Некоторые известия о восточной Индии, о прежнем и нынешнем гражданском порядке в ней, о нравах и обычаях ее жителей.

(Продолжение.)

Главная Управа благочиния в Калькутте поручена генерал-интенданту и некоторому числу мирных судей, которые имеют право решить окончательно дела неважные. Во многих частях города расставлены военные караулы. Главной суд, учрежденный в Калькутте, есть последняя инстанция в делах тяжебных и уголовных; власти его подлежит вся Бенгальская область и весь берег Коромандельский. В учреждении сего суда, уже около 30 лет существующего, находят ту невыгоду, что здорливые Индийцы, уверены будучи в беспристрастии оного, ни в чем неуступают Европейцам, и привыкши почитать себя равными сим последним, [132] забывают о должном повиновении; гораздо лучше, еслиб Англичанам была дана власть не столь ограниченная над Индийцами, которые и без того уже всегда старались об освобождении себя от подданства, так что наконец бесстыдство их становится опасным. Но сии толки вовсе неосновательны; их выдумывают Европейцы, живущие в Калькутте. Я напротив того совершенно уверен, что учредитель главного суда заслуживает похвалу, и благодарность. Скорее можно порицать расточительность и несправедливость Европейцов, нежели бесстыдство Индийцов. Весьма часто случается, что Англичане забирают наличными деньгами у природных жителей, или невыдают им заслуженной платы; а как Индийцы принуждены бывают просить на должников своих, то Англичане и называют их бесстыдными. И так бедные ремесленники и служители весьма счастливы и потому уже, что имеют способ получить свои деньги, которые без сомнения были бы промотаны. В Калькутте нередко случается, что по жалобе Индийца за долг сажают в тюрьму Англичанина. Умные и беспристрастные наблюдатели отнюдь не видят в Индийцах склонности к бесстыдству, которая вела бы их к [133] неповиновению. Только однажды худые поступки таможенных приставов и военных начальников произвели было неудовольствие и беспокойство в народе, и подали случай правительству обратить на то свое внимание. Самым верным доказательством благочиния в Калькутте и совершенства законов служить может и то уже, что сей город в такое короткое время приведен в цветущее состояние, чему до сих пор невидано примера. В пристанях его стоят корабли всех народов; совершенная свобода в промыслах и торговле ободряет к выгодным предприятиям всякого рода. Многие Индийцы обладают неиссчетным богатством. Англичане служащим у них природным жителям вверяют имущество, жизнь и самых детей своих. В богатых домах иногда живет их по 60 и по 100 человек, которые спят в сенях и на балконах. Двери днем и ночью не запираются; не смотря на то в Калькутте гораздо реже слышно о воровстве, нежели в Лондоне, где всякой запасается ключами, запорами и сторожами.

За сто лет перед сим не была ниже малейших признаков города там, где ныне стоит Калькутта. Хотя в [134] 1690 году учреждена была Английская контора; но строить город вздумали не ранее 1757 года. Скорое умножение жителей должно казаться тем удивительнее, что тамошний климат весьма нездоров, а особливо для приезжих из Европы. Гамильтон рассказывает, что в шесть месяцов при нем умерло в Калькутте 400 Англичан, тогда как еще не более 1200 семейств Английских считалось в целом городе.

Купцы и поверенные Ост-Индийской Компании в Калькутте не только производят торговлю для пользы хозяев своих, но отправляют и собственные дела весьма важные, имея сношения со знатнейшими всех земель городами. Есть домы, которых торговой оборот простирается ежегодно до 2 миллионов фунтов стерлингов. Ежели предположить самую умеренную прибыль; и тогда выдет, что доходы их чрезвычайно велики.

