САСАНИДСКИЙ СУДЕБНИК

"КНИГА ТЫСЯЧИ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ"

MATAKDAN I HAZAR DATASTAN

ВВЕДЕНИЕ

О существовании рукописи пехлевийского Судебника европейские ученые впервые узнали из заметок Дармстетера и Веста.( “T.Darmeeteter, “Revuе Critique d'Histoire et de Litterature". Nouv. serie, t. XXIV, 1887, стp. 425-427; E.West, "Grundriss der Iranischen Philologie", II, Strassburg, 1896, стр. 116-117) Текст дошел до нас в единственном списке, довольно позднем - он переписан в Иране в XVII в. - и дефектном. Двадцать листов этого списка были приобретены в Иране в 1872 г. ученым парсом Т.Д. Анклесарией и привезены в Бомбей. Т.Д.Анклесариа уже подготовил с этих листов копию для факсимильного издания, когда стало известно о том, что пятьдесят пять листов, принадлежащих тому же списку, куплены М.Л.Хатарией и хранятся в его библиотеке, и что среди этих листов имеется начальный лист рукописи с названием текста и именем его автора. Но и эта часть рукописи вместе со всей библиотекой М.Л.Хатарии была перевезена в Бомбей, а в 1891 г. в Пуне было опубликовано ее факсимиле с предисловием известного парсийского ученого Дж.. Моди. ("Madigan-i Hazar Dadistan, A Photozincographed Facsimile of a ms. belonging to the M.L.Hoshang Hataria Library in the Zarthoshti Anjuman Atashbeheran (with an introduction by J.J.Modi), Ponna, 1901) Факсимильное издание двадцати листов собрания [VIII] Т.Д.Анклесарии увидело свет - также с предисловием Дж.Моди - лишь в 1912 г. (Тhe Social Code of the Parsees in Sassanian Times or the madigan-i-hazar Dadistan, part II. By T. D. Anklesaria with an Introduction by J.J.Modi, Bombay, 1912)

Уже формальные признаки указывают на то, что все 75 листов - 55 листов бывшего собрания Хатарии ("первая" часть) и 20 листов собрания Анклесарии ("вторая" часть) - принадлежат одному списку: они написаны одним и тем же почерком, на той же бумаге и по общему стандарту в семнадцать строк на каждой стороне листа. Для датировки списка ориентиром может служить имеющаяся на одном из листов (стр. 98 факсимильного издания первой части) запись по-персидски следующего содержания:"Эту книгу дочь Исфандиара Ноширвана дала своему ... (слово написано неразборчиво - А.П.) Рустаму Ноширвану Баманйару в обмен на книгу Яштов (и) Виспарада, а также и сумма в одну тысячу динаров была ему передана, дабы расчет был полный. Написано в день Гош и в месяц Адар 1006 года Иездигерда". Следовательно, 1006-ой год эры Иездигерда, соответствующий 1637г. нашего летоисчисления, является terminus post quem nоn для датировки данного списка. Другие записи по-персидски, сделанные различными владельцами рукописи (см. стр. 103, 109 издания), не представляют интереса.

Факсимильные издания обеих частей списка воспроизводят порядок листов рукописи в той последовательности, в которой листы каждой из этих частей были расположены во второй половине прошлого века, когда они попади в частные собрания М.Л. Хатарии и Т.Д.Анклесарии: для издания была только произведена их постраничная нумерация. Однако, как это уже было [IX] отмечено в предисловии Дж. Моди, этот порядок не отвечает первоначальному расположению листов в рукописи. Так, из-за путаницы в расположении листов первой части ( = рукопись Хатарии), начало текста Судебника оказалось на семьдесят девятой странице, то есть на сороковом по порядку листе сшитой рукописи. Хотя большинство листов и имеет первичную персидскую нумерации, у ряда листов углы оборваны и на них это обозначение не сохранилось. Первоначальный порядок листов соблюден, несмотря на дефекты нумерации (по два листа, помеченных одинаково цифрами 84 и 89), лишь во второй части списка (рукопись Анклесарии). Многих листов списка недостает, причем недостающих листов не менее пятидесяти, что составляет около 40% первоначального текста памятника. В дошедшей до нас части списка имеются также листы очень плохой сохранности и многочисленные изъеденные червями участки.

