ПУТЕВОЙ ЖУРНАЛ

Е. И. ЧИРИКОВА

19. Хузистан и Луристан.

С выписками из Лейарда. [Layard. Description of the province of Khuzistan. Journal of the R. Geographical society. Vol. XVI, pag. 19].

Равнины:

На востоке: Фериден, Базуфт, Чармахаль, Джаналах, Силахур, Буруджирд.

На западе: Мал-эмир, Туль, Сеймарра и Бехбехан.

Реки:

Подле Рам-Хормуза нефтяные источники.

Источники Каруна в горе Зерде (Зердекух). С [89] противоположной стороны, источники Зендеруда или Зойендеруда; их называют Чехель-чешме [сорок источников]. Шах-Аббас хотел соединить обе реки и провести их воду в Исфахан; начал прорывать гору, но не кончил; работу его продолжали, но тоже не кончили. Предприятие это считают едва-ли осуществимым.

Аб-и-Борс, главное верховье Каруна, несколько миль выше Сузианы. Лейард полагает, что Аб-и-Борс образуется на юг от Феллада водами Керсана и Аб-и-Гарин. Аб-и-Борс стремительный поток, проходимый только в одном месте, по дороге из Кам-и-Шаха и Кале-и-Туль, в Дешт (равнине)-и-Борс. Другой приток Каруна Лурр-дехан, вытекает из Яники-сердесир, подле деревни Лурр-дехан, от которой и получает свое название. Он переходим во многих местах и его русло хотя узко, но не глубоко.

Карун, после соединения этих притоков, бежит большой рекой и, пройдя чрез теснину, входит на равнину Сузианы. Лейард нашел Карун переходимым только в одном месте. Река пробегает между безчисленными скалами, в которых она пробила себе ход. На ней, между этих скал, видны развалины великолепного моста, полагают, времен Кайанских; потом река течет между высокими горами, обрамляющими равнину Сузианы (Шушан-сахра) и Андакуб и втекает в Сахра-и-Акили, где она принимает несколько источников, из которых главнейшие: 1) Теллак, выходящий из Кух-и-Кейну. Он пробивается, через Тенг (теснина)-и-Бохаленд [?] и течет у подножия Диз-Малекан в Див-руд; и 2) Аб-и-Шур, большой соленый источник, впадающий в Карун, выше Лали. Притоки эти проходимы в брод, но не во время дождей. Выйдя из теснины, Карун течет по равнине Акили. Обе стороны теснины этой были укреплены двумя замками (б. м. времен Сассанидов), теперь в развалинах; правый называется Кале-и-Рустем; а левый — Кале-и-духтер. В скалах видны высеченные гроты, которые Лейард принимает за гробницы. Подле Кале-и-Рустем видно много фундаментов и [90] следов города. Карун течет по равнине Акили широкою тихою рекою, удобною для судоходства, еслиб не мешали этому пороги и плотина в Шуштере. В этой же равнине отходят от нее многочисленные каналы для поливки полей. Он течет здесь на пространстве около десяти миль, потом прорывается сквозь Кух-и-Феделяк параллельно большой цепи гор. Скалы подымаются из самого ложа реки. Здесь, говорят, была плотина Бенд-и-духтер, но исчезла. По левому берегу проложена с трудом дорога, вероятно в древности. Дорога эта ведет в страну Эли-маис и в Исфахан. Карун раздвояется в Шуштере. Левый рукав Аб-и-Гергер, омывающий, под высоким обрывом, самый город. Небольшие суда предпочитают плыть по этому рукаву, так как русло его глубже, и доходят до дер. Хасан-абад. Течение Гергер около тридцати шести миль. Он проходит чрез остатки очень древнего города. Правый берег Гергера населен племенем Гундузлу. От Бендекиля до Уэйса около тринадцати миль. На правом берегу Каруна живут Арабы Ханефийе. В Ахвазе Карун пробил гряду скал, который, на правом берегу, прерываются на большое пространство, потом показываются опять. В реке видны четыре гряды скал: 1°, развалины замка. Тут проход удобный для больших судов, глубины 9 брас. Ниже, островок, с группою деревьев. Потом, вторая гряда, ниже замка; она пересекает всю реку. В ней большое падение воды и два прохода, правый шире. В обоих около 7 саженей глубины. Вторая гряда и служить основанием плотины. Вероятно, в древности на ней был устроен мост; а теперь стоят мельницы. Третья и четвертая гряды занимают половину реки, следовательно не препятствуют плаванью. Ширина реки в Ахвазе от четверти до пол-мили. Глубина в самую малую воду не менее восьми футов.

По определению англичанина Сельби, Ахваз лежит на 31° 18' 30" с. шир. и около 49° в. долготы. (При поверке Черчилем, это определение оказалось неверным). Исмаилийе, по Сельби, 30° [91] 58' с. шир. и 48° 46' в. долготы. Жители принадлежат к племени Бауи. Исмаилийе лежит от Ахваза в четырнадцати милях на запад. В семи милях на юго-восток от Исмаилийе находится дер. Идрисийе, отсюда в восьми милях на SSW Имам Али-Хюсейн; в десяти милях далее на Восток Рубен-ибни-Якуб. Отсюда в двенадцати милях на Восток искусственный канал, который идет от Джемсийе, по направлению к Феллахийе; от этого города река Карун течет 12 миль SЕ до Хаффара. Река течет, на этом пространстве, по наносной почве и меняет свое русло; но можно всегда найти до двух брас глубины. Есть много древних каналов, из которых, около кута Абдалла, рукав Бехемшир значительного вида, около сорока миль длины. Он удобен для плаванья до самого моря, имея 4 браса глубины и более полу-мили ширины. Общее его направление SSЕ. Вход в него доступен в самую мелкую воду и в весенние отливы, когда он имеет не более трех брас глубины.

Хаффар (от Бехемшира) имеет 3 мили длины; он принимает в себя 3/5 доли воды из Каруна. Хаффар увеличился от свойства грунта и напора приливов из Бехемшира. Хаффар, по глубине своей, может принять суда и корабли всяких размеров. Около Сабле была плотина с целью отвести всю воду в Карун Габана. Построенная шейхом племени Чяб она была уничтожена Керим Ханом, во время нападения его на это племя. Прилив доходит почти до Рубен-ибни-Якуба.

Карун Габана отделяется около пятнадцати миль выше Бехемшира.

Река Диз, соединившись с единственным притоком своим около д. Бахрейн на равнине Буруджирдской, входит в горы, нринимает Белядруд или Баларуд около пяти миль ниже г. Дизфуля. Незначительная летом, она весною превращается в стремительный и опасный поток. Недалеко от этого соединения, Балядруд принимает в себя Соуз-аб [Себз-аб — зеленая река], маленький ручеек, выходящий из источников подле [92] Кале-и-Хаджи-Али, и получает свое название от цвета воды. После того река Дизфуль или Диз круто поворачивает на юго-восток и течет в этом направлении до своего устья. Течение его весьма извилисто; берега очень лесисты. В кустарниках водятся львы и множество других диких зверей. По реке Диз живет большое племя Арабов Али-Кетир [многочисленное], исключая подступов ее к Каруну, где уже начинаются кочевья Ханефиев, расположенных большею частью по берегам этой последней реки. Арабы, пасущие буйволов [Маданы], населяют соседние болота и зависят от Али-Кетиров.

Река Хабур выходит из источников дер. Кале-и-Хаджи-Али. В равнине русло ее узко и глубоко; вода тяжела и течение медленно. Исток ее близок от Керхи. Эти две реки текут параллельно и сближаются около Шуша, в одной мили от Неби Даниель (гробница Пророка Даниила). Потом Хабур постепенно поворачивает к Дизу и впадает в нее в восьми милях, в прямой лиши, а по течению, в двенадцати милях от Бендекиля. Хабур очень удобен для орошения полей. Он разделяется выше Кумата на два рукава, которые, оба, падают отдельно в реку Диз.

Верхний или северный рукав удерживает назваше Хабура, а нижний называется Шаур. В этих местах есть несколько арабских деревень, из которых главная д. Кумат. Возле впадения Хабура в Диз находится развалившаяся дер. Али Хюсейн. Плотины для доливки полей часты на Хабуре. Низменные места очень плодородны, в особенности одно, называемое Аджайреб. В двадцати пяти милях в прямой линии, но течению реки, находится развалина Кале-и-бендер, где через реку тянется гряда скал, и в ней проход, достаточный только для одного судна. Лейард полагает, что это та самая гряда, которая пересекает Карун в Бенд-и-махи-базан [плотина, у которой играет рыба].

Пароход "Ассирия" вышел из Мухаммере в 1842 г. 9 февраля. Воды были высоки и разлив представлял собою [93] озеро. Он прошел от Басры к Ахвазу в 30 часов. В малую воду образуются отмели; главные находятся тотчас после Рубен-ибни-Якуб и Исмаилийе. В Ахвазе пароход пробовал подняться через правый пролет плотины; но хотя все время шел против течения 5 1/4 узлов в час, но в атом месте несколько минут не мог податься вперед и подтянулся уже на канате. Подъем продолжался около часа; четвертая гряда была под водою, имевшею глубины от восьми до десяти фут, и потому пароход прошел без затруднения. От Бендекиля, где берега покрыты ивняком [тамариску мало], "Ассирия" поднялась по главному руслу Каруна до места в семи милях от Шуштера, где гряда скал пересекает реку. До этого места река свободно проходима и пароход может подняться до Шуштерского моста, местные же суда разгружаются у этих порогов.

Пароход затем поднялся без затруднения по р. Диз, до близости Кале-и-бендер, половины дороги до г. Дизфуля, при трех брасах глубины; но здесь река везде судоходна. Против Кале-и-бендер, на реке большой остров и оба рукава пересечены грядою скал; в правом рукаве есть проход в скалах, довольно большой на вид, и во всяком случае достаточный для парохода, который поднялся несколько миль выше этой плотины; но быстрота реки увеличилась и много островов мешают движению парохода; а камни, беспрестанно встречающиеся, увеличивают опасность для судна, если оно сядет на мель. Берега покрыты лесом. Поднимаясь по рукаву Гергер, нашли течение его не быстрым, берега лесистыми и места для рубки топлива удобно расположенными. Обыкновенная глубина 3 браса. Хасан-абад в четырех или пяти милях от Шуштера. Гергер судоходен на 2 мили выше этого последнего места; потом он разделяется на 4 малых рукава, которые, однакож, в свою очередь, проходимы без затруднения. Канал проходит по наносной равнине Чем-шаланли. Здесь течение [94] быстро и в русле множество скал. Успели подняться до Бенд-и-махй-базан. Далее, судно величиною с "Ассирию" не может плыть. Берега Аб-и-Гергер чрезвычайно высоки. В Шуштере падение воды, вдруг, около двадцати футов. Древнее русло его может быть прослежено; нынешнее же русло очень извилисто. Когда в Шуштере прорвало Бенд-Низан, [не Мизан ли?], река оставила свое прежнее течение и устремилась в эту сторону... John Macdonald Kinneir принял Аб-и-Гергер за Карун; местные жители впадают в ту же ошибку; называя при зтом главное русло Штейтой [речкой или малым рукавом реки]; но жители Шуштера и Лурры никогда их не смешивают. Лейард показывает, будто Аб-и-Гергер в древности был проведен из Шуштера прямо в Ахваз. В Бендекиле, при слиянии трех рек, вода трех различных цветов не смешивается: Диз темная, от растительности, Карун красная от почвы, и Гергер белая, как молоко.

