«ЦЕЛЬ ОБЩЕСТВА— ВСЕОБЩЕЕ СЧАСТЬЕ»

1793-1800 гг.

В Российском центре хранения и изучения документов иовейшей истории (РЦХИДНИ), созданном в октябре 1991 г. на базе бывшего Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), наряду с партийными документами, хранятся уникальные коллекции, связанные с историей мировой общественной мысли, социальной и политической историей сгран Европы и Америки, в том числе с историей революционных движений, партий и социальных идей. Эти коллекции приобретались Институтом в 20-30-х годах главным образом за рубежом с помощью его научных корреспондентов. На основании приобретенных материалов создавались архивные, библиотечные и музейные фонды.

Из общего числа сформированных в архиве фондов — 44 относится к истории Франции. Среди них фонд Марка-Антуана Жюльена (Jullien, Marc-Antoine, 1755.10.III. — 1848.4.XI. ф. 317) ¹ привлекает внимание полнотой коллекции и личностью фондообразователя. Это был видный политический деятель, публицист, литератор, жизнь и деятельность которого тесно связаны с революцией 1789-1794 гг. во Франции. В качестве комиссара Конвента и Комитета общественного спасения (далее — КОС) молодой Жюльен (ему не было тогда и 19 лет) выполнял ответсгвенные поручения, являлся членом Комиссии Конвента по народному образованию, был убежденным якобинцем и пользовался особым доверием М. Робеспьера ².

После падения якобинской диктатуры Жюльен сумел оставить заметный след в политической и культурной жизни страны. Он был арестован через 2 недели после казни Робеспьера и в течение 15 месяцев (с небольшими перерывами) находился в различных тюрьмах Парижа. В тюрьме Плесси познакомился с Бабефом, переведенным туда в сентябре 1795 г, из аррасской тюрьмы, и примкнул к его движению. Однако вскоре Жюльен разошелся с бабувистами: его оттолкнули грубо-уравнительные черты коммунизма Бабефа, тактика заговоров и восстаний. Спасение Республики ои видел в широкой консолидации всех республиканцев.

После разгрома бабувистов, когда слабость левых сил стала очевидной, а непоследовательность и крайняя противоречивость политики Директории окончательно проявили себя, Жюльен, как и многие другие республиканцы, надеялся найти опору в армии. Он сближается с генералом Бонапартом, участвует в походах в Италию (1797) и Египет (1798). Период с декабря 1798 по март 1799 г. — один из наиболее ярких в политической биографии Жюльена: находясь в итальянской армии при штабе генерала Ж.-Э. Шампионне, Жюлъен разрабатывает план создания демократического государства на неаполитанской территории, предусматривавший ликвидацию монархии и создание республики; после провозглашения Неаполитанской республики 23 января 1799 г. он становится генеральным секретарем ее Временного правительства.

Переворот 18 брюмера вызвал у Жюльена серьезные опасения в отношеиии диктаторских намерений Наполеона. Но либеральные жесты, беседы и прием, оказанный [208] ему Наполеоном, породили иллюзии, что совершившийся переворот — последняя фаза революции, способная спасти Республику. Отрезвление наступило скоро. Когда 30 декабря 1800 г. Наполеон издал указ о высылке 129 революционеров (воспользовавшись покушением на него, совершенным роялистами), Жюльен выступил с протестом против этой меры и вручил первому консулу меморандум «в защиту граждан, обвиненных в заговоре». Этот шаг определил судъбу Жюльена в последующие годы Империи — он практически находился в опале, не занимал ответственных постов, подвергался аресту.

Жюльен целиком посвящает себя литературно-публицистической деятельности, находит на этом поприще свой путь борьбы с пороками общества. Выходивший под его редакцией журнал «Revue Encyclopedique» («Энциклопедическое обозрение») (1818-1831) пользовался европейским признанием. Помимо публикаций о событиях кулътурной жизни и искусства, журнал помещал материалы на социалъные темы, в частности, пропагандировал идеи Р. Оуэна. Сам Жюльен дважды встречался с Оуэном — в Нью-Ленарке (1822) и Париже (1827). Он примкнул к кружку оуэнистов, организованному французским последователем Оуэна, Ж. Реем ³. Считая, что «грандиозная социальная революция» неизбежна, Жюльен увидел в оуэнизме возможность ликвидировать вопиющие язвы буржуазного общества без новых революционных потрясений.

Жюльен поддерживал связи со многими просвещенными людьми своего времени (среди них были И. Г. Песталоцци, г-жа де Сталь), в т. ч. и со свободомыслящими людьми России ⁴. Жюльен был кавалером ордена Почетного легиона, членом ряда Академий как во Франции, так и за рубежом.