Весь материал Судебника - кроме преамбулы автора, или точнее, компилятора - изложен в форме "статей", содержащих правовые казусы и их решения. "Статьи" сгруппированы в тексте по главам, названия которых отражают основное содержание (= предмет) включенных в главу казусов или статей (Например, "Глава о расторжении брака", "Глава о погашении долгов сотоварищами-сонаследниками и корреально-ответственными лицами"), реже - тот или иной формальный признак, легший в основу объединения статей в данную главу (Ср. следующие названия: "Глава о некоторых судебных решениях авторитетов (= комментаторов насков Авесты - А.П.), записанных в точности теми, кто (эти решения) от них услышал", "Глава, в которой одно высказывание, следует за другим' (сюда включены статьи, начинающиеся словами "и вместе с тем сказано", "наряду с предыдущим сказано"). Следует, однако, отметить, что [X] содержание статьи не всегда отвечает названию главы, в которую данная статья включена. И ух конечно, правовые реалии, содержащиеся в статье той или иной главы несравненно богаче и шире того круга вопросов, который определен в названии этой главы. Около названия главы проставлено обозначение по абджаду порядкового номера главы в соответствии с последовательностью глав в полном списке текста Судебника. В некоторых случаях (их - четыре) порядковый номер не обозначен, нет также общего для всей рукописи принципа расположения порядкового номера (он проставлен по-разному, перед названием главы, или после него, сверху или снизу), а это указывает на то, что нумерация глав производилась не в процессе переписки рукописи, а была сделана позднее. Но поскольку нумерация глав была произведена в полной еще рукописи, с ненарушенным порядком листов, она позволяет, с одной стороны, восстановить первоначальную последовательность расположения глав списка, с другой стороны, она дает нам более ясное представление о первоначальном объеме текста памятника.

В своем предисловии к факсимильному изданию рукописи собрания Хатарии Дж.Моди уделил большое внимание восстановлению правильного порядка листов обеих частей списка. В принадлежавшем К.Г.Залеману экземпляре этого издания - ныне собственность Библиотеки Ленинградского Отделения Института Востоковедения АН СССР - имеется составленная Залеманом и написанная его рукой таблица восстановления первоначального порядка листов, воспроизведение которой (с некоторыми уточнениями и в

ПОРЯДОК ЛИСТОВ РУКОПИСИ

По таблице составленной К.Г.Залеманом

Вне определения

 [XII] переводе на русский язык немецкого комментария Залемана) я сочла целесообразным включить в вводную часть предлагаемого издания. На этой таблице наглядно показано и место, которое занимала в списке рукопись собрания Анклесарии.

В настоящее время обе части рукописи Судебника хранятся в К.R.Cams Oriental Institute в Бомбее.

В преамбуле к тексту Судебника (см.79, 3-13) автор его сообщает свое имя, Фаррахвмарт, сын Вахрама (Parraxvmart I Vahraman), а также название своего труда - "Книга тысячи судебных решений" (Matakdan I hаzаг datastan). Никаких других сведений о себе или о своей эпохе автор текста не дает; их, во всяком случае, нет в дошедших до нас листах списка. Вскоре после открытия рукописи Дж. Дарместетер предложил (см.прим.) датировать текст IX веком н.э., исходя из того, что один из авторитетов, на которых ссылается автор Судебника, носит имя Юван-Ям (Yuvan-Yam), имя, которое носил отец Манучихра и Затспрама, известных зороастрийских деятелей IX в. Однако, как справедливо отметила М.Бойс (M. Bоусе, Middle Persian literature, "Handbuch d.Orientalistik". von B.Spuler, I Abt. Bd. IV. 2 Abschhnitt, Lief. I, Leiden-Koln, 1968, стр. 63), совпадение имени еще не дает оснований для отождествления лиц, тем более, что во всем тексте Судебника нет ни одного прямого факта или косвенного свидетельства, выводящего нас за пределы сасанидского периода, ни одной реалии, характерной для Ирана послесасанидского [XIII] времени. Между тем, можно привести веские аргументы в доказательство составления данного текста еще до падения государства Сасанидов. Так, все титулы, встречающиеся в главе ("О компетенции должностных лиц") и в других главах, принадлежат сасанидскому кругу, как и все термины административно-территориального деления. Более того, автор Судебника приводит в качестве действующих норм сасанидские официальные установления, которые, разумеется, не могли оставаться в силе после падения государства Сасанидов. Он цитирует указы царей Кавата и Хосрова Аношарвана относительно официальных печатей, нормы, сформулированные в официальных инструкциях, разосланных по шахрам для сведения судебных ведомств, как и постановления административных органов. Сам он жил в Парсе - на это указывают встречающиеся в тексте топонимы, большинство которых локализуется в этой области - и его основной резиденцией был, видимо, город Гор (совр. Фирузабад). Ориентиром для определения времени его деятельности и составления им Судебника могут служить упоминания исторических лиц, в том числе царей, а также ссылки на датированные документы, хранившиеся в архивах города Гора и его судебного ведомства. Самый поздний из использованных им документов, упомянутых в сохранившейся части его труда, датирован двадцать шестым годом царствования Хосрова, сына Ормизда, что соответствует 615 г. "Книга тысячи судебных решений" была, следовательно, написана около 620 г. н. э., а ее автор, Фаррахвмарт, сын Вахрама, житель города Гора провинции Арташахр-Хваррэ, был современником царя Хосрова II Апарвеза (591-628). [XIV]

