постоянно изменяются, и особенно острова, состоящие из песка и наноса, могли перетерпеть значительные изменения за прошедшие 9 лет. Вид и гул реки около Ахваза весьма замечательны.

С одной стороны течение реки вздулось на втрое большую ширину и на самом большом рифе видны массивные остатки плотины, построенной, вероятно, в эпоху Сассанидов для целей орошения; с другой — шум, происходящий от движения воды через камни и сквозь проливы, слышен на большом расстоянии и в тишине ночи постоянно звучит в ушах.

Пароходы несколько раз (“Assyria" в 1842 г., “Susa" в 1889 г. и “Shushan" настоящею весною) поднимались по главной стремнине, то силою паров, то при помощи канатов; но эта операция возможна без риска только при известном состоянии воды. Неоднократно делались предложения удалить подводные скалы в русле (идея, предложенная сэром г. Лайардом), соорудить канал с шлюзами, по рекомендации майора Веллса, устроить конно-железное сообщение между верхней и нижней частью реки. Предприятие настолько решительное, как [56] взрыв камней и постройка канала, невозможно для народа, который уже потерял охоту к общественным работам. Конно-железная дорога может еще иметь будущность, но только в том случае, если она устранит перегрузку с одного судна на другое, что составляет главное неудобство настоящего времени. Если когда либо проложится здесь железная дорога, которая может дойти и до Тегерана, то конечно явится вопрос, не продолжить ли ее и до Мохаммера, чтобы избегнуть перегрузки в этом порте и тогда судоходство по Каруну утратит свое значение. Но этот железно-дорожный план еще настолько далек от настоящего времени, что для нас является желательною даже конно-железная дорога, длиною в 2 мили.

4) Я теперь перехожу к верхнему течению реки и к пространству в 45 миль, простирающемуся от Ахваза до Бендекиль. Об этой части остается мало сказать, исключая того, что Карун здесь значительно суживается и колеблется между 200 и 350 ярдами ширины, что он течет между низкими берегами, вышиною от 10 до 12 футов, и что берега его покрыты более густым кустарником, чем в нижнем течении, наконец, что течение его извивается как ужаленный червь. Только одно незначительное селение, называемое Вейс, расположено по реке, и оно достойно упоминания лишь потому, что оно обозначает северную границу области Шейх-Мизая, за которою следует область арабистанского губернатора. Выше Вейса, на протяжении 12 миль, река также пряма, как она до того была извилиста, до тех пор пока мы не приходим в Бендекиль (т. е. мазь из горного масла, так как здесь, вероятно, некогда была плотина, замазанная этою мазью); где три меньшие реки сливаются, чтобы составить ту, с которою мы теперь расстаемся.

5) Эти реки суть: Аб-и-диз, или река Дизфуль, которая течет от Дизфуля, с запада; Аб-и-Шетейн или собственно Карун, который течет от Шустера, в середине; Аб-и-Гаргар, первоначально искусственный канал, который также течет из Шустер, с востока, и доставляет восточную [57] границу получившегося таким образом острова. Я скажу несколько слов о каждой из этих рек.

Аб-и-Диз истекает из отдаленного ключа в могущественном хребте Цагрос. Откуда он именно происходит, я не в состоянии сказать, так как нет двух карт, которые давали бы ему одинаковое направление. Одни ведут его из Хуремабада, другие — из Керманшаха, третье даже от Хамадана. Здесь я рассматриваю только нижнее течение его, где, пройдя город Дизфуль, он протекает по поросшей джунгями пустынной равнине, на соединение с Каруном у Бендекиль. По этой реке только раз поднимался пароход “Assyria" с лейтенантом Сельби и сэр г. Лайардом, позднею весною 1842 г., после своих удачных путешествий по Шетейну и Гаргару.

Следуя с некоторым затруднением по извилистому руслу, они наконец пришли в местечко Калех-Бундер, расположенное в 25 милях от Вендекиля по прямому расстоянию. Здесь река разделялась островом на два рукава и оба они преграждались скалистыми порогами. Пробравшись сквозь отверстие в правом рукаве, они продолжали путь на несколько миль, но течение становилось слишком узким и мелким, и они повернули назад в Бендекиль.

В своем описании Лайард говорит, что Калех-Бундер лежит на полдороге к Дизфуль (Journal of the В. G. S. vol. XVI. p 59) и что он подошел к этому городу на 13 миль («Early Adventures» vol. II, p. 362).