Коллекция документов Жюльена была куплена Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса в декабре 1929 г. у французского историка Ж. Буржена при участии научного корреспондента Института во Франции Л. Б. Бернштейна, который и стал ее первым исследователем ⁵. В последующие годы с коллекцией работали советские и зарубежные ученые, оценивавшие ее как «московский архив Жюльена». На основе коллекции были подготовлены научные публикации и статьи ⁶. Однако, по существу, положено лишь начало ее изучения, документы коллекции практически не публиковались. Между тем подавляющее их большинство составляют автографы, подлинники (рукописные служебные копии), печатные издания тех лет. Коллекция содержит документы, широко и полно представляющие все этапы жизни и политической деятельности Жюльена (кроме периода, связанного с изданием «Revue Encyclopedique»), Учитывая, что он всегда находился в центре политической жизни Франции, исполъзование документов коллекции позволяет исследовать многие сюжеты истории Великой революции и последующих за ней событий: деятельность якобинского правительства, революционная жизнь на местах (революционные клубы, общества); материалы о мятеже в Вандее; среди документов периода тюремного заключения Жюльена — материалы, связанные с бабувистами; ряд документов связав с Наполеоном Бонапартом (1796 — 1800) — письма, записки Жюльена генералу, записи бесед с ним во время предоставленных аудиенций, многочисленные черновики писем и записок первому консулу; материалы, относящиеся к участию Жюльена в создании Неаполитанской республики (1798-1799) и др.

Всего в фонде 317, созданном на основе коллекции, 1180 дел за 1776-1843 гг. Особую ценность представляют автографы самого Жюльена; его частная и деловая переписка, черновики рукописей, дневниковые записи; служебная переписка — с КОС [209] (в т. ч. записки обобщающего характера по итогам миссий, доклады), с министерствами и ведомствами периода его деятельности комиссаром в Пиренейской армии, в западных и юго-западных департаментах. Значительную часть коллекции составляют документы департаментских и муниципальных властей, а также республиканских клубов и народных обществ периода революции как в Париже, так и в провинции. Есть печатные издания: это публикации по итогам миссий Жюльена, декреты и распоряжения Конвента и КОС. Отдельную группу составляют документы, относящиеся к семейному архиву Жюльена; свидетельство о его рождении, брачный контракт, дипломы, выданные Жюльену французскими и зарубежными Академиями, членом которых он состоял, и многое другое.

Публикуемые пять документов относятся к сложным и трагическим периодам революционной и послереволюционной истории Франции, каковыми они были и для Жюльена, Документы № № 1 и 2 знакомят с его деятельностью в момент наивысшего пика революции, передают увлеченность идеалами справедливости, равенства и свободы. Тюремный дневник Жюльена (док. № 3) представляет его размышления о причинах неудач и поражения революции. Этот дневник он начал вести в парижской тюрьме Плесси 7 сентября и закончил 11 ноября 1793 г. Начальные страницы документа содержат написанный Жюльеном набросок плана задуманного им труда — «L’espirit de la Revolution francaise» («Дух французской революции»). Читателям предлагается именно эта, крайне интересная, на наш взгляд, часть дневника. Следующая группа материалов в нем касается «Journal des hommes libres» («Газета свободных людей»), в которой сотрудничал Жюльен (за период от 4 фруктидора III года по 8 нивоза IV года Республики); здесь написанный рукой Жюльена список его статей с указанием номеров газеты и написанные рукой неизвестного тексты двух статей из этой же газеты. Далее идут записи, связанные с историей роялистского мятежа 13 вандемьера и бабувистского заговора. Рукой Жюльена сделаны записи из 35 пунктов под заголовком «Notes-on questions qu’on pourra traiter d’agrairiennes» («Заметки или вопросы, которые можно назвать аграрными») — текст первого варианта «Манифеста плебеев», программного документа, написанного Бабефом в аррасской тюрьме и распространявшегося затем в тюрьмах Парижа и Аррасса. На полях замечания Жюльена с критикой грубо-уравнительных идей этого документа. Кроме того, в дневнике целый ряд записей Жюльена под различными заголовками — «Notes», «Souvenirs» и др. о его деятельности в период революции и после выхода из тюрьмы. Документы № № 4 и 5, относящиеся к периоду консульства Наполеона, представляют осмысление Жюльеном событий переворота 18 брюмера сквозь призму исчерпавшей и дискредитировавшей себя политики термидорианского Конвента и Директории.

Все документы — подлинники, публикуются впервые, краткое цитирование некоторых из них содержится в вышеназванных трудах В. М. Далина. Документы раскрывают сложный путь политически активной личности в период революционных потрясений, судьбу человека незаурядного, честного, руководствовавшегося в своей деятельности возвышенными идеалами века Просвещения. Эти идеалы заключены, в частности, в цитируемой в дневнике Жюльена знаменитой первой статье Декларации прав человека и гражданина 1793 г.: «Цель общества — всеобщее счастье».

В публикуемых документах сохранены орфография XVIII века, а также особенности авторской пунктуации. Подчеркивания, сделанные Жюльеном в тексте, выделены курсивом.

Публикацию подготовила и осуществила перевод с французского языка кандидат исторических наук С. М. НАЗАРОВА. [210]

Из протокола заседания Комитета общественного спасения Национального Конвента от 17 сентября 1793 г., 2 год Республики

Военный комиссар Марк-Антуан Жюльен, вызванный в Париж Комитетом общественного спасения ⁷, направляется в качестве агента Комитета последовательно в города Гавр, Шербур, Сен-Мало, Брест, Нант, Рошфор, Ла Рошель и Бордо, возвращается через Байон, Авиньон, Тулон, Марсель и Лион, чтобы направлять и оживлять общественный дух в этих городах, просвещать народ и поддерживать народные общества, следить за внутренними врагами и разоблачать их заговоры, вести аккуратно переписку с Комитетом общественного спасения. Он должен явиться к народным представителям городов, где проходит его миссия, изложить им свою задачу и следовать их инструкциям.