Кодифицированного права в сасанидском Иране не было и "Книга тысячи судебных решений" не является кодексом, как она также и не юридический трактат. Это единственный дошедший до нас от сасанидского периода ираноязычный памятник распространенного в свое время жанра сборников юридических казусов. Подобные сборники составлялись в качестве руководства для судебной практики, и этим их назначением определялся не только выбор вопросов, которые должны были найти в них свое освещение, но и источники, к которым обращались их составители: в основу сборников-руководств для судей должны были быть положены источники, престиж которых в судопроизводстве был велик. Текст Судебника позволяет установить две основные группы таких источников.

Первая группа отражает традиционные правовые установления, зафиксированные в правовых насках Авесты и, особенно, в пехлевийских комментариях к этим наскам, в так называемых "Чаштаках" (castak). Престиж Авесты в судопроизводстве имел исторические корни: древнее право составляло часть религиозной этики (социальная этика также получала религиозное освящение), у иранцев же, исповедовавших зороастризм, религию догматическую, связь права с религией была особенно тесной и продолжала сохраняться в условиях развитой государственной жизни и широкой сети светских судебных учреждений. Однако, нормы, сформулированные в пяти собственно правовых насках (nikatum, ZLB' slnct, Husparam, Sakatum, videvdat), входивших в [XV] правовую секцию (datik) канона Авесты (Два других наска, cihrdat (исторического содержания) и Bayan-yast (литургический); были, видимо, включены в эту секцию усилиями классификаторов IV и даже VI в. н.э., стремившихся придать секциям канона симметричную структуру с семью настами в каждой секции. Из правовых насков канона сохранился только один - Видевдат "Закон, отстраняющий дэвов" (точное значение названия установлено Э.Бенвенистом, см. "W.B. Henning Mem. vol.", стр. 37-42), но о них можно составить представление по перечню тем, приведенному в восьмой книге Денкарта и по спорадическим ссылкам в других пехлевийских текстах), уже к началу парфянской эпохи не могли отвечать уровню развития иранского общества. Это обстоятельство - к нему присоединялась и трудность понимания языка Авесты - делало необходимым развернутое комментирование насков в свете правовых и процедурных установлений, выработанных общественной практикой за столетия, истекшие со времени создания самих насков. У нас нет данных, позволяющих установить когда именно появились первые письменные комментарии (устное комментирование насков Авесты могло иметь место еще при Ахеменидах): их возникновение не имеет непосредственного отношения к письменной фиксации самой Авесты, хотя, разумеется, наличие писаного текста Авесты должно было послужить дополнительным стимулом и для комментирования. Во всяком случае, практическое значение в судопроизводстве приобрел именно комментированный перевод (Видевдат, в котором обрядовые предписания преобладают над правовыми, дошел до нас как в авестийском оригинале, так и в Занде, в четырех же несохранившихся правовых насках соотношение было обратно и обзор их в Денкарте был сделан по Занду - к IX в. н.