МЕХМЕД ХУРШИД

ОПИСАНИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ТУРЕЦКО-ПЕРСИДСКОЙ ГРАНИЦЕ

СИЯХЭТ-НАМЭ-И-ХУДУД

ПРЕДИСЛОВИЕ.

В 1875 году издан был Кавказским Отделом Имп. Русск. Геогр. Общества, под моею редакциею, “Путевой журнал Е. И. Чирикова, русского комиссара-посредника по Турецко-Персидскому разграничению 1849—1852 гг” ¹.

В моем предисловии к книге этой я упоминал о существовании, в рукописи, моего перевода турецкого описания путешествия по этой же границе под заглавием Сияхэт-намэ-и-худуд. “Автор его, говорил я в предисловии об этом сочинении, Хуршид-эфенди ² был секретарем Дервиша паши, представителя Турции в Смешанной Пограничной Комиссии. Книга эта, рядом с некоторыми предвзятыми, по отношению к правам Турции, выводами и многими цифровыми неверностями, заключает в себе далеко не бесполезные и не безынтересные данные о весьма мало изведанных местностях, входящих в пограничную полосу между Араратом и Персидским заливом.

О существовании этого сочинения узнали в Европе в 1862 г., благодаря известному ориенталисту доктору А.Д. Мордману, поместившему о нем статью в Петермановом журнале Mittheilungen ³, под заглавием: “Сияхэт-намэ-и-худуд” (описание [II] путешествия по границе — турецкое сочинение о турецко-персидских пограничных землях).

Ученый ориенталист, в беглом очерке своем, дает такое ясное понятие о мотивах описываемого путешествия, и о побудительной причине и подробностях появления самого описания, он представляет, наконец, такую верную оценку этого труда, что, в особенности для читателя, не имевшего случая ознакомиться с вышеупомянутым “Путевым журналом” покойного генерала Чирикова, я считаю полезным привести здесь в переводе упомянутую статью in extenso:

“Когда в 1839 и 1840 годах, говорит д-р Мордман, возникли неприязненные отношения между Персией и Турциею, Англия и Россия предложили свое посредничество, которое и было принято обеими сторонами. Вследствие этого посредничества в Эрзеруме собрались комиссары двух воюющих и двух посреднических держав, которые, после четырехлетних трудов, выработали мирный договор. Одна статья этого договора определяла, что комиссары четырех названных государств имеют объехать и окончательно установить турецко-персидскую границу. Согласно этому пункту договора, Англия назначила полковника Вильамса (Карсского ⁴), Россия — полковника Чирикова, Турция — Дервиша пашу (в последствии посланника в Петербурге), а Персия — Мирзу Джяафер-хана, и эта Комиссия исполнила возложенное на нее поручение в 1849—1852 годах. Работы и исследования этой комиссии до сих пор мало были известны. Кроме сочинения Лофтуса (Travels and researches in Chaldaea and Suziana. London 1857) были опубликованы лишь частные заметки [III] из третьих и четвертых рук о некоторых древностях и т.п. собранных членами Комиссии по этому случаю”.

“Турция на этот раз опередила другие государства, издав недавно (в 1862 году) сочинение под вышеозначенным заглавием. Автор его Мехмед-Хуршид-эфенди, бывший секретарем турецкого комиссара Дервиша паши, сообщает в предисловии ⁵, что турецкое правительство, в своей инструкции, между прочим, поручило своему комиссару собрать по пути об этих землях возможно точные сведения относительно их географического положения, природных условий, (численных) отношений народонаселения, естественных и искусственных произведений и т.п. Дервиш-паша, получивший образование в Англии и уже прежде издавший руководство к химии, по своим познаниям вполне соответствовал такой задаче, и собранные им сведения, проредактированные Хуршидом эфенди, изложены в настоящем сочинении”.

“Книга эта налитографирована лишь в числе 150 экземпляров и не поступила в продажу; ее можно получить только по записке от Меджлис-и-вала-и-ахкям-и-адлийе ⁶. Она вскоре сделается библиографическою редкостью, так как немногие остающиеся экземпляры ее вскоре будут разобраны здешними любителями и знатоками, а между тем она заслуживала бы гораздо большего распространения, как это покажет уже краткий обзор ее содержания.

