38. ПОЛНОМОЧНЫЙ ФРАНЦУЗСКИЙ МИНИСТР В С.-ПЕТЕРБУРГЕ ГРАФ Л. СЕГЮР — ФРАНЦУЗСКОМУ МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГРАФУ А. МОНМОРЕНУ

С.-Петербург, 16/27 марта 1789 г.

Депеша № 21 ¹⁰³

Перевод

Граф,

Я имел честь получить депеши за № 4 и 5 от 26 февраля и 1 марта, которые Вы изволили написать мне.

В первой депеше Вы извещаете меня об отправлении курьера, которого здесь ожидают с большим нетерпением. Беспокойство, внушаемое действиями лиги, усиливает ее. Это усиление лиги грозит тем, что Россия согласится на ее посредничество, и мне кажется, что здесь ждут только решения короля, чтобы окончательно оттолкнуть Англию или же сблизиться с ней. Князь Потемкин, который, по-видимому, вновь склоняется к тому, чтобы примкнуть полностью к нам, еще недавно высказал мне свое искреннее желание, чтобы эта система окончательно укрепилась, но в то же время его беспокоят наши внутренние дела; он боится, что они не позволят королю оказать сопротивление, а только оно может остановить англо-прусское тщеславие. Князь Потемкин говорит, что в Берлине и в Лондоне преувеличивают состояние временной слабости, в котором сейчас пребывает Франция, но что, если к весне мы не сосредоточим во Фландрии достаточного количества войска, наши враги будут думать, что им все позволено. Это опасение побуждает его считаться с Англией и даже с Пруссией до того момента, как мы примем наше решение. Прибывшая сюда недавно от князя Голицына, посла императрицы в Вене, с курьером почта укрепила наш престиж и усилила надежду на заключение с нами намечавшегося союза. Этот курьер, видимо, информировал русское министерство о имевшей место между Вами и графом Мерси беседе, внесшей успокоение насчет намерений Испании, хотя последняя и не принимает участия в союзе, а также по поводу скорого и вероятно благоприятного решения короля, моего повелителя. Граф Кобенцль передал мне содержание депеши князя Кауница, который информирует его о том же и предлагает ему, как только прибудет Ваш курьер, оказать [135] незамедлительно содействие всем моим шагам. Эти депеши прибыли как раз вовремя: посол начинал опасаться, как бы императрица, обеспокоенная нашим молчанием, не предприняла каких-либо шагов по отношению к Англии. Правда, она пошла бы на это с большой неохотой. Императрица возмущена тем, что англичане ссужают деньгами шведского короля, чтобы оказывать давление на Сейм и затягивать войну, а английский посол при всяком удобном случае повторяет, что его двор отнюдь не намерен создавать затруднений, а, наоборот, будет оказывать услуги и даст доказательства своей дружбы, если только пойдут на сближение с ним и откажутся от всякой связи с нами. Эти повторные заявления производят впечатление, и здесь не скрывают, что дружба с государством, враждебное отношение которого представляется таким угрожающим и таким активным, обещает большие преимущества. Князь Потемкин, вероятно по указанию императрицы, не раз настоятельно просил меня сообщить ему, что мы сделаем, чтобы помешать замыслам пруссаков, и захочет ли король двинуть свои войска в Голландию. Я всегда отвечал, что ожидаю получения плана, который вы представили его величеству, и что мне лишь известно, что в его намерения отнюдь не входит вызвать войну, и если он заключит намечаемый союз, то целью такого союза будет сохранение мира; однако, если вопреки его стараниям его все же вынудят принять участие в общей войне, то его враги будут горько раскаиваться в своей неосторожности, а его друзья воздадут должное его твердости.

Князь Потемкин своими заявлениями как будто преследует одну из двух целей: он либо хочет толкнуть нас на такие действия, которые освободили бы Россию от всяких опасений по отношению к Пруссии, либо желает узнать, не намерены ли мы использовать силы намеченного союза лишь для улучшения наших дел в Голландии. Какова бы ни была его цель, я полагаю, что мои ответы в обоих случаях удовлетворительны. Они неопределенны и указывают лишь на мирные намерения короля и на его решимость выполнить те обязательства, которые он захотел бы взять на себя. Князь Потемкин очень часто говорил со мной также о наших переговорах с турками; он думает, что если граф Шуазель сумеет довести их до успешного конца без ведома Дитца и Энсли, то вся прусская затея рухнет, и [Швеция] ¹⁰⁴ запросит мира. Князь уверен, что деньги, недавно доставленные в Швецию, идут из Англии и из Пруссии, и полагает, что последняя платит таким образом за уступку Померании. ¹⁰⁵

Я получил Вашу последнюю депешу и сообщил императорскому министерству, по вашему поручению, важное известие относительно вооружений в Голландии. ¹⁰⁶ Поблагодарив меня за это дружеское сообщение, граф Остерман сказал, что от г-на Колычева он получил такое же известие, но он не может поверить, чтобы Голландия осмелилась выступить самостоятельно, а если бы она решилась на это, он полагает, что мой двор не остался бы равнодушным свидетели такой агрессии, даже и при отсутствии союза между нами и Россией. Вы предложили мне сделать все возможное, [136] чтобы склонить кавалера Гальвеса к отказу от прусской ориентации и рекомендовать русскому министерству оказывать ему больше доверия. Если мне и не удалось восстановить к нему полного доверия, то я все же добился того, чтобы с ним начали обходиться с большей предупредительностью. Князь Потемкин, вообще мало общительный, вчера дал е его честь обед, на который были приглашены лишь немногие, а после обеда он повез г-на Гальвеса осматривать дворец, который князь строит на краю города. Сегодня я пригласил кавалера Гальвеса и князя на обед, но боюсь, что все это не оправдает моих усилий. Г-н Гальвес — человек холодный и непокладистый, а здесь не умеют завоевывать расположение иностранцев так ловко, как в Берлине. Князь Потемкин закончил дислокацию войск, но она хранится пока в тайне. Командование кавказской армией поручено графу Салтыкову, а в свою армию князь назначил генерал-лейтенантов Бальмена и Гудовича, которые уже отправились к месту своего назначения. Он хочет, чтобы операции против турок велись энергично и носили наступательный характер, а против шведов он намерен держаться оборонительной тактики. Императрица, однако, стоит за десант на шведском побережье. Командование галерами быть может будет поручено принцу Нассау. Под его начальством будет находиться недавно приехавший с Мальты кавалер Литта, который только что произведен в генерал-майоры. Князь Потемкин, удовлетворенный тем, что он является главнокомандующим всеми армиями, частично освобождает себя от других военных обязанностей. Командование легкой кавалерией он передал генералу Салтыкову, а командование сибирскими драгунами генералу Игельстрему. Генерал Мамонов не терял его доверия и сам пожелал покинуть двор, но князь Потемкин настойчиво просил его остаться и, кажется, убедил.

Имею честь быть …

Де-Сегюр

АВПР, ф. Секретнейший архив (перлюстрации), оп. 6/2, д. 47, л. 4133-452 об. Копия (шифр.).

Комментарии