Нравы, обычаи и памятники всех народов земного шара ¹

нравы, обычаи и памятники Индустана, Н. Н. Тютчева [1846]

Заключение

Обзор областей и городов (Индустана вполне подтвердил сказанное нами прежде, что скоро Англичане сменят дряхлые туземные правительства и сделаются единственными властителями всей страны. Знамя их развевается от Гайдерабада на Инде до Сингапура близ Малакки, от вершин Гималаи до Адамова мыса на Цейлоне. Империя их, считая со времен Клейва, кончает уже скоро первое столетие своего существования. Чем же ознаменовалось это столетнее господство? Разделим этот вопрос на два. Исследуем сперва: Какие выгоды приносит Англичанам Индия? а потом: Чем обязана она им? Сличение двух ответов даст нам окончательный вывод.

Какие выгоды приносит англичанам Индия? – Соединим здесь, в кратких словах, разбросанное в разных главах нашего сочинения.

Акционеры Компании получают ежегодно 630.000 фун. стерл. дивиденда. Выбранные ими директоры раздают ежегодно кому хотят около 1200 гражданских и военных вакансий на должности, которые так выгодны, [187] что на каждого гражданского чиновника приходится в сложности не менее 40.000 рублей годового жалованья. «Европейские расходы» англоиндийского правительства составляют около 90.000.000 р. асе. Компанейские гражданские чиновники и офицеры, живущие в Индии и переселяющиеся потом на родину, сберегают в год, по умеренной оценке, около 37 миллионов; следовательно, из Индии в Англию вывозится ежегодно 127 милл. р. асе. (Большая часть 422 миллионов, издерживаемых каждогодно под названием «индийских расходов», проходит тоже через руки Европейцев. Сверх того наживается около тринадцати тысяч купцов-плантаторов, и их лотовые барыши вычисляют в год, средним числом, до 75.000.000 руб. (Монополия опиума дает Англичанам возможность выменивать (с огромною для себя выгодою 300 на 100) у Китайцев чай, и наводнять им всю Западную Европу, а сама Индия, с своими 160 миллионами жителей служит местом сбыта для изделий английских мануфактур.

Эти числа могут дать только некоторое понятие о денежных выгодах, разделяемых между промышленными, торгующими и служащими сословиями Англии. Выгоды политической власти определить числами невозможно. Скажем только, что Англичане господа Индии и что конечно ни одна азиатская держава, ни Персия, ни Турция, ни Китай, не в состоянии поколебать их империи. Притом все могущество Англии основано на торговле и на флоте, для которых необходимы колонии, а между колониями Англии самая важная Индия. – Теперь посмотрим, как Англичане владеют этою страною, наделенною от природы необыкновенным плодородием, и что они сделали для улучшения нравственного и физического состояния своих бесчисленных подданных.

Чем Индия обязана англичанам? – Для справедливой оценки теперешнего положения Индии необходимо вспомнить ее прежнее состояние. В III отделе мы привели описание Индустана, сделанное в начале XVI столетия Бабером, оно обрисовывает управление Афганцев. Приведем здесь слова туземного историкографа Голаен-Гуссейн-Хана, относящиеся к началу ХVIII столетия и могущие служить оценкой благодеяний монгольского правления:

В то время, говорит Гуссейн, все военнопленные убивались; при малейшем подозрении князья подвергали подданных своих пытке; удары плетьми, бамбуковою тростью и нанесение ран полицейским копьем считались самыми обыкновенными мерами исправления. Иные владетели травили своих подданных собаками и застреливали их немалое количество для своей царской потехи. У людей зажиточных отбирали нередко имущество, а самих удавливали. Никому не позволялось приглашать к себе гостей без особого разрешения начальства. О справедливом суде нигде не было и помина.

Теперь кое-что изменилось, многое осталось.

Во время последней войны с Афганистаном Англичане и сипаи умертвили не только множество воинов, взятых в плен, но и бездну детей и женщин, особенно замужних. Английские офицеры, рассказывая печатно о подобных поступках, не находят для них ни малейшего слова порицания, а говорят, как о вещах, которые совершенно во праве солдат хваленого компанейского войска.

Конфискация и пытки не вышли из моды и теперь у всех союзных с Англичанами государей, и мы видели, что Компания тщательно поддерживает произвол туземных князей. Читатели, надеемся, не забыли ни подземных тюрем Гайдерабада, ни безносых жителей Меркары. Плеть и бамбук в большой части и теперь для людей нижних каст; справедливого суда также нет. Но зато, правда, ныне уже не охотятся на людей и гостей позволено приглашать без особого разрешения местной полицейской власти.