Это не совсем правдоподобно, так как вся длина реки от Бендекиль до Дизфуль — 70 миль, если не более.

Насколько мне известно, Диз ни разу с тех пор не был исследуем англичанином. Джунгл по берегам реки, говорят, изобилует львами и я могу рекомендовать его ищущим приключений спортсменам.

Вторая река этого трио, которое сходится у Бунд-и-кира, известно под местным названием Аб-и-шетейна, но в сущности есть главное русло Каруна, Это был первый канал, по которому [58] поднимался Сельби на “Assyria" в 1842 г. Он на шесть миль подошел к Валериеву мосту в Шустер, где пароход сел на мель и только снялся при случайном повышении воды. Как он, так и Лайард говорят, что река удобосудоходна, имея глубокое русло. Я полагаю, что она за эти пятьдесят лет сильно изменилась, ибо мне рассказывали, что на полпути в Шустер она расходится на множество мелких рукавов, раз-деленных между собою отмелями и островами, и невозможных для судоходства. На моей экскурсии в Шустер, я пересек ее только раз, 12 миль выше Бендекиля, и здесь нашел прекрасную реку, шириною около 250 ярдов.

Водное сообщение в настоящее время установлено по третьей реке, Аб-и-Гаргар, на которой и сосредоточивается главнейший интерес.

Река доступна для судна, сидящего в воде три фута, до местечка Шехайлиех, шесть или семь миль ниже гор. Шустер. Здесь, по причине полу-естественных полу-искусственных препятствий, обыкновенно бросают якорь, товары выгружаются и на мулахъ везутся в город. Я спускался по реке от Шехайлиех до Бендекиля на персидском паровом баркасе “Susa' и рассчитал расстояние в 45 миль. Современное русло ее гораздо уже, чем русла обеих других рек, только около 50 — 75 ярдов. По окружающей местности видно, что оно некогда занимало более широкое пространство; прежние берега ее ясно видны в расстоянии от 1/4 до 1 мили друг от друга. Я объяснял как прежнее расширение, так и последующее сужение русла тем, что все течение Каруна некогда было временно отведено в этот канал, который тогда принял ненормальные размеры, но потом, с восстановлением естественного русла реки, вернулся в свои более скромные пределы. По этому каналу, или же сухопутным переходом в 32 мили, путешественник может достигнуть интересного, но невыразимо заброшенного города Шустер, столицу и резиденцию арабистанского губернаторства.

В журнале “Fortnightly Review" за май сего года, я дал такое детальное и исчерпывающее вопрос описание Шустера, [59] его населения, деятельности, старинных гидравлических и архитектурных сооружений, обыкновенно, хотя и ошибочно, как мне кажется, связанных с именем пленного римского императора Валерия, что я не хочу повторять здесь собственные свои слова. Обобщая эти заметки, я все-таки скажу, что Шустер, занимающий командующее положение на скале, между двумя реками, сливающимися у Бендекиля, представляет из себя самый печальный центр человеческих поселений, который я когда-либо видел; город обладает населением около 8.000 чел., гордящихся происхождением от пророка и отличающихся высокомерием и суеверием; торговля, которая могла бы быть значительною, сравнительно ничтожна; обработка окружающих земель, при благоприятных условиях почвы и климата, находится в поражающем запустении; свое значение город удерживает в настоящее время только благодаря своему положению, присутствию здесь властей и прекрасным колодцам, сооруженным Сассанидом Шапур, 1.600 лет тому назад, снабжающим город, предместья и сады водою и сберегающим воды Каруна. В дальнейшем я позволю себе указать слушателям на страницы упомянутого журнала.

6) Я продолжаю прерванное описание реки и представлю резюме последней части Каруна, от Шустера вверх по течению до истоков ее в горах Цардах-Кух, западнее Исфагана. В этой части течения ее я не стану входить в подробности, так как судоходная часть реки кончается у Шустер и река не имеет более значения торгового пути, который, напротив, продолжается по вьючным дорогам, по которым совершается сообщение с Хуремабадом, Вуруджирдом и другими большими городами на севере.

Тем не менее. верхнее течение Каруна, проходящее сначала по стремительным проходам и возвышенным равнинам, интересно в отношении жителей страны и древним развалинам, стоящим по его берегам и окрестностям.