Он может в случае необходимости просить содействия местных властей и помощи народных сил, но только после официального согласия на это народных представителей; без всякого подтверждения на арест заговорщиков — там, где нет народных представителей и где необходимы неотложные действия в интересах спасения Республики.

Он должен являться также в народные общества посещаемых им городов для выполнения возложенной на него миссии.

Протокол подписали граждане — Робеспьер, Б. Барер, Тюрио, Приер де Марн, Приер С. А., Карно, Жанбон Сент-Андре. [211]

Выписка из протокола соответствует — Карно; Б. Барер; С. А. Приер; Эро; Бийо Варенн; Приер де Марн; Колло д'Эрбуа; Сент-Жюст; Жанбон Сент-Андре ⁸.

РЦХИДНИ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 224. Л. 1. Подлинник. Рукописная копия.

Барер де Вьезак Бертран 9 — М.-А. Жюльену

Перевод

Дорогой Жюльен, измени свои планы и приезжай к нам. Только что созданные исполнительные комиссии вновь дают тебе возможность послужить Республике.

Тебе известно состояние общественного духа департаментов, где ты блестяще выполнил возложенную на тебя миссию ¹⁰. Ты знаешь нужды народа, его организаций. Комитет ¹¹ подумал о тебе в связи с должностью комиссара в комиссии по Народному образованию ¹².

Ты думал о Пиренеях — подумай о Париже. Ты занимался собственным здоровьем — подумай о нравственном здоровье страны...

Я написал тебе с искренностью друга, надеящегося увидеть тебя вновь включившимся в работу по созданию нашей славной Республики...

Б. Барер

РЦХИДНИ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 404. Л. 1. Автограф. [215]

№ 3

Из дневника М.-А. Жюльена 13

Перевод

ДНЕВНИК

ЗАПИСИ И ВЫПИСКИ

Сегодня 391-й день моего заключения, и я ни разу не смог добиться ни быть услышанным, ни быть судимым, ни ознакомиться с причинами моего ареста. Все партии меня преследовали, любая клевета изливалась на мою голову. У меня больше нет даже надежды остаться на Родине, когда мне будет предоставлена свобода. Дружба, честь, добродетель — все, что было близко моему воображению и сердцу, предстает в моем сознании в образе пустых химер. Моя прошлая жизнь— это сон, будущее — густой туман, настоящее — бесконечная агония... У меня нет друга, чтобы облегчить груз угнетающих меня несчастий, я один в целом мире.

В моей постоянно больной груди зарождается, и тому есть симптомы, смертельная болезнь, которая медленно, но верно сведет меня в могилу. Моим родителям, заслуживающим еще большего сожаления, чем я, мое заточение принесло тройной гнет переживаний, вызванных моим возрастом, моими физическими страданиями и, наконец, постигшими нашу Родину несчастьями, глубоко затронувшими их душу... Каждый день я слышу печальные вздохи умирающей свободы... Я узнаю о многочисленных убийствах республиканцев, я вижу стремительно несущийся контрреволюционный поток, в котором трупы и кровь. Я словно остолбенел от вида стольких мерзостей. Я созерцаю на досуге, находясь в тюрьме в вынужденном бездействии, все прискорбные сцены, повторяющиеся во всех концах Франции, и я завидую убитым ...Спокойная кончина — последняя надежда; жизнь — самая невыносимая мука, а смерть — величайшее благодеяние... Я иду туда, где Гракхи; я спускаюсь в жилище добродетельных и свободных людей.

События ускоряются, партии готовят заговоры, извержение вулкана вот-вот разразится... Хотят распустить Конвент; суверенитет народа становится сегодня ужасным и мощным оружием, с помощью которого роялисты хотят уничтожить революцию. Роялисты почти единолично господствуют в местных ассамблеях ¹⁴, поскольку республиканцы истреблены, брошены в тюрьмы или разоружены... Чего же большего могут желать страны коалиции ¹⁵? Добились того, что в общественном мнении были опозорены отважные революционеры, свергнувшие трон и убившие тирана; их уважаемые всеми раны, дающие им право на признательность нации до конца их дней, стали знаком изгнания. Лавры, которые они пожинали, втоптаны в грязь, а их победоносное оружие у них отобрано... Это делается именем закона, свободы, которую они защищали; они ограблены, брошены в тюрьмы, выданы убийцам. Сражаться с ними не осмеливаются, убивать их находят более легким. Чувствуют, что силой у них не вырвать оружия; — заставили выступить священные власти ¹⁶, предавшие суверенные права народа... Использовали Конвент, чтобы убить народ в лице его заступников; а [216] теперь используют того, кого называют народом, чтобы убить Конвент...

Под крики да здравствует Конвент ловко переодетые роялисты делали вид, что ради сплочения преследуют патриотов; со словами народ суверенен те же роялисты, только сменившие одежды, трудятся сегодня над тем, чтобы распустить Национальное Собрание и лишить французов того единственного, что осталось у них для сплочения.