Для Компании работает великое множество плотников корабельных. Она имеет свою морскую силу, и в военное время дает каперам письменные виды. К числу важнейших занятий морского департамента принадлежит учение береговых лоцманов. Плавание по Гугли, [135] рукаву Гангеса, при котором лежит Калькутта, во всякое время бывает очень опасно, потому что глубь и отмели беспрестанно переменяют места свои. Купеческие корабли, в Индии строющиеся, обходятся весьма дорого и притом непрочны. По сей причине и цены за провоз чрезвычайно высоки; но как сие неудобство касается до всех купцов без изъятия, то в делах торговых от того не бывает ни убытку, ни остановки. Для плавания по Гангесу употребляются лодки, имеющие от 8 до 24 весел. Лодошники заслуживают особливое уважение за честность свою, трудолюбе и чистоту нравов.

Обер-боцманы купеческих судов и надсмотрщики над товарами, природные Индийцы, обыкновенно отправляют должность и торговых маклеров, получая за труды свои по пяти процентов сверх провозных денег. Сии люди также отличаются оборотливостию в делах и честностию. Многие из них приобретают великое богатство, и живут потом прилично своему состоянию, но всегда просто. Не задолго перед сим почтенные люди сии, по глупому тщеславию, были удаляемы от должностей при купеческих обществах в Калькутте. [136]

Однакож сей предрассудок наконец забывается.

Бенгальской залив весьма опасен. Несмотря на то Индийцы, хозяева кораблей, со своими служителями, из Малайцов, Бенгальцов и Китайцов, то есть очень посредственных матросов состоящими, предпринимают опасные и продолжительные путешествия, и почти всегда возвращаются не без успеха. Прибрежному плаванию Индийцы научились у Европейцов. Но вообще наука мореходства до сих пор далека от совершенства; недостаток науки заменяется практическим познанием моря. Компас и другие астрономические орудия, для мореходства необходимо нужные, делаются там весьма грубо и неисправно, и суть не что иное как самое несовершенное подобие орудий Европейских. Случается Европейским плавателям встречаться с Индийскими кораблями, и кормщики сих последних ничего неведают о широте и долготе места, на котором находятся. Потому-то ни одного корабля купечество не вверяет Индийцам.

На всем востоке народы не имеют ни малейшего понятия о морском ополчении. Некоторые прибрежные жители [137] упражняются в разбойническом промысле, и даже отправляют его с варварскою жестокостию: в том состоит все знание Индийцов в морской военной науке.

За то уже плавание по рукавам Гангеса исключительно находится в руках Индийцов, которые дело сие отправляют с отличным искуством и дальновидностию. Гангес и Бурремпуттер протекают всю Бенгальскую область бесчисленными рукавами, большими и малыми, так что на столь великом пространстве земли нет места, которое находилось бы от рукава далее 25 миль Английских. Тридцать тысячь матросов занимается единственно перевозом дерева, соли, пшена сорочинского и других съестных припасов. Гангес полезен сверх того в военном отношении, затрудняя неприятеля в набегах, а своим облегчая способы посылать войска в те места, где нужно их присутствие.

Жители Калькутты состоят из людей почти всех народов. Армянское общество многочисленнее других и более уважается. Действие Армянской торговли простирается по всей Индии, и даже до Китая и до Персидского залива. Вообще [138] Армян почитают самыми исправными и совершенно знающими дело свое купцами; большая часть домов их может хвалиться старшинством перед другими. Они ведут себя скромно и честно; беспрестанно занимаются торговлею, даже и тогда, когда уже приобрели великие богатства; при торжественных случаях никому не уступают в пышности.

