Два неизданных письма Вольтера

В коллекции автографов, собранной проф. Н. П. Лихачевым и находящейся ныне в Археографическом кабинете имени Н. П. Лихачева при Петербургском Археологическом Институте, хранятся подлинники двух небольших писем Вольтера, чрезвычайно любопытных и со стороны своего содержания, и по своей форме. Это записочки в несколько строк каждая, написанные почерком самого Вольтера, на отрезках листа бумаги. Текста их мы не находим ни в наиболее полном собрании писем Вольтера при издании его, произведенном под редакцией Moland (Paris 1877-1883), ни у Georges Bengesco в его труде «Voltaire. Bibliographie de ses oеuvres» (1882-1890), к III тому которого приложены 100 до тех пор неизданных писем Вольтера. Это дает нам основание предполагать, что текст обеих записок из коллекции Н. П. Лихачева может быть до сих пор неизвестным в печати. Приводим его здесь целиком с соблюдением орфографии и пунктуации подлинника. Записка, содержание которой кажется нам менее неясным, гласит следующее:

«Саrо j’apprends que madame Crammer se porte mieux et quelle est alleé en cabriolet à l'hermitage. Je n’ay pu sortir sans cela je naurais manqué de venir dans votre petit chateau je vous renvoye le fou d'Origene je vous prie de vouloir bien me procurer le concile des fous de Nicée. Il faut couler l’eglise à fond» ¹.

Таков текст этой записки. Подписи под ней мы не находим, нет в ней также и даты, которая могла бы облегчить нам задачу определения имени того лица, к которому письмо было обращено; одно только имя м-м Краммер должно быть для нас концом той нити, при помощи которой мы попытаемся выйти из лабиринта.

Лицам, подробно знакомым с биографией Вольтера в фернейский период его жизни, имя Крамер кое-что говорит: так звали двух братьев, издателей и книгопродавцев в Женеве, и в корреспонденции Вольтера мы встречаем указание на то, что с 1755 г. ², тот час же по приезде его в Женеву, у него с братьями Краммерами завязались тесные сношения, сначала делового, а потом в скором времени и дружеского характера. Его письма свидетельствуют об особой близости, которая установилась у него со старшим из братьев, Габриэлем, и с его женою. В собраниях писем Вольтера мы находим только одно его письмо к м-м Краммер, зато его писем к ее мужу много, и они могут нам дать любопытный материал для освещения интересующего нас вопроса. Из них мы узнаем, например, что бр. Краммеры были постоянными издателями произведений Вольтера, что Габриэль Краммер постоянно снабжал его книгами, а также, вместе с женою, являлся постоянным гостем Фернея и в свою очередь принимал у себя его хозяина.

Как кажется, супруги Краммер привлекали к себе Вольтера каждый по своему. «Давно уже мы с вами вместе не пили», — так начинает одну из своих весьма коротеньких записочек к Габриэлю Краммеру фернейский отшельник (1759 г.). Последняя фраза этой записки — «я очень болен» — не ослабляет впечатления от первой, и характер дружеских отношений между Вольтером и его женевским издателем начинает для нас выясняться. Но помимо этого «красавец Краммер», который по свидетельству Вольтера, «никогда ни о чем не заботился, кроме утех и пиров», заслужил себе особое его расположение своим сценическим дарованием и литературным вкусом. [319] В письме от 25 марта 1762 г. к герцогу де Виллару ³ Вольтер сообщает, что накануне этого дня, во время представления на сцене фернейского театра трагедии «Кассандра», «их друг Габриэль Краммер привел всех в восторг своею игрой: он трогал и устрашал на протяжении всей пьесы». «Я не знал за ним столь высокого таланта», — восклицает при этом восхищенный Вольтер. Наряду со сценическим дарованием он ценил в своем приятеле также его умение понять и почувствовать драматическое произведение и с интересом прислушивался порою к его впечатлениям и литературным мнениям. Так, в письме к дʻАржанталю от декабря 1766 г. ⁴, Вольтер разсказывает о том, как дал одну из своих пьес прочесть «у своего огонька» «другу Габриэлю», ведь он «очень хороший актер и понимает, что должно производить впечатление». Повидимому, эта пьеса подействовала на Краммера очень сильно: при чтении ее он «плакал и содрогался». Из подобных отрывков писем Вольтера нам, таким образом, становится ясно, чем привлекал к себе его одаренный и, как кажется, всегда жизнерадостный женевский приятель, и что заставляло фернейского философа столь высоко ценить общество «своего друга Габриэля».

