АБДУЛ-КЕРИМ АЛЬ-КАШМИРИ

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ИНДИИ В МЕККУ

VOYAGE DE L'INDE A LA MEKKE

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Отъезд мой из Шах-Диган-Абад (Дели) с армиею Надир-Шаха. — Располагаемся лагерем на берегах Тсшенаба. — Стужа чрезвычайная на оной реке. — Действие военное Надира против Афганцев и проч. — Примечания об окрестностях Кабула.

Я поехал из Дегли 7-го Сефера 1152 (4 Мая 1739) в свите армии Надир Шаха, вручившей Империю Гиндустана Моггамед-Шаху. Сей завоеватель вел нас в чрезвычайные жары месяца Мая, которые стоили жизни многим его войнам; ибо Персияне к оным не привыкли; сверх того известно, что одежда их способна только для холодного климата. Те в числе нас, которые имели щастие претерпеть жары и утомления, восстановили силы свои на прохладных берегах Тсшенаба, река, текущая из гор, близ Скалкута лежащих. Вода ее в то время была столько студена, что человеку, до пояса раздетому, не возможно было в ней пробыть даже ни одной минуты.

Как скоро навели мы мост на Тсшенабе, жители, испугавшись нашего приближения, убежали в горы, опасаясь грабительства; но пришли во время ночи и навалили в реку множество толстых дерев. Быстрота течения с толиким стремлением увлекала их к [202] судам, что они разорвали связи и погибло 1 много людей. Монарх, потеряв надежду восстановить сей мост, переправил армию свою на лодках, что и задержало нас несколько дней. Оная остановка была однакож для войск весьма полезна; ибо они имели время отдохнуть и исправить силы свои.

Во время сей переправы обыскивали всех и обирали у всякого имеющиеся у него дорогие вещи. Они были отнесены в Государственную казну. По обнародовании сего повеления, иные добровольно отдали покраденные ими вещи, и получили в награждение одежды и разные подарки; у других отнято силою то, что было спрятано в их повозках и под седлами.

Некоторые зарывали свои сокровища в надежде взять их обратно; но переправа чрез реку была строго запрещена; и сии сокровища остались погребены в недрах той земли, из которой были похищены. Находились и таковые, которые разъяренные гневом и негодованием бросали в воду все, что у себя удержали.

Беспрерывной марш посреди дозжей скоро довел нас до брегов Диилема ¹. Хотя сильной дождь и продолжался, но шли вдоль реки Равиль-Пенди, и прошед чрез Ггасан-Абдал, стали лагерем на берегах реки, которая орошает владение Афганцев Иусуф-Зейских. Оная река весьма глубока, и Афганцы сожгли все суда, так что отправленные Надиром противу их войска принуждены переезжать [203] на слонах, а лошадей переправили вплавь. Им на другом берегу учинено сильное сопротивление; но наконец Афганцы были побеждены и покорены, Они обязались поставить тридцать тысяч человек войска, и победитель радовался столь поспешному успеху; ибо, естьли бы сие предприятие продолжилось месяц, снег учинил бы Кабулские горы совершенно непроходимыми, а дела Персии требовали присутствия Государя.

Коль скоро увидел он себя в Областях Иусуфзейских, первые его попечения были вручить Губернаторам Персии поборы за целые три года и отправить Посла к Императору Турок с пятнадцатью слонами, навьюченными дорогими вещами, Кашемирскими шалями и драгоценнейшими произведениями Гиндустана. В числе статей послания дошли до сведения моего следующие:

Он сперва представлял Высокой Порте, что; «Стена ², построенная в пустыне по повелению Зобеидег-Кгатуна, для означения пути от Куфага до Мекки, была отчасти разорена Аравами, которые истребляли также колодези и грабили идущих на поклонение, по следующему стиху Корона: Аравы суть дерзновеннейшие из неверных ³, а потому и [204] должен Император Оттоманский повелеть Губернатору Провинций исправить дорогу, выгнать разбойников, наполняющих ее грабежами, дабы поклонники Персии и Татарии могли с безопасностию посещать путь сей, яко для них кратчайший для хождения в Мекку. Естьли же война его со Христианами ⁴ не позволяет ему начать сего предприятия, то может оное возложить на Надир-Шаха.

В Мекке Имамы четырех пределов четырех обществ Музульманских молили только за Императора Турецкого; Надир требовал, чтоб Имам Шафейской молил и за него. Он оканчивал свое письмо, угрожая войною в случае, естьли получит отказ.

Мы еще стояли лагерем на берегу реки, как три Афганца, переплыв ее ночью, вкрались в лагерь и добрались даже до палатки, в которой опочивал Победитель. Стук ног их разбудил его; но он, не знав числа сих разбойников, удалился, дабы примечать за ними тихим образом. Воры, пришедшие с намерением его убить, и не нашед его, забрали все дорогие вещи, кои только [205] захватить могли. Стражи скоро были разбужены. За ворами учинена погоня; но они, бросившись в воду, нырнули как крокодилы, и достигли до другого берега с богатым своим грузом. На другой день, поутру, несколько стражей приговорены к смерти; другие вытерпели и строгие и легкие наказания по рассуждению Государя.

Мы переправились чрез реку посреди Иусуф-Зейского уезда в таком месте, где она разделяется на пять рукавов, из коих два были проходимы вброд; на прочих трех поделали мосты. Все оные рукава соединяются у перехода чрез Пеи-Шаур. Сие стечение называется Аток ⁵, а в древних книгах Нилаб.

Следуя по том по дороге Диелалабад, шли тихим походом, и прибыли в Кабул первого Рамазана (19-го Ноября 1739). Оной город ныне разорен изнурениями Губернатора; но окрестности гораздо в лучшем состоянии. Мужественный вид и крепкое сложение обывателей довольно доказывают здравость воды и воздуха.

Я посетил гробницу прадеда моего с отцовской стороны, и рассматривал с восхищением сады и другие прелестные места сей страны. [206]

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Трудный, поход в Бунгишае. — Страшные степи берегов Синда. — упрямство нищего Брагмана. — Мы приходим в Кандагар и наконец в Герат. — Краткое известие об оном городе. — Положение и разделение Королевства Персидского.

