138. АВСТРИЙСКИЙ КАНЦЛЕР КНЯЗЬ В. КАУНИЦ-РИТБЕРГ — АВСТРИЙСКОМУ ПОСЛАННИКУ В ЛОНДОНЕ ГРАФУ К. РЕВИЦКОМУ

Вена, (25 ноября) 6 декабря 1789 г.

Постскриптум ³⁰⁷

Перевод

Настоящей депешей Вашему сиятельству поручаются переговоры, успех которых, по нашему мнению, основан на вполне очевидных соображениях и условиях. Удачное выполнение сделает Вам честь, а Вашу миссию в Англии — незабываемой.

Лондонский двор всегда высказывал желание восстановить свой союз с нами и Россией. Неожиданное стечение обстоятельств, видимо, создает благоприятный для этого момент, быть может единственный, который никогда не повторится или по крайней мере повторится не так скоро, если только будет упущен этот случай. При настоящем положении вещей мы полагаем возможным самим предложить Англии союз с нами, и по всей вероятности Россия не замедлит последовать нашему примеру. Мы глубоко убеждены, что этот союз не обещает нам больше политических выгод, чем те, которые в равной мере возникли бы для Англии.

Такая взаимность является пробным камнем для всякого политического обязательства, без чего оно не может быть длительным.

Наша цель — предупредить распространение войны и укрепить всеобщий мир, в частности и в Германии.

Если только мы полностью не заблуждаемся в настроениях и политических интересах британского двора, то они не отличаются, да и не могут отличаться в этом отношении от наших, а как только обнаруживается общность цели, представляется разумным установить сообща и средства, которые к ней ведут.

По моему, несомненно, что самое верное, если не единственное, средство достигнуть этой цели заключается вполне в системе союза, который мы предлагаем.

Ничто не может помешать Англии содействовать этому, если она действительно желает сохранения общего спокойствия, в особенности на континенте; кроме того, у нее по отношению к Пруссии существуют обязательства лишь чисто оборонительного характера, каковые могли бы всегда оставаться в силе на ряду с нашими обязательствами по отношению к России, равно как и нашит обязательствами по Версальскому договору, который, как известно, не распространяется на морские войны.

Исходя из вышесказанного и учитывая определенные заявления его императорского величества, уже изложенные в моей основной депеше, мы считаем, что оборонительный союз с нами и Россией не представляет ничего такого, что могло бы сколько-нибудь задеть саше щепетильные чувства лондонского двора в связи с его договором с Пруссией или могло бы дать этой последней малейший повод к неудовольствию, подозрению или жалобам, разве только найдет она основания к этому в том, что этот благодетельный союз расстроил бы столь же враждебные и возмутительные, сколь и неоправдываемые планы г-на Герцберга; но мы не можем допустить, чтобы в намерения Англии могло входить одобрено или поддержка этих планов, даже и в том случае, если бы речь не шла с союзе с нами. Наоборот, мы глубоко убеждены, что в интересах [411] лондонского двора использовать все свое влияние и всю свою энергию, чтобы воспрепятствовать такому проекту и не только для того, чтобы предупредить общую и неизбежную войну, но гложет быть также и потому, что насущные интересы Великобритания как будто не допускают территориального увеличения прусской державы, в особенности за наш счет. Эта политическая аксиома ясно выражена в основной инструкции, Коей снабжаются наши посланники при лондонском дворе, и Вы можете, милостивый государь, использовать аргумента этой инструкции со всей возможной энергией и в той мере, в какой это потребуется.

АВПР, ф. Сношения России с Австрией, оп. 32/6, д. 1074, л. 41-42 об. Копия.

Комментарии

307. Публикуемый постскриптум относится к письму от (25 ноября) б декабря 1789 г. Кауница-Ритберга Ревицкому, в котором Кауниц писал: "Первый вопрос, о котором я должен с Вами побеседовать, касается волнений, возникших в Нидерландах; лоточником их является, принимая во внимание только внутренние причины, слепой религиозный фанатизм. Он более всего другого помешал понять благодетельные цели, которые преследовались планом реформ, поднятым императором в отношении различных отраслей управления в бельгийских провинциях." Далее Кауниц писал, что, помимо внутренних причин, существовали и внешние, способствовавшие волнениям, как, например, интриги герцога Орлеанского, посылка двух эмиссаров в Берлин от имени восставших, которые рассчитывали на признание независимости Нидерландов со стороны берлинского двора. "Намерения берлинского двора кажутся гораздо более опасными. У нас уже давно тлелись точные данные о плане, который граф Герцберг создал и рьяно его защищал." Согласно этому плану Порта уступала Австрии Молдавию и Валахию в обмен на Галицию, которую Австрия в свою очередь передавала Польше, Польша же уступала Пруссии Данциг и Торн, а также некоторые пограничные воеводства. Иосиф II полагал, что при создавшихся условиях единственным и действительным средством было заключение оборонительного союза с Великобританией. Иосиф II заверил лондонский двор, что он не собирался предпринимать ничего такого в Пруссии и в Польше, что могло бы обеспокоить Англию. АВПР, ф. Сношения России с Австрией, оп. 32/6, д. 1074, л. 32-38.