С женою Габриэля у Вольтера тоже завязались дружеские отношения: ее острый язык и крайняя смелость в суждениях производили, повидимому, некоторое впечатление на нашего философа.

«Certaine dame honnête, et savante, et profonde...» ⁵ — так пишет он о ней в своем стихотворном послании к шевалье де Буффле. Остроты молодой женщины ему иногда очень нравились: повидимому, у них бывали порою общие настроения. «Это не Гюбер сказал, что проповедники заняты приисканием должности Иисусу Христу, это м-м Краммер. Иногда ей случается сказать удачно», ⁶ — пишет он д’Аламберу 13 февраля 1758 г. Как это видно из корреспонденции Вольтера, м-м Краммер бывала в Фернее частой гостьей и постоянно завязывала те или иные отношения с его посетителями: навестивший Вольтера в 1762 г. престарелый герцог Ришелье за нею ухаживает, с другим фернейским гостем, шевалье де Буффле, она обменивается шутливыми куплетами, соперничая при этом с молодым человеком в крайней смелости мысли и свободе словесных выражений; в 1767 г. она сама привозит в Ферней Гретри, и при этом из разговора Гретри с Вольтером выясняется, что во время своего пребывания в Женеве этот в то время столь известный композитор начал писать музыку на текст м-м Краммер, под заглавием «Сапожник-философ» ⁷.

Такова м-м Краммер. Вся атмосфера их дома, созданного безпечным и, повидимому, даровитым эпикурейцем, ее мужем, и ею, вольнодумной и свободоречивой женщиной с некоторыми литературными поползновениями, как кажется, всегда была приятна Вольтеру: по крайней мере, их близости не могли нарушить даже деловые осложнения и неприятности, причину которых Вольтер склонен был видеть в том, что издатель его произведений «никогда не казался слишком внимательным к книгам, порученным ему для издания» ⁸. Судя по письмам Вольтера, оттенок особой дружеской близости их отношения принимают с 1760-го года. В своих посланиях к Краммеру, часто шутливых и дружески фамильярных, он постоянно обращается к своему издателю с просьбой о присылке ему книг, а также с весьма откровенными и резкими замечаниями о том, что его особенно тогда волновало — о необходимости бороться с той злой и вредной силой, которую он видел в церкви и в ее представителях. «Саrо Gabriele», просто «Саrо» или наконец, шутливое «Mon cher Саrо» или «Monsieur Саrо» — таковы обычные обращения в письмах Вольтера к Крамеру, так что этот эпитет мало-по-малу под его пером становится постоянным дружеским прозвищем его женевского приятеля, и в то же время ни к кому другому он в своих письмах не имеет обыкновения так обращаться. Все это, вместе с тем соображением, что содержание и весь тон приведенной нами выше записки являются весьма обычными для писем Вольтера к его женевскому издателю, заставляет нас придти к заключению, что записка из коллекции Н. П. Лихачева обращена не к кому иному, как к Габриэлю.