Сузан [Сузиана], небольшая долина, окруженная высокими горами и стремнинами. Карун входит в нее чрез узкий проход и выходить из нее в такой же. Развалины там двух периодов: Кайанского и Сассанского. Правый берег реки, при входе ее в долину, с NE, покрыт мили на две безобразными грудами грубых и необтесанных камней. Лурры называют место это Мал-виран [имение в развалинах] и сохраняют предание о существовании здесь большого и знаменитого города, [быть может времен Сассанидов]. Ниже, берега сближаются и очень стесняют реку. По обоим берегам идут очень древние мощения дороги, вероятно современный мосту. Затем, долина снова расширяется и многие искусственные холмы возвышаются на берегах. На правом, подле ручья выходящего из гор, окруженный высокими деревьями, находится мавзолей Пророка Даниила. Это — уважаемое место поклонения Лурров; но самая постройка есть небольшая хижинка из земли. Рыбки, водящиеся в ручье, не считаются священными. [95] Надписей никаких. Говорили, что в двух милях отсюда есть какие-то изображения в пещере, в месте, называемом, Пей-и-рах [т. е. под дорогой]; но Лейард сомневается в их существовании. За этими развалинами [Мал-виран] берега опять стеснены ужасными скалами; мощеная дорога все следует по обоим берегам, и там, где скалы отступают от реки, видны незначительные развалины, из камней грубо обтесанных; Лурры их называют Месджид-и-Сулейман [мечеть Соломона]. Вероятно это те развалины, о которых говорит Роулинсон. Непосредственно далее, развалины прекрасного моста: два устоя выходят из реки, превратившейся здесь в пенистый поток. Две массы каменной кладки упираются в скалы, когда-то сходившиеся в арки, которых теперь и следов нет. Кирпич, из которого мост был построен, обожженный, и похож на тот, который находится в Сассанидских развалинах. Арки могли возвышаться на 100 ф. над рекою. На горах левого берега, называемого Джильджир или Джильвир или Чильвир, быть может Джильд-шир [львиная шкура], находятся развалины времен Сассанидов. О других развалинах в окрестностях не слыхать. Лурр-дехан почитается Луррами за место древней столицы Бахтиари. В книге Нузхет-уль-кулуб, это место называется Ларахан. Оставляя Сузан, Карун приближается к Сузан-сурх-аб [Сузан на красной реке] и Анд-кух.

На Теллаке, которая впадает в реку ниже Андкух, развалина города, называемая Бонейвар. В окрестностях много Сассанских развалин; но главные из них принадлежат новейшему времени и могут быть отнесены к Атабекам. Лурры утверждают, что развалины эти были населены лет 200 тому назад заложниками Бахтиарскими.

В долине Акили видны многочисленные каналы и остатки искусственных курганов глубокой древности. [96]

Аскер-и-Мукрам, развалины в одной мили от Шугатера, [по Абуль-Феда — 8 фарсангов?! см. выше]. Следы развалин на соединении Каруна с Гергером трех периодов: Кайанского, Сассанского и Исламского. Массы кирпичной кладки с горною смолою; тесаные камни с клеймами и гладкие. Плана, по-видимому, никакого нет, также как и названия. На реке Диз развалин не видно. Против Дизфуля, на другом берегу, какой-то фундамент и холмы; мавзолей святого Рубенд, окруженный деревьями и мазанками, — целый квартал; а в одной мили к N Антабулус (Антионолис?). Развалины подле самого Дизфуля и остатки каналов указываются жителями как следы Джонд-и-Шахпур (Кенд-и-Шахпур?) или Джунди-шах-абад с остатками каналов и развалин, называемых жителями Декианус (Дацианус?). Здесь, по преданию, был большой город, древний, с рассказом о семи спящих и их собаках. В развалинах Ихваза можно различить два исторических периода: Сассанский и Мусульманский.

Керха оставляет горы в десяти мплях от реки Диз при входе ее в равнину. Через нее был мост, развалины которого называются Пей-и-пуль [под мостом или устои моста]. Тут же, ниже, река переходима в брод, летом, и всадники обыкновенно тут переправляются; караваны же, по быстроте в этом месте, предпочитают переправляться против развалины

Айван-и-Керха [павильон Керхи], в четырех милях отсюда на ЮЗ. У Айвана река разделяется на 4 рукава, переходимые в брод летом и осенью. В одной мили от берега развалины; множество значительных курганов, усеянных кирпичами, черепками и стеклом; многие из них разрыты; на вершине одного Сассанские развалины. Ниже Айвана, берег очень лесист и река могла бы быть проходима судами, не глубоко сидящими в воде. Керха когда-то была отброшена от своего русла прорывом плотины, которую потом, а именно 1842 году, Манучер хан Мутемид-эд-доуле — хотел починить; но внезапная [97] прибыль воды ему помешала. Лейард поднимался по Керхе в 1841 г. на десяти милях от ее устья и встретил множество малых рукавов, через которые пароход мог бы пройти, но с большим затруднением. Было время, когда суда из Шатт-эль-араба поднимались по Керхе до Хаувизы. Выше этого города, воды Керхи славятся своею чистотою; ниже, принимает в себя болотистые воды. Главный исток ее

Джеррахи, в горах, на СВ от Бехбехана, мимо которого она извивается в четырех милях. Каналом, проведенным в город, Джеррахи снабжает его водою и наполняет резервуары и фонтаны. До соединения своего с Аб-и-ааля. Джерахи носит название Курдистанской реки. Пройдя гряду низких песчаных возвышенностей, она вступает в равнину Рам-Хормуз, где соединяется с Аб-и-Ромуз или Румуз (сокращенное Хормуз), большим потоком, образованным соединенными водами Аб-и-ааля и Аб-и-зерд. Эта река, на карте Киннейра, названа Кук-Хан-Кенд. Аб-и-ааля выходит из гор Мунгач подле Калят-ааля, местопребывания начальника Бахмехй. Оставляя высокую полосу, река проходит через небольшую плодоносную долину Мейдавуд. На ее берегах находятся многие развалины городов и деревень эпохи Сассанидов. На юг, близко реки, развалины, называемые Келят-абад [большое селение], Кале-и-гебр, Таузенг, Силесах. Оставляя Мейдавуд, Аб-и-ааля проходит через небольшие возвышенности, земляные и гипсовые, идушие параллельно большой цепи. Здесь Аб-и-ааля соединяется с Аб-и-зердом. Далее, она проходит через долину Рам-Хормуз и, принимая назваше Аб-и-Ромуз, впадает в реку Кюрдистан. Аб-и-зерд выходит близ г. Мутач, возле дер. Малахай проходит чрез грозную теснину, через Абул-Аббас. в равнину Баг-и-мелик. В Абуль-Аббасе значительные развалины, состоящие из грубо обтесанных камней, соединенных цементом. В Баг-и-мелик большие развалины Манджаник, принадлежащие, вместе с другими в соседстве, по мнению Лейарда, к [98] эпохе Атабеков и частью Сассанидов. Эти последние состоят из множества комнат со сводами и похожи на Каср-и-Ширин и Ширван. Горка, с которой соединяется предание об Аврааме и Немвроде, составляет часть последующих холмов, расположенных параллельно реке. В равнине Баг-и-мелик, к Аб-и-зерду присоединяется ручеек, выходящий из Кале-и-Тус или Тус-Таиби. Эта земляная крепостца, местопребывание начальника Бахтиари, построена на вершине большой высоты, окруженной многими мелкими возвышениями. Во время постройки этой крепости, нашли комнату со сводом и гроб с костями, меч, шлем и множество медалей Александра Великого. Выходя из этой равнины, Аб-и-зерд прорывается чрез обрывистый ряд гипсовых и земляных возвышений и соединяется с Аб-и-ааля. Вода ее чрезвычайно прозрачна летом и осенью. Приняв в себя Аб-и-Ромуз, р. Кюрдистан берет название Джеррахи и течет уже широкою и глубокою рекою, непереходимою в брод ни в какое время года. В этой части своего течения она была по берегам усеяна деревьями, принадлежавшими шейху Чябов; но в набег Мутамида они были уничтожены. В Феллахийе река питает множество каналов: Нахр-Буси впадает в Хоур-Муса. Канал, проходящий по городу Феллахийе (или Дорак), очень древний; он был углублен и исправлен недавно шейхом Чябов, и работники, при этом, нашли в земле древний якорь. В двенадцати милях выше города, развалины старого Дорака. Берега Кюрдистана покрыты лесом; а после соединения его с Аб-и-ааля, кустарник прекращается. Лейарду сказали, что на Кюрдистане есть значительные развалины, называемые Кале-и-Аб-и-Аргун (Арджан и Аржан), перед входом в равнину Бех-бехана в одном дне подле Дех-и-дешта (принадлежат Сассанидам!); а после входа в равнину, река протекает по древнему городу Сассанидов Арджан или Аржан, в 4 мил. к NE от Бехбехана. Развалины примечательного моста на берегу и только видны остатки строений. Вся окрестность покрыта кирпичами. [99] Развалины древнего города Рам-Хормуза, в трех милях от реки, воды которой были проведены большими каналами.

Река Xиндиян или Зохра составляется водами двух больших водотечей: Аб-и-шур [горькая] и Аб-и-ширин [пресная], вытекающих из гор Мамасени. Они соединяются в двух фарсангах от развалины Зейтун, подле знаменитой горной крепостцы Гуль-и-гуляб [роза и розовая вода]. Хиндиян содержит значительное количество воды, но, разделяясь в Зейтуне на многие ветви, становится легко проходимою в брод, и впадает в море, в немногих милях от дер. Хиндиян. До этой деревни река проходима для малых судов. Правая часть деревни принадлежим шейху Чябов, а левая правителю Бехбехана.

Река Тыб выходит из горы Кух-кевер через узкое и стремительное ущелье, потом проходит чрез небольшое возвышение из конгломератов, между которыми развалины Сассанской эпохи из камней грубо обтесанных и соединенных цементом; Лурры называют их просто Калат [укрепленный город или замок]. Русло реки здесь широко; но летом и зимой высыхает, так что вода едва доходить до брюха лошади. Вдоль берегов тянутся значительные возвышения. Калат лежит в трех днях от Дизфуля N 60 W. Вода верхней части Тыба хороша и чиста, после гор она мутна и на вкус неприятна. Оставив малое возвышение, река входит в равнину Дех-и-Лурран, где она получает название Тыб; а до того места называется Мейма. Затем, она пробивается чрез небольшую цепь возвышенностей из песчаника и втекает в обширную равнину Арабистана. В четырех милях от этой цепи, на реке лежит деревня Баять. Отсюда течение ее почти S 30 Е до места в двадцати милях от Тигра, где поворачивает вдруг, бежит к возвышенностям и скоро теряется в разливах Хоур-Тыб. Течение этой реки, кажется, было неизвестно и ее смешивают с рекою Хадд; но между ними нет ничего общего, кроме того, что обе теряются в одних и тех же разливах. Милях [100] в одиннадцати от реки значительные развалины Тыба, называемый обыкновенно Чахридж [Чехриз или Кехриз — колодцы]. Река когда-то видимо проходила через город. Подле этих развалин нет воды, кроме резервуаров, весною наполняющихся дождевою водою. Развалины состоят из больших холмов, неправильно разбросанных и окруженных четыреугольною стеною. Высота самого большого от тридцати до сорока футов; покрыты кирпичом, черепками и стеклом. Вне стен многочисленные группы холмов; кирпичи, одни жженные, другие нет; тесаных камней нет тоже; ни резьбы, ни надписей; страна к N и NЕ совершенная пустыня.

Река Деваридж (или Дувейридж) составлена двумя водотоками, выходящими из гор, обитаемых обыкновенно Луррами колена Сегвенд. Западный или верхний рукав Луррами называется Ав-данан (или Аб-и-данан). На берегах ее, как скоро она оставляет горы, многочисленные развалины (фундаменты, обломки и пр.), называемый Тел-Езид [курган Езидов]; а к N от них другие, называемые Мешаб. Оба потока соединяются в нижней части небольшой развалины Петек. В этой равнине виден курган и многие горки. Предание местное видит в них остатки древнего большого города. Равнина Петек к северу от Дизфуля. Деваридж теперь прокладывает себе дорогу сквозь высоты песчаника и после поворотов на равнине, где с нею соединяется небольшой ручей, называемый Бу-греб, теряется в разливах, также как и Тыб. Это подтверждает свидетельство древних географов, что разливы Тигра и Керхи составляли большое озеро, и теперь, когда дожди падают в горах, более ста миль можно проплыть на судах из Халда в Хаувизу, — с того времени как прорвались плотины Хаувизы. На восток от Тигра значительная впадина и русло Тигра выше мест, заливаемых его водами в тех местах, где они образуют озера; болота эти увеличиваются с каждым годом — и только малая часть вод Тигра доходит до соединения с Ефратом. [101]

Вот главные реки Хузистана.

Далее же на север, речка Ченгуле, речки Бедраи, Мендели, со многими другими водотоками, или скорей, горными потоками, высыхающими летом, иные совершенно, часто глубокими и непроходимыми в брод в дождливое время. Все эти воды вытекают из гор Лурристана.

Река Мендели почти вся расходится на поливки полей в самом городе и становится малым ручейком. На берегах реки Ченгуле, близ места, где она выходить из высот, капитан Grant и Fotheringham были убиты Кельб-Али-ханом.

Река Бедраи известна под названием Кунжитун-чем. Пройдя через два городка, Бедрай и Джесан, и соединяясь с Ченгуле, она берет название Уади, (река) и впадает в Тигр под Абу-Ханзиром [место, изобилующее свиньями, кабанами].