Надир, раздраженный дерзостию Синдского Субагдара, который не хотел к нему приехать в Кабул, рассудил его наказать, и так 8 Рамазана 1152 (27-го Ноября 1759) перешли мы из Кабула в Бунгишай. По щастию, что не было еще снега с начала сего похода, хотя в такое время года оного и ожидать должно; но мы для сего не меньше претерпели от морозного ветра, дующего с гор. В узких проходах, в которые должно было нам вступить, встретили мы весьма быструю реку, которая поглотила почти четвертую долю добычи Гиндустана и большую часть офицерского и солдатского багажа. Оная гибельная река подражает в своем течений извивистым изгибам ядовитого змия, так что принуждены были мы переправляться чрез нее двадцать два раза. Множество верблюдов и лошаков погибло в сей затруднительной переправе, а в добавок, к нещастию, последовал для лошадей и рабочей скотины недостаток в фураже. Естьли б напал снег, то бы неминуемо вся армия исчезла. После двадцати четырех дневного несносного похода войска вступили в уезд Синдской первого числа месяца Шавала (20-го Декабря [207] 1739). Оставя узкой проход, не успели отойти половину Косса ⁶, как почувствовали приявшую перемену в воздухе, и увидели поля, покрытые рожью и ячменем. Тогда имели мы две главные причины возрадоваться: во-первых окончанию поста Рамазана, а сверх того избавлению нещастий, которые теперь я описал. На другой день шел столь пресильной дождь, что воды, с гор текущие, потопили множество оставшихся сзади людей. Земиндары ⁷ заперлись в своих крепостях, и, вместо дани, обещали нам пушечных ядер; но, будучи осажены армиею, сдались на волю победителя. Им не только дарована жизнь, но были охранены и от грабительства на условии, чтоб перевезли всю артиллерию в Кгода-Абад.

Степи ⁸ Табаристана, или Мазендрана, не могут быть сравнены с теми, чрез которые должно было проходить нам на брегах Синда. Надир Шах и армия сшиблись с дороги и разлучились. Все особы, к лагерю [208] принадлежащие, были в превеликом смущений; загорелся тростник и верблюды столько оного испугались, что многие, навьюченные драгоценными ношами, убежали со своими вожатыми, и мы о них не могли получить никакого известия. Сверх сего обыватели зарыли весь хлеб в землю пред своим ушествием, так что всем нам пришло умирать с голоду, как отводные караулы наши приобрели некоторое количество зарытого хлеба в отдаленных деревнях. Его разделили войску по согласию артелей. Рабочая наша скотина получила довольно фуража, состоящего из ячменя и неспелой ржи; ибо земля тщательно обработана. По переходе сих степей, прибыли в Ларканег, где Надир рассудил оставить обоз.

Во все время сего похода единственно встречались нам жителями оставленные деревни; и я никого не видал, кроме одного жирного и дюжего Брагмана, сидящего посреди большой дороги и просящего подаяния именем Рама и Мага-Дио, два великие божества Гиндузцев. Я всячески старался убедить его, чтоб он удалился и избегнул бешенства солдат, за мною идущих; но безумец упорно настоял остаться, и даже спросил меня: не завидую ли я в милостынях, которые он получит. Он еще говорил со мною, как один отряд подошел к нам; солдаты, составляющие оной, связали руки и ноги бедному Брагману, и разрубили его в куски, чтоб испытать острие шпаг своих.

9-го Числа месяца Моггарема (25 Марта 1740) Надир отправился из Ларканега в [209] Кандагар по дороге Пещенской. Большая безводная пустыня разделяет Синд с Кандагаром. Оная пустыня называется Дект-Беидаулет; земля здесь столь суха и вода столь глубока под нею, что на расстояние целого марта не льзя вырыть колодцев.

3-го Числа месяца Сефера (18-го Апреля 1740) пришли мы в Кандагар. Сие место было важною крепостию, которую Надир повелел срыть, и возле оной построил земляной Замок, названный Надир Абад.

По выезде из Кандагара, армия перешла вброд реку А’ндал и одна часть таким же образом переправилась чрез Керсек, а другая на ладиях; мы лишились и на сей реке части добычи Гиндустана.

Выдержанный марш несколько дней сряду привел нас в город Фераг; Надир наказал Губернатора оного за учиненные жителям притеснения. — Фераг ныне разорен; но его окрестности показались мне приятными.

5-го Числа месяца Раб’ и Ел-Евел (19-го Мая 1740) пришли в Герет, и расположили стан в Газергаге. От Кандагара даже до Герата города и деревни суть по большой части кучи развалин; на шесть, или восемь фарсанг расстояния (10 или 12 миль) встречаются одна или две деревни в лучшем состоянии прочих.

Климат здешний много разнствует от Кабульского, потому что первое число Моггарема (16-го Марта 1740) видел я на берегах Бунгишая рожь в локоть вышины, а три месяца после сего жатва в Герате еще не начиналась. [210]

Герат без сомнения был прекрасной город; но изнурения, чинимые Губернатором, столько его опустошили, что старые места домов ныне вспаханы и засеяны. Здесь растут отменные плоды; паче всех арбузы весьма приятного вкуса, и нигде не едят подобных. Я видел там остатки великолепных Мечетей и многих гробниц. Летом довольно сильно веющий ветер позволяет жителям употреблять ветряный мельницы для молония хлеба. — Сей ветер делает и другую пользу: он увлекает всех насекомых, коими земля сия преизобилует, и которые, препятствуй вольному обращению воздуха, могли бы наконец непременно произвести там моровое поветрие.

Не простираясь далее в Персию, не бесполезно будет предложить читателю краткое, но ясное известие о состоянии, относительном разделения сего Государства.

Оное с Востока границами имеет Синд, Кабул, Транзоксиану и Кговарезм; с Западу Турцию и Сирию; с Севера Россию, Черкаск и Дехт-Кипчшах (или большую Татарию); с Юга пустыню Недиед. [211]

Провинция и главные города Ирана, или Персии.

ГЛАВА ТРЕТИЯ.

Отъезд из Герата и прибытие в Марутшак. — Имена главных скитающихся племен в Персии и их образ жизни. — Пустыня между Гератом и Балкг. — Известие о последнем оном городе. — Рассуждения о бедности Татарии и Аравийской земли и о неисчерпаемом изобилии Гиндустана.

