Некоторые известия о восточной Индии, о прежнем и нынешнем гражданском порядке в ней, о нравах и обычаях ее жителей.

(Взято из Indian Recreations.)

Полуостров Индостан, в котором Европейцы завели свои селения, лучшие и важнейшие из всех на материке в Азии находящихся, обширностию почти равен Европе. К востоку и западу граничит он с двумя великими реками Бурремпуттером и Индусом, к северу с горами Тибетскими и Татариею. В древние времена сия пространная земля, коей большая часть принадлежала к Монгольской империи, имела разные наименования; слово Индия перешло к Грекам от Персов, и конечно есть новое в сравнении с другими.

Удивление всему древнему, за две тысячи лет перед сим, подало случай историкам чрез меру выхвалять выгоды [57] стран восточных. Положим, что Индийцы справедливо присвояют себе старшинство в гражданском общежитии перед всеми народами Европы; однакож они с древних времен ни на один шаг вперед не подвинулись как в науках, так и в искуствах. Они, подобно Китайцам, и теперь стоят на той же точно степени, на какой находились за 2000 лет прежде. В необходимо нужном искустве защищаться Индийцы далеко отстали от новых народов; и так неудивительно, что их побеждали Персы, Патаны, Монголы и Европейцы. Те самые Индийцы, из которых ныне составлены под начальством Европейцов страшные ополчения, прежде всякому дозволяли покорять богатое свое отечество, без обороны отдавались во власть пришельцам, и никогда не могли на долгое время удержать при себе своих природных государей.

Геродот, писавший за 440 лет до Рождества Христова, первой упоминает об Индии. Тогда одна часть ее уже была покорена Дарием, а о другой узнали во время похода Александра Македонского; собранными по сему последнему случаю сведениями руководствовались древние сочинители Страбон, Плиний, Арриан и другие писавшие об Индии. Торговля с [58] Индиею, для которой в древнейшие времена путь лежал через Тир, потом производима была Греками, Римлянами и Венецианами через Александрию; а по открытии Мыса доброй надежды опять проложена для нее новая дорога. В продолжение сего времени, то есть двух тысячь лет, нравы и обычаи Индийцов очень мало переменились. Древние описали нам состояние наук их и художеств, даже платье и образ жизни точно таким, каким теперь находим. Между прочим они повествуют, что жители Индии имели весьма нежной состав тела, и питались по большей части прозябениями; что разделялись на племена; что в каждом семействе обыкновенно сын наследовал ремесло отца своего; что мущины семилетнего возраста женились, и непременно на девице своего племени; далее, что мущины носили серьги и пестрые башмаки, а знатные сверх того еще зонты; что наконец они имели такие мечи, которыми рубить и колоть можно, и что тетиву на луке с помощию ноги натягивали и спускали. Все сие описание об Индийцах совершенно годится и для нынешнего времени, равно как описания древних о слоновой ловле и о способе делать материи из хлопчатой бумаги. [59]

Столь твердое постоянство Индийцов в сохранении старинных нравов и обычаев особенно приписывать надлежит их вероисповеданию. В законах Браминской веры содержатся все подробности общежития, и предписывается исполнение оных в ненарушимой точности. И так привязанность их к нравам и обычаям, будучи на основании веры утвержденною, сохранилась до нынешнего времени. Индийцы твердо устояли и против насильства Мусульманов и против убеждений проповедников Европейских.

Сначала Иидийцы были в диком состоянии, как показывают следы их истории; однакож Европейцы нашли их уже довольно просвещенными. С первого, так сказать, открытия Индии там были уже фабрики и мануфактуры; богатые и знатные жители нашей части света тогда же полюбили Индийские материи, и тем подали случай приобресть великие богатства людям, которые по своему местопребыванию могли производить торговлю.

Еще не весьма давно Англичане достали себе владения в Индии, и могущество их с тех пор начало возрастать с беспримерною скоростию. [60] Важность обладания землями в Индостане так велика, что Англичане вместе с ними получили некоторую власть над судьбою всего рода человеческого, какой никто и никогда еще не имел на земном шаре. Англия имеет неистощимые, всю Европу удивляющие средства продолжать войну. Где же источник сих средств, где начало их? в торговле. Чем они питаются? торговлею. В нынешнее время самое бытие Англии неразрывно сопряжено с Индийскими ее владениями.