Все эти реки, летом и осенью, содержать очень мало воды; весною и зимою Уади очень большая река. Здесь подымается знаменитая горка Бедраи с великолепными [?!] вавилонскими развалинами Акер. Между Бедраи и Мендели, Лейард нашел три протока: Аб-и-Кезаб [соленая вода], Аб-и-Терзак и Тельх-аб [горькая]. Ему сказали, что они соединяются с рекою Мендели. На Терзаке есть небольшие холмы развалин, которые дают свое название реке.

Горы:

Равнина возвышается постепенно. Верхняя часть Лерани или Леруни производит мало хлебных зерен, кроме пшеницы. Эта равнина имеет, на восток, ряд холмов из песчаника, обрывистых к западу, и мало возвышена в сравнении с равниною Зейтуна. На востоке от Зейтуна, другая цепь обрывистых холмов, которые на западе незаметно соединяются с равниною Бех-бехана и составляют собою собственно высоты Зейтуна; они изрыты множеством потоков, пересекающих и портящих дороги, находящийся с западной стороны. Равнина Бехбеханская состоит [102] из наносной земли и создана, можно сказать, для обработки; весною она покрыта цветами. За нею возвышаются зубцы большого хребта, посреди которого есть небольшие плодородные долины, как напр. Дешт-и-дехат, Тенг-и-Таки, Тенг-и-Солак. Их западные стороны гораздо обрывистее восточных и равнина Баиль более ста фарсангов ниже Ирака или Джебаля, начала плато центральной Азии. Равнины к северу от Персидского залива, также как и на восток от Тигра, видимо состоят из наносной земли и заметно вдавлены (deprimes). Зимою это пространство непроходимо для караванов; оно малообитаемо и имеет очень немного следов развалин и каналов. Возвышения, обрамляющие с востока равнину Зейтун, соединяются с возвышенностями того же имени и направляются к северо-западу. Близ дер. Кальф-абад есть возвышенности, замечательные тем, что извергают огонь подобно Керкукским. Горы прерываются рекою Джеррахи и показываются вновь близ Ахваза, потом исчезают и появляются за Каруном в пяти милях, исчезают снова недалеко от Керхи и показываются на западе от этой реки, где жители знают их под названием Бенд-и-бузурган; приближаясь к большому хребту, соединяются с первою цепью параллельно невысоким холмам из песчаника, у подножия Кух-кевер, где невидимому оканчиваются и конечно не могут быть начертаны на юг от Мендели.

Равнина Рам-Хормуз начинается от малых высот, которые тянутся под прямым углом от большой цепи до цепи Зейтун, идет к Каруну и отделяет Бехбехан от Рам-Хормуза. Равнина эта имеет богатую наносную почву, годную для риса, фруктовых деревьев и пр. Здесь остатки больших каналов, деревень и пр. Берега Каруна называются здесь Мазихбену. [?] На восток от Рам-Хормуза есть высоты, земля и гипс, известные под различными названиями; Бахтиари называют их Хиач; а места, против которых они находятся: Хиач Ромуз, Хиач-Мейдавуд (известные своими нефтяными источниками и колодцем горной смолы). Западная сторона этих высот обрывиста. К востоку они спускаются, [103] постепенно, малыми равнинами и долинами, и более сжаты, неправильнее и живописнее большой цепи. К югу от Аб-и-ааля и между Рам-Хормузом и Бехбеханом горы эти имеют вид плато. Тут находится много развалин деревень, замков и горных крепостей; почти все носят печать эпохи Сассанидов. Перейдя их и следуя по Аб-ааля, входишь в богатую долину Мейдавуд, где по остаткам деревень видно, что край был населен густо. Вверх по Аб-и-ааля, где она стесняется большою цепью, деревушка Калат-ааля. Далее подымается высокая цепь Ман-гешт. За низкими высотами, на запад от Мейдавуда, небольшая, но плодоносная равнина Шатену у подошвы Мангешта. На северо-западе от Мангешта, следуя по ручью, впадающему в Аб-и-серд, проходя по узкой теснине в большой цепи, входишь в веселую долину Малахай густо заросшую огромным орешником. Далее большая цепь Мангешта. Оставляя Баг-и-мелик на северо-западе, малая гряда высот отделяется от низкой цепи песчаника и, через нее спускается в равнину Туль. Она состоит из богатой наносной почвы, удобной для посева хлеба. Она граничить, к северу Мангештом, а к западу низкою цепью высот, которые отделяют ее от Галагана. Возвращаясь в Рам-Хормуз и начиная от нефтяных источников, чрез небольшие возвышенности, входишь в равнину Тоуле или Тайле, которая тянется в одном, почти беспрерывном направлении до окрестностей Шуштера, принимая однако же, смотря по округам, различные названия. Малые части хребта часто отделяются и составляют границы пастбищ. На северо-западе от Тоуле находится маленькая равнина Хар-и-шютюр-зар [место, где растет верблюжья колючка]. За нею Гюл (или Гель)-джирд (Гюрджирд). На северо-западе от этой, малая равнина Шеккер-аб [сладкая река], за которою находится богатый округ Еверей (изобилующий конаром, jujude). Эта равнина отделяется от Бейтавендской низким хребтом песчаных высот. [104]

С вершины гор Мангешт страна представляется океаном поломанных возвышенностей; равнины трудно различить, так они малы. По ту сторону этого хаоса высот, долина Рам-Хормуз представляется непрерывною плоскостью до самого Шатт-эль-араба... Вид восхитительный.

Во всей описанной местности множество развалин городов и деревень; все одной эпохи, но редкие из них известны под каким нибудь названием и вообще они не очень замечательны — состоят из камня или простого цемента, низки и со сводами.

Оставив Тайле, мы переходим небольшую гряду возвышенностей песчаника и, перейдя по узкой тропе, достигаем до известковых высот Асмари, значительно поднимающихся над окрестностями и известных тем, что в чащах леса, которым они обросли, водятся дикие звери. Лес состоит из дубняка (балут). За Асмари узкая и обрывистая долина, известная под одним названием с возвышенностями. Здесь кочуют Лурры племени Чахар-ленг-и-Сахуни. Много развалин Сассанской эпохи. По словам Лурров, их до 300 палаток. В соседних скалах много пещер; говорили, на западной оконечности Асмари есть одна с изображениями и надписями (?). За этой долиной подымаются безобразные группы высот, обросших дубом. За ними к NЕ равнина Галаган. По последним высотам проходит древняя мощеная дорога. Пройдя по живописной долине Мердефиль и выйдя из Галагана, чрез небольшой тенг, входишь в равнину Мал-эмир. Этот вход был некогда защищен двумя укреплениями, чрезвычайно прочной постройки; развалины видны. Они окружены множеством холмов и фундаментов. Близ Галагана, развалины позднейшей эпохи, относимые Луррами к Атабекам. Там есть Кале-и-Атабеган, крепостца, в которой один из принцев этой династии, по преданиям, выдержал осаду и погиб. Также есть Чешме-и-Атабеган и Пул-и-Атабеган [источник и мост Атабегов][105] и много преданий об этой династии. Возвышенности, отделяющая Галаган, составляют продолжение небольшой гряды, параллельной с большою цепью NЕ от Кале-и-Тель [Туль?].

Мал-эмир есть может быть замечательнейшее место в Бахтиарских горах. Со всех сторон обрывистые скалы подымаются почти перпендикулярно над равниною, которая на Е разделяется на две части грядою известковых возвышенностей, отходящих от Мангешта. На восточной оконечности ее развалины очень древнего города: возвышенная сопка (тепе); напоминает остатки укрепленного места, окруженного многими меньшими холмами; видны остатки моста. Лейард относит все к эпохе Кайанской. Местное предание говорит, что вся равнина была занята городом, где жил владетель этих гор, отчего и называется княжеским владинием (Мал-эмир). Лурры рассказывали Дейарду о подземных ходах и чудные предания о некоторых из холмов, присовокупляя, что в них находят много золотых и серебреных монет; но сам Лейард не нашел ни одной. Их употребляют Луррские женщины на украшения. Рассказывают также, что их последний владетель Хасан-хан нашел здесь большой клад. В четырех местах развалин есть изображение, из которых три Кайанской, а одно Сассанской эпохи. Замечательнейшие из них в Кале-и-Фероун, маленьком тенге к N от развалин, на отколе горы, месте, вероятно, какого нибудь строешя, быть может, алтаря. Развалины Кайанской эпохи занимают 5 отдельных мест; фигур всего 340. Главная группа высечена барельефом в левой скале при входе в тенг, высоко, но доступно. На большой плоскости 10 фигур, пересеченных длинною гвоздеобразною надписью, совершенно сохранившеюся. Главная фигура занимает почти середину и вероятно изображает жреца; он одет в широкую одежду, спускающуюся до лодыжек, богато украшенную и с бахромою; борода в кудрях спускается к груди, на которой сложены руки. [106]

В одном месте, на одежде его видны 5 строк гвоздеобразных надписей, вероятно с именем и званием изображенной особы; несколько строк такой же надписи на полах одежды. Лицо этой и других фигур испорчены с намерением. Фигура эта имеет до 4 футов вышины. За нею, две поменьше, одна над другою: верхняя 1 фут 4 дюйма, нижняя 1 фут 7 дюймов вышины. Первая одета в короткую тунику, а на нижней одежда спускается в беспорядке до пят; в правой руке лук. Вторая фигура имеет украшенную одежду до пят, с поясом; руки и борода как у большой средней. Перед главною стоят 7 меньших: 3 верхние держат музыкальные инструменты; на них долгополые платья и пояс: первая держит квадратный инструмент, до того поломанный, что нельзя определить его; вторая — также квадратный инструмент со струнами, несколько похожий на нынешний сантур Персиян [цымбалы]; третья держит арфу особенного устройства. На ней струны от нижнего ключа снова подымаются в сторону и составляют с основанием инструмента треугольник; эта фигура имеет 1 фут 3 дюйма. Ниже этих трех, стоит одна в короткой тунике и держит в руках горного козла (пазен) с расходящимися рогами... Под нею изображены три головы горных баранов. Сзади их, одно над другим, лежат три мертвые животные, изображающие, кажется, кабанов, но они очень искажены. Все эти фигуры 9 дюймов вышиною. Ниже их 3 фигуры в 10 дюймов вышиною. На них долгополые туники; они приносят жертвы. Две из них подводят животное, вероятно быка, к алтарю, над которым третья простирает руки. На каждой из них гвоздеобразные надписи, без связи с большою, но вероятно говорят об имени и звании особы. Главная надпись, из двадцати четырех строк связного письма, проходит не прерываясь фигурами, и в иных местах видна на складках их платья. Длина всего этого изображения 5 футов 6 дюймов, а [107] вышина 4 фута. Скала далеко выдается над ними и защищает от стихий; оттого и надпись сохранилась; рисунок смел и исполнение изящно (относительно). Вообще работы эпохи Кайанской превосходят Сассанские. В самом проходе большой треугольный камень, покрытый изображениями. Главный фасад имеет фигуру в 6 футов 10 дюймов вышиною; она потерпела от стихий и черты фигуры едва видны; вероятно она изображает жреца, священнодействующего или молящегося; руки воздеты. Долгополая туника его перепоясана. За нею 4 ряда меньших фигур в 1 фут 10 дюймов вышины, также с воздетыми руками. Первый ряд содержит 19 фигур; передняя несколько повыше прочих. Два последующих ряда имеют 16; а последний 19 фигур. Под главною фигурою, кажется, должны находиться 4 бюста; но они так искажены, что их едва можно различить. Впереди ее 3 ряда меньших фигур с воздетыми руками, в первом ряду 2 фигуры, во втором 3 фигуры и в третьем 4 фигуры одинаковой вышины с прочими мелкими. На втором фасе камня фигура в 6 футов 5 дюймов вышины стоит со сложенными на груди руками. Черты лица и всего тела очень искажены. Впереди два ряда мелких фигур, подобных фигурам первого фаса. В первом ряду 7 фигур, во втором 9. За большою фигурою 3 ряда мелких: в первом ряду 13 фигур, во втором 14 и в третьем 18 фигур. Третий фас весь покрыт мелкими фигурами, все они со сложенными и поднятыми руками, как бы в молитве. Другой отдельный камень в этом тенге имеет изображение фигуры в 6 футов 4 дюйма вышины. Это старец с длинною бородою; черты его сохранились лучше, чем на других фигурах; туника его спускается ниже колен, руки его воздеты, но не сложены; указательные пальцы протянуты. Головной убор замечателен и кажется сходен с головным убором фигуры на Шикафт-и-Сулейман [пещера Соломонова], описание которой следует ниже. Сзади этой фигуры стоят 4 [108] меньших 1 фута 3 дюймов вышины. Их рельеф плосок и почти сглажен. На них долгополые одежды; руки их; кажется, сложены на груди. Впереди большой фигуры есть остатки фигуры или знака, но до того искаженных, что невозможно их определить.

