О походе Французов в Ост-Индию

(Из Архенгольцовой Минервы.)

Народы Европы не могут любить Англичан. Высокомерие, национальный эгоизм и грубость уничтожают в них всякую любезность; но характер сей нации вообще благородный; но множество великих людей, возвысивших ее своими дарованиями и приносящих честь всему человечеству; но просвещение и образованность ее, достигшие до высокого совершенства; но разнообразные и великие предприятия для пользы общества, которыми она славится; но законы ее и конституция, превосходные, не смотря на многие недостатки, служат основанием того уважения, которое имеют к ней все просвещенные люди. Одна только безрассудность Правителей, посрамивших на веки имя Британии, не маловажными ошибками, но постоянным, несогласным с правилами чести образом действия, и [69] нечувствительностью при виде страдания народов, могла уменьшить сие справедливое уважение, и сделать Английскую нацию предметом проклятия и ненависти целого Мира. Миллионы желают ее погибели: ибо с погибелью Англии сопряжено спокойствие Европы.

За год перед сим, зависело от Англии сохранить бытие Португаллии и благодетельно действовать на Германию, Италию, Швейцарию и весь Север - но этого не случилось, и гордые островитяне уже никогда не будут иметь подобного случая! Естьлижь и будут иметь его: то чем загладят бедствия, нанесенные ими человечеству? Щастие для народов, естьли Британские Правители, добровольно, не приведенные в ужас возмущением, которое может быть уже близко, преклонятся к миру и возвратят как Европе, так и отечеству своему потерянное ими благоденствие! Имя Каннинга будет эпохою в Английской Истории: этот Министр, единственная причина всех бедствий, произведенных Кабинетом Британским, не внемля жалобам и упрекам, обременяющим его отовсюду, продолжает действовать со всею смелостию бесстыдства. Сидмут и Гренвиль, прежде имевшие великое влияние [70] в Совете Королевском, теперь принуждены безмолвствовать, или соглашаться. Не льзя понять, какую благоразумную надежду на успех могут иметь в настоящем положении вещей правители Англии - не уже ли мечтают они о победе в такой войне, которая уничтожает их торговлю, и столь противна их государственным выгодам? Надобно думать, что высокомерные Англичане, ослепленные национальною гордостию, не видят, как силен их грозный противник, или слишком много надеются на собственное, мечтательное могущество. Без некоторого сверхъестественно-благоприятного оборота фортуны не льзя им ожидать мира выгоднее приготовленного им трактатом Тильзитским. Сравните их настоящее положение с тогдашним: теперь вся Европа на стороне Императора Французов; они лишились своей Португалии, столь долго служившей им золотою миною; потеряли кредит; торговле и мореплаванию их нанесены глубокие раны; вернейшие из союзников обратились им в неприятелей; своим высокомерием, наконец, побудили они могущественного Наполеона вооружиться всеми своими силами, всеми чрезвычайными своими средствами - и мы должны теперь ожидать предприятий великих. [71]

Намерение, напасть на восточную Индию, кажется близким к произведению в действие, и горе Англичанам, естьли оно увенчано будет успехом! Соотечественники их, знающие положение мест, видят опасность и предсказывают потери. Одни высокомерные, утопающие в ничтожестве Лондонские Набобы мечтают о возможности отразить Наполеоновы войска своими Индийскими Сеапоисами (Индийские солдаты).

Все обстоятельства теперь споспешествуют сему великому предприятию - Англия ни чем не может остановить его, как самым скорейшим миром. Бессилие Порты, приведенной в трепет Французским оружием и потрясенной внутренними беспокойствами; согласие, и может быть сильное содействие России; деятельная подпора Персии - уничтожают самые важнейшие преграды.

Уже несколько раз Англичане были остерегаемы на счет сего ужасного предприятия Наполеонова. В Январе месяце нынешнего года Полковник Карр, Ирландец, находящийся в службе Ост-Индской Компании, возвратился из Азии в [72] Англию. Он был посылан своими Начальниками в Персию, куда намерен был проехать через Турецкие владения. Остановившись в Багдаде, узнал он, что Персидская армия была расположена лагерем в окружности сего города, и что сам Король при ней находился. Полковник Карр объявил, что он имеет нужду переговорить с Шахом; но ему сказали, что в лагерь впускаемы бывают только те, которые прямо едут из Персидской столицы, где надобно им наперед получить пропуск и письменное позволение посетить лагерь. Господин Карр принужден был ехать в Тегеран, объявил о своем посольстве, и получил от Губернатора нужный пропуск. Прибывши в лагерь, узнал он, что Шах Фетали имел при себе Французского Посланника, и что Персия, заключивши мир со всеми неприятелями Англии, вступила в союз с Императором Французов. Фетали не допустил Карра к своей аудиенции, и дал ему повеление немедленно оставить и лагерь и Персию. Полковник возвратился в Багдад, где обошлись с ним, как с человеком презренным от Правительства, весьма худо. Принужденный как можно скорее удалиться из Персии, и не имея ни пропускных видов, ни покровительства, он долго [73] скитался по неизвестным дорогам; наконец, достигнув до берегов Каспийского моря, переехал в Россию, откуда прибыл, в начале сего 1808 года, через Швецию в Англию.