Об истории Индийцов мы имеем немногие и необстоятельные известия. Может быть нет ни одного народа в свете, кроме Китайцов, которой бы так мало, как они, знал о своем начале. Несколько уже лет отворены для Англичан архивы Браминов в Бенаресе, и многие ученые неутомимо трудятся над рассматриванием Санскритских рукописей; не смотря на то до ныне не отыскано никаких летописей о сем народе. Со времени похода Александрова до нашествия Магометан Индийские сочинители ничего несообщили для истории. В семнадцатом только столетии один мусульманин Феришта, руководствуясь Персидскими писателями, сочинил [61] Индийскую историю, которая недавно переведена на многие Европейские языки.

Из сей книги явствует, что Индостан с древних времен был разделен на многие независимые королевства, которые потом соединены под господством Магометанских Императоров; но сия взаимная связь была так слаба, что Тамерлан, Шах-Надыр и другие не встречали сильного сопротивления. Около тысячного года, по нашему летосчислению, Мугаммед ворвался в Индостан; ему посчастливилось там основать свое государство, и он вознамерился утвердить его проливая реки крови. Столь же бесчеловечным образом поступали все Магометанские государи восьми разных поколений, в продолжение семи веков царствовавших в Индостане. В половине 13 столетия целой народ Меватти из 100,000 человек состоявший, предан смерти, за то что на земле, Магометанским подданным принадлежавшей, сделаны им некоторые хищения. Позорище столь ужасного убийства было в расстоянии на восемь часов от Дели. Чтожь должно подумать о несчастии тех племен Индийских, которые жили подалее от столицы? [62]

В конце 12 столетия самой город Бенарес, главное местопребывание ученых Браминов, было разграблено и предано опустошению. С того времени язык Санскритский начал выходить из употребления, и наконец совершенно перестал быть живым языком. Еще и в нынешнее время Бенарес есть главным обиталищем наук, и одно имя города сего поселяет благоговение во всех народах Индийских. Однакож число людей, умеющих читать Санскритские книги, ныне весьма невелико даже в Браминском племени, и кажется в скором времени между Европейцами, живущими в Индии, найдется более разумеющих сей священной язык, нежели между самими Браминами. Скоро Европейская деятельность и в сем возмет верх над леностию Индийцов, от которых, в рассуждении успехов в науках, ожидать вовсе нечего.

В начале 16 века, когда Португальцы приплыли к берегам Индии, окружив Мыс доброй надежды, вся Делийская Империя находилась в таком замешательстве, что двор ничего неведал о победах, одержанных Португальцами над приморскими наместниками. Спустя потом сто лет, в Дели начали говорить [63] об Европейцах, и Феришта повествует, что в то время (а в самом деле сие случилось за сто лет прежде) Европейские идолопоклонники, так называет он Португальцов, по причине оплошности Делийского двора, овладели некоторыми областями в Гузурате.

Теперь прошло около ста лет после того, как Империя великого Могола находилась на вершине своего могущества и благосостояния под правлением Ауренгзеба, в 1707 году умершего; тогда принадлежал к ней почти весь полуостров по сю сторону Гангеса, и доходы ее, по вычислению известного Майора Реннеля, простирались до тридцати двух миллионов фунтов стерлингов. По смерти Ауренгзеба два сына его, каждой имея бесчисленное войско, сражались за наследство; каждой раз по смерти владетеля снова начиналась война; наконец государство пришло в совершенной упадок от междоусобий. Сейки, народ вышедший из гор восточных и до того времени почти вовсе неизвестный, располагал Делийским престолом по своим прихотям. В одиннадцать лет возведено и низложено одиннадцать Императоров. Могущество сих Императоров так ослабело, что наместники, в отдаленных [64] областях находившиеся, всегда готовы были при первом удобном случае отказаться от зависимости. Таким образом поступил наместник Пеканский; примеру его последовал Субаг Бенгальский; Аудское набобство раздробилось на части; Рогилласы, Магометанской народ Грузинского происхождения, сделались независимы от Империи. С тех пор достоинство Делийского Императора стало не иным чем как только титлом без власти. Не взирая на то, вообще Индийские народы и ныне еще с таким благоговением уважают кровь старинных своих монархов, что все похитители неизлишним почитают предприятия свои подкреплять именем верховного главы Империи; на всех в Индии употребительных монетах и теперь еще печатается изображение Делийского Императора.