э. авестийский текст их был уже утрачен. Более того, источником денкартовского конспекта служил не перевод - более или менее равноценный - авестийского оригинала, а "развернутая" редакция перевода, ибо здесь архаические элементы, явно восходящие к авестийскому оригиналу, перемежаются с правовыми реалиями совершенно несовместимыми с примитивной ступенью общественного развития, отраженной в других частях Авесты, включая Видеват. Так, например, в обзоре Никатум-наска говорится о равенстве перед судом гражданина и чушака (DKM 699, 7-8), о праве раба вести процесс с гражданином по искам из имущества (DKM 708, 10-12), о процессуальных представителях (DKM 700, 6-9); 708, 16-17) и о праве женщины самостоятельно выступать истцом в суде в качестве процессуального представителя своего мужа, как и давать свидетельские показания (dkm 706, 16-18; 703, 18-20), о коллегиях младших и старших судей и об апеляционном суде (DKM 708, 1-2), как и о праве главного магупата - титул, появившийся не ранее IV в. н.э. - отменить решение суда (DKM 711, 12-13). Автор Судебника, ссылаясь [XVI] на авторитет комментаторов (***), называет около сорока имен (см. Список личных имен, приведенный на стр. 562), причем большинство их упоминается также и в пехлевийской Авесте (Занд), редакция которой относится ко времени правления Хосрова I Аношарвана (Например, комментатор Аларак 32 раза упомянут в пехлевийском Видевате, 57 раз в Нирангистане, один раз в пехлевийской Ясне; он упоминается также в поздних текстах - 29 раз в "Посланиях Манучихра" и 8 раз в *** - ** ***). В цитатах из Чаштаков, приведенных в Судебнике, имеются случаи, когда один комментатор, отсылает к мнению, высказанному другим комментатором, очевидно, его [XVII] предшественником, который, в другой связи, опирается на Чаштак третьего лица, жившего до него, что позволяет установить относительную хронологическую последовательность некоторых комментаторов и постулировать существование пехлевийской литературы этого жанра уже в IV в. н.э. Более подробно этот вопрос будет рассматриваться в другом месте, здесь же отмечу, что подобное наблюдение уже было сделано Дж. Тавадией на основании трактата *** - ***. По данным одного из параграфов этого текста (I,3; см. его издание, стр. 28-29,прим.) им была установлена следующая хронологическая последовательность внутри каждой из двух выделяемых там групп комментаторов, а именно для группы А: Атур-Ормизд — Гогушнасп — Медомах; для группы Б: Атурфарнбаг-и Нарсеян — Сошианс — Апарак. Каждая из этих двух групп представляет самостоятельную традицию, причем Апарак является последователем Сошианса, Сошианс же — Атурфарнбага, тогда как Медомах — последователь Гогушнаспа, этот же — Атур-Ормизда. Это подтверждается и пехлевийским комментарием к Видевдату, в котором мнения этих представителей двух направлений обнаруживают соответствующие расхождения. Автор Судебника четко различает две традиции или две школы комментаторов, которые у него определены по имени самого яркого представителя каждой из них — ***. последователи Апарака', и ***, 'последователи Медомаха' (см. 50,13,15; 52,15). Многие имена комментаторов (Замасп, Рат-Ормизд, Вахрам-шат, Фаррахв-Зерван и др.) встречаются здесь впервые. Данные Судебника позволяют лучше представить богатство комментаторской литературы, существовавшей при Сасанидах, а также уточнить ряд [XVIII] деталей (Так, в позднем трактате *** (2,44) упоминается некто Dipir, букв, "писец; секретарь", которого Э. Вест принимал за автора этого трактата. Из Судебника же следует, что Dipir не что иное, как прозвище одного из сасанидских комментаторов, подлинное имя которого было Хватайбут).