Далеко, на противоположной стороне от описанного места, на скале стоят 113 фигур, большею частью с воздетыми руками, похожие на вышеописанные мелкие фигуры. На одном углу скалы 5 рядов фигур. В верхнем изображен монарх на троне. Над ним и около него, стоят его придворные. Они так сглажены, что их трудно различить. Во втором ряду 6 фигур; обращены лицом к другим четырем. Первая фигура, кажется, держит лук; некоторые как будто со связанными руками. Остальные 3 ряда почти одинаковы со второю. Фигура, стоящая по правую сторону всех этих рядов, приложила правую руку к лицу; локоть ее согнут под прямым углом; она имеет 1 фут 7 дюймов вышины. Под царем видны 2 фигуры. Возле них большая фигура, очень стертая, со сложенными поднятыми руками, подобно большой фигуре на треугольном камне, только что описанном. На одном камне, при входе в тенг, видна фигура в 7 футов вышиною; руки ее воздеты; пальцы устремлены вверх. Справа, 9 фигур, из которых 2 двух футов вышиною. Под большою фигурою 4 других, 2 фута 10 дюймов вышины. Эти изображения, провидимому, принадлежат к самой древней эпохе и показались Лейарду старее всех других, виденных им в Персии.

С этой же стороны долины к Е. есть небольшой отдел изображений близ развалин имам-заде, называемого Шах-сувар [царь верхом]. Натуральный скат горы, составивший очень высокий откос, Лурры, принимающие его за сделанный руками человеческими, относят к Гебрам. Доступ к нему труден. На нем высоко виден барельеф, состоящий из шести [109] фигур, провидимому Кайанской эпохи. Монарх сидит на троне и впереди 5 пленных со связанными руками. Фигура эта имеет около 2 футов вышины и так стерлась от влияния стихий, что ее трудно различить; место под изображением вероятно когда-то было занято надписью, от которой теперь и следов не осталось. У Лурров есть много преданий относительно этого места. Они рассказывают про какого-то имама, приехавшего верхом на черной лошади в эту часть равнины, от, чего и название ее [?]; они каждый год закалывают здесь в жертву овцу. Лейард полагает, что это предание относится ко временам до-имамов.

На южной стороне равнины Мал-эмир, в узком тенге, есть обширная пещера. (Это описание совершенно отличается от описания майора Роулинсона, который не посещал места, но описывал по рассказам Бахтиаров). В этой пещере есть углубление, по обеим сторонам которого изображены две фигуры; с правой стороны одна в длинном платье; руки ее, кажется, сложены на груди, на которую спускается кудрявая борода, и головной убор такой, как у жрецов магов; он, кажется, состоит из шапки, надетой плотно на голову и выступающей двойною складкою над лбом. Руки левой фигуры сложены и воздеты в молитвенном положении; туника его до колен; головной убор такой же, как у первой фигуры. Обе фигуры гораздо выше роста человека; рисунок и пропорции очень хороши. Надпись, почти совершенно сохранившаяся, видна слева правой фигуры. Она состоит из тридцати шести строк связного гвоздеобразного письма. Слева левой фигуры, вероятно, также была надпись; но она смыта совершенно водою, проточившеюся в скале. На одеждах фигур есть также отрывки надписей.

На противоположной стороне пещеры, высоко на скале, есть два изображения: первая из них заключает 2 большие и 3 малые фигуры. Первая слева не больше половины вышины [110] больших фигур; она вероятно изображает ребенка; руки сложены на груди и одежда ее до пят. Вторая фигура, около четырех футов вышины, изображает старца с длинной бородой; руки его воздеты; пальцы подняты как у фигур, описанных в Кале-и-Фароун; одежда его до колен; шапка особенного рода, с наушниками и козырьком. Вторая фигура в такой же позиции и такой же шапке; руки ее сложены на груди. Четвертая фигура такого же вида как и первая, с руками, сложенными на груди, и одеждою до колен. Пятая, вероятно, изображает женщину; руки ее подняты; один палец вытянут; одежда до полу; на голове нечто вроде мешка, падает на спину. Второй отдел состоите из трех фигур: первая, с руками, сложенными на груди, с туникой до колен и с головным убором, похожим на убор малой фигуры первого отдела. На складках одежды этих трех фигур как будто бы есть остатки гвоздеобразных надписей. Мы не могли дойти до них и рассмотреть надписи. Фигуры имеют около четырех фут вышины; рельефы хороши и высечка смела и хорошо выполнена.

В конце тенга есть развалины здания из обделанного камня, которое, кажется, должно было быть огнепоклонническим храмом. При входе в тенг есть другие развалины зданий. Эти остатки вероятно принадлежат к Сассанской эпохе, хотя отдел изображений, без всякого сомнении, Кайанского времени.

На север, от равнины, к ее западной оконечности, в тенге, называемом Хунг, Лейард открыл Сассанское изображение. Оно гораздо ниже по исполнению изображений в Шикафт-и-Сулейман или Кале-и-Фароун и состоит из пяти фигур немногим меньше человеческого роста. Четыре из них изображают, провидимому, Персиян Сассанской эпохи; пятая ясно — римлянина или грека. Главная фигура находится в середине и больше других; она, вероятно, изображает Сассанского монарха; его густые волосы разом определяют эпоху этого изображения; [111] туника спускается до колен; широкие панталоны волнуются около ног; по левую его сторону стоят три прислужника, так же одетые, со сложенными на груди руками; на правой стороне. всадник; одежда этой фигуры и убранство лошади явно указывают в нем греко-римлянина; головной убор состоит из круглой шапки или шлема (похож на убор, который пешеходцы носили в средних веках), вероятно и этот также был железный. Сзади шлема волнуется лента. Пропорции лошади сравнительно превосходят пропорции всадника и лучшего рисунка и исполнения; голова хорошо сохранена; раскрашенную узду и поводья очень легко можно различить; всадник подъезжает к средней фигуре; но кажется она скорее ей равная, чем подчиненная или пленная; поэтому нельзя допустить сомнения, чтоб фигура эта изображала императора Валериана. За всадником, можно думать, была шестая фигура; но она совершенно сглажена. В самом деле, все эти изображения до того искажены, что Лейард с трудом мог сделать их очерки. Это изображение на отдельном отрывке скалы.

В равнине Мал-эмир находятся разные Сассанские развалины, с остатками небольших каналов и высохших ложбин. Она теперь худо орошена; несколько источников выбиваются у подножия скал, и ручей мутной воды пробегает по средине главных курганов. Восточная оконечность равнины, во время весны и зимы, заливается водою, да и вся она, после зимних дождей, иногда бывает залита, потому что горные потоки не имеют из нее исхода. Там есть ручеек, пробегающий, сквозь узкий тенг, в Галаган; но он часто высыхает. (Майор Роулинсон замечает, что весьма вероятно мост Джирзад находится здесь; но проход слишком узок и поток слишком незначителен, чтобы когда нибудь оказалась нужда в сооружении такой огромной постройки, какою, повидимому, был этот мост. Сверх того, в тенге нет таких развалин, какие описаны майором Роулинсоном). [112]

При малейшних смутах, в этих горах трудно проезжать, так как они находятся на границах Динаруна. И вообще это дикое и беспокойное племя было всегда причиною небезопасности этого края. Пользуясь даже покровительством Мухаммед Тагы-хана Лейард был ограблен на Джильджирдских высотах, проездом из Мал-эмира в Сузан. Высокая мостовая проходила некогда через эту равнину. Лейард означал ее в некоторых местах.

Каравансерай, находящийся на западе от Мал-эмира, в развалинах. Следующая станция, как можно еще и теперь означить, между Шуштером и восточной стороной этой высокой цепи гор, находится у подошвы высот близ Борса, где видны развалины большого каравансерая. Лурры приписывают постройку этой дороги Атабекам; но ясно, что она древнее.

Перейдя цепь гор, называемых Джильджирд или Чиливирь, мы находим долину Сузан, уже описанную выше. Из Мал-эмира, по этим горам, проходят три пути, которые все обрывисты и опасны. На восток от Сузана, подымаются высокие горы Тауа-довере, где, как сказали Лейарду, находятся изображения; но он сомневается в их существовании. К Е. от Тауа-довере лежит Борс за большою цепью Мунгешта.

Возвращаясь в равнину Рам-Хормуз, к западной оконечности, обыкновенно называемой Маза-бенан, мы находим продолжение низких возвышенностей, идущих параллельно большой цепи от Бехбехана, и оканчивающихся возвышенностями близ Шуштера. Здесь, однакоже, они выше северо-восточной оконечности Рам-Хормуза и часто подымаются очень высокими вершинами, как напр. Тель-хайат. Эти возвышенности проходимы только по чрезвычайно трудным протокам, большею частью пешеходами. К Е. находится равнина Гергир, в которой видны развалины древнего города Сассанов. К северо-востоку от Гергира (или Герджира) лежит равнина Бейтавенд. К северо-востоку от Бейтавенда идет другая отрасль гипсовых возвышенностей, которая, [113] отходя от главной гряды, близ Герджира, соединяется с Шуштерскими высотами близ Акили. Перейдя эти высоты, известные обыкновенно под названием Турки-диз, мы спускаемся в небольшую равнину, поросшую конаром, в которой находится равнина Месджид-и-Сулейман.

Описание этих равнине, данное майором Роулинсоном по рассказам Лурров, чрезвычайно подстрекало любопытство Лейарда. Место, их окружающее, говорит он, очень дико и я тщетно старался добраться до них! Наконец Лейард посетил их в 1841 г., воспользовавшись безлюдностью в горах. Он часто слышал о надписи, о которой Лурры говорили, что она необыкновенно длинная и высечена на мраморной глыбе. Лейард нашел однако, что этой надписи вовсе не существует и что развалины, хотя быть может и древние, но вовсе незамечательны. Они состоят из высокой платформы, на которой виден фундамента здания, несколько широких и больших ступеней лестницы, построенной из больших грубо-высеченных камней, ведут к ней. Ступени хорошо сохранились, хотя камни не соединены гипсом.

Замечательно, что во всем Хузистане нет развалин, с которыми бы соединены были замечательные предания. Всегда, когда Лейард говорил о них с Бахтиарами, они рассказывали ему необыкновеннейшие истории, в которых имена Сулеймана, Али, Рустема и Шахпура перемешаны были между собою самым странным образом.

На юг от Месджид-и-Сулейман, в долине Кала, есть развалина, повидимому, Сассанской эпохи. Близ Кала есть смоляной источник. К сев. от Месджида небольшая долина, называемая Гермайе [горячий ключ] или Чешме-и-Али. К северо-востоку страна чрезвычайно гориста и мало населена; она простирается до Каруна. К NNE от Шуштера, гора Феделяк, продолжение той же самой гряды известняка. Сквозь эти горы река пробивает свой путь, оставив возвышенности. К западу от Каруна, эта цепь оканчивается обрывистою известковою скалою, нависшею над городом. [114]

За нею простирается обширная равнина между Шуштером и Дизфулем.

К северо-востоку от Кух-и-Феделяк лежит описанная выше плодородная равнина Акили с богатым наносным грунтом, около 10 миль в ширину, к северо-востоку от которой мы находим небольшие высоты песчаника, продолжение Турки-диз. За ними, у подошвы самой высокой гряды известняка, лежит Джуйджери, где находятся развалины деревни, и как говорили Лейарду, надписи и изображении... (Лица, говорившие ему об этом, заслуживают веры, и потому он не сомневается в достоверности их показании; на рассказы же Лурров мало можно полагаться. По вышесказанному описанию, Лейард полагает, что надписи эти клинчатые).

Перейдя гряду известняка, мы подходим к Каруну, за которым простирается обширная равнина, упирающаяся в высоты Ахваза и Хоувизы. Прямо к северу поднялась небольшая возвышенность, составляющая, как замечено прежде, окончание Кух-и-Феделяк. За нею лежит равнина, отделенная от Акили Каруном, на правом берегу которого лежит тут Джелекан, около восьми миль от Шуштера и двенадцати от Готвенда. Две мили к N от Готвенда, там, где река выходит из возвышенностей, начинается продолжение большой цепи. За нею возникают беспрерывные цени гор до Зерде-Куха. Перед выходом в равнину, Карун бежит от 10 до 80° Е. К северу от Кале-и-Рустем с ним соединяется небольшой соленый ручей, вдоль которого, на небольшом расстоянии, идет дорога к Диз Малекану и Исфахану.