Купцы Магометанского исповедания имеют в Калькутте 13 больших домов торговых и много второстепенных. Между ними есть немало таких, которые обладают чрезвычайным богатством, и уступают разве только некоторым домам Индийским. Капитал в один миллион фунтов стерлингов непочитается у них редкостию (В Калькутте живет некто Джон Бристов, состоящий в службе Компании. Он получает ежегодного дохода более 200,000 ф. с.). Сколь ни были бы велики доходы Индийцов, они всегда ведут жизнь самую хозяйственную. Более всего издерживают на благочестивые подаяния; в одежде и столе терпеть немогут не только великолепия, но ниже малейших признаков роскошества. В случае [139] только свадебных обрядов и духовных праздников Индийцы ненаблюдают хозяйственной своей рассчетливости. Тут уже сами Брамины распоряжают и назначают издержки, смотря по достатку хозяина. Иногда при сих торжествах господствует чрезвычайная пышность, так что нескольким сотням гостей подносят яствы дорогие и самые редкие на золотой посуде. Хотя праздники обыкновенно учреждаются в честь какого-нибудь божества; но тут невидно ничего такого, что могло бы присутствующих расположить к набожным мыслям. Большая часть времени проходит в пении и танцах, для чего нарочно призывают людей, промышляющих сими искуствами; но они однообразны и до крайности скучны. Иногда представляются пантомимы, самые нецеломудренные и для глаз несносные. Но как Индийцы усердно и неотступно приглашают на свои праздники, и вменяют себе в честь, когда бывают у них Европейцы; то по неволе надобно иногда притворяться и показывать, будто забавы их приносят великое удовольствие.

Португальских купеческих домов также немало в Калькутте. Ни один из Европейских народов своими нравами [140] и обычаями так близко не подошел к природным жителям, или лучше сказать, так много не смешался с ними, как Португальцы. Они с давнего уже времени женятся на Индиянках, и перенимают все пороки тамошней земли, незаимствуя однакож добродетелей. Португальцы смуглее Индийцов, и говорят тамошним языком столь же хорошо, как природные жители. Достойно примечания, что ниже самым Португальцам никогда неудалось обратить Индийца к Християнской вере.

Английских купцов великое множество в Калькутте. Между ними немало богачей, обладающих невероятным богатством. Люди сии отличаются хорошим воспитанием и рассудительностию. Они расточают деньги не столько на великолепие стола и экипажей, как на благотворение ближним, на пособие бедным и страждущим. Недумаю, чтобы нашелся другой город в свете, где столь многие особы подавали бы такую богатую милостыню, и где более совершалось бы благотворительных подвигов, нежели в Калькутте.

Из числа купцов Английских немногие состоят в службе [141] Ост-Индийской Компании. Сии немногие присвоивают себе в обхождении отличное преимущество, которое за несколько лет перед сим подавало случай к разным забавным происшествиям. Почетные места и старшинство между гостями в собраниях и на пиршествах почитались делом весьма важным, и усилия присутствующих в присвоении себе сих отличий доходили до ребячества. На хозяйке дома лежала тягостная обязанность разбирать споры гостей о старшинстве и решать мелочные их требования. Желая подать руку женщине, чтоб идти вместе с нею в другую комнату, надлежало прежде весьма прилежно размыслить, неоскорбится ли сим поступком тот, кто по чину своему имеет на то более права, и следственно может почесть себя обиженным. Всего неприятнее было в танцах назначать места женщинам; ибо сие обстоятельство каждой раз подавало случай к спорам в собраниях.

Евреев немного в Индии, и редкие из них там селятся. Впрочем торговые замашки Баниан, то есть Индийцев того племени, которое упражняется единственно в мелочных промыслах, совершенно походят на жидовские. Они производят всю мелочную торговлю в [142]

городе Калькутте; носят по домам свои товары, и всячески стараются продать их для себя с выгодою; надобно хорошо знать, по какой цене вещи продаются, чтобы не попасть в их сети. Люди сии отличаются подлою хитростию, которая родилась в них от жадности к прибытку, и за которую сограждане вовсе их неуважают; ибо промышленники сии нестыдятся даже хвастать, когда удалось им обмануть кого-либо продажею. Впрочем все товары гораздо дешевле продаются в лавках Индиян, нежели Европейцов, от того что первые менее проживают денег.