По многим сражениям, в новейшие времена одержанным Европейцами с малым числом войска над страшными ополчениями Индийскими, судить можно, каким образом древние Греки везде побеждали бесчисленные толпища Асийские. Ежелиб кто не захотел поверить свидетельству древних историков, касательно чрезвычайного неравенства в [65] числе войск с обеих сторон; то История Великих Моголов может служить неоспоримым доказательством, что храбрость и воинской порядок легко побеждают многолюдство. Корпус Французов, почти равный в числе с войском Александра Великого, в короткое время овладел всею Деканскою страною. Англичане, мало чем с большею силою, в два похода покорили всю Бенгальскую землю с Аудскою и Багарскою областями. Сверх того известно, что Александр вышел из Греции с 35,000 человек, а возвращался с 120,000. И нынешние Европейцы таким же образом воюют в Индии: вооружают тамошних жителей и выводят в поле сражаться с их земляками.

Могущество Англичан в Индии ныне весьма велико. Последние и сильнейшие неприятели их были Короли Мизорские Гидер-Али и сын его Типпо-Саиб. По смерти Саиба и покорении столицы его целое Королевство Мизорское досталось Англичанам. Ежели беспристрастно рассмотреть поступки их в Индии, то окажется, что они не так бесчестны и не заслуживают столь строгого порицания, как вообще думают. Природные государи сих земель господствовали [66] тирански, с чрезвычайною жестокостию. Бенгальский Субаг, которой вел себя против Англичан весьма постыдно, был ненавидим всеми своими подданными; его так боялись, что никто не смел подходить к нему без самой крайней нужды. Вельможи государственные, все без изъятия обиженные им, сами выдали его в решительную минуту; впрочем история Субага во всем сходна с историею других земли сея государей. Почти каждое восшествие на престол есть новое хищничество. Наследство в правлении не определяется никаким законом. Государь в час кончины своей назначает по себе преемником родного сына, или усыновленного князя; но когда недовольные сильнее людей, приверженных наследнику, то немедленно начинается междоусобная война, и до тех пор продолжается, пока счастливейший или сильнейший не достанет себе короны, и в тужь минуту все подозрительные бывают преданы смерти. Англичане отнюдь не подражают столь бесчеловечной политике; сверженному с престола государю они доставляют все возможные выгоды, смотря по обстоятельствам, и назначают как ему, так и потомству его ежегодную пенсию, которую Ост-Индийская компания выдает всегда исправно, [67] даже и тогда как люди сии ведут себя неблагоразумно.

Самой сильной и особливого примечания достойной народ, из числа восставших на развалинах Империи Великого Могола, суть Маратты. Имя их происходит от небольшого округа, среди земли их находящегося, которой прежде назывался Маратом, а ныне известен под именем Ваглана. Основателем государства сего почитают некоего Севалие, бывшего прежде начальником в войске одного из тамошних владельцов. Пользуясь внутренними смятениями, он сделался независимым, и в успехах своих имел такое счастье, что еще до царствования Ауренгзеба уже был страшен для Великого Могола. Однакож большую часть земель покорил он после смерти Ауренгзеба и во время кровопролитных междоусобий, тогда свирепствовавших в Империи. При наследнике его царство Мараттов чрезвычайно расширилось, и почти все области в Бенгалах и в Индостане, смежные с оным, часто были опустошаемы сим сильным народом. В 1718 году Маратты от самого Великого Могола потребовали ежегодной дани, составлявшей четвертую часть его доходов. В 1742 году 80,000 Мараттских всадников [68] вторглись в Бенгалы, опустошили всю область и вывезли с собою неисчислимые сокровища. Спустя год, они опять пришли туда, в другой раз опустошили сию несчастную область, и возвратились с добычею, какую только получить могли.