Высоты к NE содержат в себе множество кышлаков (зимних кочевий) илиатов (племен) Дурак [быть может Ду-рег, двух жил, двух корней в смешении] и Бейдарвенд. Высоты эти известны под назвашем Гияч [быть может Хияч?]. Каждая часть, ложбина, равнина, долина имеют особые названия. По направлению к NE мы спускаемся в узкую рытвину, прорытую [115] небольшим ручьем Зивен, который однакоже часто обращается в быстрый и непереходимый поток. Поднявшись на обрывистые высоты, мы приходим в Лоли, небольшую равнину. За нею, в том же направлении, большой поток Сеур [быть может Суер?] или Шувераб падает в Карун. Небольшие высоты отделяют его от красивой долины, называемой Дере-и-шах [царская долина]. На юго-восток от Дере-и-шах находится диз Джяфер-кули-хана, описанный выше.

Дере-и-шах от равнины Диз отделяется крутою грядою высота, называемых Кух-и-хяфт-рахан [гора о семи дорогах] и рекою Таллак. К югу от Диза подымается гора Кух-и-Сяри; к северу Кух-и-Одеин и Кух Джирва. К N от Диза, почти в трех милях, находится развалина Бенавари; к NE развалины Андаку. У Лурров есть предание, что в этой равнине существовал некогда город (Андака?). Продолжая по направлению к NE, мы проходим сквозь Тет-и-Шилле и поднимаемся на высокую и обрывистую гору Деллян. За нею лежит небольшая, но любопытная равнина Шимбар. К северо-западу продолжение Кух-и-Деллян называется Монар.

Равнина Шимбар почти треугольная, в 4 мили шириною от N к S, и около того же от Е к W. Грунт ее богатый нанос, орошенный ручьями, стекающими с обрывистых и необыкновенно высоких гор, окружающих ее со всех сторон почти в перпендикулярном к ней направлении. Есть предание, что Шимбар был озером и что Филомерз, видя безопасность этого местоположения и богатство земли, решился пробить в горах проход и осушить равнину. Таким образом канал начался в южном углу, где горы вдруг понижаются и потому сравнительно низки. Он проходит иногда в глубине скалы, а иногда и подземным ходом, имеющим около двадцати фут вышины, почти столько же ширины и около четверти мили длины (походит на Сювейдийский или Селевкийский в Антиохии). Лурры называют место это Пул-и-нигин [мост кольца] и имеют относительно его [116] много преданий (Песня о Филомерзе, вожде неверных, перед которым стоит 1100 золотых мечей: "Он прорыл кольцеобразный проход").

К северу от Пул-и-Нигин, но к западной стороне равнины виден Тен-и-бутан [ущелье кумиров]. Кумиры эти составляют двенадцать фигур на большом отделе и одну на малом. Все Сасанской эпохи. Они изображены очень высоко и почти не доступны. Незнакомые с местностью никогда бы не могли найти их. Несколько лета тому назад на них наткнулся охотник, преследовавший дичь. Эти изображения находятся в небольшом углублении, окруженном пропастями. Скалы были пробиты довольно глубоко; фигуры очень искажены, так что Лейард не мог сделать и рисунка. 9 фигур в большом отделе, 6 футов вышины; 3 фигуры 2 фута и 3 дюйма вышины. Первая с левой стороны держит в левой руке палицу или меч; правая рука приложена к его боку под прямым углом; головной убор его Сассанский; украшения, обыкновенно бывающие на фигурах того времени. Видны теперь-(подобные украшения можно видеть в Так-и-Бустане). Вторая фигура, вероятно, изображает женщину, так как ее платье спускается до пят; правая рука простерта и касается плеча первой фигуры. На голове ее также украшения, соединяющийся с украшениями первой фигуры. Между этими двумя фигурами есть изображение, но столь грубо и дурно иссеченное, что оно почти все истерлось. Лейард с большим трудом мог различить несколько букв, похожих на Зендские и Пехлевийские. Третья фигура одинакова с первою; четвертая — со второю; пятая же фигура совершенно сходна с четвертою, плеча которой касается протянутая рука ее; шестая одинакова с первою; седьмая, касаясь рукою плеча шестой, одинакова со второю. Восьмая одинакова с первою; девятая, с рукою, касающеюся плеча восьмой, со второю фигурою; у первой из трех следующих фигур руки подняты; рука второй фигуры лежит на плече первой; руки же третьей — на плече второй.

[117] В небольшом расстоянии от этих фигур, вокруг выдавшейся скалы, на подобном же отделе, находится фигура трех футов и двух дюймов вышиною, очень искаженная; правая рука ее простерта; левая, под прямым углом, уперлась в бок; одежда спускается до пят.

Равнина Шимбар состоит из богатой наносной почвы; кустарник так густ, что трудно пройти. В кустарнике скрывается множество медведей и кабанов. Между, деревьями, гранатовые, фиговые; и также виноградной лозы; ветви последних вьются около высоких деревьев. Илиаты собирают в этой долине богатую жатву плодов. Лурры уверяют, что здешние деревья росли в саду, принадлежавшем городу, который был расположен в долине. Остатки фундаментов и зданий ясно обозначаются здесь и вероятно принадлежат Сассанской эпохе. Лурры уверяли Лейарда, что около Тенг-и-Нигин есть большая надпись; но он не нашел ее; даже по его возвращении оттуда, они все-таки уверяли, что там есть утес, покрытый надписями, которых он не заметил. К северу от Шимбара поднимается высокая гора Лала-Котек, и Лейарду говорили, что около деревни, на ней находящейся, два года тому назад нашли изображеше. К северо-востоку от Лала находится Чилян, к северо-востоку от которого стоить высокая гора Кейну; а с нее спускаешься в лесистую равнину Базуфт, изобилующую развалинами Сассанских деревень. Базуфт отделяется от округа Чахар-Махала и Исфахана горою Зерде и горою Ренг [цвет или краска, черная], в которой находятся источники Каруна.

Возвратились на то место, где Карун выбегает из гор на равнину, в которой находится знаменитая Диз-Мендизан (Миян Дизан) — [занимающий середину укрепленных замков], а за ним подымается высокий утес Селендж и острая вершина Дере-и-Зерде и Сехниан. Между ними и равниною находится гористая область Сер-дешт [главная равнина или начало равнины]. [118]

Равнина между Шуштером и Дизфулем имеет богатую наносную почву, очень удобную для ячменя и пшеницы, но она теперь худо орошена. Остатки древних каналов и водопроводов видны и теперь, и множество курганов свидетельствуют о деревнях и городах, здесь некогда существовавших. Вся эта страна видимо была некогда обработана.

Шуштер лежит S 53 Е от Дизфуля. В двух фарсангах или семи милях от последнего города лежит деревня Шах-абад, окруженная беспорядочным множеством курганов, усеянных обломками кирпича, черепков и др. Главная группа их заключается в четыреугольнике из небольших курганов, около одной мили длиною и полмили шириною. Около Шах-абада находятся деревни Шалгей и Сикоманси [?]. Почти на полдороге между Шуштером и Дизфулем находится деревня Кунак, около четырех фарсангов или четырнадцати миль от Шуштера. На западе находится Дех-и-ноу [новая деревня], около нее видна замечательная тепе, очень древняя. К западу от Кунака очень большая и замечательная тепе Чагамиш [Джига-миш, горка диких баранов?]. Она, повидимому, сложена вся из земли. Лейард не нашел на ней никаких обломков кирпичей или черепков. Он не посещал страны к северо-востоку от Дизфуля и не начертил течения реки, протекающей через этот город. Около места, где река выходить из гор, находится знаменитая Диз-и-шахи [царская крепостца]. Отсюда река часто называется Шатт-эль-диз. Окрестности Дизфуля хорошо населены и равнина между этой рекой и Керхой полна деревнями. Здесь растет индиго, обрабатываемое в Хузистане, и деревья апельсинные и лимонные находят для себя удобный грунт. Деревни Бонавар, Бонавар-Назир, Тук, Кале-и-Назир, Хаджи-Али, на правой стороне реки, и Аббас-абад, Забе и Зауийе, на левой, известии своими садами и богатыми пашнями.

Описав, таким образом, страну, населенную Бахтиарами, Лейард приводит названия мест где по подробным показаниям [119] Лурров, находятся надписи и изображения, но которых ему самому не удалось посетить. 1) Тоуве-дове-ре; существование надписи и изображения сомнительно. 2) Асмари, надписи и изображения. 3) Кале-и-ааля, пещеры Амод-биль, [быть может Амуд-и-Бель, столб Бела?], с изображениями, которые, судя по описанию, должны быть Сассанские. Есть и другие в горах; но доступ к ним труден. Лейард думает, что без особенной помощи, попытки посетить эти изображения сопряжены бы были с величайшими опасностями. Он был очень знакомь с старшиною Бахмехи, к владениям которого они принадлежат, и сам был близко, но не успел посетить их. Племя Бахмехи, не исключая и старшины их, вероломны и жестоки до чрезвычайности. 4) Тенг Та-солак, близ Бехбехана, с Сассанскими изображениями. 5) Серхуни близ Мейдавуда, надписи, сомнительные. 6) Калат-арабат, близ реки Хормуза, надписи, сомнительные. 7) Месджид-и-каля-и-гара, надписи, сомнительные. 8) Джуйджери, выше Акили; надписи. 9) Лала-котек, надписи и изображения. 10) Пул-и-Нигин (или Негин), надписи, сомнительные. 11) Пей-и-рах, близ Сузан, изображения, сомнительные.

Высоты Хамрина как бы оканчиваются к сиверу от Мендели. Отсюда, до самого Тигра, простирается сплошная степь. Высоты, которые, отходят от Мендели к юго-востоку до соединения их с Кух Кевер, составляют часть большой цепи известняка. Параллельно к горе Кевер, составляя, так сказать, часть этих гор, идут легкие и сжатия высоты песчаника-продолжение вышеописанной малой гряды. Они оканчиваются однакож отвесно с горою Кевер в Мохсен-ноу (Мохсен-абад) или продолжаются весьма легкими волнами до реки Бедраи, где исчезают последние следы их.

Страна между Бедраи и Мендели, простирающаяся на 35 миль, совершенно плоская. Она населена кочевыми частями Бени-Лам и караваны часто подвергаются там большим опасностями. Около восьми миль S 20 W от Бедраи, находится большая деревня [120] Джесан; а в четырех, N 80 Е, Зорбатийе. Эти 3 места славятся своими пальмовыми рощами и почва их удобна для апельсинных и лимонных деревьев. Страна производить всевозможное зерно, хлопчатую бумагу и пр. Но подверженная частым нападениям арабов, она мало обрабатывается.

Между Бедраи и Кух Кевер лежит равнина Мохсен-ноу, в которой виден развалившийся земляной форт Сейфи, некогда принадлежавший начальнику Фейли. Племя это однакоже спускается редко в равнину, занимаемую Бени-Ламами. [NB] Легкое волнение к юго-западу равнин Мохсен-ноу и Кунжитен-ноу принимается за границу между владениями Турецкими и Персидскими.

Тигр подходит на 20 миль к горе Кевер и с вершины этой горы Лейард начертил повороты его на очень большом пространстве. Кух Кевер видна с реки и незнакомые с страною принимают его часто за Хамрин, с которым гора эта не имеет никакого сообщения, они совершенно розны между собою в геологическом отношении. Лейард часто слышал, что высоты Ахваза составляют продолжение Хамринской цепи; но из вышеприведенного описания можно видеть, что это не так. Правда, что они одинаковой формации, и что все высоты и горы, в этой части земного шара, имеют общее направление к востоку; но название Хамрин, провидимому, местное и следовательно не может быть придано высотам Ахваза, также как название гор Ревандыз (или Равендуз) к Мангешту, которому они служат продолжением.

Гора, называемая Кевер, есть одна из высочайших и величественнейших изо всего хребта. Она пересечена многими красивыми долинами и хорошо снабжена источниками. Большая часть известняка, из которого она составлена, наполнена окаменелостями. Между этими высотами и Тигром, в нижней части его течения, есть, как уже было сказано выше, огромное болото, к NE от которого подымается небольшая гряда песчаника, а через него бежит Тыб или [?] Доваридж; к NE от этих высота находится [121] равнина Петек, разделенная к SE невысокою грядою от огромной равнины Дешт-и-Аббас, на которой разбросано много древних курганов. Эта равнина также отделена к SE легкою волною земли от Айван-и-Керха. Эта равнина к NE имеет невысокий, но чрезвычайно обрывистый хребет известняка и конгломерата, около которого бежит Керха. Страна эта вся ныне необитаема, исключая и которых кочевых Арабов племени Бени-Лам; но в ней живут предания о бывшем ее благоденствии и множестве городов.