Суровая горная система, окружающая реку, представляет ряд высоких снеговых вершин и тесных проходов и ущелий, простирающийся к востоку от Шустера вплоть до окрестностей [60] Исфагана и составляет родину племени бахтиари, подразделения большого племени кочевых луров, занимающего область Лури-Бузург или Большой Луристан. История этого племени в первой половине настоящего столетия, представлявшая романтическую и героическую борьбу за сохранение свободы, была рассказана Лайардом и Ролинсоном, который был с главными родоначальниками в интимных отношениях, какие редко доступны иностранцу и англичанину. Я надеюсь, что Обществу когда-нибудь будет представлен очерк истории и настоящего состояния этих славных племен горцев, раньше чем персидское правительство, которое задалось целью заглушить всякую самостоятельность и независимость их вождей, не подавит их окончательно.

Развалины, которые виднеются на верхнем течении Каруна, или на берегах его притоков, составляют остатки славного дарствования Атабегов в средние века, которые сами по себе суть восстановившиеся древние династии Сассанидов и Каиянидов. Здесь мы видим второй Сузан и вторую могилу Даниила, что дало Ролинсону повод предположить, что здесь место древней царской Сузы и “дворца Шушан" пророка Даниила. Эта гипотеза была, однако, опровергнута позднейшими исследованиями. На прилежащей равнине, находятся гораздо важнейшие остатки Мал-Амир, состоящие из четырех каменных изваяний, впервые посещенных и описанных Лайардом и принадлежащих — три к эпохе Каиянидов и одно — эпохи Сассанидов.

Народ и развалины, наравне с прекрасными дубовыми, буковыми и кленовыми лесами, составляют наиболее интересные явления верхних вод Каруиа.

До позднейших времен эта полоса земли имела независимый интерес в связи с открытием Каруна для всемирной торговли, так как через нее проходила кратчайшая вьючная дорога от Шустера в Исфаган, при помощи которой надеялись найти новую и скорейшую дорогу от Исфагана к морю. Различные пути через эту область были пройдены многочисленными путешественниками, в том числе г. Мэкензи, майор Веллс, В. Бэринг, генерал Шиндлер; все они сходятся в определени расстояния [61] в 260 миль. Отчеты их о трудностях, физических и других, несколько различаются смотря по темпераменту путешественника, выбранному времени года и личному интересу. Тем не менее, нет сомнения, что хотя дорога вполне безопасна, по миролюбию и расположению бахтиари, необходима еще основательная поправка пути, постройка караван-сараев и мостов, чтобы сделать ее проходимой для караванов. Вероятно, по этим причинам, обширные планы постройки дорог, предпринятые английскою компанией, включают также и ветвь в Исфаган, не только по этому маршруту, но и далее на север от Буруджирда, где уже существует хорошая вьючная дорога через Хунсар на Исфаган, длиною в 210 миль.

Я слышал, что Исфаганские купцы с сангвиническим нетерпением ожидают окончания этой дороги. В смысле расстояния она немного поможет сообщению их с морем, так как протяжение дороги от Ахваза на Буруджирд и затем на Исфаган будет одинаково, если не больше, современной дороги от залива через Шираз, т. е. около 500 миль. Тем не менее, Буруджирдская дорога, устроенная для сообщения на колесах, доставит более короткий и безопасный путь, чем страшные “коталы" — вьючные дороги от Бушира в Шираз. Во всяком случае, она облегчит распространение торговли вовнутрь страны и, как ветвь целой системы, будет споспешествовать общему успеху; быть может ее в будущем заменит Бахтиарская караванная дорога.

Возвращаясь к Шустеру, я очерчу главнейшую линию сообщения к западным и северным провинциям, которая скоро откроется в связи с движением по Каруну. Единственное сочинение на английском языке, доступное каждому читателю, в котором эта дорога описана компетентным лицом — это прекрасная серия статей полк. Белла в журн. “Blackwood's Magazine" за апрель, май, июнь и июль 1889 г. Данные этих статей, относящиеся к 1884 г., могут быть дополнены мною по сведениям, полученным в Персии от путешественников, пре- шедших лично по этим странам в прошлом году.

