Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

28. ИМПЕРАТРИЦА ЕКАТЕРИНА II — ЧРЕЗВЫЧАЙНОМУ ПОСЛАННИКУ И ПОЛНОМОЧНОМУ МИНИСТРУ В ЛОНДОНЕ ГРАФУ С.Р. ВОРОНЦОВУ

С.-Петербург 28 февраля (11 марта) 1789 г.

Письмо 83

Перевод

Милостивый государь, граф Воронцов,

Я получила своевременно Ваше письмо от 19/30 января, 84 и задержала ответ потому, что ждала разрешения вопроса о регентстве. Поскольку предпоследняя почта принесла нам, наконец, известие, что принц Уэльский согласен стать регентом, 85 я могу сообщить Вам сегодня о нижеследующем.

Несмотря на слухи о том, что письмо принца Уэльского к г-ну Питу пало повод к недоразумениям между друзьями принца, в частности, между г-ном Фоксом и г-ном Шериданом, оно все же произвело здесь, как и везде, очень благоприятное для принца впечатление; в этом письме он показал себя с самой блестящей стороны. Является ли он сам автором этого письма или оно написано под влиянием доброго совета, то и [100] другое одинаково делает ему честь. Если судить по этому первому шагу, следует полагать, что он — человек выдающихся талантов. Никто так, как я, не заинтересован в том, чтобы принц Уэльский действительно обладал ими, потому что я убеждена, что истинное достоинство и величие неотделимы от любви к справедливости, которая покоится на беспристрастии, необходимом для того, чтобы не поддаваться влиянию людей, которые держатся иного мнения.

Этого беспристрастия я ищу и на нем настаиваю в данный момент. Великобритания, ее регент я его министерство никогда не найдут более правого дела, чем мое.

При случае Вы не преминете осведомить о моих чувствах партию патриотов, на которых я смотрю, как на убежденных друзей России; они все, как и я, уверены е том, что истинные интересы Великобритании естественно по существу своему тесно связаны с интересами России и считают политической ересью все то, что противоречит этой точке зрения.

Я очень рекомендую Вам поддерживать дружбу, выказываемую Зам герцогом Портлендским и герцогом Девонширским, а также сохранить доброе расположение, засвидетельствованное Вам г-ном Фоксом с присущей ему сердечностью и искренностью, столь характерными для этого выдающегося человека. Я уверена, что Зам будет легко убедить его в справедливости моле требований в отношении моих врагов, а, следовательно, и в том, что мои противники не правы. Все это слишком очевидно и несомненно, чтобы могло ускользнуть от его острого взора.

Об обязательствах или союзе Георга III с прусским королем в связи с голландскими делами, о чем г-н Фокс беседовал с Вами, были оповещены все дворы, в том числе и мой двор. Кроме того известно, что между этими двумя королями существует секретное соглашение, о котором ничего не сообщалось.

Что касается голландских дел, то мне пришлось с ними столкнуться лишь один раз и то по личному желанию и даже просьбе самого г-на Фокса, который едва ли забыл, что в бытность его государственным секретарем он обратился к моему послу в Гааге с просьбой передать предложения о мире. Не я, разумеется, повинна в том, что тогдашние стремления британского министерства не увенчались успехом. Следовательно, интересы Англии в голландском вопросе, а, следовательно, и ее связи и договоры по этому поведу с прусским королем отнюдь не затрагивают моих интересов в этой стране.

В настоящее время приходится опасаться лишь того, чтобы Великобритания, в силу своих обязательств и под предлогом таковых, не оказалась вовлеченной в связи с голландскими делами в столь же туманные, как и мало продуманные и исключительно фантастические замыслы и проекты прусского короля, неудержимое тщеславие и заносчивость которого ведут к тому, что этот король желает диктовать законы независимым нациям. Создав себе положение диктатора в Голландии, прусский король [101] стремится всюду выступать в той же роли, не считаясь, как я уже отмечала, с независимостью держав и их самыми священными обязательствами. Министерство Георга III, довольствуясь второстепенной ролью, какого Европа уже давно не наблюдала в Англии, поддалось замыслам германской лиги и мнимым интересам ганноверского курфюршества, причем агенты английского министерства, получив инструкции действовать заодно и в тесном контакте с агентами берлинского двора, пустились на самые безудержные интриги против меня, старого и исконного друга Великобритании; об этом свидетельствуют происки Энсли и Дитца в Константинополе, Эллиота и Борка в Копенгагене. Эти последние оставили даже мирный труд посланников и отправились в армию, чтобы воодушевлять на бой врагов и нарушителей мира; они позволили себе угрожать объявлением войны, на что даже не были уполномочены.

Все эти коварные козни — дело рук графа Герцберга, министра, отличающегося скорее педантичностью, чем благоразумием, проникнутого ненавистью к моему союзу с императором против турок, хотя этот союз и не имеет никакого отношения к Германской империи.

Меня, естественную и фактическую союзницу императора в борьбе против турок, считают врагом Германской лиги.

Не могу не упомянуть здесь еще о г-не Гаррисе, немало повинном в чинившихся мне обидах. Он никак не может забыть о двух беседах со мною, во время которых я имела несчастье предсказать ему ход событий в Америке; я просила его передать об этом британскому королю, как мнение друга, искренне заинтересованного в благе и процветании его королевства. Остается пожелать, чтобы английские посланники при других дворах не подпадали под постороннее влияние и чтобы они всегда руководствовались в своей деятельности одними лишь прямыми предписаниями британского министерства и не давали возможности берлинскому кабинету чужими руками жар загребать.