Главные заслупи Англичан относятся к общей полиции и к сохранению личной безопасности путешественников. Так, например, они победили Пиндариев, укротили Рохиллов и деятельно преследуют тойгов. Везде присутствующее войско их поддерживает наружную тишину; но полицейское [188] спокойствие не означает еще общественного порядка, условливающего общественное благоустройство, и в этом-то отношении состояние Индии представляется нам в самых мрачных красках.

Не можем не привести при этом случае поразительного, но достоверного рассказа одного очевидца:

«Смотря на обилие и богатство произведений Индустана, – говорит неизвестный автор «Путевых Впечатлений» ², – я был поражен удивлением при виде ужасной бедности, в которую погружены три четверти туземцев. Страна, где матери часто бывают принуждены продавать своих дочерей, чтоб добыть себе немного хлеба, может ли называться счастливою? Там, где рабство существует еще, цивилизация сделала ли какие-нибудь успехи? При всем том, самое рабство, обеспеченное от голодной смерти, еще можно предпочесть свободе, которою пользуются тысячи несчастливцев, бродящих вокруг селений, по берегам рек, в караван-сараях, по проезжим дорогам, вымаливающим горсти суджи (маисовой муки), несколько зерен маиса или остатков трапезы путешественника, которые у них оспаривают псы. Покрытые отвратительными рубищами, часто совершенно нагие, с впалыми щеками, блуждающими глазами, высунувшимися скулами, оскаленными зубами, с коленями более толстыми, чем самые лядвеи, эти странствующие скелеты имеют силы не более, как чтобы поддерживать свой костлявый состав. Они с отчаянием кричат: Бука марта сагеб, кангал, магатадже ка-пет кали хай («О сударь! я умираю с голоду; желудок бедняка пуст»). Увы! вид их заверяет в истине этих слов. В земле, которую Ауренгзеб называл раем стран, какая ужасная нищета! Я видел бедных египетских феллахов, я знал, какое жестокое обращение они испытывают, – и все-таки я предпочел бы их участь участи нищих Индусов, известных под именем райотов. К какой касте вообще принадлежат они? Часто к самой полезной, касте судров. Эпидемия, наводнение, засуха или просто слишком жестокие преследования земиндара изгнали их с полей их предков, и они скитаются по деревням и городам. Изгоняемые, как иноземцы, пюрдесси, мучимые голодом, не будучи в состоянии найти работу, они предаются воровству и грабежу: самая поразительная противоположность с их владыками, которые почти все умирают преждевременно от действия слишком питательных яств и от злоупотребления спиртных напитков. Сагеб дог ден бер кате пите хайн, калла адми гом аур бук ката хай: «(Белый человек, говорят они, ест и пьет целый день; черный человек пожирает свой голод со стыдом». Посмотрите на земледельца и ремесленника в том состоянии, когда они не дошли еще до этого последнего предела нищеты, когда они еще пользуются этим довольством, о котором говорит Жансиньи. В чем состоит оно? Жилище их? это хижина, смазанная из грязи. Их домашнее убранство – черпаэ (постель, сплетенная из тростника), цыновка, несколько деревянных или глиняных, редко медных чашек. Их одежды: у мужа – лангути, едва прикрывающий наготу, тюрбан из толстого полотна, плохой шерстяной плащ для защиты от зимней стужи; у жены – изодранное рубище, которое в лохмотьях ниспадает на грудь и колени. Их пища? грубые зерна, какими кормят животных, а чаще мука, разболтанная в холодной воде; невкусность этих яств они не всегда могут приправить солью, которая составляет предмет монополии и продается очень дорого! Чему же приписать такую нищету? Недостатку ли земли? Нет, потому что целые области остаются невозделанными. Разве англо-индийское правительство более угнетает народ, чем туземные владыки? Без сомнения, нет или по крайней мере оно ограничивается тем, что продолжает систему, которая тяготеет над этим народом уже столько веков. Оно требует себе то же самое количество налогов, и при взимании их несправедливостей гораздо менее, чем прежде. Но монгольский деспотизм, безусловный, неограниченный по праву, [189] ограничивался на деле сам собою, своею собственною слабостию. Он требовал от земледельца трех пятых произведений почвы, но не имел силы заставить уплатить их себе; таким образом, требуя, он не получал их. Компанейское же правительство, напротив, имеющее лучших слуг, более могущественное, более искусное, владеет средствами принудить уплатить ему должное, – и в то время, как налог кажется один и тот же, уплачиваемый сполна, он сделался невыносимо тягостен: и вот первое разрешение задачи.