Мы пробыли в Герате один месяц с половиною для приуготовления всего нужного к походу, Государем нашим назначенному, противу Транзоксианы ¹⁶; наконец отправились и принужденными маршами скоро пришли в Марутшах ¹⁷. Оный город довольно [214] населен, хотя в окрестности и не пьют как самую скверную воду, за неимением другой, несколько семейств, к поколению Шагун принадлежащих, Надиром привлеченных, в оном поселились. [215]

Персия и сопредельные страны наполнены множеством Еилат, или бродящими поколениями, составляющими большую часть войск Персидских. Многолюднейшие из числа сих племян имеют следующий [216] наименования: Акрад, или Курды, Ансары, Диелару, Кератшлу, Фердад-Али, Шамелу, Бакхшары и проч. Они ведут жизнь подобную Аравам пустыни. Сии кочующее странники, кроме хорошей воды и добрых паств, ничего не желают; останавливаются там, где сие обретают, и пребывают до тех пор, пока скот их всего оного не истребит; после чего, собрав свою пажить, ищут другого места. Богатства их состоят в разных стадах овец, коз, верблюдов, лошадей и быков. Однакож некоторые из числа их поселились в городах, где и упражняются в хлебопашестве. Жители Транзоксанские суть подобные же бродяги, и ведут равной образе жизни.

От Марутшака до Ендеку, город, зависящий от Балкга, встречается мало жилья, и страна сия, не будучи посещаема, изобилует дичью и красным зверем; солдаты наши побили столько много оленей, что никто не хотел есть баранины.

Один из верховных чиновников, заехав далеко в степи с отрядом для охоты, вдруг [217] вышел кабан из тростника, испугал его лошадь и он был вышибен из седла. Кабан уже на него устремлялся, как другой чиновник пустил стрелу в сего ужасного зверя, и даже ударил его мечем; раненный кабан бросается на начинщика, с ним сражается и оного умерщвляет; он хотел обратиться к первому своему неприятелю; но один из числа предстоящих убил его из ружья. Сшибенный с седла чиновник был небольшого росту и толст; приключение его весьма утешило Государя, который сказал ему: «Что маленькой его брат очень грубо с ним подступил».

Между Балкга и Болгарая есть совсем безводная пустыня, длиною на три дни езды. Я не мог в точности узнать ширины ее; но знаю, что она простирается до пределов Кговирезма и до Каракалпака, состоящего у входа в пустыню Дехткибтшак; оная служит также для означения границ между Бокгараю и Мерушадианом. Рустем ¹⁸, сын Зала, ехал по сей дороге из Персии в Туран. Надир прибыл в сей же уезд чрез Марутшах, Зендеку и Балкг, а возвратился чрез Мерушадиан; но по какой бы дороге ни ехать, страшной сей пустыни миновать не можно. Мы в ней лишились довольного числа людей и многих лошадей. [218]

Ехав из Герата в Балкг, наивяшще направляли путь к Западу. Сей город с некоторого времени принадлежал Надиру; мы в оном были приняты, не испытав ни малейшего неудовольствия. Губернатор просил и получил дозволение ехать на поклонение в Мекку; ему выданы деньги из казны и предоставлено было все нужное для его путешествия. Я после сего встретил его в Дамасе, где принужден они был ожидать отъезда Каравана, и я имел удовольствие часто видеться с ним в дороге и в Мекке.

Балкг долженствовал быть отменно прекрасным городом пред тем, как лихоимство и алчность Губернаторов довели жителей до чрезмерной бедности, в которую я видел их вверженными. Не взирая на обветшалость города, окрестности его и поднесь представляют многие весьма красивые и приятные местоположения.

Мы выехали из Балкга и шли с армиею, по Западному берегу Дииггуна для прикрытия наших барок, от сохранения коих зависело, наше существование; ибо на них находился весь провиант наш. После двенадцатидневного похода пришли в Тсшардиу, где и навели чрез реку на судах мост. Довольно было одного прибытия нашего Государя, чтоб, покорить Короля Транзоксианского, которой сугубым повиновением мог испросить у победителя сохранения своей Короны, и столица его была избавлена от грабительства.

Сия столица называется Бокгара; пребывание Королевское соделало оную [219] прекраснейшим городом Транзоксианы. В звании помощника Мирза Моггамеда, чиновника стола Государского, и которому препоручено было довольствовать стол короля Транзоксианы, имел я удобнейшие случаи рассмотреть редкости той страны, между которыми примечательны гробницы многих благочестивых особ, прославленных Стихотворцем Диами в сочинения его, под заглавием: Решеггат. Должность моя также назначала мне часть во всех провизиях, Надиру присылаемых Губернаторами разных городов.

Жители Транзоксианы весьма скудны и просты в сравнения с Турками, Персиянами и жителями Индии; но в награждение одарены Всевышним изобилием отменных плодов, крепким телом и здоровым сложением, что почитаю я драгоценнейшими сокровищами сего Света.

Размышляя о бедности Татарии и Аравии, не мог я с начала отгадать, по чему сии страны никогда не могли удержать богатств, которые напротив кажется яко бы стремятся в Гиндустан и в оном накопляются. Однакож Тимур перевез в Татарию все сокровища и все добычу, им полученную с Персии и Индии; но оные скоро были истощены. Сверх того во владение первых четырех Калифов, Турция, Персия, часть Аравии, Ефиопия и Египет платили дань или одной, или другой из тех земель; но оные от того не учинились больше обильными. Доказано неопровергаемо, что богатства каждого Государства не могут истекать из оного, как [220] чрезвычайным посредством; иначе должно приписать исчезнение оных оплошности и худобе Правительства.

Гиндустан часто был разграблен завоевателями; ни один из его владетелей не занимался, чтоб привлечь в него богатства; нет в оной земле ни золотых, ни серебреных рудников; однакож она преизобилует сими металлами и товарами всякого рода. Таковой избыток происходит несомненно от Европейцев и некоторых других народов, коих корабли привозят наличные деньги на промен товаров и природных произведений сей страны. Естьли таковая есть причина изобилия Гиндустана, то единственно обязан оным особливой милости Творца вселенной.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Перенесение надгробного камня Тимура из Самарканда в Мехгед. — Поход от Бокгара до Тсшардиу. — Описание окрестностей сего города. — Географические примечания о Динггуни и Сиггуни.