Посреди племен Али-Кетир и Ханефи можно проехать безопасно, если они не в войне между собою; но в землях этих племен путешественники подвержены нападению разбойничьих шаек Бени-Ламов и Бороуи, Кух-Гелу и Мамасени. Чябы не опасны, но Бауи мошенники; Дилфамы и Сильсиле (Фейли) не внушают доверия и даже покровительство их шейхов не очень важно. Лейард думает, что путешественнику нечего бояться посещения Али-хана, Хайдер-хана и Ахмед-хана [3 брата, владетели Кух Кевер]. Майор Роулинсон однакоже противного мнения.

Развалины Сеймарра или Ширвана могут быть посещены безопасно в летние месяцы с помощью Али-хана, Мехмед-хана или местных начальников Лурристана. Между Шуштером и Бехбеханом дороги безопасны для караванов. В Бахтиарские горы не следует входить без рекомендательных писем к их старшинам; такими письмами легко запасаться от Шуштерских старшин, имеющих с ними сношения. Хяфт-ленгам меньше можно доверять, чем Чахар-ленгам. Динарунам вовсе доверять нельзя. Лейард советует вообще путешественникам не иметь при себе вещей, возбуждающих жадность. [122]

20. От Мунгерре до Хуррем-абада.

Через вершину горы Чавуни, Пир-и-Мар, гору Кель-и-сефид, р. Энар-руд, вершину Кух-и-гирд, долины Тайн, Кявгун, Дад-абад и Хуррем-абад.

Выступили 25-го августа 1850 г.

Из Мунгерре в Хуррем-абад ведут две дороги: Первая, около притоков Беляд-руда труднее, но короче; мы пошли по ней. Вторая, левая, длиннее и несколько лучше, через Курки и Хане-и-Насир. Между этими двумя путями есть пешеходная тропинка, по ужасным крутям и стремнинам, на вершину Чавуни, под которой расположен участок Фарзевенд, разделенный пропастью от горы Асфалон, подымающейся посреди этого хаоса высокою, отдельною и живописною массою. Тропинка эта с вершины Чавуни спускается в урочище Рег-и-сурх [красная жила], на левую дорогу. Самая возвышенная точка Чавуни, на которой стояла палатка английского астронома лейтенанта Гласкота, 8,300 футов над поверхностью Мухаммере. До этой точки, от кочевья комиссий в Мунгерре, около четырех часов ходьбы. Еще левее левой дороги можно выехать из Мунгерре, через Килаб, на караванную дорогу из Дизфуля в Хуррем-абад чрез Хюсейнийе.

Из Мунгерре мы шли два часа по Дизфульской дороге и не доходя знакомого уже нам привала Сер-дерьа, в живописном ущелье, свернули влево, остановились у источника прекрасной воды, образующего небольшой пруд. Дюрювенд, так называется этот привал, до которого всего пути 2 часа 15 мин. Под водоемом гранатовый сад.

Вода источника исчезает под землею, между скалами, потом, ниже, опять показывается и опять исчезает, направляясь в ущелье Сер-дерьа и таким образом несет свою дань речке Килаб. [123]

26 Августа. От Дюрювенда мы пошли влево, оставя дорогу в Сер-дерьа. Вправо у нас была и теперь, и множество курганов свидетельствуют о деревнях и городах, здесь некогда существовавших. Вся эта глубокая долина, обрамленная скалами Барик-аб [тонкая или узкая речка], влево от горы Асфалон и вершины Чавуни. Шли 2 часа 40 мин. до долины Текаль, небольшой, глубокой, возвышенной, окруженной слева скалами Чавуни. Источники Аб-и-Карра; внизу, глубокая долина. В ней, под горою, деревня Дирикевендов, с сорока семействами жителей. Сзади ее ущелье Тен-и-зердавер. Отсюда видно возвышенное плато Гюль-зерд [желтые цветы] и на нем Шахзаде-Ахмед [гробница, посещаемая поклонниками]; но ее не видно. Одна часть колена Папи служит хранителями этой гробницы.

27 Августа. От Текаля, в 1 часе 45 мин. источниики Рег-и-сурх. Действительно, в горах видно много красной (Сурх) охры и кусочков красного песчаника, похожего на точильный камень. Здесь отделяется горная тропинка на Кух-и-би-аб [безводная гора], яйлаки Дирикевендов. Сюда можно тоже прямо спуститься из Мунгерре, через вершину Чавуни; направо Кух-и-би-аб; налево огромная, отвесные скалы Чавуни; на них видна палатка Гласкота. В глубокой лощине, между этими двумя горами, посевы рису. В Кух-и-би-аб, вправо, большая пещера, наружное отверстие которой имеет замечательную форму. Лурры говорят, что внутри ничего нет. Переход в 4 1/2 часа весьма трудный и едва ли возможный для больших вьюков.

Пай-берд или вернее Пей-перт [под мостом или около моста. Мост по луррски перт, пурт или пырт]. Небольшая долину с небогатым водою источником. Вьюки шли по этой дороге. 13 1/2 часов, т.е. 9 час. долее нас. У половины вьючного скота в караване сорваны были подковы.

Пир-и-Мар, от Пай-перта 2 часа 15 мин. ходу. Этот имам-заде, [как называют гробницы угодников], по обыкновению, с кеглеобразным белым куполом имеет [124] четыреугольный притвор из невысокой ограды [Пир по персидски старик, старина, дедушка, угодник; Мар — змея, и потому Пир-и-Мар: угодник со змеею, вероятно приручивший к себе змею или несколько змей, кормившие их, а быть может это был псил, которых в Персии такое множество]. В самой гробнице первая комната пустая; в стене узкий, извилистый темный проход, вероятно к самому, гробу, которого мы не посещали. В дворике несколько могил; камни их с надписями из корана и грубое изображение человека с ружьем, приставленным у ноги. На карнизике низкого входа наложены, в виде приношений, окаменелости и правильной фигуры камешки, и между ними окаменелая [?] черепаха, кристаллы, кварц и пр. Есть предание, что угодник лечит от ужаленья змий; потомки его будто бы хранят у себя лезвие меча своего предка и исцеляют укушенных, раскалив лезвие это до красна. Но местные Лурры сказали, что из предков покойного между ними нет никого и меча они не знают; но что укушенные приходят сюда на поклонение и разными приношениями, в роде тех, которые мы видели там, и молитвами надеются получить исцеление. Долина Пир-и-Мар прелестна. Подле имам-заде старые буковые деревья и источник. Больная красные полосы в крутях гор, из охры и красного песчаника, не прерывались во весь переходе. Отсюда большой подъем на Кель-и-сефид [белый шпиц]; но дорога глаже нежели при подъеме на Рег-и-сурх. С этой вершины прекрасный вид на горы; он обнимает Кух-и-би-аб, Чавуни, (который у Роулинсона назван Мунгерре), Кирки, Кух Кевер и вправо хребет Хер-гуш, буквально-ослиные уши, форму которых быть может напоминают какие нибудь два шпица [Впрочем, Хер-гуш по персидски значит заяц]. Потом очень длинный спуск спирально около пика Кель-и-сефид к речке Энар-руд [гранатовая речка]. Здесь мы провели ночь, пройдя от Пай-берда всего 3 часа 40 мин. Соленый ручей, о [125] котором упоминает Роулинсон, исчез года два тому назад; но, по показанию Лурров, в окрестных горах много соленых источников. В речке много рыбы, похожей на карпов; также каракатицы. Берега обставлены серебристыми ивами, которых мы видели во множестве по дороге из Бушира в Персеполис; ягода на них также ароматная; но их не едят, и только женщины носят вместо бус. Иву эту Лурры называют мельхеб. Есть еще здесь деревья, похожие на нашу черемуху. Ягоды благовонны, кислы и немножко вяжут; вид их чечевицеобразный, а название носят у Лурров - кулен. Потом, деревья с ягодами круглыми в виде вишни, но гораздо меньше их; косточки внутри двойные, как в кофе; вкус довольно приятный, кислосладкий. Дерево это называли кирдж [впрочем, так как два последние названия в записках перемешаны, то пришлось бы на месте справиться, которое из упомянутых двух деревьев кулен, и которое кирдж]. Женщины любят лакомиться и теми и другими из этих двух родов ягод. Подобные мы видели в Фарсе. Есть и мастичное дерево, которое Лурры называют унаб (jujube), но плод, который не может быть у потреблен в пищу, имеет особую форму, представляя собою листочки с красными загибами по краям как бы в виде пирожков, начиненных семечками. Мастика светлая, как очищенный клей. Повыше, в долине — бук, у Лурров слывущий под названием балут [у Турок и у Персиян балут — дуб]; жители из желудей пекут хлеб. Около речки, в скалах, много слюды, большими глыбами, и алебастра; обтачиваемый горною водою, он, по местам, принимает подобие капельников. Также, местами, в этом переходе зелено-голубоватого цвета россыпи, как будто свинцовая, серебристая или медная руда.

29 Августа. Дневка. Часть каравана ходила за фуражом вниз по реке Энар-руд, в деревню или летнее кочевье, часах в пяти от лагеря и влево от предстоявшей нам [126] дороги, — к племенам Джудеки и Чигини. Река Энар-руд, сливаясь с другими ручьями, составляет реку Зал. При слиянии этом лежит упомянутый Хане-и-Насир. Мы не нашли упоминаемой Роулинсоном р. Аспяд. Быть может, речка эта, очевидно выходящая из Кель-и-сефид (эспид или сипид) [белая], иссякла по времени года.

30 Августа. Дорога повернула от Энар-руда, по ручью вверх. Шли по нем и по другому ручью, все вдоль воды, которую пересекли через 40 мин. Долина узкая и прелестная; растительность чрезвычайно богатая: гранатовые, грушевые деревья, грецкий орех, олеандр, дикий виноград, серебреная ива, унаб и другие наполняют ее по всем направлениям.

Через 2 часа 30 минут от ночлега, мы пришли на вершину Кух-и-гирд, по местному произношению джирд [круглая]. В ущелье виден имам-заде. Вид с вершины обширный на все южные горы. Кух Кевер, и между нею и Курки, в тумане, равнина Сузианы (Шушан), Чавуни и даже раскинутая на Кух-и-би-аб палатка астронома комиссии Гласкота и др. Внизу, в долине, выходит дорога через Кале-и-Насир-хан и Курки, в Килаб. От ночлега до самой вершины Кух-и-джирд непрерывный подъем.

Все упомянутые здесь долины, где мы ночевали, Лурры считают за кышлак [гермесир]; иногда доходило до нас ощущение теплого ветра.

Спуск в долину Таин. Шли всего 4 ч. 15 м. На этом переходе, кроме бука, мы встречали грушу, дикий горький миндаль, какое-то хвойное дерево. Тайн Лурры уже считают за яйлак [сердесир]. Протекающая здесь речка того же имени впадает в Керху, близ Кух Кевер. По предатю местному, в долину эту приходил и овладел ею Хатем Тай, [знаменитый родоначальник племени Тай, прославившийся своими богатствами и своей щедростью], — и построил здесь дворец о девяти окнах. [127]

31 Августа. Долина расширяется; на горке, посреди ее имам-заде Захмеддин-Уэйс. Внутри гипсовые гробы. Подле, на полу, плита с арабскими надписями; снаружи также несколько гипсовых гробниц особенной формы. Вид с этой горы прелестный. Долина идет до Кале-и-Насир-хан, которой однакож не видно. В ней, по выходе из Килаба, представилось первое лагерное место, достаточное для целого корпуса и самая долина может служить местом сражения для двух дивизий. Речка Таин протекает вдоль ее. Дорога свернула с долины вправо в горы и через 2 ч. мы пришли в Кявгун, узкую долину, не много не доходя до которой нашли прекрасную соль, кристаллизовавшуюся из источника, мелкозернистую, белую, чистую, образовавшуюся в почкообразных глыбах.

