26. АВСТРИИСКИЙ КАНЦЛЕР КНЯЗЬ В. КАУНИЦ-РИТБЕРГ — АВСТРИЙСКОМУ ЧРЕЗВЫЧАЙНОМУ И ПОЛНОМОЧНОМУ ПОСЛУ В С.-ПЕТЕРБУРГЕ ГРАФУ Л. КОБЕНЦЛЮ ⁷⁷

Вена, (Февраль) 1789 г.

Депеша № 32

Перевод

Пользуюсь надежной оказией — курьером, которого отправляет князь Голицын, чтобы сообщить о получении Вашего последнего донесения от 17 февраля ⁷⁸, одновременно довести до Вашего сведения несколько важных и секретных новостей.

А пока что Дитц употребил все средства, чтобы выполнить предписания своего двора.

Изложенные им в письменной форме требования к Порте состоят в следующем: он требует, во 1-х, чтобы ему разрешили явиться к великому визирю совместно с прусским майором Герцем, отправленным в Константинополь под фамилией Шмида; во 2-х, чтобы Порта в письменной форме обещала Пруссии продолжать войну и приложила бы для этого все силы; она не должна соглашаться ни на какой мир иначе, как по указаниям Пруссии и при ее посредничестве; в 3-х, чтобы при заключении мира Порта имела в виду Польшу и Швецию; в 4-х, чтобы Порта до того отправила Польше письмо, составленное согласно прилагаемому проекту.

Дитц надеется со дня на день получить от Порты благоприятный ответ; все зависит от того, удастся ли графу Шуазелю-Гуффье аннулировать действие всех этих прусских маневров путем разоблачения истинных замыслов этого двора.

Не могу не поделиться с Вами совершенно неожиданным известием. Вчера князь Голицын конфиденциально сообщил мне, что несколько времени тому назад он получил от своего двора приказание послать русского курьера с депешами от своего двора в Неаполь и добиться того, чтобы курьер был оттуда отправлен в Константинополь с теми же депешами под видом неаполитанского курьера; он должен был отвезти банкиру Хипсу заемные письма для покрытия расходов на содержание и оказание помощи русским военнопленным, находящимся там. Князь Голицын добавил, что в Неаполе сочли неудобным послать русского курьера под видом неаполитанского, а потому посланный вернулся сюда обратно, и князь Голицын отправил его в Петербург.

Посол ответил мне, что он не знает и не предполагает никакой другой причины отправления указанного курьера, кроме той, что в Петербурге полагали, что таким образом заемные письма будут пересланы в Константинополь быстрее, чем обычным путем, через банкиров; что он раньше не сообщил мне об отправлении курьера только потому, что не получил соответствующего распоряжения; но, в виду оборота, какой приняло дело, он счел долгом сказать мне о нем, чтобы у нас не возникло никаких подозрений, если бы это известие дошло до нас каким-либо другим путем.

Я поблагодарил посла за его сообщение, о котором я обещал доложить его величеству императору, и заметил ему, что решение, принятое неаполитанским двором относительно этого курьера, нельзя не считать вполне естественным: малейшее подозрение об истинном назначении курьера, которое так легко могло возникнуть у Турции, могло сильно скомпрометировать неаполитанский двор и подвергнуть величайшей опасности курьера и депеши, которые ему могли быть поручены. Кроме того, предложение, сделанное русским двором в Неаполе без нашего участия и даже без нашего ведома, должно было, конечно, казаться несколько подозрительным. Все это носило бы совсем другой характер, если бы курьер вез только заемные письма или мы были бы об этом предупреждены и если бы воспользовались нашими услугами для того, чтобы просить неаполитанский двор отправить эти заемные письма с неаполитанским курьером в Константинополь к графу Людольфу. Если же дело касалось не передачи заемных писем, но других важных и секретных вопросов, тогда непонятно, как могли прибегнуть к такому способу, при котором нужно было довериться неаполитанскому послу в Петербурге, неаполитанскому послу в Вене и министерству короля обеих Сицилии; в этом случае естественно было предположить, что это не останется тайной для нас.

Как бы то ни было, Вам не трудно понять, в чем было дело.

Я уже сообщал Вам 9 февраля, ⁷⁹ что его величество император рассматривает предполагаемое продвижение русской армии к Дунаю через Валахию как самую желательную и самую полезную в данный момент операцию и что его императорское величество уже дал своим генералам соответствующие приказы.

Согласно этим приказам, принц Кобургский вступил в переписку с фельдмаршалом Румянцевым и предложил ему договориться с ним по поводу данной операции. Е ответ ему было сообщено, что фельдмаршалу еще неизвестно назначение ни его самого, ни армии, находящейся под его начальством, и что вследствие этого он не может пока принять предложения о совместных действиях.

Вы доймете, насколько необходимо употребить все усилия, дабы устранить препятствия, которые могут помешать выполнению плана, предложенного самой Россией.

77. Означенный документ передан австрийским послом в С.-Петербурге графом Л. Кобенцлем.

78. Донесение Кобенцля от 6 (17) февраля 1789 г. не обнаружено.

79. Депешей от (29 января) 9 февраля 1789 г. Кауниц сообщал Кобенцлю о движении русских войск к Дунаю и о перемирии в Сербии, пояснив ему, что это перемирие можно было прервать в каждый нужный момент. Кроме того Кауниц сообщал Кобенцлю об условиях мира России и Австрии с Портой. Окончательные же переговоры должны были вестись обоими императорскими дворами непосредственно, без участия третьих держав, в виду того, что интриги этих последних в Порте усложнили бы деле. АВПР, ф. Сношения России с Австрией, оп. 32/6, д. 1068, л. 85-89 об.