83. СТАТСКИЙ СОВЕТНИК М. М. АЛОПЕУС — ВИЦЕ-КАНЦЛЕРУ ГРАФУ И. А. ОСТЕРМАНУ

Берлин 7/18 июля 1789 г.

Получено 24 июля (4 августа) 1789 г.

Депеша № 3 ¹⁹⁸

Перевод

Ваше сиятельство.

После отправления моих последних донесений от 19/30 июня ¹⁹⁹ мне удалось дважды беседовать с г-ном Бишофсвердером. Поскольку в моей первой беседе я поставил себе задачей показать этому фавориту, что подлинные интересы его повелителя, короля, должны привести его к отдалению от Густава III и полной пассивности в благодарность за то, что императрица уже сделала для Пруссии, и за ту дружбу, которую она еще сохраняет поныне к королю, — он начал пространно защищать поведение своего государя. По его словам, любовь к миру и в особенности исключительные симпатии, которые король питает к политике союза с Россией, помешали ему воспользоваться огромными преимуществами, которые он мог бы получить, если бы только пожелал активно вмешаться в смуту, охватившую Европу. Г-н Бишофсвердер добавил, что в настоящий момент еще не принято каких-либо формальных обязательств ни к Швеции, ни к Порте, но невозможно поручиться за то, что подобное положение сохранится на долго, если только обнаружится, что всякая попытка сближения с ее императорским величеством окажется бесплодной. Здесь последовали многократные и энергичные заверения об его приверженности принципу союза с Российской империей и его глубоком восхищении высокими достоинствами императрицы. Я воспользовался этим случаем, чтобы намекнуть ему, что у него есть возможность обеспечить себе весьма существенные личные выгоды, если только он постарается удержать короля от каких-либо шагов, противоречащих интересам России.

Не давая прямого ответа, он сделал заверения общего характера, и мы условились встретиться вновь, что действительно имело место в Монбижу несколько дней спустя. Во время беседы, которую я имел с ним там, я легко обнаружил, что он доложил королю о наших предшествующих разговорах и что этот монарх рекомендовал ему быть осторожным и осмотрительным. Он много говорил о своей неопытности в политических делах, о тех подозрениях, которые он так некстати навлечет на себя, он упомянул о г-не Герцберге и т.д. Я сделал все, что мог, чтобы его успокоить и рассеять его опасения. На этом наша беседа закончилась, так как мы не хотели привлекать к себе внимание всех тех, кто собрался на прием к королеве, и мы договорились о встрече в нейтральном месте. В установленный день я явился на место встречи, но там меня ждало сообщение от Бишофсвердера о том, что он не может на этот раз сдержать свое слово. На другой день, совершенно неожиданно, [268] я получил от г-на Бишофсвердера письмо, которое я имею честь приложить при сем в подлиннике; ²⁰⁰ одновременно он сообщил мне, что встретится со мною через несколько пней, что и было в точности им выполнено. На этот раз он с живостью высказал свое крайнее удовлетворение по поводу согласия короля на посылку мне упомянутого письма и рекомендовал хранить по этому поводу полную тайну, чтобы об этом никоим образом не мог узнать г-н Герцберг или кто-нибудь другой. Мне было легко дать самые категорические заверения относительно сохранения тайны, но я указал ему вместе с тем, что поскольку я не знаком со взглядами ее императорского величества относительно содержащегося в его письме предложения, я ограничусь тем, что поставлю в известность Ваше превосходительство об его содержании.

Вышеизложенное явится доказательством, что если я и не сумел полностью осуществить намерения ее императорского величества, мне все же удалось найти путь для того, чтобы довести до сведения короля нее то, что представится желательным, не прибегая для этого к посредничеству г-на Герцберга. К тому же ставился уже вопрос о том, чтобы направить нам заявление, составленное этим министром и согласованное с г-ном Эвартом, с целью потребовать решительных объяснений от нашего августейшего двора о его намерениях. В настоящее время этот шаг отсрочен, а если он и будет сделан в угоду английскому посланнику, то редакция заявления будет смягчена, и на ответе не будут настаивать, пока не убедятся, что линия поведения, предлагаемая Бишофсвердером, ни к чему не приводит. Некоторые иностранные посланники хотя и заметили волнение, охватившее графа Герцберга и г-на Эварта, но каждый истолковал его по-своему, причем никто не сумел понять сути дела. Один из них полагает, что на умеренности настаивает Англия, другой утверждает обратное. Но, так как, несмотря на это, за каждым моим шагом следит дипломатический корпус, я считаю, что осторожность требует моего скорейшего отъезда. Я бы отправился в путь хоть завтра, если бы г-н Бишофсвердер не просил меня задержаться на 8-10 дней, предупредив, что за это время он даст мне знать, как мы сможем вновь встретиться тайно от всех е том случае, если я получу какие-либо распоряжения по содержанию его письма. Если ваше превосходительство считает мое возвращение в эти места необходимым, мне будет легко отправиться в обратный путь под предлогом нездоровья или каким-либо другим предлогом, и я мог бы поселиться, поскольку обстоятельства дела этого потребуют, где-нибудь в месте, которое мы, найдем подходящим, где я оказался бы в состоянии выполнять предначертания ее императорского величества.

Имею честь быть...

Алопеус

P.S. Г-н Бишофсвердер в беседе, которую он имел со мной тотчас по получении мною его письма, приложенного к моему сегодняшнему [269] докладу, сказал мне, что он получил специальные инструкции от короля настаивать на том, чтобы я никого не осведомлял, кроме Вашего сиятельства, о том, что мне было сообщено для передачи императрице. Доверие, которое, по его словам, король питает ко всем тем, кто удостоен таковым со стороны ее императорского величества, — безгранично, но он полагает, что видам самой императрицы все же соответствует воздержание от дальнейших разглашений, и поэтому ни г-н Герцберг, ни какое-либо другое лицо не узнают того, что я вам доверительно сообщил.

Я счел своим долгом довести об этом дословно до сведения Вашего сиятельства, имея честь пребывать ut in litteris.

Алопеус

АВПР, ф. Сношения России с Пруссией, оп. 79/6, д. 365, л. 14-17. Подл.

Комментарии