Внутреннее устройство государства Мараттского есть совершенной образец феодальной системы во всем варварском ее виде. Многие владельцы имеют союз между собою; все они, или некоторые из них, соединяются на известное время для получения разбойнической добычи; ниже следа нет законов, на которых утверждался бы союз их. Такое государство при самом начале своем уже питает в себе семена разрушения, и чем более оно распространяется, тем ближе конец его. Не задолго перед сим, государство Мараттов разделилось на две части: одна содержит в себе западные области с главным городом Пунагом; к другой принадлежат восточные области, вообще именуемые Берар, где главной город Нагпур.

В половине минувшего столетия Маратты согласились выгнать из Индии всех Магометан и составить одну общую Монархию. Они успели склонить к союзу всех владельцов Браминского [69] исповедания, с 200,000 человек выступили против Абдаллы, Короля Кандагарского, и претерпели совершенное поражение, так что потеряли не только великое множество солдат, но и большую часть военачальников. С тех пор они отказались от своего намерения основать одну общую Монархию в Индии, и мало по малу могущество их слабело. Кажется, предприятия сего, прежде страшного народа ныне уже не опасны, пока внутреннее их устройство не переменится. Восточное государство Мараттов, или Берар, теперь не сильно; а западное, или Пунаг, тогда только может быть страшным, когда явится в нем верховный начальник, отличными способностями одаренный, которой соединил бы все малые независимые области в один состав, и основал бы военную Монархию. Сциндиаг, Мараттский владелец, в наше время пытался план сей произвести в действо, завел у себя Европейскую тактику, и принял к себе в службу Офицеров, служивших в Английских и Французских войсках. Ежели ему и сыну его Давлит-Рову посчастливится в северной части и западной государства Мараттского основать новую Империю; то статься может, что в короткое время она для владений [70] компании сделается страшнее всех, доныне бывших в Индии.

Области Агра и Дели, прежде славные многолюдством своим и богатствами, теперь находятся в самом бедственном состоянии. В продолжение пятидесяти лет они были позорищем ужаснейших опустошений. Поля остаются невозделанными; ибо несчастные жители не смеют требовать от земли более, кроме того, что потребно для пропитания; они знают, что малейший избыток будет отнят у них соседами, которых доходы состоят единственно в пограбленных корыстях. В столь же бедственном состоянии, в таком же беспрерывном страхе находятся жители всех Мараттских владений; потому что там нет ни законов, ни постоянного правительства, но ужасное безначалие господствует.

Сейки, что касается до внутреннего устройства и порядка, во многом сходны с Мараттами. У них правление союзное республиканское; Аристократические начальники ведут беспрестанную войну между собою, и вообще живут разбоем. Число их так велико, что они могут выставить 100,000 человек, дротиками, ружьями и саблями вооруженных. [71] Желающий быть принятым в их общество должен дать обязательство, что всеми силами будет противиться верховному единоначалию. Прежде они имели одну веру с природными Индийцами; ныне исповедание их подходит ближе к деизму. Сейков назвать можно Индийскими реформатами. Они признают единого Бога, Творца мира; не имеют никаких образов, ни кумиров, и не преследуют никого за веру. Главное местопребывание их есть область Паниаб, или Лагор, в южной стороне от Катемира, прекраснейшей и плодоноснейшей земли в Индии.

Калькутта есть главной город Английских владений в Индии, и находится в Бенгальской области. Красивой вид его представляет восхитительное зрелище для чужестранца, в первой раз туда приехавшего. Еще не прошло пятидесяти лет, как построена Калькутта, и уже походит на обширную столицу. Домы Индийцов по большей части суть не иное что, как хижины; однакож число их в немногие годы увеличилось до невероятности. В таком же содержании оказалось приращение домов Европейских. В 1796 году число Индийцов, живущих в Калькутте, [72] простиралось до 500,000 душ. Такое размножение вопервых приписывать должна тому, что Индийцы женятся весьма молодыми и раждают много детей; вовторых, что Английское правительство особливо заботится о сохранении личной безопасности и собственности каждого подданного; оно старается доставить ему работу и способы к пропитанию.

(Будет продолжение.)