ПРЕДИСЛОВИЕ

200-летие Французской революции ХVIII в. усилило внимание к различным аспектам ее истории, в том числе к международной ситуации того времени, изученной еще не полностью. В частности, до сих пор, не опубликованы были многие важные документы о политике России в отношении революционной Франции.

Публикуемый сборник содержит ряд важных документов дипломатической переписки Екатерины II и Коллегии иностранных дел с посланниками России в Париже, Вене, Лондоне, Берлина, Стокгольме, Мадриде и некоторых других столицах Европы за 1789 год. Почти все документы тома печатаются впервые. Они отражают основные направления внешней политики Российской империи и международное политическое положение того времени. Сборник значительно дополняет сведения о российской дипломатии 1789 г., известные из других изданий, как, например, комментариев Ф. Ф. Мартенса к трактатам, заключенным Россиею с иностранными государствами, бумаг графа А. А. Безбородко, мемуаров графа Л. Сегюра и вышедшего в свет еще в 1890 г. II тома Собрания инструкций послам и посланникам Франции с 1648 по 1789 г., известных документов из архива графов Воронцовых я семейства Разумовских, а также переписку французского двора с его посольством в Петербурге до 1792 г. ¹

Печатаемые документы показывают сложное положение России на международной арене, когда она одновременно вела две тяжелые войны с Османской империей (1787-179I) и Швецией (1788-1790). Султанское правительство требовало возврата ему Крыма, а также ряда областей, отошедших к Россия в 1774 г. Шведский король Густав III добивался уступки ему южной Финляндии и Карелии, выдвигал требование разоружения русского флота в Балтийском море и принятия Россией посредничества Швеции в переговорах с Портой с предварительным условием отказа России от обладания Крымом. В 1788 г. были пни, когда окна Зимнего дворца сотрясались от орудийных залпов шведской и русской эскадр, сражавшихся невдалеке от Петербурга, и российский двор подумывал об укладке, драгоценностей и важнейших бумаг для вывоза из столицы. ²

В 1788 г. Англия, Пруссия и Голландия вступили в союз (Лигу) против России и Франция. Прусский король добивался союза с Польшей, уступки ему Торуня и Гданьска, а британский и прусский послы в Константинополе выдвигали планы передачи Польше Смоленска, Чернигова и Киева. Англия и Пруссия тоже навязывали России свое посредничество в переговорах о мире.

С 1787 г. между петербургским и парижским дворами шли переговоры о заключении "Четверного союза" России, Австрии, Франции и Испании против Лиги. Ход их затруднялся финансовым кризисом монархии и назреванием революции во Франции. Двор Людовика XVI опасался, что в случае войны с Англией будет подорвана богатая торговля Франции в [7] Леванте, и не хотел столкновения с Османской империей, хотя соблюдал нейтралитет и даже оказывал на Порту некоторое давление в пользу России. К проекту Четверного союза отказалась примкнуть Испания.

Когда разразилась Французская революция (восстание 14 июля 1789 г. и падение Бастилии), Екатерина II увидела в ней не только удар по абсолютной монархии и господству дворянства, но и важнейшее препятствие им сближении и союза с Францией против Лиги. Сборник подтверждает, что петербургский двор в 1789 г. сохранял надежды на то, что внутреннее положение во Франции вскоре стабилизируется и ее поддержку можно будет использовать против Лиги, и не вынашивал тогда планов вооруженной интервенции в защиту абсолютизма во Франции. В Европе тогда никому не казалось, что Екатерина II может направить свои войска во Францию, когда ее собственная столица не была в безопасности. О том же говорят документы 1790 г. и даже первой половины 1791 г.

Печатаемый сборник имеет своеобразную историю. Подбор документов для него был проведен в 1930-х гг., когда в советской исторической науке были отвергнуты фундаментальные выводы таких выдающихся историков, как С. М. Соловьев, А. Сорель, Г. Зибель и А. Рамбо о том, что в центре внешней политики России в то время были собственные интересы в прибалтийских, польских и восточных делах. Освещение политики России в отношении Французской революции подверглось искажению в результате обязательных для советских историков, но совершенно некомпетентных "указаний" свыше ³ о том, что на первом плане российской политики с 1789 г. стояло намерение обязательно подавить тем или иным путем Французскую революцию — чужими или своими силами. Некоторые авторы принялись твердить о несостоятельности работ названных ученых и о готовности России ринуться в военный поход на революционную Францию чуть ли не с первых дней революции. Англия, Австрия и Пруссия голословно изображались чем-то вроде марионеток России, действовавших по ее указке, а Екатерину II объявляли "главным организатором", "вдохновителем" и даже "руководителем" первой контрреволюционной коалиции, ⁴ хотя важнейшую роль играли в ее создании Англия, Австрия и Пруссия. Они не только не действовали "под руководством" России, но и с большим недоверием относились к политике Екатерины Я, которая так и не послала свои войска против революционной Франции. Объективно политика России в Польше в 1789-1791 гг. тормозила сближение Австрии и Пруссии против Французской революции.