Авторитет Чаштаков и их практическая ценность были настолько велики, что когда при Хосрове I приступили к созданию официального канона Авесты, по инициативе главного магупата Вех-Шапура, возглавлявшего редакционную комиссию, к каждому из насков, на основании существовавших в то время чаштаков, был составлен сводный комментарий, вошедший в новый канон (См. "Послания Манучихра", I, 4, 14-18. В дальнейшем сводный комментарий, в силу своего особого престижа, вытеснил постепенно Чаштаки отдельных авторов. Но даже в таком позднем тексте как Sayast ne sayast, наряду с частыми отсылками к сводному комментарию вех-шапуровской редакции, дана ссылка (cм. Sns 2,1) на комментарий к Видевату, написанный Медомахом (***, "Видеват Медомаха"), в частности, на третий его фрагард. из чего можно заключить, что в IX в. еще имелись некоторые из ранних комментариев. Любопытно, что третий фрагард Видевдата Медомаха соответствует, по своему содержанию, седьмому фрагарду известного нам (канонического) пехлевийского Видевата. Как полагает отметивший эту деталь Дж.Тавадиа (см. его издание Sns, стр. 30, прим.), в Видевдате Медомаха было иное деление глав, чем в канонической редакции этого наска).   [XIX]

Обычно Фаррахвмарт ссылается на определенного комментатора, называя его имя или имя и патроним, но встречаются и общие отсылки типа "комментаторами написано", "в чаштаках сказано", или "соответственно предписаниям чаштаков" (pat castak). В тексте Судебника эти общие отсылки к комментариям нередко противопоставлены (см., например, А13, 7-8; AI5.12-15; A35. I3-I4) отсылкам, также общим, к действующим в судопроизводстве нормам и установлениям (kartak, букв, "процедура"), которые стали общепринятыми в результате долгой судебной практики, или были введены официально. Сколько-нибудь строгого разделения на "сферу чаштака" и "сферу картака" не было: как "канонические" предписания, так и установления официального происхождения охватывали и область частного права и нормы судебной процедуры. Но многие предписания Чаштаков принадлежали к давно минувшей реальности и уже не имели практического применения. С другой стороны, приток новых норм и официальных установлений, призванных направлять деятельность судебных учреждений, не мог получить адекватного отражения в комментариях к правовым наскам. Об этом втором источнике судопроизводства, "картаке", Судебник поставляет нам очень интересную информацию, поскольку Фаррахвмарт широко его использовал. Одна из глав (AI2, 10 - AI6, 6) носит название "Главы о некоторых инструкциях, которых, как говорят, следует придерживаться в судебной практике, и которые также и в "Книге Законов" ("Датастан-намак") записаны". В ней нормы изложены без отсылок к источникам: тут компилятор брал материал из вторых рук, а именно из сборника "Датастан-намак", составленного, видимо, при Хосрове I и широко известного (этот сборник упоминается также и в Судебнике Ишобохта). Но ссылки на официальные тексты и [XX] предписания нередки в других частях Судебника. Так, неоднократно упоминается инструкция — "Памятка" (***) — главного магупата Вех-Шапура, о котором уже была речь. Она свидетельствует о деятельности главных магупатов в области общей организации судопроизводства. В "Памятке" Вех-Шапура указывалось, в частности, об обязательности ведения протокола суда при рассмотрении ряда деликтов, особенно же деликтов, требующих капитальной меры наказания, и о присоединении этого протокола к документу, содержащему текст приговора. "Памятка” Вех-Шапура была размножена и копии, скрепленные его печатью, были разосланы по шахрам: на один такой скрепленный печатью Вех-Шапура экземпляр, хранившийся, очевидно, в судебном (?) архиве города Гор, и ссылается автор Судебника (см. А34, 6-9; А34, 10-13; А34, 1З-16; А38, 6-12). В тексте цитируется и "Наставление" (или "Завещание", Handarz) Вех-Шапура которое не было, видимо, частным документом: судя по цитатам (A35, 14-16; А36, 16-37,1), это было сочинение наставительного характера, которому авторитет автора придавал значимость полуофициального документа. Во вторую половину сасанидского периода в помощь государственному аппарату и судебным учреждениям были составлены специальные сборники-руководства, в которые, наряду с общими сведениями о правах и обязанностях тех или иных ведомств, разрядов и должностных лиц, были включены также выдержки из официальных указов и постановлений. По одному такому сборнику - он назывался *** ("Книга об обязанностях должностных лиц") - цитируется в Судебнике указ или инструкция о. реквизиции в царскую казну имущества манихеев и лиц, проповедывающих манихейство; в свое время текст этого указа рат Махраспанд разослал по всем [XXI] шахрам империи (A38, I6 - А39, 1). Судебник называет и другой сборник аналогичного характера, ***, "Книгу об обязанностях магупатов" (А26, 15). Для судебной практики ценность таких сборников определялась не только присутствием в них выдержек из официальных документов: регламентация прав и обязанностей должностных и духовных лиц также учитывалась в судопроизводстве. Об этом свидетельствует и наличие в Судебнике специальной "Главы о компетенции должностных лиц" (А25, 15 - А30, 5). В ней говорится о компетенции должностных лиц, не имеющих прямого отношения к судопроизводству, как, например, остандар или амаркар. Но судье в его профессиональной деятельности необходимо было знать какого характера документы или справки то или иное должностное лицо правомочно выдавать, по какого рода делам оно может представлять в судебном процессе юридическое лицо и т.п.