В пребывание наше в Бокгарае, Надир послал племянника своего в Самарканд, чтоб набрать в службу восемь тысяч Узбеков, и узнав по слухам, что надгробной Тимуров камень слыл быть предметом, весьма любопытным (некоторые уверяют, якобы это был Безоард), повелел, чтоб как оной, так и медные врата от него зависящего [221] училища перевезть в Мехгед ¹⁹. — При подъеме сего камня разломили его на четыре части, а как я был коротко знаком с тем, которому препоручено было сие исполнение воли Монарха, выпросил у него кусок и повез его с собою в Гиндустан для показания своим приятелям. Сколько удивительна тленность веществ человеческих, которую Бог терпит, чтоб наставить род человеческий! Существовало время, в которое Эмир Тимур пользовался неограниченною и самодержавною властию. Чтоб устрашить и унизить Императора Оттоманского, он делал ему следующую угрозу: «Я отдам Турцию на разорение моим Татарам, а землю ее перенесу в Туран» ²⁰. Действительно, по завоевании Турции, он отправил в Самарканде сорок верблюдов, навьюченных ношами с землею Константинопольскою; но едва успела смерть соделать конец светским его деяниям, как довольно было куска камня, чтоб покрыть сего великана, и оный камень ныне даже превращен в пыль.

Для чего глаз, просвещению завидующий, не проникает в чертоги Государей,

Для размышления в них об опустошениях времени? [222]

Паук теперь охраняет комнату у Кгосру ²¹,

А сова стоит на часах в чертогах Афраскаба ²².

Наконец, оставя Боккарагу, пошли навстречу многолюдной армий Туркоман, шедшей с нами сражаться. После принужденного марша, прибыли в Тшердиу, не дав времени неприятелю овладеть мостом и судами, нагруженными нашим провиантом. Начался бой, и победа долго была нерешима; ибо Туркоманы завладели возвышенным местом, разделяющим Диггун от Персидской армии, и отрезали у ней всякое сообщение с рекою. Воины наши, будучи обуреваемы сильнейшею жаждою, скоро были ввергнуты в смятение. Надир, узнав, что они больше страшились жажды, чем уступить неприятелю велел тотчас двум водяным подрядчикам ²³ отрезать уши, и собрав сам всех бегущих, упрекал чиновников их робостию с толиким сильным выражением, что все, забыв жажду свою, бросились на неприятеля с новою яростию. Туркоманцы, отягченные, уступили и побежали в сторону Кговарезма. Победоносная армия слишком была утомлена, чтоб учинить за ними погоню; Государь, отвел ее в лагерь. [223]

Он отправил в Мекгед излишний обоз и раненых; написал по том Губернатору Мерушадианскому письмо, что после завоевании Корасана намерение его было приехать в Мехгед чрез Меру и Келал; что армия придет в четыре дни из Тсшардиу в Меру, потому что ей больше одиннадцати фарсангс в день итти не возможно по песчаной пустыне, простирающейся от реки Диггуна до Меру. На первом ночлеге должно было ей довольствоваться водою из Диггуна; но как неизвестно, может ли на второй станции озеро Абиссар, там состоящее, снабдить водою толикое множество людей и скота, то победитель приказывал Губернатору, чтоб велел вырыть десятка три колодезей, Багглкег называмые, и которые в обыкновении в песчаных странах. Стены оных бывают обделаны деревом, коего промежутки набиты соломою и глиняною с известью замазкою, чтоб удержать песок, которой своим падением неминуемо истощит всю воду.

Для третьей станций вырыли восемьдесят подобных колодезей, а для четвертой приказал Монарх сделать пространное водохранилище, которое наполнено было водою посредством канала на три фарсангса длины, простирающегося до реки Меру. Последняя сия станция состояла из пятнадцати фарсанигс; но я думаю, что не противно будет, естьли опишу несколько подробностей, касательных до окрестностей Тсшардиу, где армия провела несколько дней. [224]

На Западе оного города лежит песчаная пустыне, выше уже описанная; город Балкг на Юге, расстоянием на двенадцать дней езды; Кговарезм жилище узбеков на восемь дней к Северу; Диггун ²⁴ граничит пределы его от Запада, и разделяет с уездом Бокгараским. Сия река течет от Юга к Северу, ближе к Тсшардиу, нежели к Балкгу; оная в половину не столь широка на границах Кговарезма, и ее зимою переезжают вброд. Должно приписать столь великое оной уменшение множеству спусков, из оной делаемых. В пустыне Каптшак и в Карагкалпаке вся ее вода истощена на поливание земель, а естьли и выходит из берегов, то излишество теряется в песок. Некоторые древние Писатели ошиблись, удостоверяя, яко бы прибылая вода сливалась в озеро Кговарезм ²⁵.

Сиггун ²⁶, течение имеющий на Востоке Транзоксианы, идет с Северной стороны [225] Кгодиенда и Бенагата, обыкновенно называемый Ташкенд, откуда, сделав поворот к Туркестану, теряется в пески, так как и Дииггун. Ныне Сиигун называется река Кгодиенд, или рекою Шаха. Я несколько распространил сии подробности, дабы доказать, что большие каналы, из сих двух рек проведенные, идут разными путями, и вместо того, чтоб простираться до Мазендрана, как сие некоторые Писатели утверждали, они не доходят даже и до озера Кговарезмского. Я получил все сии сведения от одного именитого обывателя той страны. Другая причина, побудившая меня сообщить оные примечания моим Читателям, состоит, что Синд Ганж ²⁷, Евфрат ²⁸, Тигр ²⁹ и все большие реки, которые я видел впадают в море, а воды Дииггуна и Сииггуна все употреблены для пашни земель. [226]

Уезд Транзоксианы, лежащий к Востоку от реки Дииггуна, заключает в себе следующие города: Бокгара, Самарканд, Ташкенд, Гиссар-Шадман, Кех или Шер-Себз, Некгшеб, ныне называемый Карши, и проч. — Вода в Дииггуне не меньше полезна вод Ганжа и Евфрата. На Западе оной реки лежит Кгоразан, Провинция, от которой зависит город Балкг.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Странная ошибка Узбеков, которая спасла нашу армию. — Нападение, или набег в Кговарезм. Армия возвращается в Кгорасан дорогою Мерушадианскою. — Описание Келата в Провинции Кгорасанской. — Различие двух городов сего имени. — Описание Мехгеда.