Но когда она была написана? Имеются ли у нас какие-нибудь данные для более или менее точной ее датировки? Одно место в письме Вольтера к дʻАламберу от 4 сентября 1767 г. дает возможность путем некоторых сопоставлений, дойти до предположения, которое не кажется нам невероятным. В записке из коллекции Н. П. Лихачева Вольтер говорит о своей готовности побывать у Краммеров в их «petit château», причем поездка к ним кажется ему, вечно воображающему себя чуть ли не [320] умирающим, делом весьма легко осуществимым, да и вся эта записка, как нам кажется, носит характер письмеца, из целой серии посланий, которыми привыкли между собою обмениваться близкие соседи. В письме же своем к дʻАламберу, о котором мы упомянули выше, Вольтер сообщает, что «Габриэль Краммер дает большие ужины в маленьком замке Турнэ (petit castel de Tourney), который он, Вольтер, им предоставил» ⁹. Решившись сопоставить «petit chateau» записки из коллекции Н. П. Лихачева с «petit castel de Tourney» письма к дʻАламберу, мы могли бы придти к соблазнительному для нас выводу, что записка из коллекции Н. П. Лихачева могла быть написана в Фернее и направлена в Турней, где в это время, в близком с ним соседстве, жили и, по своему обыкновению, увеселялись супруги Краммеры. В таком случае эту записку следовало бы датировать летом или осенью 1767 г. 60-тые года были временем чрезвычайно сильного ожесточения Вольтера против церкви и ее представителей: борьба за реабилитацию памяти Каласа, семьи Сирвен и др. жертв фанатизма католической церкви была в самом разгаре. Под впечатлением этих процессов Вольтер увлекся изучением св. Писания и церковной истории — отсюда его интерес к произведениям «сумасшедшего-Оригена» и к «собору никейских сумасшедших». В это время все для него, казалось, было направлено к одной цели, к тому, что он выражал словами: «écrasez l’infâme».

Вторая записка Вольтера из коллекции Н. П. Лихачева является не менее любопытной для характеристики настроения ее автора, а также стиля его коротеньких дружеских посланий, но гораздо труднее поддается определению, чем первая. Она гласит следующее:

«Voila ui va à merveille, l’ouvrage est curieux; les moines ne beniront pas l’аuteur, mai Iʻèditeur ne le maudira pas. On dit que vos ministres nʻont pas joué un beau rôle dans vos affaires. Leur crèdit diminuera tous les jours il faut faire tous les matins une prière à la raison universelle et lui dire. [:] Madame, que votre règne nous advienne.

Vale Саrо. V». ¹⁰

Из этой записки явствует, что между ее автором и его корреспондентом речь идет о литературно-издательских делах, слева «vos (а не nos) ministres» заставляют думать, что она обращена не к французу или не к католику, а уже знакомое нам обращение «Саrо» в приветственных словах заключения и весь приятельски шутливый тон записки приводят к мысли, что адресатом ее являлся все тот же Габриель Краммер, женевец, издатель и друг Вольтера — «Саrо Gabriele», «mon cher Саrо», etc. Что же касается времени, когда это письмецо могло быть написано, то, как кажется, мы в нем не находим материала для успешного разрешения этого вопроса.

В коллекции Н. П. Лихачева мы находим еще следующие документы, касающиеся Вольтера:

1) написанную им собственноручно рекомендацию его слуге Lui Tomà de la Biaulà за полной его подписью: «Chevalier gentilhomme ordinaire de la Chambre du Roy, Seigneur de Ferney, Tourney, Chambery etc. Voltaire».

2) Вид на жительство, выданный Вольтеру в Женеве 10 января 1776 г. резидентом французского короля при Женевской республике Пьером-Мишелем Геннен (Hennin) за подписью и печатью последнего, а также с подписью самого «Francois Marie Arouet Voltaire».

Сообщ. Нина Платонова.

Комментарии

1. Дорогой, я узнал, что м-м Краммер чувствует себя лучше и что она отправилась в кабриолете в Эрмитаж. Я не мог выйти. Иначе я не преминул бы явиться в ваш маленький замок. Возвращаю вам сумасшедшего Оригена. Прошу вас соблаговолить достать собор никейских сумасшедших. Церковь нужно потопить.

2. Oeuvres de V., ed. Moland. Correspondance, t. VI. Lettre à M. M. Crammer.

3. Ed. Moland, corresp., t. X, 74.

4. Lettres inédites de V. (Didier, Paris, 1857) t. II, 37.

5. «Некая дама, учтивая, и ученая, и глубокая...». Ed. Beuchot, t. XII, 540.

6. Еd. Moland, corresp, VII, 397.

7. Gretry, Mem. t. I, 133-134. Paris, an V.

8. Ed. Moland corresp. ХIII, 364-365

9. Ibid.

10. «Вот это чудесно! Произведение любопытно: монахи не благословят автора, но издатель его не проклянет. Говорят, что ваши священнослужители особенно хорошей роли в ваших делах не играли. Их влияние будет слабеть с каждым днем. Нужно каждое утро читать молитву мировому разуму, говоря ему: Господи, да придет царствие твое. Будь здоров, дорогой. В.».