Многие предписания, касающиеся судопроизводства, исходили от глав духовного сословия и приведенный выше пример подобной деятельности главного магупата Вех-Шапура не является единственным в тексте: в нем имеется также ссылка на раздел инструкции, составленной в канцелярии магупата провинции Арташахр-Хваррэ (A40, 9-11). равно как и указание на участие херпатов в разработке вопросов судебной процедуры (5, 9 - 6., 2). В этой же, видимо, среде была составлена и инструкция о порядке обжалования, Mustabar-namak (A5, 10). В тексте упоминается и документ под названием Nipistak, очевидно, сборник инструкций или рекомендаций, сделанных в разное время судебным ведомствам; в него была заключена, в частности, рекомендация рата Махраспанда по поводу клятвы в процессах о рекламации долга у наследников должника (1З., 4 - 5; 59, 6-10). [XXII]

В Судебнике нашли отражение и некоторые царские указы, например, указы царей Кавата и Хосрова I о введении официальных ( = должностных} печатей у магупатов, финансовых чиновников амаркаров и у судей (93, 4-9; ср. 100, 5-7, А12, 13-17 и Глоссарий под словом ***). Еще больший интерес представляет датированное правлением Хосрова I постановление ратов и других должностных лиц об упорядочении судопроизводства в провинции Арташахр-Хваррэ (78., 2-11). Оно включало пункты административно-организационного характера, как учреждение судебных присутствий в каждом рустаке провинции с установлением в каждом из этих учреждений секретариата из четырех писцов. Но основной акцент в этом постановлении, судя по имеющемуся изложению, лежал в той его части, где говорится о генеральном пересмотре судебных решений и о правилах судебной процедуры, которые надлежало строжайше соблюдать. Несмотря на то, что постановление относится к провинции Арташахр-Хваррэ, вряд ли можно сомневаться в том, что оно было инспирировано общей судебной реформой Хосрова Аношарвана и представляет частный случай ратификации этой реформы ратами и администрацией одной провинции: требование пересмотра вынесенных приговоров и составления новых протоколов допроса и иных судебных документов легко ассоциируется с ситуацией, сложившейся в Иране в полосу активной борьбы с маздакитским движением (Эта борьба в большой мере велась и по правовым каналам в форме преследования “ереси” и религиозно-идеологических течений, враждебных ортодоксальному зороастризму (см. Глоссарий под словом ***, ***) и входивших, как явствует из Судебника, в число деликтов, наказуемых по суду вплоть до полной потери делинквентом его правоспособности. Разгул судебных процессов по этим обвинениям должен был привести к большому беспорядку в деятельности судов, распространившемуся и на процессы иного характера, чем, видимо, и была вызвана судебная реформа). [XXIII]

При создании Судебника Фаррахвмарт использовал и судебные протоколы, которые он видел в архиве города Гор (см., например, 100, 7-11), равно как частные документы, также, видимо, хранившиеся там в копии.