Во время пребывания нашего в Тсшардиу, чиновник, приставленный к баркам для сохранения оных, донес Государю, что хлеб испортится, естьли долее останется подвержен сырости воздуха, и что он не знает, как достать довольно мешков, чтоб оной всыпать. По долгому размышлению, Надир опросил у своего Гардеробмейстера, сколько осталось у него продажного платья из числа того, которое привезено из Персии. Нашлось пятнадцать тысяч длинных платьев с рукавами и двенадцать тысяч широваров. Они были отданы главному надзирателю барок, которой и насыпал их хлебом. Сие простое средство имело больше полезное последствие, нежели сие вообразить можно. Узбеки после своего поражения были намерены сжечь [227] наши барки; но они сперва послали лазутчиков, и сии, увидя все набитые хлебом платья, почли их за людей, охраняющих барки. Таковая ошибка, подкрепляемая присутствием шести тысяч конницы, на берегу реки расположенной, отвлекла их от предприятия, которое уморило бы армию с голоду..

Около половины месяца Ша Абана войска оставили Тсшардиу, и для избежания всякого нечаянного нападения, именно запрещено было, чтоб кто таков ни был, не выезжал в дорогу прежде восхождения солнца. Будучи принуждены продолжать путь все вместе, шли весьма медлительно. Мы провели девять часов, чтоб сделать три фарсангса ³⁰. Мы были окружены столь густым мраком пыли, что даже соседа своего иначе, как по голосу, узнать было не возможно, у многих заболели глаза. Проехав ненаселенную часть сей страны, прибыли в деревню Кговарезма, называемую Фитнег, а как все жители спрятали весь свой хлеб в шанцы и сожгли траву: то, в возмездие, зажгли и мы деревню, которая скоро была обращена в пепел. В четвертой день перешли по ту сторону Фитнега, и расположили стан свой под самою крепостию Гезарасп, которая и осаждена Персидскою армиею. Оная была, взята, також и шанцы Диуг-Абад ³¹. Название сего последнего места, которое именовалось напред сего Маулудгаг (место рождения Надира), [228] переменено для того, что большая часть пленных и пленник, которые оным владетелем увезены из Кговарезма и отправлены чрез Пустыню в Маулудгаг, дабы дать им восчувствовать разницу между рабства и вольности, были уроженцы сего самого города. Сверх двух укреплений, о которых теперь упоминали, примечателен также в Кговарезме город Уркендие. Впрочем, часто посещая все места той страны, не нашел я ни одного здания, достойного внимания. Воздух весьма хорош, как сие довольно доказывает крепкое сложение и здоровый вид Туземцев.

Когда победитель учредил все дела в Кговарезме, препоручил оное Государство Князю, от Дингуиз-Кгана происшедшему, а нас повел обратно в Тсшардиу посреди снежного потопа. Мы прожили несколько времени в оном городе, и по том взошли в вышеописанную пустыню, чтоб достичь до Мерушадиана; и наконец после многих трудов и утомлений остановились лагерем близ сего города.

Естьли судить по развалинам, Меру был пространным и прекрасным городом; но я нашел его в таком же положении, как и Герат. Он некогда почитался столицею Султана Сандиара, прославленного Стихотворцем Низами. Сия пустыня граничит с Меру, Бокгараю, Балкгом и Гератом.

Время было весьма холодное, и мы пробыли в Меру только десять дней. Пошли по дороге, в Келат лежащей, отчизну Монарха Надира.

Город Келат окружен отвесными и совсем неприступными горами. Он имеет со [229] стороны Меру большие ворота, где стражи обыскивают выезжающих и приезжающих. Оные ворота ведут к столь узкому проходу, что человек верхом с трудом по оному проехать может. Над оным возвышается вершина гор, что и составляет род природного свода. Канал, орошающий пашни Келатские, входит в город со стороны Мехгеда, а выходит чрез узкой проход Меруской. Сей ручеек наперед сего тек по слою известного камня, что и делало его весьма нездоровым; но с тех пор, как, по повелению Надир Шаха, Губернатор отвратил его течение в некоторых местах, дабы миновать известного камня ямы, вода сделалась отменно хороша. Сей чиновник получил великолепное награждение за столь важную услугу.

Есть и другой город, Келат называемый, лежащий в Кандагаре, и коего имя, как сие видно, разнствует от Келата Кгорасанского одною начальною буквою (то есть на Французском языке); но выговор сих двух слов почти одинакой ³².

Государь наш оставил в оном городе драгоценные вещи и сокровища, которые на сей случай почитал себе ненужными. По том отправились в путь к Мехгеду по дороге Маулудгадской. Сие место, где родился Надир, было первоначально деревнею, между Келатом и Абиурдом лежащею. На том месте, на котором происшел на свет победитель, [230] воздвигнута мечеть; на куполе оной поставлены одна на другой три золотые чаши, превышенные мечем из того же металла, для ознаменования, что вышла шпага из сего самого места. Когда все сии украшения были кончены, Архитектор думал, какую надпись должно ему поместить на оном здании, или возвещающую о бремени оного построения, или о рождении Надира; но сей владетель сказал ему с улыбкою: «Во время моего рождения не было в Келате и в Абиурде вообще столько злата, сколько сии украшения в себе оного содержат. Какое было тогда состояние семейства моего? Так не о чем тебе и размышлять; надпиши и означь время основания сего здания». Он приказал также построить город, следуя в точности плану Шах Диган-Абада, хотя тремя долями поменьше. Канал пересекает торговую площадь. Оный с начала назван Маулудгад (место рождения Надира); но в оном недоставало жителей до прибытия пленных, приведенных из Кговарезма, для его населения, которые переменили прежнее его имя и назвали Диук-Абад (земля многолюдства).

Абиурд, город, довольно населенной, также называется и Баверд. Ах-Баверди есть весьма известное кушанье ³³.

Мы прожили в Маулугдаге девять дней, и пошли вовремя самого сильного снега в [231] священный град Мехгед ³⁴. Прибыли в оной 19 числа месяца Зулка Адега 1153 (Января 24 дня 1140).