Обманутый в своих надеждах причудами времен года, земледелец находил по крайней мере средства, доставляемые ему прежде, во время правления Монголов, туземными мануфактурами, которые занимали столько рук. Нынче эти мануфактуры более уже не существуют; они подверглись преследованиям, разорению, и, наконец, были уничтожены для избежания совместительства, опасного для фабрик метрополии. Сколько новых причин нищеты!

Наконец, было и еще средство к существованию – это общественные работы. Прежние индийские раджи или афганские и монгольские завоеватели, часто бесчеловечные с своими подданными, ознаменовали по крайней мере свои царствования этими благодеяниями народу, этими изумительными постройками, которые встречаются еще и ныне на всяком шагу: работы эти пускали в оборот миллионы и занимали тысячи рук. Под небом, которого неумолимая ясность в течение семи или восьми месяцев не подергивается ни одним облачком, в стране, где целые полгода земля не покрывается росою, единственное спасение для земледелия состояло в том, чтоб во время периодических разливов рек создавать искусственные бассейны, озера для орошения полей. От одной горы к другой, поперек долины, накидывали чудовищную насыпь, которая пересекала ее пополам; дождевые воды верхней части встречали преграду в этой громадной плотине; таким образом, являлось озеро над песчаною равниною, которая вскоре покрывалась жатвою и зеленью. Народонаселение вырастало быстро в этих оплодотворенных странах. Разоренный земледелец, бедный поденщик находили при этих постройках работу, верный кусок хлеба; а теперь, можно сказать без преувеличения, в наименее значительном из департаментов Франции в полгода производится более общественных работ, нежели на пространстве всей Английской Индии в течение целого года.

Все памятники или общественные постройки, находящиеся теперь в Индии, относятся ко временам туземных владык. Компания не вырыла ни одного колодца, ни одного пруда, ни одного канала, не построила ни одного моста для выгоды своих индийских подданных; она не провела ни одной дороги (исключая разве для прохода своих войск); к тому же подобные работы по обыкновению производятся так наскоро, что на следующий год их необходимо бывает перестраивать. Работы Индусов и Монголов, подобно римским, были гигантские и, казалось, предназначались на вечность; работы же Англичан делаются на живую нитку, кое-как, и носят в себе начало своего разрушения, так что, если б какая-нибудь буря вдруг ниспровергла владычество Ост-Индской компании, то в Индии не осталось бы от этого владычества другого следа, кроме монет с изображением короны Англии, – и только нумизматика сохранила бы память о нем, помещая эти безмолвные монеты в ряду государей-завоевателей, покорявших в разные эпохи эти мирные, некогда столь цветущие страны. Реки, прекраснейшие в мире, которые посредством каналов или отводов могли бы оплодотворить обширнейшие области, теряются бесполезно в водах моря или в песках. Воды утекают и бассейны иссыхают; земледелие исчезает, народы гибнут, и вся страна обращается в пустыню...»,

Все сказанное относится более к существованию райота. Что же касается до других классов, то счастливее ли они? В нравственном отношении, увы, нет! Им не оставили даже места в общественном составе, ни малейшего уголка в мире, где могли бы они добывать средства для поддержания своей жизни. Сначала все мелкие владельцы, которых государства [190] были разграблены и казна истощена, увидели (и ныне еще ежедневно видят) себя в необходимости распустить прежнюю толпу слуг. Из этого следует, что по мере увеличения цен на предметы первых потребностей, уменьшаются средства к существованию для высших и средних классов, для Индусов и мусульман, которым рождение, воспитание, совершенно – военное, и предрассудки касты не позволяют заниматься земледелием. Во времена императоров, по крайней мере, им представлялись поприща, где бы они могли употребить свои способности или мужества; теперь же все места наводнены иноземцами. Даже в самые тяжкие, переходные эпохи, в эпохи завоеваний, одни обогащались тем, что теряли другие; в громадной лотерее политических потрясений выпадало известное число выигрышных нумеров: нынче выигрыш возможен только для Европейцев. Падает ли какой министр, его заменяет английский резидент; ниспровергается ли какое правительство, оно замещается английским. Все, что носит на себе имя туземного, или подвергалось уже гибели, или эта гибель близка и непременна: колесо фортуны остановилось над туземцами, чтоб стереть их в прах. Какие должности представляются для удовлетворения честолюбия высших классов Индусов? В войске звание субадара-мажора – почти не офицерское; в гражданской службе некоторые мелочные места. Таким образом, все поприща заперты для туземцев: от этого постепенно исчезают, не заменяясь ничем, средние классы, имевшие прежде независимое состояние, и вскоре наступит время совершенного равенства по нищете, которая поставит под один уровень все 160 миллионов населения. Эту же участь разделят и вассальные государства. Компания, подобно баснословному вампиру, поглотит все; не останется никакой благородной личности, которая могла бы стать выше масс, между которыми только и будет людей, что ремесленник, земледелец, поденщик да солдат. Это народ рабов, пользующихся свободою только по имени, свободою, уничтожаемою на деле горькой нуждою, – народ, которому нет других надежд, видов, как работать и работать для исключительной пользы своих владык.

