№ 11

...(л. 7) И июня ж в 24 день (1637 г.— по предыдущим записям.) приходил Савка Арапов к Олексею (Алексей Романчуков; находился в Исфахани.), а сказал: пригнал де гонец от хана кондагарского, что индейской царь готовится итить на Кандагарь, а в украйные городы отовсюле сводят слоны и урежают х бою, а уж де уряжено больши 1000 слонов с чердаками...

(л. 9) И июня ж в 30 день был у Алексея ввечеру Алуглы-бек, Шариф-мирзин сын. И Алексей его опрашивал про индейские вести, правда ли так, что вбирается индейской царь. И он сказал: правда де, и давно де он вбирается, только де приходу его не бывало. И Алексей спрашивал, для чего от него посол пришел. И он сказал. — Прежде сего индейской царь встал на меньшего брата своего, хотел его убити. И он де, сведав то, ушел к шахову величеству, а ныне де он живет в Казбине. И царь де индейской прислал в послах дядьку его, а велел его просити, чтоб шахово величество его отпустил, (л. 10) Да он жа де велел просить города своего Кандагаря. А только де шахово величество ему те два дела вделает, и он де обещает много темь тюменей дать и полату насыпать полну золотом, какову укажет шахово величество, и вперед де против турского и против иных недругов хочет помогать всяким богатеством, сколько надобно шахову величеству. И в-ызверке де той дает в аманаты ближних своих людей 12 человек, которые могут своими именьями сподобить шахово величество, сколько ему надобно будет, хотя и царь солжет.

И Алексей спрашивал, что ему против того ответ шахов. И он сказал.— Шахово де величество говорит, что царевичя он не силою взял, сам к нему приехал; и только его отдать, шо вперед иные не станут к нему прибегать. А он де, шахово величество, держит его за брата место. А про Кондагарь де говорит, что Кандагарь не он взял, дед его шах Абас, а ево после себя благословил владеть. И ему де продать не уметь. А только б де государи городы свои продавали, и у шахова де величества есть торговые люди, кои могут купить у него, индейского царя, царство. И царь де индейской, слышачи такой отказ, нароком збирает слоны и войско в порубежные городы, чем бы угрозити шахову величеству.

И Алексей спрашивал, что даров привез с собою тот посол к шахову величеству. И Алуглы-бек сказал: яз де тебе розписцу принесу, и ты вели перевесть при мне. И Алексей говорил, чтоб послал по розписцу, у Алексея сидячи. И он сказал: есть де у меня топерво рознись, только не подлинная, написана перечнем. И Алексей говорил, чтоб тае велел принесть. (л. 11) А как принесли розпись, и Алексей позвал Савку Арапова, и Савка Арапов толмачил речи: 2 слона с чердаками сандальными, а по сставам окованы серебром, и кровли серебряные с чернью; 4 верблюда со вьюки, а во вьюках всякая индейская парчя бумажная дорогая, которые фунт в вес (Так в тексте.) против серебра купят; 4 птицы, индейским языком гамзивы, кои родятца на восточной стране на островах морских [34] и говорят человечьим языком, в золотых клетках, покровцы украшены каменьем; 12 быков индейских, под покровами златоплетенными; 5 джики золоты с червчетыми яхонты, а в середней джиге яхонту вес полтретья золотника с лишком; 10 миндилей, длиною по 22 аршина, весом по 15 золотников; 20 миндилей з золотными разцветами, весом по 24 золотника, мера та ж; 50 шалов в 2 аршина с лишком ширина, цветом розные, весом по 24 золотника; суды яшмовые и хрустальные всякими образцами, а в них врезано золото с каменьем по головам — 36; 27 скатертей индейских з золотом и серебром; 20 скатертей белых шитых; 60 завесок з золотом и серебром тканых розными образцы, в мере аршин по 10 большие, середине — по 6, малые — по 3; выбоек дорогих хороших скатертных и шатровых с 700; 15 сабель, отравных золотом; 30 древок камышных, золотом оправных; 10 кляпиков, золотом оправных, черены розных каменей, а в них золото врезано с каменьем з дорогим; 12 шатров кочевных з дворами и наметки и с солнечники; (л. 12) 30 фунтов каменья яхонтов червчетых и лалов и лазоревых яхонтов; 4 верблюда со вьюки киндяшными розных цветов.