Мехгед заключает некоторые редкости: стены его составляют трехугольные болверки, отменной способ укрепления, потому что, когда неприятель наступает на таковые раскаты, люди, стоящие на всяком углу, могут сделать отпор и защиту со всех сторон. В средине города погребен Имам Риза ³⁵. Гробница его представляет прекрасной мовзалей с обширным куполом и великолепными убранствами. Мечеть и от оные [232] зависящие здания пространны и хорошо расположены. Большая торговая площадь в древние времена состояла насупротив сих строений; но ныне она во внутренности оных и имеет двое больших ворот; канал чрез оную протекает. Сия площадь занимает Западную часть города. Королевской Дворец построен на месте, называемом Верхнею улицею. Дорога, пресекающая Восточную площадь, именуется Нижнею улицею. Трое ширм, представляющих вид решетки, окружают гробницу; наружные ширмы, из закаленой стали, стоили, сказывают, больше, хотя бы они были сделаны из цельного серебра; вторые из чистого золота; третьи, непосредственно гробницу закрывающие, из сандального дерева. Думали во многих землях, по повестям некоторых бытописателей, что купол сего мавзолея покрыт золотыми слитками; странное и несправедливое утверждение, которое не могло превратить в сей драгоценной металл мною там видимую медную крышу, походящую на надгробную кровлю Зефе-Кгана, в Шах-Дииган-Абаде (Дегли).

Часть древних зданий сего города восстановлена Надир Шахом, и даже многие вновь им построены. Мавзолей его виден на верхней улице ³⁶. Когда оной был окончан, [233] один забавник написал на стенах следующие слова:

Имя твое существует во всех стихотворениях:

Свет наполнен тобою, а между тем настоящее твое место пусто.

Сперва смеялись оной шутке; но когда вникли в смысл сей язвительной сатиры, опасались, чтоб оная не дошла до ушей Надир-Шаха, которой мог бы повелеть казнить многих людей, чтоб отмстить за подобное оскорбление; а по сему и были оные строки тщательно вымараны.

Вода текучего чрез Мехгед ручея отменно чиста до вступления оного в сей город, где она и становится грязна и тиновата, что и подвергло жителей многим колким насмешкам. Основание и пышность Мехгеда причиною разорения Тгуса, другого города провинции Кгорасанские, отстоящего на четыре фарсангса от первого.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Надир отводит нас в Мазендран. — Трудный и опасный поход от Мехгеда до Астерабада и Ахрефа. — Временные дожди в Мазендране подобно как и в Бенгале. — Море Колзумскае. — Море Мазендранское. — Пища жителей сей Провинции; их нрав. — Покушение на жизнь Надира. — Описание Афиуна, или Опиума. — Склонность Персиян к водяным приводам.

Отдохнув в Мехгеде сорок два дни, надобно было оной оставить во время самого [234] сильного снегу и итти в Астерабад по дороге Кодиунской, город Провинции Кгорасанской. По том пошел небольшой дождь; тогда дорога учинилась столь мокрою, что по неволе принуждены были оставить назади увязших верблюдов. Десятая доля армии погибла с своим обозом в реке, близ узкого прохода, при Керамли. Сильно продолжающийся дождь вдруг столь ужасно приумножил воды текущей между двух гор реки, что мы с превеликим трудом чрез оную переправились. Она не меньше извивиста Бунгишая, и мы переезжали ее двадцати три раза. Однакож дожжик шел ручьями; в провизии нашей начал оказываться недостаток, и поход соделался столь затруднителен, что всякой из нас предпочел бы смерть продолжению подобного предприятия. В пятыйнадесять день Надир переехал на другой берег на слоне, оставя свою армию на произвол сей роковой и гибельной реки, коей рев походил на глас трубы Исрафила, немилосердого Ангела смерти. Однакож, соболезнуя о бедственном нашем положении, Монарх позволил тем, которые оного пожелают, ожидать слития воды. Но недостаток в пище принудил воинов подвергнуть себя смерти, и они на лошадях своих бросились в реку. При всякой переправе лишались мы немалого числа людей и скотины с большею частию обоза Государя. После чиновников и солдат дошла очередь до маркитантов и всех следующих за армиею; но Бог всемогущий воззрел на сих последних оком милосердия; ибо вдруг стекли воды во время [235] ночи, а на другой день прежде полудня все уже чрез реку переправились. Наконец пришли в Астерабад, весьма многолюдной город, но не заключающий в себе никакого примечательного здания.

Армия отдыхала в Астерабаде шесть дней, и по том по дороге Мазендрана отправилась в Тегран. Я слыхал, что прежде царствования великого А’ббаса ³⁷ дорога Мазендрйнская была непроходимою в рассуждений деревьев и кустарнику, оную заваливших; но сей Государь столь много любил путешествовать по сей Провинции, что приказал прочистить деревья и намостить на двенадцать дней езды расстояния. Сверьх того, дабы не иметь затруднения в перевозке палаток, построены Каравансераи на каждой станции. Подобные предосторожности тем паче были нужны, что в Мазендране, так как и в Бенгале, бывают сильные временные дожжи; однако, не взирая на сие, Шах А’ббас любил сию Провинцию столько ж, сколько великий Могол Дигангир Провинцию Кашемирскую.

Ахреф, прекраснейший город Мазендрана, отстоит на шесть фарсангс от Каспийского моря ³⁸, из которого однакож очень слышно журчание волн. Жители Ахрефские называют [236] сие море, морем Колзумским тогда, когда настоящее море Калзум лежит в Империи Турецкой, имеет гору Синайскую ³⁹ на краю берегов своих и сообщается с Океаном. Море Мазендранское означено в старинных книгах под именем моря Абгунского, или Кгерз; но оное не имеет с Океаном никакого сообщения: ибо состоит посреди земель и его окружают Мазендран, Гехтеркган, Ггерман, Дилем, Ширван и уезд Кгерз, откуда все корабли сего моря привозят меха в Персию. Оное имеет в длину двести семдесят пять фарсангс, а в ширину двести двадцать пять. Сказывают, яко бы также берега ею граничат Дехт Киптшак. Оно бурливее морей Индии, Турции и Персии, потому что имеет меньше глубины и с Океаном не сообщается. Сие примечание столько же справедливо в рассуждении людей: ибо те, которые одарены проницательнейшим разумом, суть и больше терпеливы.