«Европейцы, – говорит автор «Путевых Впечатлений» – судят очень часто о настоящем состоянии Индустана по приморским городам, каковы Мадрас, Бомбей и Калькутта; но это единственные места, где сосредоточилось довольство, и обитателей их нельзя сравнивать с населениями, распространенными по стольким государствам, городам и селам. Когда, вспоминая прошлое, бродишь меж песчаных пустынь, где некогда высились цветущие столицы, – какая перемена! Что сталось с сокровищами Голконды и Беджапура? Не чума ли поразила эти города? – Что осталось от других столиц? На несколько миль в окружности только и видишь развалины; хищные звери и пресмыкающиеся заняли место прежних обитателей. Пораженные этою одичалостию, вы спросите мусульманина, и он вам ответит: «Когда так уж написано в книге судеб, напрасна всякая предосторожность». Эта вера, некогда возвеличивавшая последователей пророка, теперь сделалась причиною их упадка. Спросите Индуса, его ответ будет совсем не таков: «Она хитростью овладела нашею страною», – скажет Индус, с характером гибким и уклончивым, говоря о компейр сагеб багадур, «достопочтенной и победоносной госпоже-Компании».

И что всего ужаснее – это то, что Индусы имеют несчастье называться свободными. Недаром Уйлберфорс двадцать лет кряду повторял в английском парламенте свое предложение об освобождении негров и наконец добился своей цели – уничтожить рабство в колониях. Но Индусы называются не рабами, а потому за них некому и ходатайствовать. Ничего не может быть вреднее, как если название и форма не соответствуют сущности предмета, который они должны выражать.

Индусы называются свободными, но ими управляют по полномочию чужих им во всех отношениях акционеров, в пользу назначаемых директорами чиновников; с них требуют ежегодно 550 миллионов рублей, которые обходятся им по крайней мере в 11100 миллионов; их фабрики уничтожены; на их сырые произведения наложены ужасные пошлины; [191] на гражданском и на военном поприще им оставлены только самые нижние ступеньки; весь порядок их общества рушится и повсюду воцарилась безвыходная нищета!.. Да, Индус свободен, свободен работать на Англичан, покупать английские изделия, свободен даже умереть с голоду! Да, Индус не раб, если рабство заключается в одном имени, а не в повседневном угнетении, не в подавлении всех источников благосостояния...

Установив отяготительный таможенный тариф, английское правительство поощряет только возделывание опиума, который изнуряет почву, разоряет хлебопашца, но составляет монопольный доход Компании, – индиго, разведение которого исключительно в руках Европейцев, – и сырого шёлка, не имеющего соперничества в других колониях Великобритании. Вывоз всех остальных статей страшно упал. Повсюду пространные поля опиума и стаи голодных земледельцев; повсюду разрушенные дороги и каналы, пустые фабрики, праздные станки и толпы умейдваров ³ без дела и с угрюмой покорностью судьбе на лицах. Сам Биоряетиериа, защищающий всегда и везде Англичан и Компанию, сознается, что торговля Ост-Индии не достигает теперь и десятой части того объема, который предназначен ей природой, и что одни законоположения метрополии могли иметь такое убийственное влияние на промышленность и торговлю колонии. «Положение Индии, – говорит Монгоммери-Мартен, – может быть уподоблено состоянию человека, лишенного пищи, по которому делают ежедневные кровопускания. Результат этого – изнурение, конвульсии и смерть». Компанейское правительство поняло это, наконец, и 11 февраля 1840 года подало в парламент просьбу об уравнении прав Индии с другими английскими колониями. В этом прошении признавалась, впрочем, законность права английской промышленности на первенство, и просители умоляли только об исправлении тех притеснений, которые не условливаются соперничеством самой метрополии. Тем не менее и эта просьба была признана неуместной.