В продолжение путешествия своего Полковник Карр имел случай сделать множество важных наблюдений. Он уверяет, что Император Наполеон, в походе своем против Ост-Индии, конечно не встретит ни в Персии, ни в Индии препятствий непобедимых. На дороге находится одна только степь, которую, с помощию верблюдов, можно пройти в три или четыре дни: следовательно (так мыслит Издаватель Минервы) 40 или 50 тысячь войска, снабженного нужными припасами, могут естьли не уничтожить, то без сомнения поколебать с корнем владычество Англичан в Ост-Индии. Дорога в сию страну указана Французам Природою, Политикою и опытом Историческим. Она та же самая, которую избрал Шах-Надир в 1738, когда он вторгся из Персии в Ост-Индию, и разорив Дели, сделался повелителем сего великого Царства. Нам известны в подробность все те препятствия, которые встречены были Шах-Надиром: мы можем или избегнуть их, [74] или победить. Самым маловажным почитаем нападение воинственных, диких народов, живущих по границам Персии; а самым важным переправу через крутые горы, и трудность получать съестные припасы - но все сии препятствия могут быть уничтожены благоразумною предосторожностию. Что же касается до нападения диких народов Персии, то Авганцы не страшны, Сеиков можно склонить к союзу, а Мараттов подкупить.

Взглянем на путешествие Шах-Надира. Он выступил из Персии 29 Сентября 1737 года, и завладел Лагором, первым большим Индийским городом - отселе продолжал он подвигаться во внутренность Индии. Тогда наступило дождливое, и следовательно совсем неблагоприятное для военных действий время. На реке Аток, одном из рукавов Инда, наведен был мост; а через реку Пенгеб вся армия и с обозом перешла вброд. Лекцийцы, обитавшие на горах Альборцких, покрытых лесом, осмелились сделать на нее нападение, но были отбиты, и жилища их обращены в пепел. - 8 Января 1738, оставил Шах-Надир главный город Лагор, и в десять дней достиг до Зергинда, обширного Индийского города; три [75] дни спустя находился он в Анбале, в двенадцати Немецких милях от Зергинда: в сем городе оставлена была часть обоза и Гарем. 16 Января 1736, не подалеку от реки Карналя, произошло между обоими войсками, Индийским и Персидским, великое сражение, совершенно проигранное Индийцами. Побежденный Император Могамед прибегнул к великодушию Тахмаса и просил пощады. - 7-го Февраля, в тридцатый день по вступлении Персов в Зергинд, следовательно по открытии похода, солдаты Надировы расположились лагерем в садах Могамедовых, и война была совершенно кончана. - Не льзя предполагать, чтоб, по прошествии семидесяти лет, Французское войско, ведомое сими опытами, могло встретить на пути своем к Дели более затруднений, нежели Персидское. Сей город, чрезвычайно обширный, могущий быть главною квартирою великой армии, хранилищем многочисленных военных запасов, и средоточием сообщения между владельцами и народами Индийскими, доставил бы важные пособия Французскому войску, привел бы его в состояние заключить союз с Мараттами, и открыл бы ему дорогу далее на Запад, - дорогу, которую назначает самая Политика, и именно - прямо в Бомбай. [76]

Завоевание Бомбая было бы сильным потрясением Британского могущества в Ост-Индии. Это единственная Английская гавань во всем Индостане, к которой могут приставать большие корабли. Сей город почитают Англичане вторым из всех, принадлежащих им в Азии; сверх того имеет в нем пребывание полномочное и прикрепленное великими военными силами Правительство.

Высокие, переходимые с большим затруднением горы Ост-Индии не могут быть препятствием чрезвычайным для армии Французской; главные отрасли их простираются более к Югу, и там пересекают Индию; западная идет от мыса Коморина до Сурата. Горы сии, называемые Англичанами The Gouts, а Французами Gates, почитаются Альпами Ост-Индии: Английские войска переходили их несколько раз, во всех направлениях.

Сделаем одно Историческое замечание, нужное для опровержения понятий ложных. Можно основательно полагаться на всеобщую ненависть Ост-Индских Князей и народов к Англичанам, начиная от Набоба до последнего презираемого здесь работника; но те народы, которые непосредственно подвластны [77] Англичанам, не имеют участия в этой всеобщей ненависти. Английское Правительство здесь справедливо, кротко; покровительствует промышленности, и вообще, в отношении к законодательству и земскому управлению, противуположно тому, что жители Индии видят в других Индийских областях, подвластных другим владельцам. Здешние подданные Англичан ограничены только в одной торговле; они не могут жаловаться на утеснение, неправосудие, жестокость и хищничество своих правителей. От сих Индийцев, которые совсем не почитают себя - как многие думают - обремененными тяжким игом, можно ожидать не пособия, но - вероятно, сопротивления.

Бенгал есть главная и богатейшая провинция Британской Монархии в Ост-Индии. Но завоевание сей провинции, по причине ее местоположения и множества укрепленных мест, от быстрого, по многим отношениям благодетельного Гангеса, которым она орошаема, и наконец, от удобного сообщения с Мадрасом, было бы весьма затруднительно для самого щастливого Военачальника. -

Здесь могли бы мы говорить о новых сношениях Индийских Англичан с [78] соседственными Князьями и народами, особенно с страшными племенами Маратов; но это завлекло бы нас слишком далеко. Скажем последнее свое мнение: никто не будет столь безрассуден, чтобы почитать поход в Ост-Индию незатруднительным; но можно из всего, что мы говорили выше, заключить, что все препятствия уничтожатся, естьли только планы Завоевателя не будут слишком обширны, и что произведение в действо сего великого предприятия, самое изумительное, необычайное и богатое следствиями, не может еще почитаться самым трудным из всех тех, которых мы были свидетелями столь недавно.

Архенгольц.