“Книга заключаешь на 400 страницах полное описание шести турецких пограничных губернаторств Басры, Багдада, Шехризура, Мосула, Вана и Баязида, а именно их границы, [IV] пространство, физические условия, произведена почвы и (численные) отношения народонаселения, выраженные в статистических таблицах; особенно подробно описываются кочевые племена (номады), их нравы, язык, подразделения, занятия, численность, платимые ими налоги, отношения к правительству и т.п. Другие таблицы представляюсь сведения о числе населения и названиях деревень каждого участка. Где нужно, автор включает в свое описание и персидские округа, а в заключение дает весьма точное описание пути (itineraire).

“Принимая во внимание, что описанные местности представляют настоящую terra incognita, о которых мы получаем здесь массу официальных данных и статистических таблиц, весьма естественно желать, чтобы книга эта сделалась доступною более обширному кругу, или посредством перевода, или, по крайней мере, подробного извлечения ⁷, потому что трудно допустить, чтобы записки Английского и Русского комиссаров были ведены с такою же полнотою, так как они не могли пользоваться всеми теми источниками, какие были доступны Турецкому комиссару; да к тому же, из этих записок до сих пор ничего не было опубликовано. На сколько я могу судить об этом, на основании чтения других книг, по официальным справкам и по собственному рассмотрению, автор исполнил эту задачу с уменьем и со знанием дела. Все сочинение имеет научное изложение и свободно от старых бабьих сказок и пустой декламации, а равно от фразерства, свойственного туристам, рассказывающим о своих приключениях”.

“Еще и в другом отношении сочинение это заслуживает полного внимания: автор всего менее принадлежит к числу придворных льстецов, пишущих из за жалованья. Он [V] описывает положение пограничных провинций так, как оно есть, не стесняясь ни умершими, ни живыми личностями; он беспощадно открывает истину и рисует перед нами картину бедствий и опустошения, — как нравы древней культуры все более и извращаются благодаря хищническим походам номадов, тирании и произволу наместников и слабости правительства, — картину, из которой европейские путешественники, большею частью, представляют лишь отдельный, слабые черты. Вместе, с тем автор указываешь и на средства, какие должны быть употреблены для того, чтобы вновь поднять благосостояние этих стран и призывает правительство немедленно приступить к делу. Откровенность, с какою паша высказывает свое мнение, делает столько же чести ему, сколько и правительству, которое ничего не исключило из его заметок, а напечатало их вполне”.

Такой отзыв, как о самой книге, так и об авторе ея и даже о самом правительстве, которое, как выражается рецензент, “ничего не исключило из его заметок и напечатало их вполне”, совершенно заслуженный; но д-р Мордман, не бывавший сам на границе, не мог, при поверхностном чтении этого специального сочинения, заметить его недостатков, хотя они, спешу прибавить, несколько не умаляют цены перечисленных им достоинств. Тем не менее, на недостатки эти, обнаружившиеся при подстрочном переводе текста, в интересах той самой неоспоримой пользы, которую книга Хуршида эфенди представляет для науки, я считаю обязанностью указать читателю. Главным образом, они заключаются в небрежности, с которою автор ставил гласные знаки на названиях и подводил итоги в статистических таблицах. Так, названия одной к той же местности, не редко одно вслед за другим, являются в тексте с различными гласными и редкая из выставленных автором сумм перечисляемых тайф, душ, деревень [VI] оказывается соответствующею действительности. Не подлежит, впрочем, сомнению, что значительная часть этого греха должна быть отнесена на счет неряшливости, с которою отлитографирована книга: многие строки написаны едва разборчивым шрифтом, множество букв, гласных знаков, цифр и вовсе не перешли с камня на бумагу, название одной и той же местности нередко является в подлиннике с различными гласными знаками (харакет)... Все это, вместе взятое, может дать понятие о тех затруднениях и недоразумениях, которые должен встретить читатель, не близко знакомый с предметом, при желании воспользоваться, с научною целью, выводами и указаниями автора. Мне, посетившему в одно время с Хуршидом эфенди большую часть описанных им местностей, приготовленному, сверх того, редижированием, для издания в свет, Путевого Журнала покойного генерала Чирикова, веденного в тех же местностях, легче чем кому либо было, при подстрочном переводе “Сияхэт-намэ-и-худуд”, отметить все промахи, все неточности показаний, встречающееся в этом сочинении. Но и тут, не смотря на всю напряженность внимания, я, сознаюсь, не успел вполне достигнуть цели: несколько темнот в таблицах так и остались не разъясненными; в этом случае, я, в переводе моем, везде поставил вопросительные знаки. В моих 600 примечаниях, помещенных в конце перевода, читатель найдет исправления неточностей подлинника, в особенности числовых, объяснение темнот, восточных выражений, слов и недомолвок автора, а также соответствующих годам хиджры годы нашего летосчисления.