Посольских даров, что посол от себя челом ударил шахову величеству: 4 верблюда, навьючены с парчями и с выбойки и с киндяками; 3 миндили по 18 зол[отников] весу, мера по 22 аршина; седло, золотом оправное, з дорогим каменьем и с чепраком плетеным и с муштуком: топор, золотом оправной, с каменьем; избушка камышная полстьми обита; шатер да полатка, выбойками золочеными подложены с наметы и с солнечники; 4 шала богомольные по 10 аршин в ширину; 15 скатертей индейских, шитых по белым кисеям; 7 попугаев в золотых клетках.

И Алексей же опрашивал, на подводах на шаховых ли шел посол. И Алуглы-бек сказал, что где де такая орава вести на шаховых подводах, кандагарской де хан брал пошлину с торговых людей и с ево вьюков со 100 вьюков по вьюку, и он де взял 40 вьюков, а людей с ним служивых и торговых человек з 2000 есть.

И Алексей про корм спрашивал, что ему корму идет. И он сказал.— Кормом де шахово величество ему не дает же, только одиножды велел взять ему на испоганском везире 7000 тюменей, а ныне де недавно дал ему в 4000 тюменех барат на везиря ж. И вязирь де ушел в Олакапы и ныне сидит в Олакапах, ничего не плачивал, потому что у него в зборе денег нету.

... (л. 16) И июля ж в 20 день, пришедчи, Савка Арапов сказал: привели де вчерась ис Кандагаря индейского посла гонца з грамотами, а сказывают де, что худо писано, и я де не мог доведаться, что писано. И Алексей посылал по Улуглы-бека, а как пришел к нему, и Алексей опрашивал, с чем узымали индейского посла гонца. И он розсмеялся: в-ыном бы де государстве был без руки и без языка за такое дело, а здеся де унтома-девлету (Так в тексте: т. е. ихтомо-девлетю.) да курчи-башею... (Утрачено несколько строк текста.) (л. 17) [с]прашивали его о всяких чинех шах-Сефиева величества, а сами де хвалилися, что такие диковинные узорочья везут в подарках к шах-Сефиеву величеству, что во всех землях славны и честны. И шах-Сефиево величество начается с ними великих и честных поминков, и то де себе в дивство поставил, что оне бутто дали 30000 тюменей от того. И Алексей, розсмеявся, молыл: по птице и песни, каков человек, таковы и вести сказывает, а послом было как не обедать у Навруза, он сказывался на Руси ближним шахова величества человеком перед ними, послами. [35]

...(л. 21) И июля ж в 30 день приехали послы (Имеются в виду голштинские послы Филипп Крузиус и Отто Бругман.) к Испогани, и мамендар поставил их в деревни, в саду имянем, и в той деревне стояли послы 3 дни, а от Испогани та деревня верстах в дву или в трех. А как в первой день обвестил про них пристав их Абас-кули-бек шаху, и шах посылал к ним с столом и с питьем, а по 2 дни корм шел.

И августа в 2 день Алексей посылал х послом спрашивать о здоровье Савку Арапова да торгового человека Томилу Соколова с людьми, да с ними ж ездил Василей Всесвяцкой да Иван Рагозин своим изволеньем.

А как приехали от послов, и оне розсказывали, что спрашивали их послы про всякой чин шахов, каков оне видели, будучи у шаха, и сколь часто шах к себе зовет Алексея, и какова честь, и сам де бывал ли шах у Алексея.

Августа ж в 3 день послы пришли в-Ыспогань, а встречал их, послов, есаул стрелецкой, по их чину — енычер-агасы, именем Исан-хан, с курчеями человек с 300. А под послами были лошади с шаховой конюшни в золотном наряде, а дворяне их и люди ехали на подводах, на тех жа, которые им были даны в дороге.

А как приехали в город, и лучилось им ехати через мойдан мимо шахов двор, и оне в трубы велели трубить и салдатом, мушкеты подняв, кабы готовы к стрельбе, держати. А двор им дали поблиску индейского посла, и у них на завтрея учинилась драка с-ындей(л. 22)цами, августа в 4 день, и в то время их люди индейцов убили трех человек до смерти. И с тех мест стали индейцы по всем улицам ждати немецких людей великими зборами для того: которого где ни застать, того убита до смерти. И в то время к Олексею ездил ночьми дохтур посольской для его болезни и нарядяся в руское платье в Олексеево.