Главная пища жителей Мазендрана состоит из пшена и яиц. Пшеница сей земли делает пьяными, а особливо тех, которые никогда не отведывали ни хлеба Мазендранского, ни Бенга ⁴⁰ Гиндустанского, ни Афиуна (опиум) Казерунского. Уроженцы уверяли меня, что сие качество свойственно одному только роду пшеницы, и естьли она бывает отделена, [237] то прочее никакого действия не имеет, другие приписуют оное ветру, называемому Семун ⁴¹, веющему на их полях; но сие есть басня, потому что в Аравии Семун приводит в зрелость финики и не делает их напояющими.

Персияне отменно издеваются над непонятностию жителей Мазендрана и Ларихтана; но не должно почитать сии шутки в точности справедливыми; ибо они не без разума. Известно всем, что Кашмир у Индейцев, и Мазендран у Персиян, носят прилагательное пышное наименование подобие Рая. Довольно удивительно и смешно, что Индейцы и Персияне согласны насмехаться над жителями взаимного своего Рая; но друзья Божии всегда презрены в здешнем свете, и сие презрение споспешествует соделать оных ему больше любезными.

Нам позволено было еще отдохнуть двенадцать дней в Ахрефе; после чего победитель отправил армию свою в Тгегран чрез степи по насыпи, к А’ббасу лежащие, у него было в обыкновении, во время сих маршей, не брать никого с собою, кроме своего Ггарема и прислужниц, которые пели во всю дорогу; армия [238] его окружала на одну милю расстояния ⁴²; но по сей узкой дороге войска не могли занять обе стороны. Два человека спрятались в валежник, дабы нечаянно на него сделать нападение; и как скоро, услышав топот ног его лошадей, устремились на него, яко львы на свою добычу; один выстрелил из пищали по Государе, которой, будучи ранен в руку, спустился с лошади, чтоб уподобиться мертвому и избежать новых ударов. Оная хитрость имела успех; ибо убийцы скрылись, воображая, что его застрелили. Женщины Ггарема подняли ужасной вопль; невольники и евнухи сбежались; тревога скоро сделалась всеобщею; стали искать разбойников; но не нашли их другого следа, кроме одной оружейной пули, которую они уронили. С тех пор Надир перестал ездить в Коруге. Чиновники были опасны, чтоб на кого из них не пало подозрение. Чрез три дни после сего схватили двух Афганцев, обвиненных оным преступлением; но после обстоятельного исследования Государь, будучи уверен об их невинности, отпустил их, выдав каждому в награждение по десяти томанс, или двести рупиев ⁴³. Он сделал [239] выговор их донощикам, и подтвердил им не тревожить безвинных: ибо он знал своих злодеев.

В скором времени после сего узнали, что сие преступление было расположено сыном его, Риза-Кули-Кган Мирзою и А’бдуллаг-Бейгом, Обер-Гофмейстером при Дворе его. Сим важным преступникам повелел Надир выколоть глаза.

Но сие нещастие не пресекло нашего похода, и 24 месяца Реби’и Ел Евеля 1154 (28 Мая 1741) прибыли мы в Казвин, город Провинции И’Рак-а-Дием. Все домы имеют здесь водяной провод, вырытой даже внутри строения, глубины от трех до одиннадцати футов. Шах А’ббас приказал сделать весьма пространной, посредством коего вода приходит в здешнее место, и украшает городские площади, обращаясь в разные каналы. Жители Персии имеют отменную страсть к водяным спускам.

Комментарии

1. Г. д’Анвил называет ее Дилен.

2. Мы упомянем об оной стене ниже в Главе XI.

3. Секретарь Персидский несколько отбился от текста Корана, дабы согласовать оной с смыслом письма своего. Об оном можно судить по точному переводу сего изречения: «Аравы (Бедуинцы) суть упорнейшие в неверии и беззаконии». По причине дикой своей жизни и жестокосердия своего, продолжает толкователь Бедауй, не имеют они ни с каким Ученым народом сообщения, и недостает у них способов для своего просвещения. Алкор. Глава IX, стих 99.

4. Известно, что в то время Турки вели войну с Россиею.

5. Ков, по мнению Г. д’Анвиля, коего текст совсем не сходен с повестию нашего Путешественника.

6. То есть, поменьше половины мили, по словам Г. д’Анвиля.

7. Земиндар есть чиновник, владеющий уездом, им получаемым непосредственно от самого Государя, коему за то обязан платить ежегодную подать.

8. Персидское слово, которое здесь я означил под именем степей, есть Диенгл, которое также выговаривается Диенкел и значит лес, пустыня, необработанная земля, покрытая высоким тростником, или травою.

9. Древняя Парта, Арии, Паропамис, Маргиан и Бактриан, по мнению Голия.

10. Часть древней Ассирии, Мидии и Парты. Аравы и ныне называют сию Провинцию Биладелдиебел, земля, изобильная горами. Одно сие ими изображает свойства оной.

11. Древняя Парта.

12. Древняя Ассирия.

13. Северная часть древней Мидии.

14. Часть древней Гиркании, по словам Г. Гербелота.

15. Арабы также пишут Диилан. Г. Голий пишет, яко бы в сей земле жили в древние времена Гели, народ, о котором упоминает Птолемей и Страбон.

16. или Туран. Под сим именем обыкновенно означают страну, лежащую между Дииггуном (Оксус) и Сиггуном (Ияксартес), то есть, древнюю Транзоксиану, которую Восточные жители называют также Маваралнагар (что по ту сторону реки). Туран означает иногда и всю Татарию; но наш Путешественник употребляет его в первом знаменовании.

17. Путешественник прекращает свое повествование и делает описание великолепной палатки, сделанной по повелению Надир Шаха. Я рассудил, не лишив читателя сего любопытного описания, достойного внимания, поместить его в примечаниях, дабы не помешать порядку Путешествия.

«Надир Шах находился еще в Дели, когда приказал, чтоб нещетное множество его сокровищ, яко-то: алмазы, жемчуг, серебро и золото были употреблены на украшения оружий и броней всякого, рода и на сделание обширной палатки. И так были собраны лучшие мастера, которые работали во все четырнадцать месяцем нашего похода. По приезде в Герат, Моабир-Баши (или Генерал-Квартирмейстер) донес Монарху, что большая часть повеленных вещей готова, как-то; конские приборы, шпажные ножны, калчаны, щиты, футляры для дротиков, дубины и Сендели, или стулья разных образований; наконец и палатка, украшенная драгоценными каменьями. Оная палатка разбита в зале Дивана, где также поставлены Тгаккт Тауси, или трон Паона, привезенной из Дели, и Тгаккт Надери, или трон Надира, и многих иных Государей троны со стульями, о которых упоминали. В Герате и в лагере происходил барабанной бой для возвещения, что всякой, кому угодно, волен приходить смотреть прекраснейшее и великолепнейшее выстановление, которому подобного ни в какое столетие и ни в какой земле видимо не было».