Юридические казусы и решения, собранные в судебнике, охватывают, главным образом, область частного права. В дошедшей до нас части списка факты, имеющие отношение к административному праву, встречаются спорадически и это, как правило, те детали административного права, которые тесно соприкасаются с судопроизводством, как уже упоминавшиеся выше прерогативы должностных лиц. Это вполне естественно для юридического сборника, составленного в качестве практического руководства для судей, и следует полагать, что и в утерянных частях первоначального текста картина была такой же. Основная масса содержащихся в Судебнике фактов раскрывает перед исследователями почти неизвестную нам из иных источников сферу имущественных и обязательственных отношений, общественных форм и учреждений, деликтного права, а также организацию судопроизводства, детали, касающиеся судебной процедуры и оформления юридических документов. Исключительное богатство поставляемой Судебником информации по всем этим вопросам дает возможность восстановить в ее существенных чертах всю систему иранского права и оказывает неоценимую помощь в понимании других [XXIV] пехлевийских текстов, в частности, "Денкарта", "Датастан-и деник", андарзов и пехлевийских ривайатов, а также среднеперсидских и парфянских эпиграфических памятников. Этот текст имеет первостепенное значение и для изучения дошедшего для нас в сирийском переводе Судебника Ишобохта, излагающего правовые нормы христианских общин в Сасанидском Иране, Вавилонского Талмуда, в котором отражено право иудейских общин сасанидской державы. Он также помогает понять многие термины и реалии в памятниках древнеармянской исторической и канонической литературы. Сказанное выше об источниках, которыми Фаррахвмарт пользовался при написании своего труда, уже дает некоторое представление о значении последнего для истории иранской правовой традиции и литературы. Социолог и историк права, впервые знакомящийся с этим текстом, отметит, несомненно, высокий для той эпохи уровень развития иранского права, строгость и четкость системы преемства и классификации, разработанность судебной процедуры и других разделов. Текст значительно расширяет наши познания в части среднеперсидской лексики (особенно правовой) и фразеологии, он содержит также ряд авестизмов (некоторые из них не засвидетельствованы в имеющемся тексте Авесты) и несколько новых гетерограмм. Лингвистический интерес памятника не исчерпывается его лексикой: особенности юридического текста, где каждый нюанс формулировки релевантен в правовом отношении, а точность перевода в большинстве случаев может быть проверена сопоставлением параллельных контекстов как и самой системой правовых реалий, делают его первоклассным материалом для изучения среднеперсидского синтаксиса. [XXV]

Вскоре после появления в 1901 г. факсимильного издания рукописи Хатарии к изучению Судебника приступил Х.Бартоломэ, опубликовавший в 1910 г. статью под названием "О сасанидском Судебнике", за которой последовала целая серия других, посвященных также этому тексту. Эти статьи Бартоломэ (Chr.Bartholomae, Uber ein sasanidisches Rechtebuch, Sb. Heidelb. AW, Philos.-hist. Kl., 1910, 11 Abhandl., cтр. 3-25; он же, Beitrage zur Kenntnia des sasanidischen Rechts, WZKM, 27. 1913. стр. 347-374; он же, Der Verbalkontrakt im sasanidischen Recht, Sb. Heidelb. AW, Jahrg. 1917, 11 Abhandl., стр. 3-15; он же, Zum sasanidischen Recht I-V, Sb. Heidelb. AW, Jahrg. 1918, 5 Abhandl., стр. 3-50; ibid., 14 Abhandl., стр. 3-50; Jahrg. 1920, 18 Abhandl., стр. 3-66; Jahrg. 1922, 5 Abhandl., стр. 3-57; Jahrg. 1923, 9 Abhandl., стр. 3-56; он же, Die Frau in sasanidischen Recht, "Kultur und Sprache", 5, Heidelberg, 1924) включают транскрипции и переводы - полные или отрывочные - значительного числа статей Судебника с филологическим и реальным их комментарием. И хотя данные им толкования ряда терминов - в том числе ключевых - неверны, а большинство предложенных им переводов подлежат пересмотру, полному или в отдельных деталях, нельзя не отметить с благодарностью большое значение проделанной им работы, положившей начало и основы научного изучения этого чрезвычайно интересного и важного, но очень трудного для понимания текста.