В последние годы, когда число Европейцов знатно умножилось в Индии, а особливо в Бенгальской области, воспитание юношества сделалось важным предметом общественного попечения. По причине легких способов набогащаться и час от часу усиливающегося растления нравов, у Европейцов ежегодно родится множество детей законных и побочных. Последние большею частию поручаются общественной попечительности. Европейцы недержат их у себя дома; а природные жители даже гнушаются ими. Для того учреждены воспитательные домы, в которых незаконнорожденные дети и вообще [143] сироты содержатся безденежно. Для учения детей обоего пола определены наставники и наставницы. Бедные родители отдают детей своих в сие же заведение, платя ежегодно умеренную цену.

По причине множества детей начальники незнают, что с ними делать при наступлении срока к выпуску. Сие особливо касается до питомок; ибо как в Калькутте нет среднего состояния между Европейцами и Индийцами, то и разумеется само собою, что сии безродные девушки нескоро находят себе пристанище. От того число детей ежегодно увеличивается. Жалко и горестно смотреть на молодых девиц, зная, что большая часть из них должна оставаться навсегда в воспитательном доме.

Благотворительные Европейцы учредили больницу в Калькутте единственно для тамошних жителей природных. Весьма странно, что до Европейцов не было в Индии ни одного подобного заведения. Индийцы строили странноприимные домы для собак и кошек - а о людях позабыли!

Хотя учение веры недозволяет Индийцам пользоваться лекарствами от [144] наших медиков; однакож они потихоньку весьма часто требуют у них советов.

Опыты доказали, что вообще под поворотными кругами климат весьма нездоров для Европейцов, а особливо там, где земля ровная, болотистая и жаркая. Батавия, на пример, есть место самое опасное. За несколько лет перед сим в Калькутте высушили многие болота, и большие полосы бесплодной земли сделаны удобными к посеву; несмотря на то еще многого недостает, чтобы область Бенгальскую можно было назвать здоровою. Причина, почему Европейцы теперь менее страдают от климата нежели прежде, состоит в том, что нашли средства несколько ослаблять вредные его действия. Жители Калькутты вообще стали воздержнее в пище, а особливо в питии, которое прежде влекло за собою пагубные следствия. Самые врачи теперь лучше знают свойство тамошних болезней. Почти все недуги, которым подвержены Европейцы, происходят от желчи. Пребывание в Бенгалах можно назвать пробным камнем здоровья. Многие из Европейцов умирают в короткое время; другие подвержены бывают слабости, час от часу увеличивающейся, которая наконец превращается [145] в совершенную сухотку. Некоторым удается посредством строгой диеты сохранить себя от вредного действия климата; однакож здоровье сих людей всегда изменяется, и они обыкновенно поспешают возвратиться в Европу, чтобы по возможности продлить остаток жизни.

Бледножелтой цвет лица есть обыкновенный признак всех людей, живущих в Бенгальской области. Увидевши человека с лицом свежим, тотчас заключают, что это недавно приехавший из Европы. Даже из тех Европейцов, которые по виду кажутся совершенно здоровыми, весьма немногие в продолжение жаров летних могут отправлять какою-либо работу, требующую движения. Случается, что в баталионе бывает летом по одному только или по два здоровых офицеров, годных исполнять свою должность, хотя прочих не льзя назвать больными.

Особы женского пола постоянно ведут жизнь умеренную; от того менее бывают подвержены вредным действиям атмосферы, нежели мущины. Несмотря на то, красота женщин скоро увядает, и редкие сберегают свежий цвет на лице своем. Всякая женщина, приехавшая в Индию, по прошествии года носит уже [146] на себе признаки разрушения. Прежде многим красавицам Европейским удавалось тотчас по приезде в Индию выгодно выходить за муж; ныне, когда число сих невест увеличилось, они уже не так легко получают желаемое. Случается нередко, что молодые девушки, бесполезно проживши 3 или 4 года в Калькутте, и потеряв красоту свою и здоровье, принуждены бывают возвращаться в Европу. Может быть настанет время, когда сии любезные странницы плывучи в Европу будут находить на мысе Доброй Надежды то, чего тщетно искали в Индии.

(Окончание в следующей книжке.)