Успехи контрреволюции незаметны и стремительны. Полностью сохранены республиканская терминология и фасад республиканских принципов; заставили звучать слова свобода и родина те, кто их расточает с привычным лицемерием, и задушили их в своих объятиях... Последовали совету Сертория ¹⁷... Чувствуют, что патриоты в своей массе непобедимы, образуя прочную связку, которую ничто не может разбить. Их забирают одного за другим, разобщают, чтобы воевать с ними раздельно и расправиться, когда они станут беззащитными...

Три статьи, посвященные различным текущим политическим вопросам, помещены в номерх 79, 88, 95 и 97 от 4, 13, 20 и 22 фрукчидора ¹⁸… Необходимо, чтобы республиканцы отважились высказаться и принести себя в жертву. Но малодушие, слепота, эгоизм губят отечество... Или мы из тех, чья сила и чья отвага спасет свободу?..

Я вовсе не получаю писем от любящих меня людей; они хранят молчание, гонимы, как и я, или хотят остаться в безвестности. Я одинок.

Некий человек, взращенный на благородных произведениях Вольтера, Руссо, Гельвеция, Монтескье, Мабли ¹⁹, достаточно пропитанный чтением, особенно Макиавелли ²⁰, и присоединивший к этому глубокое изучение наиболее искусных политиков; человек с талантом наблюдателя и способностями думать и четко выражать свои мысли — этот человек находится в мрачном забвении, удаленный от влияния страстей, партий и сильных мира сего, но достаточно наученный событиями, следовавшими во Франции одно за другим на протяжении последних 5-ти лет, впрочем, также знакомый и с историей древних и современных народов; писатель, окруженный всеми необходимыми и вспомогательными средствами, собирается представить сочинение, озаглавленное: «Дух французской революции». В этом произведении можно будет найти теоретический и практический курс политических принципов, которые могут служить как во благо, так и во зло государств. Можно будет увидеть совершенно беспристрастный исторический очерк потрясений, будораживших нашу Родину. Первопричины первого из них будут изложены правдиво и искренне. Амбициозность некоторых людей, их беспокойный и мятущийся гений, стремление народа страдать от неимоверных бед, еще большее, чем желание достичь состояния совершенства и свободы, о чем никто не подозревал и не представлял, что это возможно, — таковы были первопричины движущих сил восстания 1789 г. ²¹, и ни у кого не было тогда проекта довести революцию до той точки, до которой она дошла,

Но люди рассудительные и наблюдательные, наделенные даром предвидения, редко их обманывающим, просчитали все неизбежные последствия столь грандиозного потрясения, и прежде всего измерили глубину той пропасти, в которую устремился французский народ, не зная точной, четко определенной цели.

Цель, к которой неумолимо стремится любое человеческое общество, и таким образом, цель революции, определена в первой статье Декларации прав [человека и гражданина]: цель общества — всеобщее счастье. Именно к этому сводится любая политическая наука, которая является искусством управлять людьми. Элементами общего [217] блага, как и блага отдельных личностей, являются равенство, свобода, справедливость; последняя основывается на первых двух, ее гарантом является равенство, сопротивление угнетению, что, в свою очередь, дает гарантию свободе, и в целом все права человека и гражданина изложены с такой ясностью и такой определенностью в бессмертной Декларации, предваряющей демократическую Конституцию 1793 г. ²².

Показав цели революции, легко увидеть, как страсти, привилегии, предубеждения, неистовство партий давно отбросили корабль революции от той гавани, где он должен был отдыхать после бури. Нужно установить суровое, но справедливое наказание для тех, кто играл важную роль на политической сцене. Нужно показать довольно значительные различия между партиями и взглядами небольшого количества известных людей, которые были сметены ложью фракций. Нужно напомнить, сколь мало полезного сделали эти люди при различных обстоятельствах, показать значительные и неисчислимые ошибки, которые совершили впоследствии люди недостойные, относящиеся к французским законодателям.

Только один человек, говорил Макиавелли, может создать Республику. Как от этой беспорядочной толпы из 700 делегатов (одни — с амбициями и личными выгодами, другие — глупцы и всегда у кого-то на поводу), как от подобных разобщенных между собой людей можно ждать успеха в созидании огромного целого, каким должно быть создание [нового] общественного строя?.. Те, кто потерял свободу после 9 термидора, будут настаивать на старой системе. До этого времени революция все время набирала ход; после — она все время отступает. Будут противопоставлять Конвент до и после 31 мая, до и после 9 термидора ²³. Будут разоблачены во всей их наготе мелкие и гнусные страстишки, которые принесли в жертву сотне негодяев 25 миллионов республиканцев... Каждый революционный акт, каждое событие, частное для отдельной местности или общее для государства в целом, позволяют показать всю очевидность политических наблюдений, применение которых в отношении прошлого позволяет предвидеть и не допустить бед в будущем... Мы видим повсюду, что революция от начала до конца есть бесконечная борьба не на жизнь, а на смерть между патрициями и плебеями, бедными и богатыми. Именно к этому четко выраженному различию сводятся различия в названиях между аристократами и патриотами, фельянами и якобинцами, жирондистами и монтаньярами, роялистами и демократами, людьми достойными и террористами и т. д. и т. д... Следует объяснить череду предательств многочисленных отступников, Будут сорваны их лицемерные маски, а обветшалые покровы и упавшие завесы позволят наблюдать на досуге из-за кулис наиболее известных актеров в зале и на трибуне.