После особого толковника наиболее употребленных в книге восточных слов, помещенного вслед за примечаниями к переводу, приложен мною Алфавитный указатель имен и названий, встречающихся в книге. Систему транскрипции этих имен [VII] в названии я удержал ту же самую, которой я считал правильным держаться при составлении такого же указателя к Путевому Журналу Чирикова, со следующим против него нововведением: Находя нашу букву е, в средине слова, не всегда соответствующею восточному произношению, которое, в этом отношении, ни чем не отличается от языков Западной Европы, я пытался, во многих случаях, заменить ее буквою э, на том основании, что восточные жители произносят звук е не так, как мы произносим его на своем языке, а ближе к гортани, и именно как букву э. Например, в словах депо, зелье, лев, не, пень, секта, терт, Турки произнесли бы букву е как французы произносят ее в своих depot, zele, leve, пег, репе, secte, terne. Если в тексте перевода мне и не удалось с последовательностью выдержать, в отношении этой буквы, всю транскрипцию, то в Алфавитном указателе я постарался выправить ее до возможной степени и потом, при отыскивании, по указателю, названий в тексте представляемой книги, я позволю себе предложить читателю обратить внимание на исправление подобного рода, сделанные в самом указателе. В виду же затруднений, которых я не в силах был обойти при разрешении столь сложной задачи, я покорнейше просил бы не приписывать моей оплошности или невнимании не вполне строгую, по отношению к этой букве, выдержанность транскрипции.

При печатании арабскими буквами слов и названий я не выставлял харакетов (гласных знаков) во избежание излишней и без того уже значительной сложности корректурной работы, а главное, во избежание излишних и очень чувствительных типографских расходов. Во всяком случае, принимаю на себя полнейшую ответственность в возможно точном соблюдении, при начертании названий русскими буквами, всех гласных звуковых оттенков подлинника. [VIII]

Наконец, существенно полезным приложением к изданию перевода сочинения Хуршида эфенди, я позволяю себе считать помещенное мною, вслед за этим последним, извлечение из персидской записки о той же границе, представленной персидским пограничным комиссаром, Мушир-эд-доулэ Мирзой Джяафер-ханом своему правительству. Не могу, при этом случае, не высказать глубочайшей признательности нынешнему посланнику е. в. Шаха при нашем Дворе, столь обязательно поставившему меня в возможность обогатить издание наше этим приложением, которое, в географическом отношении, дорисовывает до последней, можно сказать, черты картину персидско-турецкой пограничной полосы.

Нельзя сказать, чтобы перевод этой части издания потребовал менее труда и осмотрительности чем перевод Хуршидовой книги. Записка, как было сказано, рукописная. Экземпляр, бывший у меня в руках, переписан замечательно красивым, но в то же время, очень мелким и очень связным шикестэ, почерком, не всегда удобным для чтения, особенно, собственных имен и названий местностей. Почти постоянное отсутствие гласных знаков, а во многих случаях и диакритических точек и наконец, не всегда тождественная, по небрежности или невежеству переписчика, расстановка их на названиях одной и той же местности, все это вместе потребовало с моей стороны большего напряжения глаз, много терпения, много времени, и все таки несколько мест остались также под сомнением.

М. Гамазов.

С.-Петербург.

12 Апреля 1877 года.

Комментарии

1. Записки Кавк. Отд. Имп. Русск. Геогр. Общ. книжка IX, 1875 г.

2. Ныне Мушир Хуршид-паша.

3. Dr. A. Petermann. Mittheilungen uеber wichtige neue Erforschungen auf dem Gesammtgebiete der Geographie. 1862. стр. 146.

4. Полковник Вильамс получил титул баронета Карсского позже миссии своей на турецко-персидской границе, а именно, в награду за защиту Карса в 1855 г.

5. Так как автор статьи приводит здесь полное содержание краткого предисловия книги, то я счел излишним помещать перевод оного в начале нашего издания.

6. Верховный совет Юстиции.

7. На одном из европейских языков.