Если бы шведский король не чувствовал за собой поддержки со стороны поджигателей войны, он никогда не посмел бы и думать о том, чтобы пренебрегать, как внутри своего государства, так и за его пределами, всеми обязательствами, налагаемыми на человека узами крови и отношениями личной дружбы, а на последнюю он не имел основания жаловаться. Более того, прочный мир между Швецией, Данией и Россией был бы восстановлен уже давно и надолго, и в этом можно было убедиться совсем недавно. Когда события прошлого года приняли неблагоприятный оборот для шведского короля и он увидел, что ему с разных сторон грозит беда, не прошло и трех недель, как воинственный пыл этого государя начал остывать, и он убедился в необходимости восстановления мира; однако, поскольку в то же время ему был обещан союз и всякого рода помощь, он решил обратиться почти ко всем европейским державам, за исключением той, от которой этот мир зависел, предлагая им, каждой в отдельности, отдаться на их волю и прося их о посредничестве. [102]

Вследствие этого Дания, Франция, Испания, Пруссия, Великобритания и Генеральные штаты Голландии, все сразу предложили мне свое посредничество. Предоставляю каждому здравомыслящему человеку судить о том, не являлось ли вмешательство стольких держав, хотя бы в силу их территориального расположения, скорее препятствием, чем содействием в деле скорейшего заключения мира. Но каковы истинные намерения зачинщиков этого предложения и как далеки они были от заключения мира, всего лучше видно из условия, поставленного шведским королем. Такого рода фантазия являлась попыткой связать два совершенно различных вопроса, не имеющих никакого отношения друг к другу, и это обстоятельство создавало еще большие трудности для соглашения. Я могла дать всем державам только один ответ: исходя из истинного положения вещей и существующих возможностей, я вынуждена была отклонить эти шаги и посреднические услуги, которые, вместо того, чтобы ускорить заключение мира, могли только его отдалить. Я все же сознательно не отказалась от добрых услуг какой-либо из держав, желая дать новое доказательство этому, я поручаю Вам, при вхождении г-на Фокса в кабинет, просить его от моего имени о добрых услугах принца-регента в Константинополе в целях освобождения моего посланника, который вопреки международному праву уже около двух лет находится в заключении в Семибашенном замке.

Г-н Фокс и патриотический кабинет, к которым я предлагаю Вам обратиться, могут убедиться по той предупредительности, которую я проявляла ранее во всем, что касается Великобритании, в моем постоянном желании не только не отдаляться от их страны, но, наоборот, даже сблизиться с ним. Они также признают, что настроение короля Георга III и его кабинета отнюдь не были благожелательными по отношению ко мне, о чем свидетельствуют мои многолетние и тщетные усилия заключить формальный союз с Великобританией.

Вы знаете также о затруднениях, которые возникли в связи с торговым договором, хотя вопрос шел лишь об его возобновлении; при этом мне было отказано в том, что было предоставлено Франции. Наконец, утратив надежду на заключение этих двух договоров, я последовала данному мне Англией примеру и заключила торговый договор с Францией. Но этот договор отнюдь не помешает мне возобновить мои старые связи с Великобританией, как только я увижу хоть малейшую возможность к этому. Правда, я не могу пересмотреть вопроса о вооруженном нейтралитете; здесь у меня имеются даже договорные обязательства, и Великобритании следовало бы с готовностью предоставить мне тс, о чем она уже успела договориться со своей соперницей. Вот мое первое предложение. Если оно наталкивается на слишком большие трудности, можно било бы просто договориться о возобновлении торгового договора на столько лет, сколько он уже действовал в прошлом и отложить на ограниченный срок обсуждение статей, по которым не достигнуто соглашения, с тем, чтобы попытаться за это время полюбовно разрешить несогласия, учитывай [103] интересы обеих договаривающихся сторон. Вам известно содержание переговоров с г-ном Фицгербертом, который ведет себя так, как будто ему даны инструкции не идти ни на какое соглашение; я слишком высокого мнения о новом кабинете, чтобы приписывать ему такой узкий взгляд на вещи. В остальном отсылаю Вас к тем инструкциям, которые Вы получите от коллегии одновременно с этим письмом, и желаю Зам успешного выполнения моих пожеланий.

Подписано: Екатерина

АВПР, ф. Сношения России с Англией, оп. 35/6, д. 399, л. 1-8. Копия.


Комментарии

83. Опубликовано в: а) Архив князя Воронцова. М., 1880. Кн. 16. С. 262-267; б) Там же. М., 1883. Кн. 28. С. 82-88; в) Русский архив. М., 1879. № 2. С. 154-157.

84. См. № 13.

85. Депешей от 16/27 января 1789 г. за № 23 Нессельроде сообщал о предполагавшемся составе нового английского правительства: герцог Йоркский должен был быть назначен генерал-аншефом с правами, бывшими у герцога Кумберлендского при жизни Георга II; герцог Нортумберлендский в качестве генерала — начальника артиллерии должен был заместить герцога Ричмондского, а лорд Мальмсбюри, посол в Голландии, должен был занять пост министра иностранных дел вместо маркиза Кармартена; герцог Портлендский назначался лордом казначейства, а лорд Кавендиш-канцлером казначейства. В председатели Совета прочили виконта Стормонда, а в канцлеры Англии — лорда Лоуборсу; на смену Сиднею должен был придти Фокс. АВПР, ф. Сношения России с Пруссией, оп. 74/6, д. 362, л. 11-13 об.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.