Мы представим трибуну с громкими речами, потерявшую своих самых блестящих ораторов свободы, тщетно взывающую к наследникам их мужества и гения... Мы проследим в их извилистых ходах все хитрые уловки, в духе макиавеллизма. Последуют сначала малозаметные, но скоро непреодолимые успехи контрреволюции... Первые, кто начал это, были сами же неистовые революционеры, которых осторожность ввергла в бездонную пропасть... Их раскаяние запоздало, они находятся между двумя классами, которых они по очереди предавали и угнетали.

Известно, в чем главная ошибка предшественников теперешних глупцов, разрушающих свое собственное дело. Недостаточно было только думать о народе. Нужно было его заинтересовать и слить с самим делом революции еще до того, как она была свернута. Недостаточно одних народных законов, нужно их незамедлительное исполнение. Революция есть состояние войны между патрициями и плебеями. Не нужно было медлить с распределением среди этих последних завоеванных [218] богатств ²⁴... Доказано, что, много ли, мало ли льется крови (я говорю о крови врагов революции), сама эта ужасная среда убивает все. Люди, как говорил Макиавелли, не могут быть целиком только хорошими или только злыми. Их действия медленны и нерешительны. Они выглядят колеблющимися, неуверенными, не осмеливаются высказаться. Вот это и уничтожает самые хорошо задуманные проекты, сводит на нет самое благоприятное стечение обстоятельств. Результаты ряда чрезвычайных мер, принятых с благородной отвагой, вскоре отменяются, Преступник, кто испугался сделать еще шаг и умер, не сумев спасти отечество... И даже то хорошее, что сделано, становится скорее вредным, чем полезным.

После этих общих рассуждений, опирающихся на факты и опыт, будут изложены средства, необходимые, чтобы вернуть революцию на ее прямой и естественный путь, а народу — энергию, процветание, независимость. Обдумываются последние возможности республиканской Вандеи ²⁵. Таков план сочинения, ведущего к спасению.

РЦХИДНИ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 596. Л. 1-4. Автограф. [219]

Перевод

28 брюмера
[19 ноября 1799 г.] 26

Дорогой друг, у меня большое желание непременно увидеться с тобой. И вот в ожидании этой встречи — некоторые наблюдения, которые ты мне вернешь и которыми ты, если после обстоятельного их обдумывания с ними согласишься, можешь воспользоваться.

Ты знаешь, как я был огорчен личной несправедливостью в отношении многих уважаемых мною людей и особенно ударом, нанесенным Национальному собранию ²⁷.

Однако нужно согласиться, что Национальное собрание дошло до такой степени падения и ничтожности, столь мало трудилось для блага народа и для того, чтобы быть любимым и уважаемым им, что заслужило, в какой-то мере, свою судьбу.

Нужно также согласиться, что правительство дошло до такой степени разложения и загнивания, что стало никчемным, беспомощным и впало в перебранки и бездействие.

Это те жестокие истины, которые ты знаешь так же хорошо, как и я.

Конституция и Республика существуют только на словах, а большинство нации, уставшее, недовольное, измотанное, приняло и примет повсюду с радостью перемены: когда плохо, любые перемены сулят благоприятный шанс и большие надежды. [220]

Наконец, нужно признать, что новое правительство состоит из людей, имеющих свое собственное мнение, которые с искусством проводят самые нужные меры, чтобы примирить с ним умы.

Я не строю иллюзий и не ищу выгоду для моих друзей.

Возможно, что эти добрые начинания в действительности станут лишь прелюдией к весьма олигархической системе, которую собираются установить. Этому нужно помешать насколько только это возможно.

Действительно, в Законодательные комиссии выбирают по большей части лакеев и людей, имеющих какой-нибудь талант, особенно же талант продаваться кому угодно, кто имеет власть.

Несчастье в том, что на республиканцев хотят свалить все самое гнусное той системы, влияния на которую они не только были лишены, но и сами были гонимы ею.

Полезно было бы дать небольшую, но умную и беспристрастную справку, чтобы напомнить, что Буле (оставленный) внес закон о заложниках, доклада по которому требовал Брио (изгнанный) ²⁸.

Этот закон, ты знаешь, казался нам несправедливым, напоминающим революционные меры, могущий ударить только по невиновным, приводящий всех в ужас. Нужно вспомнить, что именно Брио (изгнанный) требовал закрыть списки эмигрантов ²⁹, забыть все партийные распри; требовал передачи внутренних функций министерству полиции или путем непосредственного подчинения или путем перестройки; создания на основе министерства внутренних дел, министерства культуры и народного образования за вычетом ряда функций. Нужно напомнить, что ни Шенье, певший панегирики Марату, ни Ленуар и Матьё, члены Института ³⁰, как это и разумеется, не были депутатами. Те, которые 19 брюмера громко бранили 22 флореаля ³¹, не дали никаких гарантий и, по неслыханному недоразумению, во имя Республики изгнали тех, кто предлагал меры, проводимые как раз сегодня, и оставили тех,кто творил зло.