Из Шустера дорога, пересекающая Карун — или вернее не [62] пересекающая его, так как прекрасный мост Валерия в настоящий момент разобран — проходит 36 миль по горизонтальной равнине к значительному городу Дизфуль, лежащему на левом берегу реки, уже описанной нами. Гор. Дизфуль напоминает Шустер во многих отношениях: по своей архитектуре, своему населению, прекрасному мосту, пренебрежению торговлей и трудом и по общему и непоправимому упадку.

Как иллюстрацию к этому состоянию, я приведу факт, которого мне нигде еще не приходилось наблюдать. Вся ввозная и вывозная торговля Дизфуля, которая легко может быть удвоена, или даже утроена, ведется по сухому пути от турецкой гавани Куд-эль-Амара на Тигре, куда товары везутся вверх по реке из Басра и отправляются далее к месту назначения с караваном мулов, отходящим два раза в месяц. Таким образом, приходится за товары платить пошлину Турции и Персии. Отсюда видна выгода дороги, которая минует оттоманскую территорию и оттоманских чиновников и которая пройдет только по персидской почве и персидским водам.

После Дизфуля, следующая часть дороги, 156 миль до Хуремабада, самая суровая и наименее безопасная.

Она проходит по гористой стране, возвышающейся над поверхностью моря на 580 ф. у Дизфуля и на 5.500 фут. на самом высоком проходе. Полк. Беллъ находит 50 миль совершенно плохими. Я часто удивлялся, при поездках верхом по Персии, той апатии, с которою дороги, по которым ежедневно двигаются сотни лошадей, верблюдов и мулов, оставляются покрытыми острыми камнями, удаление которых стоило бы ничтожных за-трат. Никто не сбросит их; рабочий с киркою и лопатою — это явление, с которым вы не встретитесь во всей Персии.

Опасности Дизфуль-Хуремабадской дороги являются следствием беззаконных обычаев илиатов или кочевых племен этой области. Они не признают никаких властей, постоянно дерутся между собою и живут, где можно, грабежом. В январе настоящего года племя дериквандов занималось грабежом, перерезало телеграфные проволоки и я слышал, что один [63] караван два месяца выжидал в Дизфуле, пока он посмел выйти. Необходимо построить сторожки и учредить караулы вдоль этой линии и тогда только она станет проходимою мулами, без затруднения, в шесть, семь дней. Гор. Хуремабад, хотя и рези-денция управления Луристана, и окружен плодородною долиною, представляет незначительный и запущенный город; его упадок — следствие дурного управления и описанных выше невыгодных условий. Он все-таки первый из внутренних городов и центров мануфактуры или земледелия, до сих пор изолированных от моря, которого поднимет и разовьет новая дорога.

Следующий по порядку город — Буруджирд — отстоящий от Хуремабада на 63 мили, Это большой и цветущий город, с 17.000 жителей, расположенный на высоте 5.400 фут. среди обширной и хорошо орошенной равнины, на которой произрастает виноград и всевозможные злаки и производительностъ которой может быть бесконечно увеличена. Я уже упоминал о Буруджирде, как исходном пункте проектированной дороги в Исфаган, и его положение указывает на него, как на естественный центр, от которого должны исходить дороги в Керманшах и Хамадан. Теперь через него проходит только караванная дорога из Багдада в Тегеран. Керманшах, имеющий около 60.000 жителей, лежит в 130 милях от Буруджирда; Хамадан, с 15.000, только в 90 милях. Оба города представляются большими рынками с еще большею будущностью.

Из Буруджирда дорога, по которой мы последуем, идет к востоку, 60 миль до Султанабада, весьма зажиточного местечка, в провинции богатой пастбищами и полями, и известного как центр производства персидских ковров в западных провинциях. Далее она идет, на расстояние 80 миль, в Кум, общеизвестный святой город на почтовой линии с юга в Тегеран. Кум лежит в 100 милях от столицы и соединен с нею одною или двумя дорогами — единственными, которыми может похвалиться империя шаха.

Таким образом я провел слушателей от устья Каруна в столицу Персии и указал города и места, которых соединит [64] между собою и с Персидским заливом, с одной стороны, река Карун, а с другой — сухопутные дороги, имеющие быть построенными. Я позволю себе показать в цифрах миль преимущества предлагаемой системы перед существующею, принимая за новую морскую базу Ахваз, вместо прежних Бушир и Багдад.