А послы, увидя тесноту свою от индейцов, и били челом шаху, чтоб велел им иной двор дать подале от индейцов и попросторней того, чтоб им с-ындейцами розвестися без большого дурна. И шах им на то поволил, велел дать двор в-ыном месте, в другой стороне города от индейцов. И послы многую рухледь вытоскали за ворота, а иную послали на новой двор за шаховыми провожатыми. И от тех провожатых их один человек поостался, и индейцы его убили до смерти и, голову отрезав, х послу отнесли.

А после того, того ж 9-го числа, посол индейской всех людей своих, лутчих бойцов, человек с 1000 и больши, послал ко двору немецких послов и велел их самих и людей их всех побити до смерти. А послом про то учинилось ведомо, и оне приготовили пушки за вороты и салдатов поставили у своей рухляди, которую вытоскали за ворота. А как индейцы пришли приступом, и оне салдатов на приступе убили шести человек да пушкаря, да порутчика ранили, Графортом зовут, в руку, и останошних салдатов мало не всех приранили. И оне с великою нужею на двор ушли и ворота заперли, а сами де послы забежали на третей двор, чтоб про них не сведали индейцы. А как индейцы салдатов всех на двор загнали, и в то время вес что ни было сундуков немецких с рухлядью все пограбили, и пушки было к себе ж поволокли. И приехали в тот час от шаха курчи-(л. 23)башей да диван-беги, и индейцов прочь отбили, и пушек уволочь не дали. А индейцов де в то время убито больши 20 человек.

А после того Алексей розспрашивал посольского порутчика Ивана Романова сына Кита, как у них то дело велось и отчего зачялось. И он сказывал. — Наши де люди были пьяни и велели индейцем таскати [36] сундуки на двор, и индейцы де не захотели, и о том учяла драка быти большая. И в те де поры индейцы были не в зборе и не наготове, только де повыскакали немногие люди пеши з древками конными з долгими. И наши де люди, поотведчи у них древка шпадами (Так в тексте.), и их закололи 3 человек до смерти. Только де оне стали одолевати, потому что их безпрестани учяло прибывати, и в то де время приехал пристав со многими кизылбаши, а се де ночь застала, так де тем розвезлись.

А как де августа в 9-м числе стали перевозиться послы на другой двор, и в то де время весть им пришла, что на дороге убили до смерти моршалкова человека. И послы де стали гораздо сердиты и взяли по пистолету в руки, а за собою велели нести робятом своим пистолеты ж да корабины, и хотели итить приступом к индейскому послу. И говорили де приставу Абас-кули-беку: только де узже нашего человека не отдадут, и мы де их самих разорим и шатры их все потсечем и пожжем. И пристав де им говорил, чтоб унялись от того, потому что индейцов много. И они де пристава не послушали, а хотели итить, и велели всем людей к себе собраться. А пристав де поехал з двора к шаху про то обвестить. А как де люди все сошлись к ним, и в те де поры, выступясь, секретарь да дохтур им говорили: мы де посланы не на бой, на посольство. Секретарь говорил: яз де знаю свое дело, а в неразсуженье только к смерти приступлю, и я сам себе убий(л. 24)ца буду. А дохтур де говорил: того де и ни в которой земле не ведетца, что дохтуру ходить на бой, а и послу де, оставя посольство, за боем не по што ходить, на то де есть государя нашего казна, чем наймовать ратных людей. И посол де Отто (Отто Бругман.), им браня, а сам упрямился итить, а оне де к себе воротилися. И в то ж де время прибежал к ним кизылбашенин и говорил, что индейцы идут к ним приступом, хотят их всех побити. И послы де ево велели бить по зашейку, а сами де пошли з двора. И как де лишь вышли за ворота, ажно де индейцы со всех сторон идут с пищальми и с луки и с копьи. И учали де стрелять ис пищалей и из луков, и тот де час стрелами и дымом свет покрыли. И послы де со всеми людьми своими побежали на двор и с того де двора збежали на третий двор, а там де у них проломана была диря сквозь забор к ормянской церкви, потому де, что та церковь крепка гораздо, а се бы де разорять се арменья не дали, а к нам де прислали своего малого, чтоб мы шли на двор, покинув всю рухлядь за вороты, а только де не пойдем, и мы де недруги будем Фредерику князю (Фридрих, голштинский герцог.). А у нас де уж убит сержянт да 6 человек салдат, а иные де переранены во многих местех. И мы де взошли на двор и ворота заперли, а послов де хватились, и их де на дворе нету. И мы де у ворот стояли, покаместа приехал к нам пристав, и ему де ворота отпярли. А послов де с третьего двора привели...