Но довольно об экономических предметах. Перейдем к вопросам другого рода. Содействовала ли Англия нравственному усовершенствованию Индусов, приобщила ли их успехам просвещения и Христианства? распространила ли в Индии хотя некоторые выгоды новейшей цивилизации?

Деятельность религиозных миссий уже известна нам...

Переходя к народному просвещению, мы знаем, что Англичане при завоевании Индии нашли уже везде учрежденным первоначальное народное обучение. Не повторяя сказанного, заметим здесь только, что Индия может служить разительным доказательством, что просвещение не в букве, а в том, что выражает буква. Мы уверены, что грамотность Индусов удержит их еще долго в том неестественном направлении образования, которое вреднее всякого невежества и незнания. Народ Индии несравненно грамотнее Французов, Англичан и Немцев, этих просвещеннейших народов Европы, но гораздо невежественнее самого безграмотного европейского племени. Народных школ Англичане не коснулись; они устроили лишь кое-где высшие училища. Но эти училища, наделавшие столько шума, основанные в Калькутте, Мадрасе, Бомбее, Агре, Дели и Бенаресе, училища, куда посылаются дети бабу (богатых Индусов) и серкаров {маклеров), более вредны, нежели полезны, и приготовляют только писцов для канцелярий или педантов, делающихся язвою своих соотечественников. Главные предметы преподавания в них: грамматика, латынь и искаженная география.

Только улучшив физическое состояние человека, должно заботиться о его нравственном; человек, который терпит голод и подвержен разным страданиям, прежде всего требует пищи, одежды, или средств добыть их. В стране, где такое множество несчастных, напрасно будете вы искать хоть одной больницы для народа, хоть одного благотворительного [192] заведения: одни солдаты и чиновники правительства имеют право на его призрение и благотворительность.

Что же Англичане сделали еще для блага Индусов. «Мы дали им,– говорят они, – суд присяжных, свободу тиснения, механизм».

Как принялся в Индии суд присяжных и европейское судопроизводство с своими разорительными инстанциями, мы видели...

Вследствие свободы тиснения, в Индустане точно выходит около 80 журналов, и журналисты из Англичан сыты; но какое до того дело Индусам, да и не горькая ли насмешка свобода тиснения в таком государстве, где нет не только общественного мнения, но где все сословия уничтожены и лишены всякого гражданского значения?

Механизм наконец, это страшный меч, данный в руки и без того сильному капиталисту против беспомощного туземного поденщика, и приличное дополнение к таможенному уставу Индии...

1863 г., июня 1. – Письмо генерал-губернатора Лифляндии, Эстляндии и Курляндии барона В. К. Ливена в Азиатский департамент МИД, Н. А. Муханову

М. Г.

Николай Алексеевич.

Рижские торговые дома, при обширных их торговых операциях, имеют нередко сношение с Английскими владениями в Индии; по их отзыву было бы весьма желательно учреждение Русского консульства в Бомбее.

Проживающий ныне в этом городе сын бургомистра рижского магистрата рижский купец Гримм обратился ко мне с просьбою о содействии моем к назначению его нашим консулом в Бомбее в случае учреждения там русского консульства, причем представил препровождаемый при сем отзыв Великобританского Министерства иностранных дел, из которого видно, что Лорд Рассел согласен на это назначение, если со стороны нашего правительства не встретится к тому препятствий.

Принимая к г. Гримм близкое участие, я позволяю себе сообщить всё вышеизложенное на благоусмотрение В(ашего) Пр(евоеходительства) и покорнейше просить Вас, М. Г., не изволите Вы во внимание к приведенным обстоятельствам, оказать благосклонное содействие Ваше к учреждению вашего консульства в Бомбее и к назначению Гримма консулом в этом городе.

В ожидании отзыва Вашего Пр(евосходительства) по настоящему делу покорнейше прошу Вас, М. Г., принять уверение...

Муханову

Подписал Барон Ливен.

ЦГИА ЭстССР. ф. 291, on. I—VII, д. 11635, лл. 2—2 об. Отпуск. [193]

1865 г., январь. – О пребывании Манокджи Курсетджи в России.