Нужно разрушить эту ложь, которая зиждется на предрассудках общества, которое связывает несчастья Республики с республиканцами. Нужно мягко показать, что во время заседания 19 [брюмера] их испугало то, что подлинные друзья революции не были призваны; разрозненные, непонимающие, что происходит, охваченные недоверием и страхом, видя входящего без предупреждения генерала, в то время как их окружили вооруженные люди, многие в Собрании, которое не было в сборе, начали строить ужасные предположения и испускать смешные (между нами говоря) и неосторожные возгласы, ни на чем не основанные. Нужно указать, что среди людей, уважаемых и оставшихся в стороне, были Бернадотт и Журдан ³², которые, чтобы остаться там и иметь успех, высказали общие и весьма беспристрастные идеи.

Если ты можешь назначить мне встречу в надежном и тайном месте, ты понимаешь, с какой радостью я тебя обниму и поболтаю с тобой.

Если ты решишь что-либо написать на основе сообщенного мною, ты сможешь издать это в Невшателе ³³.

Что ты думаешь о моих размышлениях — напиши. Я тебе верну.

РЦХИДНИ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 920. Л. 1-2. Автограф.

[Лето 1800 г.] ³⁴

Генерал, консул.

Мне необходимо было, прежде чем я уеду, вновь выразить Вам чувства моей преданности.

Великие дела, которыми отмечены все этапы Вашей жизни, все более и более пробуждают и вызывают восхищение и признательность. Мое сердце переполнено этими чувствами. [221]

Генерал, Вы находитесь в наиболее блестящем положении, чтобы завершить огромное дело: осуществить полное умиротворение Европы, укрепить внутреннее положение двух государств.

У Вас есть истинные друзья, готовые отдать свои жизни ради Вашей жизни, ради Вашей славы, которые осмеливаются Вам сказать:

Генерал, Вы одержали победы, прежде всего, благодаря Вашим деяниям, а также Вашей скромности. Ваш гений открыл Вам путь к вершине, а единодушный порыв двух народов сделал Вас главой Французской Республики на 8 году и Итальянской Республики на 10 году их существования.

Чем больше блеска имеет Ваша слава и Ваша власть, тем больше Европа будет Вам завидовать, тем больше подстрекатели и предатели будут суетиться и шуметь.

Прочность Ваших дел основывается на двух вещах:

1) на выборе людей, лично Вам преданных, сердечно привязанных, таких, которые искренне и с радостью будут содействовать Вашим благородным целям, которые обладают талантом и знаниями, соответствующими обязанностям, которые Вы им доверите; 2) на духе отваги и рачительности, хорошем администрировании, которое наладит точный учет общественных доходов, стабильность налогов, что и приведет к общему удовлетворению.

Что касается первого, генерал, Вашего великого гения недостаточно, чтобы избавиться от всяких неожиданностей. Честные и образованные люди держатся в тени. Не сразу находятся, Мудрый государь всегда имел под рукой свой список людей всем известных и отмеченных талантами в любой области. Он собирал в личных беседах, так что никто об этом не подозревал, частные, отдельные мнения — откуда в результате и складывается общественное мнение.

Что касается второго, генерал, состояние мира позволит Вам обуздать затянувшийся разгул грабежа, заменить соображения личного обогащения соображениями личных заслуг.

Генерал, консул, к своей огромной славе Вы сможете прибавить дарование стабильности Франции и всем Вашим деяниям. Помощь некоторых честных людей (есть еще такие, которые соединяют честность и скромность с любовью к Родине и к Вам) даст Вам новые возможности, а Франция и Италия будут обязаны Вам истинным и длительным благоденствием.

РЦХИДНИ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 925. Л. 1. Автограф. Черновик.

Комментарии

1. М.-А. Жюльена обычно называют Жюльеном-младшим или Жюльеном из Парижа, в отличие от его отца Марка-Антуана Жюльена (1744-1821), депутата Конвента от департамента Дромы, профессора, литератора.

2. «Тень Робеспьера» — так символически названа книга, посвященная деятельности М.-А. Жюльена в эпоху якобинской диктатуры, см.: Cascar P. L’ombre de la Robespierre. P., 1979.

3. См.: Иоаннисян А. Р. К истории французского утопического коммунизма, М., 1981.

4. См.: Дурылин С. П. Вяземский и «Revue Encyclopedique» // Литературное наследство. Т. 31-32. М., 1937.

5. См.: РЦХИДНИ. Ф. 71. Оп. 50 (документы Дирекции ИМЛ на иностранных языках), д. 62, (письма Бернштейна от 18 июля и 16 ноября и ответные письма Дирекции от 22 июля и 13 декабря 1929 г.), а также книгу поступлений ИМЭ № № 6, 7 и 8 за 1929-1930 гг. Ошибочное замечание Ж. Годшо, будто этот фонд был передан в ИМЭ наследниками Жюльена Локруа (см. AHRF. 1961. Р. 552), было затем повторено в отечественных изданиях (см.: Далин В. М. Люди и идеи. М., 1970. С. 38).