Первым иранистом, обратившимся к тексту после смерти Х.Бартоломэ, был его ученик А.Пальяро, который опубликовал несколько статей об отдельных встречающихся здесь правовых [XXVI] терминах и реалиях; из них наиболее важной является его большая статья о залоге-антихрезе в сасанидском праве (A.Pagliaro, L’anticresi nel ciritto sasanidico, RSO, XV, 1935, стр.275-315; он же, Note di lessicografia pahlavica, RSO, XXIII, 1948, стр. 52-68; он же, Aspetti del diritto sasanidico: hacasmand “interdictum”, RSO, XXIV, 1949, стр. 120130).

За последнее десятилетие интерес к этому тексту особенно возрос. Почти все статьи Судебника, касающиеся частных учреждений храмов огня и фондов "для души" представлены в транскрипции и в переводе в посвященном этим учреждениям исследовании французского ираниста Ж.-П. де Менаша, перу которого принадлежат и две другие статьи, рассматривающие материал Судебника (J.-P. De Menasce, Feux et foundations pieuses dans le droit sassanide, P., 1964; он же, Les donnees geographiques dans le Matigan i Hazar Datistan, “Indo-Iranica. Melanges presentes a G.Morgenstierne”, Wiesbaden, 1964; стр. 149-154; он же, Formules juridiques et syntaxe pehlevie, “Bulletin of the Iranian Culture Foundation”, I, 1969, стр. 11-20). Статьи Судебника о храмах огня и фондах "для души" были изданы и исследованы также М.Бойс (M.Boyce, On Sacred Fires of the Zoroastrians, BSOAS, XXXI, I, 1968, стр. 52-68; она же, The Pious Foundations of the Zoroastrians, BSOAS, XXXI, 2, 1968, стр. 270-289) и мною (А.Г.Периханян, Частные целевые фонды в древнем Иране и проблема происхождения вакфа, ВДИ, 1973, №1, стр. 3-24). [XXVII] Данные о некоторых институтах семейного права и связанные с этим терминологические вопросы рассматриваются в двух статьях Г. Клингеншмитта (G.Klingenschmitt, Die Erbtochter in sassanidlschen Recht, MSS, 21, 1967, стр. 59-70; он же, Neue Avesta-Fragmente, MSS, 29, 1971, стр. 111-174). Вопросы, имеющие отношение к данному тексту и к иранским правовым институтам рассматриваются и в некоторых моих статьях, помимо указанной в прим (А.Г.Периханян, Агнатические группы в древнем Иране, ВДИ, 1968, № 3, стр. 28-52; A.Perikhanian, Notes sur le lexique iranien et armenien, REArm., V, 1968, стр. 9-23; она же, Sur arm. panduxt, REArm., VI, 1969, стр. 1-14; она же, On some Pahlavi Legal Terms, "W.B.Henning Mern. Yol.", L., 1970, стp. 349-357). Мною также подготовлено исследование об обществе и праве древнего Ирана; краткий очерк иранского права парфянского и сасанидского периодов читатель найдет в главе, написанной мною для третьего тома Кэмбриджской истории Ирана ("The cambridge History of Iran"), выход которого ожидается в ближайшее время.

Настоящее издание представляет первую попытку транскрипции и перевода полного текста рукописи Судебника (Опубликованный в 1987 г. С. Бульсарой полный перевод Судебника на английский язык S.J.Bulsara, The Laws of the Ancient Persians, Bombay, 1937) не отвечает самым элементарным требованиям науки и совершенно справедливо игнорируется иранистами). Работа над текстом велась по опубликованным факсимиле рукописи, техническое выполнение которых, к сожалению, небезупречно; оригинал рукописи был мне недоступен, а попытки получить микрофильм оказались безуспешными. Постатейный перевод [XXVIII] комментируется только там, где это представлялось необходимым для его понимания. Краткие характеристики правовых терминов читатель найдет в Глоссарии, который составлен выборочно, с учетом юридической терминологии и слов, важных для реалий; он не отражает всей лексики текста. Глоссарий снабжен отсылками к тексту, что должно позволить пользующемуся легко найти все контексты, в которых засвидетельствован тот или иной термин или институт; в конце книги имеются и другие указатели.

В заключение прилагаю список глав Судебника в порядке их следования в рукописи. Римская цифра перед названием главы обозначает ее порядковый номер, указанный в рукописи. За названием следуют отсылки к факсимиле рукописи и к странице настоящего издания.