Пребывание в С.-Петербурге Бомбейского Парса Манокчи Курсетчи. Мы имели случай познакомиться на днях с довольно замечательною личностью – индейским Парсом из Бомбая, страстным охотником до путешествий и приехавшим в Россию, на самое короткое время, вместе с дочерью. Эта девица есть первая женщина парсийского племени, посетившая Европу и которая, вопреки существующему до сих пор между Парсами обычаю, не чуждается общества посторонних людей.

Парсы, как известно, потомки древних Персов, последователей Зороастра, удалившихся из своего отечества в Индию, в восьмом веке по Р. X., вследствие жестоких гонений мусульман. В Индостане, сперва под покровительством туземных князьков, а впоследствии англичан, они достигли большого благосостояния и в особенности отличаются своею предприимчивостью в торговых делах. В Бомбае живут в настоящее время около 120.000 парсов, из которых многие имеют громадные состояния. В Калькутте и других городах Индостана есть также много парсов, которые сверх того основали коммерческие дома и в Сингапуре, Гон Конге, Макао и Шанхае.

Парсы по большей части до сих пор еще держатся обычаев и религиозных обрядов своих предков, однако в последнее время между ними явились реформаторы, которые признают своевременным, в образе жизни, заимствовать много у англичан. Один из существеннейших вопросов в этом отношении это социальное положение женщин. Хотя у парсов не существует многоженства и женский пол вообще находится в несравненно большем почете, чем у индусов и мусульман, однако жены парсов не показываются в обществе, не смеют сесть за один стол с мужьями и не получают почти никакого образования. Против всего этого начали сильно восставать некоторые представители нового поколения. Наш нынешний гость, Манокчи Курсетчи, принадлежит к их числу; он основал девичью школу в Бомбае и тем оказал важную услугу тамошнему обществу парсов; своим двум дочерям он дал совершенно английское образование и, как уже было выше замечено, не держа их взаперти.

Отец Манокчи имел значительное состояние и был одною из наиболее уважаемых личностей между парсами в Бомбае. Сын его, не имея необходимости посвящать себя обыкновенному занятию парсов, т.е. торговле, предался исключительно науке и ученым изысканиям о санскритском языке и о религии Зороастра. Уже в тридцатых годах он был в деятельной переписке с знаменитым Бюрнуфом ⁴. Пишущему эти строки Манокчи показывал с видимым удовольствием письма, полученные им в то время от некоторых известных ориенталистов, а также дипломы ученых обществ, которым он оказал немаловажные услуги пожертвованием редких книг и рукописей на восточных языках. В начале сороковых годов он в первый раз посетил Европу, был и в Италии, чтобы познакомиться с кардиналом Меццофанти, и представлялся папе Григорию XVI, от которого получил на память золотую медаль. По возвращении на родину, Манокчи получил весьма уважаемую в Индии должность судьи, которую занимает и ныне. Главная цель его нынешнего путешествия состоит в том, чтобы осмотреть все азиатские библиотеки в Европе и узнать, чего в них нет по части санскритского языка и литературы Зендавесты. У нас он с большим вниманием рассматривает восточные рукописи, хранящиеся в Азиатском музее Академии наук и в Императорской Публичной библиотеке, и изъявил полную готовность содействовать к пополнению этих коллекций. Вообще он выражал надежду, что сношения между нашими учеными обществами и азиатскими обществами в Индии получат в скором времени большее развитие. [194] Манокчи очень интересовался также нашим Географическим Обществом и обещая выслать нам полное собрание изданий Бомбайского Географического Общества, которого он также состоит членом.

Манокчи путешествует со своею младшей дочерью, девицею лет шестнадцати; при осмотре здешних музеев, библиотек и т.п. она возбуждала общее внимание и участие своими умными вопросами и замечаниями и своим странным национальным костюмом ⁵.

Манокчи Курсетчи посетил также Москву. В Царском Селе он удостоился чести быть представленным, вместе с дочерью, Государю Императору и Государыне Императрице.