По долине Кявгун протекает речка того же названия. В сорока минутах расстояния, выше по речке, пройдя местность Седеран [три двери], находятся, в левых скалах, пещеры Кале-и-Кявгун. Сперва представляются отвесные скалы, саженей до пятидесяти высоты; на вершине их видны следы развалин, а около двух третей высоты, несколько четыреугольных углублений, снизу кажущихся подобием окон без рам. Мы поднялась туда за нашими проводниками Луррами, по тропинке, вьющейся на окраинах скал над пропастями; потом представился всход, в 45°, между двух стен скал, но очень скользкий и трудный, по причине мелких камешков, вырывавшихся из под ног. На верхнем конце этого всхода, на правой стороне упомянутой скалы, на высоте двух ростов человека, находится четвертое отверстие для входа в пещеры и против него слева, грубая арка, выходящая на пропасть по речке. Поднявшись с большим трудом до отверстия, и то с помощью Лурров и подставок из дерева, входишь в правильную комнату со сводом, высеченную в скале. Длина ее 8 шагов, ширина 6. В задней половине сделано углубление, на несколько аршин ниже пола, во всю длину комнаты, в виде погребка, и хотя покрышки нет, но видны выемки в [128] скале, куда вкладывались брусья для верхней настилки. Отсюда входишь в другую комнату, с окном на пропасть, и в третью угольную маленькую, в виде башенки с бойницами. Из средней комнаты надо подняться аршина на 2 в четвертую комнату, служащую как бы переходом во второй этаж; но туда приходятся взлезать на отвесную высоту в два роста человека; на лево, род площадки со сводом и отверстием на пропасть, а на право подымаешься в ряд комнат второго этажа. Для помощи, на полу второго этажа положено молодое дерево и вершина его выдвинута так, что можно, подымаясь, ухватиться за него рукою; а для противовеса на противоположный конец дерева навалены камни. Став на плечи одного Лурра и ухватись рукою за конец дерева, а другою за руку Лурра, взобравшегося туда прежде, с трудом каждый из нас поднялся во второй этаж. Там 4 комнаты, очень хорошо высеченные и с местом для разведения огня; копоть от дыма еще видна; по середине, зал шагов в 16 длины, а потом комнаты, почти все с окнами и бойницами, так что жилье очень хорошо освещено. Отсюда переходишь в третий этаж, сперва по приступкам, потом по карнизу, не более как в 1/2 аршина ширины, а с него, наружная стенка из скалы, очень тонкая, почти вся обвалилась в пропасть; так что, при этом переходе, висишь над бездною. Этот ряд третьего этажа также состоит из четырех комнат, повидимому внутренних, потому что в стенах видны небольшая ниши; а сзади всего, низкая комната со сводом, как бы кладовая. И так, всех комнат 12; сообщения с вершиною скалы нет, по крайней мере так утверждали Лурры — и в самом деле не видно нигде возможности туда подняться. По толкам проводников, пещера эта современна Рустему. В прежнее время проходила в него вода из горного ключа и вероятно погребок в первой комнате служил водоемом; но теперь воды нет.

На спрос наш, есть ли в окрестных горах еще такие пещеры, Лурры отвечали, что близко нет, а есть еще лучшие в [129] Кух-и-Карун, в пике Кучки, высочайшей из окружающих ее гор и лежащей при выходе реки Диз из гор. Не этот ли пик виден из Дизфуля? Надо заметить, что реку Карун Лурры называют Куран [или Курен, как называют ее и Персияне].

По свидетельству проводников, горы между Дизфулем и Хуррем-абадом, по всем дорогам, доступны и проходимы зимою; реки и ручьи покрываются льдом; а снега не глубоки; это время их охоты; в горах этих водится много медведей, барсов, коз, диких баранов, зайцев, есть гиены и волки.

Возвратясь из пещеры, мы присутствовали в лагере- при пляске Лурров: два рожка, нечто в роде волынки, и двусторонний барабан. Пляска таже, что у Греков, древнейших и новейших [хорос, ныне ромейка], несколько человек, сплетясь руками, двигались в хороводе; крайний, с платком в руке, который он кружит в воздухе, служит вожаком. Вожак Луррского хоровода был их тушмал [старшина] Дараб, старший из двенадцати братьев [землевладельцев Дирикевендских]. [Дараб — Дарий]. Сначала, пляска шла плавно, тихо, важно; но мало помалу ритм музыки учащался; пляска шла живее и живее и разгорелась до очень выразительных движений, хлопанья в ладоши, присядки, вскрикиваний; зажжены были костры, и эта сатурналия, посреди дикой декорации горной природы Лурристана, получила весьма своеобразный и живописный характер. Даже визгливый и шумный аккомпанемент, дробившиеся и подхватываемый горным эхом, был не лишен дикой прелести. Ночь подвигалась между тем незаметно; костры потухали, плясуны, после трех или четырех часовой беспрерывной работы, утомились и наконец все затихло; плясуны обратились в стражей нашего бивака и вскоре луна поднялась на чистом небе над заснувшими европейцами. Ночь однакож не прошла без тревоги; забрались воришки; но не дремали и сторожа наши, спугнули молодцов во время, и продолжали около тлевших костров напевать тихим хором какую-то родную мелодию, напомнившую некоторым из нас хор [130] из Гугенотов, — Англичанам же, в особенности, какую-то горную шотландскую песню.

1 Сентября. Поднявшись на гору, мы вышли на высокую долину Дад-абад, по которой струится небольшая жилка воды. Здесь может быть довольно места для лагеря целой бригады. Далее, та же долина еще возвышается, покрыта буковым лесом и получает тут название Шур-аб, по соленому ключу, там бьющему. Горы, на которые подымаешься и до самого спуска в Хурремабадскую равнину, называются Беби. Вправо видна большая вершина горы Тав, с которой сбегают три источника. Общее же назваше группы гор, между Кух-и-джирд и Беби есть Хештад-Пехлу [восемьдесят сторон, боков]. У Роулинсона она названа Хефтад-Пехлу? (70 сторон). Один подъем и один спуск были очень трудны. С северного склона Беби открылась равнина и город Хуррем-абад, или точнее, его цитадель на отдельной скале, до которой отсюда 4 часа. Спуск с вершины требует полтора часа езды. Влево тянется, между склоном двух гор, возвышенная, узкая долина, служащая яйлаком колену Динарвенд, которые частью поселились около Хуррем-абада.

Равнина Хурремабадская составилась из двух долин: одна из них направляется с северо-запада на юго-восток и носит название Курре-гах [Куре — жеребенок, степная лошадь, гах — место]; другая, в перпендикулярном к ней направлении, с юга на север, собственно называется Хурремабадскою; в ней лежит город и получает свое начало река, которая оттуда поворачивает на долину Курре-гах; ширина долины Хурремабадской, против города, полтора часа; мы шли по ней, после спуска с гор, около трех четвертей часа и остановились на ночлег возле полуразрушенной деревни; жители расположены были в так называемых чардаках [чардак, чар-так шалаш: чар, сокр. чехар, по персидски четыре; так — свод]; тут проведена канавка для орошения полей; несколько [131] тенистых деревьев стоят около воды. Характер гор, начиная с северного склона, к долине Курре-гах, изменяется: лесу почти нет, так же как и на горах, окружающих Хуррем-абад; скалы совершенно обнажены; только в долине Хурремабадской и выше, по реке, видна богатая растительность и сады.

По долине же Курре-гах видны кое-где группы деревьев; влево видна высокая цепь Кух-и-сефид, по южному склону которой, вдоль Курре-гах, бежит караванная дорога в Дизфуль. От нее, по направлению к Дизфулю, отделяется влево дорога, через Кале-и-Насир-хан, Курки и Килаб. Около северного склона Кух-и-сефид идет дорога из Хуррем-абада в Керманшах; можно туда же проехать и с южной дороги, но с большим трудом. От ночлега ехали 50 м. до устья Хурремабадской долины. Здесь лежит посредине отдельная горка, начинаются сады вдоль по реке и видны разбросанные остатки развалин прежнего города. Примечательны: минарет кирпичный, круглый, высокий, и подле платформа-место бывшей мечети и отдельно стоящий четыреугольный камень с куфическою надписью; камень имеет около пяти аршин вышины, и десяти четвертей в двух боках, лицевом, к дороге, и заднем, к горам; боковые стороны по восьми четвертей. Надпись, в нижней части, состоит из шести строк на больших боках, и по четыре на малых; она несколько повреждена и для отчетливого разбора затруднительна. Камень или утвержден на подножии, или составляет с ним одно целое, — трудно различить, потому что подножие почти все засыпано хрящем. Камень, по наружному виду, серый гранит и не полирован; но на небольшом изломе его он похож на черный ружейный кремень.

Отсюда четверть часа езды до крепости и мост через р. Хуррем-абад. Всего же шли от ночлега 2 часа. [132]

21. Пиш-и-кух.

Показания тушмала племени Дирикевенд, Дараба.

Пиш-и-кух [предгорье] населен следующими племенами и коленами:

А. Баля-гириве (значит верховное, старшее племя), Б. Амеле, В. Силесиле, Г. Дильфан и Д. Хуррем-абад.

А. Баля-гириве подразделяется на следующие колена:

1) Дирикевенд, 2) Байранавенд, 3) Баджульвенд (в их же составе Сегвенды), 4) Саки, 5) Папи, 6) Джудеки, 7) Рашню, 8) Мунсорем [или Мумасерем] составляет класс просторабочих: амеледжат, 9) Мекан-и-Али, 10) Мутемид.

Самые сильные из них Байранавенды в соединении с Баджульвендами.

Б. Амеле подразделяется на следующие:

1) Чигини, 2) Кушки, 3) Ферраш, 4) Зиведар, 5) Кемальвенд (в Осуне), 6) Зеруни, 7) Пир-Хайат, 8) Широувенд, 9) Амерои, 10) Гермеи, 11) Катырчи, 12) Кюрд-Элмаси, 13) Хасан, 14) Гоудери, 15) Сейковенд.

Всех, с мелкими подразделениями, 60 колен. Из них самое воровское Чигини.

В. Силесиле подразделяется на следующая:

1) Хасанавенд, 2) Туркошевенд и 3) Куливенд.

Бали-гириве и Амеле во вражде с племенами Силесиле и Дильфан. Когда Мухаммед-Али-мирза, быв правителем Лурристана, пригласил к себе тушмалов Пиш-и-куха на совещание, то хотел дать предпочтение и первое место Баля-гиривейцам, как старшему колену по документам. Но прочие тушмалы протестовали и не хотели войти в зал, пока [133] принц не приказал открыть в одно время обе боковые двери, в которые и вошли разом владельцы всех колен.

Яйлаки (сердесиры).

Баля-гириве: Таин, Кух-и-гцрд, Кабгун или Кявгун, Кедир, Дад-абад, Тоф или Тав, Джемам-кель, Хяштад пехлу, Роперк [Рах-и-перк — трудная дорога], Тахт-и-Саад, Кус, Энар-руд.

Джудеки: Аб-и-серд, Африне, Халидикер (там же и Кале-и-Насир), Чуле-гуль, Чимишк, Лянгун, Рейхан, Газаль, Серсенг.

Решню: Той.

Папи: Сурам, Кешвар, Ляляре, Пешм, Чинарекуль, Гирит, Тарси, Лириади.

Саки: Эзна, Абестун, Касун, Мамель-вазеля.

Байранавенд и Баджульвенд: Хоррус, тоже Хурру: по северной стороне Хуррем-абада (славится между всеми яйлаками).

Силесиле: Алиштер, лучший из всех яйлаков Лурристана, исключая Хурру.

Дильфан или Дильфун: Хаве.

Амеледжат: Мишенан.

Амеле: Вальм (вместе с Чигини) и Мишенан, между Хурру и Алиштером.

Кышлаки (гермесиры).

Баля-гириве: Мутерре, Курки, Эннорик, Киляб, Резза.

Джудеки: Тахта-чин.

Решию: Пир-и-мар.

Саки: Все высоты, около Хурремабада; на левой стороне речки Килаб, а по правой Дирикевенд. [134]

Силесиле: Седмарра, Джайдер, Пуль-и-Гамишан, Гульгуль-вашийу [?] Чулегуль, Сернек.

Дильфан: Тархан, Рудбар, Эскур, Кух-дешт.

Колена Мекан-Али и Мутемид кочуют везде и особых яйлаков и кышлаков не имеют.

Тушмал значите владелец; все тушмалы имеют равные права и ни один из них другим не повелевает; все они пользуются титлом хана.

По словам тушмала Дараб-хана, Фейли есть общее название Лурров Пиш-и-куха и Пушт-и-куха [т. е. предгорья и загорья]. Но по объяснению Джехангира, сына и помощника Сулейман-хана, правителя трех провинций, только одни Пушт-и-кухцы, составляюсь племя Фейли. Это же самое подтвердил шахзаде Ардешир-мирза, правитель, дядя шаха.

22. От Хуррем-абада до Буруджирда.

Через долину Дех-и-пир и Хурру.