6. См.: Александри В. Из истории французской революции XVIII в. // Борьба классов. 1935. № 5; Далин В. М. Марк-Антуан Жюльен после 9 термидора // Французский Ежегодник. 1959. М., 1960; Киселева Е. В. Миссия Жюльена в Бордо // Французский Ежегодник. 1972. М., 1974; Бабеф Г. Соч. М., 1975-1982. Тт. 1-4; Коптев Б. Обзор фондов по истории Великой революции // Известия АН СССР. 1989. № 7; Погосян В. А. М.-А. Жюльен // Вопросы истории. 1989. № 11.

7. М.-А. Жюльен находился по распоряжению Конвента с октября 1792 по июль 1793 в действующей армии в Восточных Пиренеях в должности помощника военного комиссара, а затем военным комиссаром. Он прославился, сумев вооружить за сутки 300 волонтеров. Его деятельность получила высокую оценку Конвента, местных властей, народных обществ; признанием заслуг Жюльена было избрание его почетным гражданином г. Тарба. В августе 1793 г. он был отозван в Париж для получения нового назначения.

8. Имена людей, стоящих под протоколом, представляют наиболее ярких лидеров и политических деятелей времен Великой французской революции, которые на различных ее этапах являлись депутатами Учредительного и Законодательного собраний, Конвента, затем КОС, это: Робеспьер, Максимильен, Мари-Изидор де (Robespierre, Maximilien, Marie-Isidore de, 1758-1794); Барер де Вьезак, Бертран (Barere de Vieuzac, Bertrand 1755-1841); Тюрио, Жак-Алексис (Thuriot de la Roziere, Jacques-Alexic, 1753-1829); Приер де Марн П. A. (Prieur de la Marne P. A., 1760-1827); Приер, Клод-Антуан (Prieur, Claude-Antoine, 1763-1832); Карно, Лазар Никола (Carnot, Lazare-Nicolas-Marguerite, 1753-1823); Жанбон, Сен-Андре (Jeanbon, Saint-Andre, 1749-1813); в документе описка — «Jeambon» и «Jambon»; Эро де Сешель (Herault de Sechelles, Marie-Jean, 1760-1794); Бийо-Варенн, Жан Никола (Billaud-Varenne, 1756-1819); Колло д'Эрбуа, Жан-Мари (Collot d'Hebois, Jean Mari, 1750-1796); Сен-Жюст, Луи Антуан Леон (Saint-Just, Antoine-Louis-Leon de, 1767-1794).

9. См. примеч. 2.

10. С ноября 1793 г. по июль 1794 г. М.-А. Жюльен в качестве комиссара Комитета общественного спасения находился в западных и юго-западных департаментах с чрезвычайными полномочиями для проверки проведения там политики якобинского правительства, Он вел борьбу за окончательное подавление роялистского мятежа в Вандее, расследовал деятельность комиссара Конвента Ж.-Б. Каррье, которого обвинил в «проконсульских» тенденциях; преследовал взяточничество, спекуляцию, коррупцию, и в этой связи им были выдвинуты обвинения против комиссаров Конвента Ж.-Л. Тальена, К.-А. Изабо и др. Эта миссия принесла ему известность и славу, а после переворота 9 термидора стала причиной его преследований и ареста.

11. Речь идет о Комитете общественного спасения.

12. Жюльен был избран членом Комиссии Конвента по народному образованию; документы коллекции освещают его деятельность (которая мало известна и не освещена в литературе) в области культурной политики с апреля по июнь 1794 г.: записки, составленные им о театре, об организации революционных праздников, рукописи театральных пьес и др. (Ф. 317. Оп. 1. Д. 370-374, 404-414).

13. Жюльен начал вести этот дневник в период своего последнего заключения — в парижской тюрьме Плесси, 7 сентября 1795 г.; 12 октября он был освобожден, но продолжал вести дневник, делая записи различного характера вплоть до 11 ноября 1795 г., как это следует из записи, сделанной им на обложке.

14. Речь идет о местных собраниях, избираемых жителями департаментов.

15. Речь идет о коалициях феодально-абсолютистских держав против революционной Франции; первая коалиция — 1792-1797 гг.

16. Жюльен имеет в виду термидорианский Конвент, получивший власть в результате контрреволюционного переворота 27/28 июля (9 термидора) 1795 г.; его политика была направлена на ликвидацию завоеваний якобинской диктатуры.

17. Серторий (Quintus Sertorius) — римский полководец I в. до н. э.; проводя аналогии, Жюльен, возможно, имеет в виду противоречивые действия Сертория; в 88 г. до н. э. он выдвинул свою кандидатуру на должность народного трибуна, а после неудачи вступает в 87 г. в союз с К. Цинной и Г. Марием, которые проводят в это время в Риме политику жесточайшего террора.

18. Речь идет о статьях из журнала «Journal des hommes libres» («Газета свободных людей»), в котором Жюльен сотрудничал 4 фруктидора III года — 8 нивоза IV года (21 августа — 8 декабря 1795 г.); выдержки из этих статей (№№ 79, 88, 95 и 97), переписанные рукой неизвестного, содержатся в дневнике.

19. Вольтер, Франсуа Мари; Руссо, Жан-Жак; Монтескьё, Шарль; Мабли, Габриель — писатели, крупнейшие представители французского Просвещения XVIII в., различных его течений, идейно подготовившие Великую французскую революцию.