1870 г., июля 9 (21). – Письмо Блаамберга (секретаря генерального директора РОПИТ Н. М. Чихачева) Е. И. Барановскому

Одесса 9(21) июля 1870

Его Прев-ву Е. И. Барановскому в Нью-Йорк

Милостивый Государь Егор Иванович,

...Н. М. ⁶, чрезвычайно занятый делами по пароходству и по Одесской ж. д., на днях утвержденной за Р. О. П. и Т, поручает мне выразить Вам его сожаления, не имеет возможности собственноручно писать Вам, чтобы поблагодарить Вас за Ваши письма, которые все получены. – Что Н. М. дорого ценит Ваши труды, это доказывается тем, что всякий раз, когда речь идет о Вашей экспедиции, он всегда говорит, что сведения, доставляемые Е. И. – для нас, т. е. для Р. О. П..и Т, золото в слитках; в С.-Петребурге, где мы пробыли весь апрель и май, Н. М. посвятил несколько дней, в продолжение которых он, целыми сутками, занимался исключительно Вашим делом, в результате чего было особое заседание в Правлении, в котором Н. М. разрешено заказать постройку парохода для Индийской линии. Привезенные М. А. БЫКОВЫМ образцы, кстати прибывшие в СПБ во время Всерос. Мануф. Выставки, были выставлены в зале Правления и показываемы множеству фабрикантам и промышленникам, которые по случаю Всерос. Выставки прибыли из внутр. губерний в СПБ. Вообще все в .восхищении от Ваших исследований...». [195]

1872 г., июнь. – Отчет о прямом вывозе хлопка из Бомбея в Одессу (из переписки Е. И. Барановского)

В 1871 г. отправлено из Бомбея прямо в Одессу

С июня по октябрь, по случаю проливных дождей и бурь, обыкновенно в эту пору года хлопковых операций и погрузки хлопка на пароходы и суда для отправки в Европу обыкновенно не бывает в Бомбее. Г. Г. Боманжи, Туш и К° предполагает, что во вторую половину хлопкового сезона текущего года, т.е. в течение октября, ноября и декабря 1872 года, отправят из Бомбея для России не через Англию, а через Одессу или прямо или с перегрузкой в Египте еще до 10.000 тюков хлопка, так что от посредничества Англии избавится в нынешнем году до 30 тысяч тюков хлопка или 320 тысяч пудов. Остальное количество Суратского хлопка, потребляемого в России в количестве приблизительно до 900 т пудов в год, т.е. до 600 тысяч пудов будет и в нынешнем году куплено в Ливерпуле и оттуда доставлено или прямо в Балтийские порты России, или сначала в Германские порты, а затем по немецким и русским железным дорогам в Петербург, Ригу, Москву. Ливерпульский рынок так могуществен, что русские коммерсанты, занимающиеся хлопковым делом, никогда, по мнению Г. Г. Боманжи, Туш и К°, не перестанут от него зависеть и из Бомбея будут постоянно отправляться в Ливерпуль грузы хлопка для России, хотя Одесса от Бомбея в 26 днях пароходного пути, а на Англию из Бомбея до Кронштадта нужно положить от 50 до 60 дней пути...

1873 г., ноября 15 ⁷. – Письмо правления РОПИТ об открытии пароходной линии Одесса – Бомбей

Милостивый Государь.

Независимо от учрежденных с 1871 года постоянных прямых пароходных сообщений между Ханькоу, Шангаи, Фучау и Одессой для доставки чая и других грузов Китая и вообще произведений дальнего востока в Россию и русских произведений в Китай, Русское Общество Пароходства, Торговли и Одесской ж. д. отправляло пароходы свои в Бомбай, по мере надобности. Ныне Русское Общество учредило в течение сезона 1875-1876 г. срочные рейсы пароходов между Одессою, Константинополем, Порт-Саидом, Джеддою и Бомбаем; плавание это совпадает в Константинополе и в Порт-Саиде с рейсами пароходов Общества по Анатолийской и Александрийской линии. Отправление пароходов назначено: из Одессы в каждый четвертый понедельник, начиная с 13 октября 1875 года, из Константинополя в каждую четвертую субботу, начиная с 18 октября 1875 года, Русского стиля.

Сообщая Вам приведенное выше расписание Одесско-Бомбайской линии Русского Общества Пароходства, Торговли и Одесской ж. д., имеем честь покорнейше обратить внимание Ваше на следующие обстоятельства: 1) Агентами Русского Общества в Бомбае состоят №со! and С°. Эта уважаемая торговая фирма всякое поручение по заказу и отправке на пароходах Русского Общества хлопка и других грузов из Бомбая не применет исполнить своевременно, с полным знанием положения Бомбайского рынка и к обоюдной пользе заинтересованных сторон: №со! and С° в Бомбае, конечно, удовлетворительно и своевременно ответят на всякий запрос Ваш, сделанный письменно или по телеграфу о цене хлопка на Бомбайском рынке, о фрахтах до Одессы в данное время и пр.