Хуррем-абад [обитель радости] принадлежит Лурристану, т.е. горной части области, находящейся под управлением Сулейман-хана, тогда как Хузистан и Арабистан составляет степную ее часть. Общего же, одного названия этой области нет. Ардешир-мирза номинальный правитель этой области; но действительная власть в руках военачальника Сулеймана.

Мы видели здесь замечательного зверька каракулак по турецки, перване (бабочка) по персидски, бернауи (быть может испорченное от перване) по арабски; из породы кошек; цвета дикой козы; ушки длинные черные (кара-кулак) с султанчиком; рот большой; хвост без шерсти. Нам рассказывали о нем следующее: каракулак вьется около льва как бабочка [135] около огня, извещая его криком о появлении добычи, которой остатками пользуется; появление каракулака возвещает о появлении льва. Он бьет передними лапками добычу, которая ему под силу, впивается ей в шею и высасывает кровь. Такую операцию каракулак сделал при нас с курицей. Перед этим он таким же образом убил барана. Он очень красив и черные глазки его особенно выразительны, но с тем вместе и свирепы; движения его быстры как молния и поймать его, когда он в возрасте, считается невозможным. Рост его немногим больше четверти аршина; длина около полуаршина; виденный нами был из молодых; взрослые достигают роста чекалки. В горах, окружающих Хуррем-абад, те же звери, что и в Лурристанских; сверх того есть львы.

В двух местах около Хуррем-абада, 5-ти и 7-ми часах от этого города, лед сохраняется в продолжение всего лета в глубоких ущельях, в которые спускаются колоть его.

Военная позиция хорошая, тысяч на десять войска, впереди Хуррем-абада к югу, при устье долины в Курре-гах, против дороги из Дизфуля. Центр в отдельной горе. Правый фланг в садах и к речке; левый к горам. Цитадель очень сильна по своему местоположению. Стены и башни кирпичные. Внутри все в развалинах. Артиллерии местной нет, кроме двух полевых орудий. Батальон сарбазов содержит гарнизон. Баня, разрушенная племенем Чигини, после смерти Мехмед Шаха, посреди бывших тогда беспорядков. Киоск, называемый Сема-и-семават [небо небес]; живопись внутри вся испорчена. Яма, в которую сажают Лурров за проступки; из нее убежало 9 человек Чигини, из которых один убил в ссорах одиннадцать человек, другой — четырех.

По словам Джехангира, все Дильфаны и многие из Амеле принадлежат к секте Али-иляхи.

Выступили из Хуррем-абада 6 Сентября в 8 час. утра. [136]

В получасе от городских стен стоял лагерем правитель края, принц Ардешир-мирза. Мы сочли долгом посетить его. Ставка принца, посреди обширной холщевой ограды, была окружена в беспорядке разбросанными палатками сарбазов; около ставки батальонного командира развевалось красное знамя. У входа в палатку принца нас приветствовали музыкой 10 человек горнистов, барабанщиков и флейщиков.

Поводом к экспедиции принца послужили, как нам рассказывали еще в Хуррем-абаде, следующие обстоятельства:

Чапар (курьер), везший месяц тому назад из Техерана правительственные депеши к персидскому комиссару в Мунгеррейское кочевье наше, был ограблен ночью в палатке Байранаведского старшины Зейн-эль-абидин-хана. Предместник и двоюродный брат сего последнего, Хюсейн-хан, прославившийся своими грабительскими подвигами в окрестностях города Буруджирда, в особенности в смутное время после смерти Мехмед Шаха, изменнически предан был Зейн-эль-абидином в руки Сулейман-хана Сехам-эддоуле, когда тот, на походе с войском, из Техерана в Дизфуль, остановился в долине Хурру, кочевье Хусейн-хана. Сулейман-хан отправил его в Техеран, где его казнили. Сыновья казненного скрылись и, найдя удобный случай, напали ночью на своего дядю, поставленного Сулейманом на место их отца, с намереньем убить его. Дядя спасся бегством; но имущество его было разграблено. Отрядом нападавших Лурров, в числе пятисот человек, начальствовал старший из племянников Исмаил-хан. При этом-то нападении и были отняты депении у вышеупомянутого чапара. Как только об этих обстоятельствах получено было известие в Хуррем-абаде, тотчас же приказано было двум с половиною батальонам, в числе от шести до семи сот человек, при двух орудиях, выступить для наказания виновных. Экспедиця задержана была на некоторое время разладом, возникшим между персидским комиссаром и принцем. Наконец, сей последний выступил с [137] одним батальоном при одном орудии; Джехангир, сын Сулейман-хана, должен был выйти с таким же отрядом; но повздорив с принцем, остался.

Ардешир — мирза, в беседе, с нами, между прочим, следующими образом объяснял значение названий Шушан, Шуштер и Хуррем-абад.

Шушан (Сузан), по древнееврейски, значит “белая лилия”; таково библейское название страны. Но существует еще и другое толкование: На древнеперсидском языке шуш значит “хорошо”, и страна эта, или город, названы так потому, что пользовались хорошим местоположением и благорастворенным климатом, а Шуш-тер, потому, что был построен еще в лучшем месте [частица тер по персидски сравнительная степень; и потому Шуш-тер значит “лучше”!?]. Первый, т.е. Шуш, построен был, будто бы, по рисунку птицы; а второй, Шуштер, по рисунку верблюда [!?]. Название Хуррем-абад происходит от имени построившого город какого-то Хуррем-шаха. Другие же утверждают, что на этом месте было некогда озеро, впоследствии исчезнувшее и оставившее после себя красивую долину, прозванную “радостною” (хуррем) [абад, по персидски, село, заселение, обиталище].

Мы шли от Хуррем-абада до имам-заде 1 час 45 мин., до первого ручья, всего, 2 часа 45 мин., до второго, 4 часа; поравнялись с крепостцой через 5 час. 30 мин., и дошли до палатки Исмаил-хана через 7 час. 30 мин. по выступлении из города.

Дорога шла мимо кипарисового сада в гору, вдоль ручья, на возвышенное плато. Упомянутый имам-заде оставался вправо, в одной версте от дороги, в живописном месте; он окружен деревьями, первыми на этом пути, после садов Хурремабадских. Далее дорога все возвышается и в двух часах двадцати пяти минутах от города открывается долина Дех-и-пир [названная по деревне угодника]. Потом небольшой спуск и подъем, где дорога наша разделилась на две ветви; мы пошли по правой, [138] левая короче, но дорога трудная, по горам. Подъем оканчивается в знаменитой долине Хурру [хур — гурии, ру — лице, Хур-ру по этому существо с лицом гурии], яйлаке Байранавендов и Баджулвендов; первые из них, по долине, вторые, левее.

Кочуют Лурры небольшими станами, по нескольку семейств, рассыпавшись около ручейков и источников. Я послал персидского офицера, при мне состоявшего, вперед, для успокоения Лурров, которые могли встревожиться приближением нашего отряда, приняв его за авангард шах-заде, экспедиция которого была им известна. Долина суживается. Тут мы нашли биваки богомольцев, шедших из Шуштер-у-Дизфуля в Мешхед.

Мы остановились лагерем шагах в ста от ставки Исмаил-хана, подвиг которого описан был выше; сам хан успел уже уйти в горы; но народ его принял нас в его ставке. Нам подали, во время нашего завтрака, цельного молока с диким шафраном, который плавал сверху; это обыкновенное кушанье Лурров; также сыру, скатанного небольшими валечками с ароматною травою, нечто очень похожее на французский сыр бри.

Исмаил — хан, с сыновьями своими, нарочно приехал из горного своего убежища, чтобы явиться ко мне. В разговоре жаловался он на печальное положение Персии, на притеснения Сулейман-хана, который, будто бы, взял с его племени 100,000 туманов (300,000 р. с.) податей. Поставил нам караульных. Исмаил уехал опять в горы, боясь присутствия персидского конвоя. Говорили нам, что Исмаил намерен был предложить все награбленное им у дяди Ардеширу-мирзе, для того чтоб его умилостивить. На рассвете услышали мы вой женщин: нам объяснили, что причиною тому был побег пленного, взятого в предшествовавшее нападение Исмаила на дядю. Этот последний явился опять провожать комиссию.

Везде, в долине этой, и потом, в Дех-и-пир, чернозем; видны были следы жатвы; но земля плохо обработана; местами [139] есть хлопчатник; хлеб — преимущественно пшеница, которою кормят даже лошадей. Перед выходом из долины, влево, видна крепостца, где жил казненный Хюсейн-Али-хан. Есть в долине еще и другие крепостцы, но все полуразрушенные; живописнее других одна, в четырех часах от Хуррем-абада, вправо, с версту от дороги; а другая, с домом и минаретом, влево, но ближе к городу. Исмаил, при прощании с нами у выхода из долины, говорил нам, что прямо отправляется догонять бежавшего пленника. Он подтвердил показания тушмала Дирикевендов, что племена Бейранавенд и Баджулевенд, хотя и не принадлежат к большому племени Баля-гириве, но в родстве с ним и союзе; что все Пушт-и-кухцы и Пиш-и-кухцы входят в состав племени Фейли; но что это название употребляется только в деловых бумагах; а сами они его не употребляют; что Пушт-и-кухцы разделяются на два большие колена: Маки (во владении Ахмед и Хайдер ханов) и Курдов (под властью Али-хана); что Бейранавенды проходят в гермесир, мимо Мунгерре, к Дизфулю, правее его, с севера на юг. Джехангир говорил, что для прохода в гермесир, мимо Хуррем-абада, у каждого племени есть своя дорога: Савенды сворачивают не доходя до Хуррем-абада от востока. Бейранавенды идут мимо самого города, и по случаю нередко происходящих при этом драк с жителями, ни один человек, во время перекочевки, не имеет права отделяться от племени и следовать стороною. Говорили при этом, что в скалах Хуррем-абада водится много руды; что вода, текущая из крепости в сад правителя, имеет в себе ртуть, заметную на глаз; что есть в горах свинцовая руда, такая чистая, что Лурры берут ее прямо для пуль; есть и серебряная и медная руда.

С долины Хурру начинается крутой, скалистый подъем, на который однакоже можно взнести на руках легкие орудия; но обоз пройти не может. Спуск с вершины подъема, сначала очень крутой и трудный, пошел по наклонной долине; всего спуска [140] на 3 ч. Вершины этих гор составляют собою самое высокое! место между Хуррем-абадом и Буруджирдом. От первого мы постепенно поднимались; ко второму все спускались. На высотах; даже в поддень, было холодно; дул сильный северный ветер. Мы пришли к месту, где слева появилась другая дорога, из небольшой долины, вместе с ручьем. Около этих мест долина довольно хорошо обработана и небольшие участки тщательно вспаханы; но земля: уже не чернозем. Здесь начинается, при крутом повороте вправо, дефилей вдоль речки; дорога часто идет по ее руслу, в воде, имеющей зеленоватый цвет, как воды по Ширазской дороге между Далеки и Комариджем. Камни и скалы, вообще, начиная от Хурремабадской долины, гранит серого цвета. Несколько отдельных глыб на первой половине первого перехода от Хуррем-абада стоят как будто готовые нарочно для обделки, в роде камня с надписью, который мы видели близ Хуррем-абада, почему и надо полагать, что этот последний обтесан на своем природном основании.

Дефилей тянется 3/4 часа; но самое узкое и дикое место — около четверти версты, где скалы сближаются на сорок шагов, саженей в сто отвесной высоты; а над ними еще высоко подымаются вершины утесов. Так как по теснине течет речка каскадами и русло ее, изрытое водами, загромождено упавшими сверху камнями, то приходится проходить над пропастью по узкой тропке, на которой две лошади не могут стать рядом. За дефилеем оканчивается Лурристан и границей его в этом месте служит помянутая речка. Далее идут владения и земли Буруджирда, а самая местность по выходе из гор и долина Буруджирда называется Силяхур. Дефилей известен разбоями Лурров. Далее, небольшое предгорье и дорога сворачивает влево, вдоль подножия горного хребта по левой руке, а долина справа. Долина Силяхур одна из прекраснейших, какие только мы видели. Множество источников с обильными водами стекают с гор и орошают долину. Середина ее занята многими деревнями и садами. Самый [141] город почти скрыт в садах; вправо виден снег на горе. В Июле еще было тут много на всех горах снегу, который, при проходе своем здесь, видела английская комиссия; при нас только вершина одной горы была покрыта им. Вход в Буруджирдскую равнину со стороны Лурристана; прекрасная дорога вьется около ручья и каналов для орошения, между виноградными и фруктовыми садами и рощами белых тополей, похожих снизу на наши березы. Весь переход от ночлега продолжался 7 часов.