Буруджирд отстоит от Багдада на 350 миль, а от Бушира на 700 миль; от Ахваза он отстоит на 310 миль. Султанабад отстоит от Бушира на 700 миль, от Ахваза на 370 миль. Хамадан отстоит от Багдада на 320 миль, от Ахваза на 400 миль; но на этом протяжении нет турецких рек, территорий и таможен. Кум в 700 милях от Бушира и только 450 от Ахваза. Кашан в 640 милях от Бушира и 510 от Ахваза, через Кум.

Это уже указывает на большее удобство нового пути. Но надо помнить, что достоинства дороги измеряются не только милями; в данном случае приходится выбирать между узкими и опасными вьючными дорогами и колесною дорогою с весьма вероятным вагонным сообщением.

Если бы меня спросили: какое же в частности значение Каруна и сухопутной дороги, в отношении торгового оборота, сообщения, нравов и пошлин, — я ответил бы, что она при хорошей организации в четыре раза разовьет край и его богатство.

Во-первых, сильный толчок будет дан местной мануфактуре и производительности. Путешествуя по бассейну Каруна водою или верхом, я проезжал среди тысяч акров роскошной почвы, способной производить пшеницу, рожь, хлопок, рис, маис, табак, индиго, опиум, сахарный тростник, со всеми удобствами обильного орошения, но лежащих обнаженными и пустынными или покрытых сорными травами или грязными лужами. Далее к северу виноград и разного рода фрукты могут возделываться с легкостью, а также дорогие лекарственные растения. Там же можно найти обширные пастбища для больших стад овец и коз, которые доставляют шерсть, имеющую большую ценность. Страна Бахтиари известна своими табунами [65] лошадей и мулов, которые теперь гонятся к морю и везутся для продажи в Бомбей. Предполагают, что значительные минеральные богатства имеются в этих странах; по крайней мере, известны нефтяные источники в окрестностях Шустера и Рам-Хормуз. Все эти продукты в настоящее время извлекаются в самом ограниченном количестве и нет ни одного из них, годовое производство которого не увеличится, если только установить более легкие и безопасные пути сообщения. Во-вторых, — население упомянутого края в значительной степени увеличилось бы.

Население Персии самым тяжелым образом страдает от разрушения и запустения водной системы, от которой оно зависит. Но в этой части владений шаха природа не поскупилась на самые щедрые дары и страны, по которым путешественник в течение многих часов не встречает человеческой души, должны при других условиях кишеть деятельною жизнью и трудом.

В-третьих — и это обстоятельство специально касается нас самих — открытие этого пути произвело бы громадное увеличение в ввозе английских и англо-индийских товаров в Персию. В настоящее время вся торговля южной Персии находится в руках англичан. Города южной и центральной Персии, не дальше Исфагана, получают все предметы роскоши и почти все ткани из Манчестера или Бомбея и каждый новый город, каждая деревня, которая получит сообщение с морем, будет втянута в торговлю Ланкашира и Индии.

В-четвертых — если открытая таким образом дорога сменится железною дорогою, то сбор с пассажиров даст громадный доход. Азиаты вообще детски преданы поездкам по железной дороге; особенно же жители Персии предались бы длинным путешествиям, на несколько месяцев, чтобы удовлетворить своему набожному желанию посетить место вечного покоя какого-нибудь святого. Исполнив этот долг, они возвращаются домой в сознании и упоении своей святости и делаются известными под различными прозвищами: хаидов — если они были в Мекке, мешедисов — если были в Мешеде и кербелаидов — если посетили [66] Кербель. Это помогло бы железной дороге в борьбе с препятствиями, с которыми она в первое время встретилась бы.

Такова коммерческая география юго-западной Персии и таковы выгоды как Персии, так и Англии, которые произошли бы от развития карунского торгового пути. Если я не настаиваю более на введении железной дороги, то это потому, что еще можно обойтись без нее. Вьючная дорога всегда предшествовала проезжей, а проезжая — железной. Мы не завоюем Персии молнией и не покроем ее паром. Будет время обсудить железную дорогу, когда мы увидим что выйдет из шоссейной. Между тем, остается с английской предприимчивостью обратить в дело успехи британской дипломатии и дружественную уступчивость союзного монарха.

Текст воспроизведен по изданию: Река Карун и коммерческая география юго-западной Персии // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Выпуск L. СПб. 1892