144. ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПОСОЛ В ВАРШАВЕ ГРАФ О.-М. ШТАКЕЛЬБЕРГ — ВИЦЕ-КАНЦЛЕРУ ГРАФУ И. А. ОСТЕРМАНУ

Варшава. 5/16 декабря 1789 г.

Получено 16 (27) декабря 1789 г.

Депеша № 100

Перевод

Ваше сиятельство,

Я имел честь сообщить Вашему сиятельству с последней почтой о тех гигантских шагах, которые патриоты сделали для заключения договоре. В данный момент удалось вновь избежать этого проявления безумия с тем чтобы, может быть, уже через несколько дней опять быть вынужденными иметь с ним дело. Депутаты сейма настаивали на предложении правительства. Комиссия, которой это было поручено, с редактировала девять пунктов проекта. Мне удалось добиться исключения из них пункта о наследовании. Эти пункты должны были быть включены вчера, но так как редакторы не могли договориться о формулировке, проект будет завтра поставлен на обсуждение нации. Главные пункты относятся к ближайшему сейму, готовому собраться, к организации сеймиков и к лишению короля права каких бы то ни было назначений на должности. Мне жаль этого государя, хотя его собственное слабое и двусмысленное поведение при открытии сейма было причиной переживаемого им унижения. [422] Он думал прославить свое царствование, мечтал о независимости и большом могущества и надеялся отомстить за оскорбления, нанесенные ему Великим гетманом. Я имел случай объясниться с королем по этому поводу. Он жаловался, что граф Браницкий был у него и сделал ему выговор за то, что он пригласил к обеду брата князя Понинского и несколько судей. Я сказал ему, что никто не виноват в том, что он не призывает к порядку в случаях подобного нарушения уважения и что если императрица, при ее справедливости и расположении к г-же Браницкой, и приказала мне поддерживать тяжбы г-на Браницкого, поскольку они были справедливы, то ее императорское величество никоим образом этим не давала права Великому гетману ни на оскорбления, ни на недостойное поведение на сеймиках и сеймах за последние десять лет. На этих сеймах друзья короля, особенно Ржевусский, находящийся в Дании, и Суходольский, бывшие всегда оба депутатами, с одной стороны; выступали против воображаемой тирании России, а с другой — говорили королю, что с ним следует поступить, как с Карлом I.

Возвращаюсь к вновь выплывшему вопросу о союзе. Маршал сейма, явившись ко мне вчера утром, дал мне туманный ответ по вопросу об освобождении подданных ее императорского величества (вопрос, по поводу которого я требую письменного постановления) и рассказал мне о заседании, на котором обсуждался договор. Он сказал мне, что Сиерадский воевода и прочие члены партии Сапеги вновь разбирали этот вопрос и с чрезвычайной настойчивостью. Я холодно ответил ему и, не называя берлинского двора, указал на то, что следует быть тем более осторожным в вопросе о вмешательстве в европейские треволнения, что мне неизвестно о желания какой бы то ни было державы напасть на Польшу, а также что республика никогда не должна сомневаться в намерении императрицы сохранить неприкосновенность ее владений.

Что касается короля, то увидев, что он, как всегда, колеблется, я счел необходимым после того, как он мне сообщил о возобновлении переговоров о договоре, написать приложенное здесь письмо ³¹⁶ вице-канцлеру Литвы, истинному патриоту и человеку, пользующемуся его доверием. Это я сделал для того, чтобы узнать, какое решение примет его величество. Я не вступил при этом ни в какое обсуждение вопроса о союзе, а ограничился несколькими соображениями по поводу правительства, которые не могут вызвать неудовольствия. Кроме того, я поговорил о братом короля, и вот результат этих окольных переговоров. Его величество поручил сообщить мне, что он затянет дело, которое нельзя отклонить, так как берлинский двор делает лестные предложения. Его величество король польский приказал прибавить, что мне бы следовало сделать заявление, заключающее предложения, подобные предложения;»: прусского короля. Я отклонил этот ложный демарш и привел в качестве довода то, что императрица ненавидит маккиавеллизм и политику Медичи и что ее собственная политика всегда носит благородный характер правдивости и лояльности, а также что ее императорское величество официальным [423] заявлением отказалась от этих переговоров в настоящее время в виду тех опасностей, которыми прусский король угрожает республике, и потому не согласится на демарш, противоречащий ее достоинству и ее заявлениям. К этому аргументу я прибавил еще и тот, что лично я не решусь больше ни на какую ноту после опыта с той, которую король потребовал в начале сессии сейма по вопросу о поддержке правительства, когда он прислал ко мне генерал-аншефа от артиллерии графа Потоцкого, епископа Виленского и других с обещанием, что, опираясь на эту нашу поддержку, он сможет сопротивляться посягательствам. Его величество, сказал я, вряд ли забыл, что когда генерал-аншеф от артиллерии четыре раза выступал и его поддержали маршал Рачинский, вице-канцлер Литвы граф Ошаровский, епископ Вильны и Ливонии, то маршал Мнишек и кастелян Островский заткнули рот партии короля и изменили предложение о голосовании, согласно желанию Сапеги и Браницкого, заявившего, что он слыхал от самой императрицы, что ее императорскому величеству нет дела до Постоянного Совета. Я прибавил, что его величество также помнит о мнении, высказанном князем Станиславом, его племянником, что для блага республики не тлеет значения, будет ли это Совет, департмент или комиссия. "После такого опыта" я просил сказать королю: "его величество легко поверит, что я не могу компрометировать себя даже в том случае, если бы этому не препятствовала первая основная причина, но что я непременно доложу об обещании короля незаметно затянуть вопрос о договоре, оставив втайне мои демарши, известные только его величеству, его брату и вице-канцлеру Литвы, честность которого не запятнана и стоит выше всякого подозрения.

Вот, Ваше сиятельство, каково положение вещей. Я думаю, что один бог может знать, чем это кончится. Дела таковы, что приходится радоваться тому, что в Варшаве раздражение прусского короля, его враждебность, а также возбуждение сейма все еще сдерживаются. Я бы не стал увеличивать ни возбуждения сейма, ни ярости прусского короля.

Имею честь быть…

Г[раф] Штакельберг

АВПР, ф. Сношения России с Польшей, оп. 79/6, д. 1265, л. 25-29. Подл.

Комментарии

316. Указанное письмо не обнаружено.