Для подтверждения упомянутых "указаний" свыше задумано было трехтомное издание документов "Царизм и Французская буржуазная революция", но план этот не был реализован. Этому помешала не только вторая мировая война, но и то, что выявленные документы не соответствовали "заданию" свыше. Была опубликована только подборка донесений российского посла в Париже И. М. Симолина за 1789-1792 гг., так и не Давшая, впрочем, подтверждения упомянутым "указаниям". ⁵ Был также подготовлен первый том названной публикации, который не вышел тогда [8] в свет, но верстка его сохранилась. Документы за 1789 г. составляют почти всю часть этого тока (включавшего и часть документов 1790 г.) и печатается в том виде, как были подготовлены к изданию в конце 30-х годов.

Разумеется, осуждение российским двором революции во Франции и желание его, чтобы революция была подавлена, не подлежит сомнению. Но в 1789 г. российский двор был поглощен другими проблемами. Публикуемый том позволяет составить более точное представление о внешней политике России и отношениях ее с Францией в 1789 г.

Печатаемые документы показывают, что перед восстанием 14 июля 1789 г. и падением Бастилии российское правительство рассчитывало на дипломатическую поддержку Франции против Англо-Прусско-Голландской Лиги. Из Версаля в Петербург посыпались заверения в том, что если Лига выступит с оружием против России и ее союзников, то Франция "не оставит за них вступиться, не взирая на настоящее внутреннее свое расстройство" (док. 84). Как известно, подписание Четверного союза еще до революции было отсрочено, но Екатерина II надеялась на то, что "внутренние дола Франции вскоре примут счастливый оборот, чтобы позволить ей успешно заниматься делами внешними" (док. 89).

Российское правительство принимало на свею службу ряд французских морских офицеров. Российский посланник в Париже И. М. Симолин после падения Бастилии описывал революционные события во Франции, чернил революцию и осыпал ее всевозможной бранью. Он сразу же стал доносить, что Францию следует теперь рассматривать как "величину" в европейских делах "несуществующую" (док. 84, 101, 108, 109, 134, 146). Однако, в Петербурге довольно долго не хотели мириться с пессимизмом Симолина и были особенно встревожены военными приготовлениями британского флота. Угроза разрыва с Англией и Пруссией заставляла цепляться за малейшие шансы на поддержку Франции. Уже после известий о событиях 14 июля 1789 г. Екатерина II снова выразила французскому послу Сегюру надежду на то, что Франция вскоре восстановит свое влияние в международных делах и воспользуется этим к выгоде России и ее союзников (Rec. II, р. 475). Документы тома показывают, однако, что российский двор все еще продолжал рассчитывать на некоторую поддержку французского королевского правительства (док. 93) и не считал деле французской монархии бесповоротно проигранным. Официальное предписание Симолину гласило, что Екатерина II готова "укрепить узы дружбы и союза с королем, как только позволят обстоятельства" (док. 98).

Франция продолжала соблюдать нейтралитет в русско-турецкой войне. Ни с каких планах интервенции во Францию ни в Петербурге, ни в других столицах еще не было и речи. Французский посланник в Константинополе граф Шуазель-Гуффье убедил Порту освободить российского посла в Османской империи Булгакова из Семибашенного замка. Екатерина II выражала пожелание, чтобы Шуазель-Гуффье склонял Порту на "миролюбивые расположения" (прим. к док. 137). Он отговорил Порту от союза с [9] Польшей (прим. к док. 132). Людовик XVI дал согласие yа дальнейший переход на российскую службу французских морских офицеров, если они не имеют должностей во французском военном флоте.

К сожалению, некоторые из привешенных сведений даны лишь в примечаниях к публикуемым документам, что говорит о боязни составителей сборника включать в него то, что противоречило сталинским "указаниям". Поэтому исходящие депеши из Петербурга в Париж за 1789-1791 гг. и переписка Симолина еще потребуют дополнительного изучения и публикации.

Только после неудачного бегства Людовика ХVI из Парижа и особенно с августа 1791 г., после поражений Швеции и Турции, когда Екатерина II уже избавилась от угроз из Лондона и Берлина, интерес российского явора к возможности поддержки со стороны Франции был окончательно потерян. С осени 1791 г. Екатерина II действительно приступила к мерам по дипломатической подготовке интервенции западных держав против Французской революции, но сосредоточивала свое внимание и силы на своих интересах в Польше (Rec. II, р. 508-509, 537, а также СМ. Соловьев. История падения Польши и др.).

Ряд документов тома свидетельствует о беспокойстве европейских дворов по поводу воздействия Французской революции на соседние владения немецких князей и Бельгию, а также о начавшейся подготовке Австрии к выходу из войны с Османской империей, чтобы направить свои силы против бельгийской революции, что произошло уже в 1790 г. Немецкие князья официально обращались к Екатерине II за покровительством, поскольку Россия по Тешенскому миру 1779 г. стала одним из гарантов неприкосновенности устройства так называемой Священной римской империи, но реальной поддержки не получили.

Комментарии

5 Литературное наследство. Т. 29/30. М., 1937.