20. Макиавелли, Николо ди Бернардо (1469-1527) — итальянский политический мыслитель, писатель и историк эпохи Возрождения.

21. Речь идет о народном восстании 14 июля 1789 г. в Париже (взятие Бастилии), которое положило начало революции, охватившей вскоре всю страну.

22. Имеется в виду «Декларация прав человека и гражданина», принятая Национальным Конвентом вместе с новой Конституцией 24 июня 1793 г. Эти два документа, в отличие от Декларации 1789 г. и Конституции 1791 г., предоставляли гражданам более широкие демократические права.

23. Речь идет о двух крупнейших событиях в развитии революции: 31 мая — 2 июня 1793 г.— в результате народного восстания руководство в Конвенте перешло от жирондистов (буржуазных республиканцев) к якобинцам (радикальное крыло буржуазных республиканцев) и 27/28 июля 1794 г. (9 термидора) — в результате совершенного переворота вожди якобинцев были арестованы и казнены, власть перешла в руки крупной буржуазии, к т. н. термидорианскому Конвенту.

24. Вероятно, речь идет о т. н, «Bien Nationaux» — конфискованной во Франции в нериод революции движимой и недвижимой собственности духовенства, эмигрантов, высланных, казненных; по вантозским декретам (1794, февраль — март) конфискованное имущество врагов революции подлежало безвозмездной передаче «нуждающимся патриотам».

25. Жюльен проводит аналогию с роялистской Вандеей — упорным сопротивлением, которое оказали во время революции роялисты, подняв мятеж в Вандее с целью восстановления прежнего режима.

26. Письмо написано 10 дней спустя после совершенного генералом Наполеоном Бонапартом 9—10 ноября 1799 г (18—19 брюмера) государственного переворота, когда были разогнаны представительные органы — Законодательное собрание, состоявшее из 2-х палат (Совет старейшин и Совет пятисот), и вся полнота власти фактически сосредоточилась в руках первого консула, которым стал Наполеон Бонапарт.

27. Имеется в виду Законодательное собрание, представительный орган в период Директории (см.примеч. 10).

28. Буле, А.-Ж.-К.-Ж. (Boulay de la Meurthe, Antoine-Jacques-Cloude-Joseph, 1761-1840) — до революции адвокат, в 1792 г. служил волонтером; член Совета пятисот. Брио, П.-Ж. (Briot, Pierre-Joseph, 1771-1827) — до революции профессор риторики, убежденный республиканец, после 9 термидора подвергался гонениям; член Совета пятисот. Речь идет о законе, принятом Законодательным собранием 18 фруктидора V года (4 сентября 1797 г.), согласно которому эмигранты должны были под угрозой смертной казни покинуть Францию в двухнедельный срок; их имущество конфисковывалось, родственники лишались избирательных прав и права занимать государственные должности. Этот закон в основных чертах возрождал закон от 15 августа 1792 г., явившийся одной из первых мер революционного террора.

29. В списки эмигрантов вносились лица, покинувшие Францию после 1 июля 1789г., а также позже без законного разрешения и не вернувшиеся по указу Конвента; составление списков возлагалось на муниципальные власти. Это одно из положений закона об эмигрантах от 2 октября 1792 г. В период термидорианского Конвента и Директории этот закон то смягчался, то ужесточался, что отражало состояние борьбы между левой и правой оппозицией в представительных органах этих периодов.

30. Шенье, М.-Ж.-Б. (Chenier, Marie-Joseph-Blaise, 1764-1811) — якобинец, депутат Конвента, член Совета пятисот; Ленуар, М.-А. (Lenoir, Marie-Alexandre, 1762-1839) Матье (Mathieu, Charles-Leopold (?), 1765-?) — члены Института (Institut de France— высшее официальное научное учреждение Франции).

31. 22 флореаля VI года (11 мая 1798 г.), а раньше 18 — 19 фруктидора V года (4-5 сентября 1797 г.) Законодательное собрание отменило результаты выборов, проводившихся ежегодно с целью обновления на 1/3 состава законодательного корпуса; этим была нарушена действующая Конституция 1795 г.

32. Бернадотт, Ж.-Б.-Ж. (Bernadotte, Jean-Baptiste-Jules, 1764-1844) — до революции рядовой, в битве при Флерюсе командовал дивизией (1794), в 1804 — маршал. Журдан, Ж.-Б. (Jourdan, Jean-Baptiste, 1762-1833) — до революции солдат, в 1793 г. командовал армиями, победитель при Флерюсе, имел репутацию демократически настроенного генерала. Оба генерала, являясь членами Совета пятисот, находились в момент событий 18 брюмера в зале заседаний и не поддержали переворот.

33. Невшатель (Neufchatel) — территория между Францией и Швейцарией, в 1798-1803 гг. ленное владение прусского короля; сейчас в составе Швейцарии.

34. Условная датировка — «лето 1800» дается на основании времени отъезда Жюльена из Парижа, о чем упоминается в письме.

(пер. С. Н. Назаровой)
Текст воспроизведен по изданию: «Государство то всегда богато, котораго жители богаты»: «Цель общества - всеобщее счастье»: Из коллекции документов М.-А. Жюльена в РЦХИДНИ. 1793-1800 гг. // Исторический архив, № 4. 1994