1876 г., февраля 12. – Письмо помощника Директора Главной конторы РОПИТ Е. И. Барановскому

Одесса, 12 февраля 1876 г.

Господину Е. И. Барановскому! Агенту Общества в Москве

Подтверждая последнее наше письмо от вчерашнего числа за № 432, имеем честь сообщить, что пароход «Одесса», капитан Вальд, прибыл вчера в Одессу из второго Бомбейского рейса с полным грузом хлопка, взятым в Дхарваре. Позднее против расписания прибытие произошло, во-первых, вследствие 4-х дневного карантина, которому подвергаются теперь в Египте суда, идущие из Джедды, а затем вследствие закрытия Одесского рейда, который только на этой неделе окончательно очистился от льдов. «Ростов» вышел из Бомбея 31 января с грузом хлопка около 3500 тонн, для Одессы по 45 и остальным грузам для Триеста, который в Порт-Саиде будет перегружен на пароход Австрийского Ллойда, «Чаркаск» прибыл в Бомбей 3/15 февраля; «Азов» своевременно 7/19 февраля пошел в Бомбей из Константинополя пятым рейсом. В шестой рейс пойдет отсюда «Одесса».

Помощник директора I(подпись неразборчива).

Р.S. Сию минуту получены данные о выходе «Ростова» из Адена во вторник, 10 февраля.

1912 г., октябрь 20 ⁸. – Письмо А. М. Горького видному деятелю индийского национально-освободительного движения Шьямаджи Кришнаварме

Сердечно благодарю Вас за присылку «Индиан сосиолоджист» и крепко жму Вашу руку, руку неутомимого борца за свободу Великой Индии, за свободу индийского народа, который дал всему человечеству примеры глубочайшего проникновения в духовный мир человека.

Могу ли я просить Вас написать в «Русское обозрение» статью, которая могла бы дать русской демократии представление об индийском движении за свободу и справедливость.

Желательна статья исторического характера с фактами, наиболее ярко освещающими борьбу индийцев за свою свободу. Размер статьи может составить 60000 или 80000 букв, если это возможно для январской книги. Перевод будет сделан хорошим знатоком английского языка.

М. Горький

Капри, вилла Серафина 20.10.1912

Комментарии

1. В обзоре литературы за 1846 г. В. Г. Белинский особо выделил эту книгу. Он писал о ней: «Нравы, обычаи и памятники всех народов земного шара, издание гг. Семенова и Стойковича, превосходными иллюстрированными картинками и политипажами и вообще типографским изяществом затмило собой все когда-либо являвшиеся в России так называемые великолепные и роскошные издания. Содержание книги соответствует ее внешнему достоинству и что дает ей особую важность – есть не перевод, а почти оригинальный труд двух русских литераторов, которые, пользуясь иностранными источниками, умели придать ему достоинство одушевленного одною идеею сочинения. В вышедшей книге содержится описание Индустана, сделанное г. Тютчевым, и Заганского полуострова, сделанное г. Стойковичем. Во второй книге издатели обещают описание Китая и Японии» (В. Г. Белинский, Взгляд на русскую литературу 1846 года, – Полное собрание сочинений, т. X, М., 1956, стр. 47-48). – Авт.

2. Под таким заглавием была напечатана в «Revue des deux Mondes» 1842 г. статья, из которой мы берем эти заметки.

3. Точнее – умедвары, буквально «люди надежды» (питающие надежду на лучшую жизнь). – Прим. авт.

4. Один из крупнейших французских индологов XIX в. – Авт.

5. Здесь опущено описание национального одеяния Манокджи Курсетджи и его дочери. – Авт.

6. Николай Матвеевич Чихачев – в то время Генеральный директор РОПИТ (прим. авт.).

7. В документе ошибочно указан 1875 год. Правильная дата – 1873 год. – Авт.

Я буду очень рад и благодарен, если Вы выполните мою просьбу.

Мы должны показать нашим народам, что все те, которые жаждут справедливости, хотят жить в согласии с разумом, должны осознать единство целей, духа и объединиться в одну несгибаемую силу, способную окончательно победить все зло на свете.

Вы, Кришнаварма, Мадзини Индии, Вы знаете чаяния вашего великого народа и Вы, конечно, поймете, что русский народ должен знать о жизни современной Индии.

Жду Вашего письма и я желаю Вам много здоровья и счастья.