...(л. 44) Октября ж в 5 день шах отпустил индейского посла из Испогани. А как пошел посол из Испогани, и в те поры смотрел Василей Попов и иные руские люди, кои прилучились в-Ыспогани. И первое де, прошли 2 слона под наволоками, шитыми золотом да серебром волоченым, а на них чердаки серебряные, а за ними де 30 верблюдов под хорошими покровами, а сказывали, что шахов подарок те верблюды. А после верблюдов аргамаков с 70, в золотых нарядах и под покровцами под золотными. А за ними человеке 300 стрельцов в саадаках с прапарцы и с пищальми, да после того человек со 100 на аргамаках в золотых же нарядех, а возле всякого конного по пешему человеку в саадаке да з [37] древком. А за теми де сам посол ехал, а перед ним вели 5 аргамаков, жалованье шахово, в уздах и в седлах в золотых. А с ними поровень ехал шахов телохранитель Муртаза-гулу-хан, да за ними кизылбаши и индейцы человек с 1000 и больши. А отъехав от Исиогани, верстах в 5-ти стал и на первом выезде розставил шатров и полаток с 300, кроме конюшенных.

(л. 45) А послом голштенским в то время заказали спускать людей на 3 дни, чтоб индейцы беды над ними не зделали какой. А как посол вышел из Испогани, и он в том в одном месте зжидался, стоя с людьми 10 ден, а шаховы есаулы, безперестанно ездя по рядом, индейцев выбивали из города...

(л. 47) Того ж числа (11 октября — по предыдущей записи.) ввечеру был у Алексея Алуглы-бек...

...(л. 48) Алексей же ему (Алуглы-беку.) говорил: только мочно, чтоб индейская грамота посмотрети, как пишетца индейской царь к шаху и шах к индейскому. И Алуглы-бек сказал, что еще та грамота не выдана отцу ево, потому что индейской посол отпущен для поспешенья без грамоты, а грамоту де шахово величество пошлет с своим послом, как своего посла отпустит. И Алексей спрашивал, коли отпустить своего посла хочет и кого именем. И Алуглы-бек сказал: выбирает де богатого самого, ино де, чаю, не минет назыря, потому что его богатев в великих людех нет, а то де все наживают нажитки внове, а назырь де з братом своим после отца своего розделили по 40 000 тюменей. А шах де, отпускаючи, даст на ссуду тысяч десятка два-три для того, чтоб его послу не сором было с-ындейским послом. Да где де уверстать, так то де неведома какое дело: хотя бы де и сам царь так приезжал, ино де и сам царь так приезжал, ино де лишку спрашивать не уметь. И Алексей спрашивал словом, как пишетца царь индейской с шахом. И он сказал: еще де шах [Аб]бас писался сыном, а нынешней де неведома, как учнет писаться. И Алексей говорил ему, чтоб той грамоты добился, которую индейской царь прислал. И он з божбою сказал, что по та места не уметь, покаместь отцу его попадется в руки. (л. 49) Нынеча де дана отцу моему грамота паши Бастринского, будет де тебе надобна, и я велю принесть из двора. И Алексей говорил: по твоей любви всего рад слушать, что ни объявишь. И он приказал малому своему принести, а как принес, и Савка речи толмачил...

...(л. 51) Того ж октября в 14 день приходил к Алексею Василей Попов, а сказывал, что был у него толмач голштенских послов Иван Карпов, и торговал де с-ындейцами ентарем, продал де им 3 бочки ентарю. Да к нему ж де, Василью, приходил октября в 13 день арменин, Григором зовут, а просил в займы на перехватку денег, а сказывал, что у посольских людей купил 6 бочек ентарю и иные кое-какие товары и денег де у нево немного не достало...

ЦГАДА, ф. Посольский приказ, Сношения России с Персией, 1636 г., д. 1, лл. 7, 9—12, 16, 17, 21—24, 44—45, 47—49, 51. Подлинник.