«Надиру фигура палатки не полюбилась; и сверх того, что была убрана зеленым атласом, находил он, что многие камни вставлены в таких местах, где они всю свою красоту и игру теряли; а для того и повелел оную разобрать и сделать другую, у которой бы крышка от стен отделялась для удобности в перевозке наподобие тех Раути в Гиндустане называемых. По возвращении из Транзоксианского похода, новая сия палатка была уже готова, и она выставлена в Мехгеде таким же образом, как и предследующая. Она была красоты и великолепия таковых, каковых на словах выразить никак не возможно. Верх ее был покрыт прекрасным алым сукном и подложен фиолетовым атласом, на котором изображены были все звери и птицы сотворения, с деревьями и цветами, и все сие украшено жемчугом, брильянтами, яхонтами, изумрудами, аметистами и иными драгоценными каменьями. Палаточные древка не меньше были убраны и осыпаны драгоценностию. На каждой стороне Паонова трона находились ширмы, на которых из драгоценных каменьев вышиты два Ангела. Крыши сей палатки, составленная из семи частей, разбиралась для перемещения на другое место; две из сих частей, обвернутые в хлопчатую бумагу, полагались в деревянные ящики, из коих два составляли слоновью ношу; ширмы занимали также один ящик; стены, древки и колья палатки, кои все сделаны из цельного золота, составляли ношу для пяти слонов, так что потребно было семь из сих животных, чтобы поднять всю оную. В царствование Надира, но все дни праздничные, поставляли ее в зале Гератского Дивана».

«После его кончины племянник его А’Дил-Шах и внук его Шах-Рокг, коих владения были чрезвычайно стеснены, а издержки непомерные, изломали сию палатку и скоро истощили все вырученные за оную деньги».

18. Ирой Персидской, которой делал славные храбрые дела в царствование Пихдадиенцев, а паче ознаменовал себя против Афрасиаба, Короля Туранского и непримиримого неприятеля Персии.

19. Вскоре после сего Надир приказал обломки сего камня и медные врата обратно отвезть в Самарканд.

20. То есть Транзоксиану.

21. Древний Король Персидский, Греками означаемый под именем Кира.

22. Древний Король Туранский, завоевавший Персию; но коего выгнал и убил Кай Кгосру.

23. Сика-Баши.

24. Оксус древних.

25. Такова действительно мнения Абулфеда, уверительно утверждающий, что Диггун впадает в озеро Кговарезм (Аральское озеро) под восемдесят осьмым, или девяностым градусом долготы и сорок третьим широты; но тогда может быть не отвращали из оного вод для поливания земель.

26. Сидн древних, по мнению некоторых Географов и Яксарт, по словам других; но я сего последнего мнения, по извещению Плиния, которой уведомляет нас, яко бы воины Александровы и сам сей победитель Сиггун почли за Танаис. Абульфеда говорит, будто бы оная река падает в озеро Кговарезм под 90 градусом долготы и 41 широты.

27. Кенк, по подлинное имя на Санскритском языке Ганга, которое Гиндузцами выговаривается Ганг.

28. Форат.

29. Дидиелег. Название сие совсем не по ходит на то, под которым оная река давно в Европе известна; слово Тигр, по словам Квинта Курциа и нам Греками доставленное, происходив от Персидского слова Тир, стрела, чтоб изобразить быстрое оной течение.

30. Четыре, или пять миль.

31. Земля многолюдная.

32. Келат Кандагарской начинается литерою Каф, а Кгорасанской буквою Кеф.

33. Ах-Баверди, род каши, сделанной из самой чистой крупичатой муки.

34. Священная Мехгед, Мехгед Мокаддес. Она названа сим именем по тому, что пепел Имама Риза там сохраняется. Сверх того даже имя Мехгеда значит место мученичества, потому что Персияне своих двенадцать Имам почитают мучениками; по крайней мере соделались они жертвами беспокойного самолюбия Калифов Суннитских.

35. А’ли, сын Мусая, осьмой Имам от поколения А’лиева, прозванный Риза (Любимец Божий), родился в Медине, в лето от Р. Х. 765, они Эгиры 148. Калиф Мемун, последуя советам первого своего Министра, объявил сего Имама своим наследником в Калифатстве и даже своим Наместником. — Оное объявление, полезное Хиитам, последователей А’лия, раздражило Суннит и причинило великие замешательства в семействе и в Областях Мемуна; но смерть А’ли Риза, которой, думают, яко бы был отравлен, прекратила сии беспокойства в лето 818 от Р. Х. 203 от Эгиры.

36. По сему видно, что Надир, по обыкновению владетелей Восточных, построил себе гробницу при жизни своей. Сей обычай представляет смешную противообразность малодушию наших Государей, убегающих с трепетом соседства последнего им жилища.

37. Сей Король Персидский был единовременник Лудовика XIV, и, подобно ему, любил Науки и оным покровительствовал. Шардин в своих Путешествиях преподает нам великую мысль об оном Государе.

38. Дериай Кгерз.

39. Тгур. Здесь легко познается залив Аравийской, иначе названный Чермным морем. Смотри примечания д’ Анвиля об Аравическом заливе стран. 272 и 280.

40. Напояющее растение.

41. Семун есть жаркий ветер, носящий превеличайшие песчаные столбы, которые убивают путешественников. Г. Брюс предоставил нам недавно страшное и великолепное о нем описание.

42. Сей образ гулянья, или путешествия, с женщинами, называется Коруг, а сие название есть слово Турецкое и Персидское, значащее запрещение, потому что, когда жены Королевские, или Вельможи выезжают в городе, или в поле: то не позволяется подходить к ним на некоторое расстояние.

43. Шестьдесят рублей.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие в Индию и Персию, с описанием острова Пуло-Пинанга, нового поселения близ берега Коромандельского, называемого так же островом принца Валлийского, — писанное чиновниками, находившимися в службе английской восточной компании. М. 1803