|
||||||||
|
||||||||
|
Главная | Поиск по алфавиту | А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я |
||||||||
|
||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||
|
АРМАН ЖАН ДЮ ПЛЕССИ,
ГЕРЦОГ ДЕ РИШЕЛЬЕ
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ
В «Политическом завещании» Ришелье изложил некоторые свои общие соображения (maximes generales) по поводу финансов и отдельные замечания. Они не всегда оригинальны (порой автор это сам отмечает), 53 но сведение их в систему очень характерно для политических взглядов кардинала и для его планов. Они немногочисленны, и мы приводим их полностью. «Давно уже считается, что финансы — это нервы государства, и действительно, они являются той точкой опоры, которая, по Архимеду, позволяет перевернуть весь мир. Нуждающийся государь не может предпринимать никаких славных действий, ибо нужда порождает к нему презрение и государство оказывается подверженным нападению врагов и завистников его величия. Золото и серебро — это тираны мира, но хотя их владычество само по себе несправедливо, подчас оно бывает настолько разумным, что ему следует подчиниться. Однако иногда оно настолько необузданно, что его гнет надо ненавидеть как совершенно невыносимый. Необходимо, чтобы деньги, извлекаемые государем от своих подданных, находились в соответствии с их возможностями, и не только не разоряли, но и не наносили имуществу значительного ущерба. Но если не следует отягощать излишне, то не следует также и требовать меньше, чем это необходимо для государства. Лишь педанты и подлинные враги государства могут заявлять, что государь не должен ничего брать у подданных и что единственные его сокровища таятся в сердцах подвластных людей. Но также льстецы, истинный бич государства и двора, могут нашептывать государю, что он может требовать столько, сколько хочет, и что в этом отношении его воля определяет его силу. Нет ничего легче, чем найти убедительные доводы в пользу взимания какого-нибудь налога, даже если он несправедлив, равно как нет ничего легче, чем привести доводы не менее очевидные, чтобы осудить те налоги, которые являются самыми необходимыми. Нужно обладать полной беспристрастностью, чтобы верно рассудить и решить, что в таких случаях является разумным, и совсем нелегко точно определить истинную пропорцию. После того как расходы, абсолютно необходимые для существования государства, полностью обеспечены, самое лучшее — это [117] взимать с народа как можно меньше. Чтобы избежать необходимости собирать большие налоги, нужно поменьше расходовать, а для того чтобы умерить расходы, нет лучшего средства, чем уничтожить всякое расточительство и осудить все, ему способствующее. Франция была бы очень богата и народ очень многочислен (trop abondant), если бы не расточение общественных денег, которые в других государствах расходуются с толком. На мой взгляд, она теряет больше денег, чем другие королевства, претендующие на известное с ней равенство, употребляют на свои обычные расходы. Очень удачно сказал мне как-то венецианский посол по поводу богатства Франции, что он пожелал бы ей для полноты счастья лишь одного — уменья столь же разумно расходовать деньги, которые ныне она столь безрассудно расточает. И что Венецианская республика не тратит без нужды, но и без особенной бережливости ни одной монеты.54 Лучшим способом сберечь королевские деньги я счел бы упорядочение аппетитов французов; но поскольку ограничить алчность наших необузданных умов невозможно, остается лишь сдерживать ее, подобно тому как врачи принуждают больных к воздержанию, лишая их всех видов пищи. Для этой цели надо так реформировать финансы, чтобы уничтожить главные пути, по которым деньги незаконно изымались из королевской казны. 55 Среди них нет пути более опасного, чем платежи наличными, злоупотребление которыми дошло до такой степени, что оставить их, как было, равносильно гибели государства. Хотя при некоторых обстоятельствах платежи наличными бывают полезны, а в других случаях они необходимы, тем не менее проистекающие от них большие затруднения и злоупотребления настолько превосходят полезность, что их абсолютно необходимо отменить. Таким путем можно сберечь целые миллионы и уничтожить тысячи скрытых трат, расследовать которые невозможно до тех пор, пока будут применяться эти секретные способы расходовать общественные деньги. Я прекрасно знаю, что могут сказать: существуют такие расходы на иностранные дела, что по своей природе они должны быть секретными и государство может извлечь из них много пользы, которой оно лишится всякий раз, как те, кому эти деньги предназначались, решат, что они их больше не получат. Однако под этим предлогом совершается такое воровство, что после зрелого размышления лучше совсем закрыть дверь перед любой извлекаемой при этом пользой, чем оставить ее открытой для злоупотреблений, совершающихся во вред государству. Тем не менее, чтобы не прерывать производимые с пользой некоторые секретные расходы, можно оставить один миллион [118] золотом 56 на платежи наличными при условии, что приказы йа их уплату будут подписаны самим королем, а участники выдадут квитанции. Если возразят, что платежи наличными необходимы для проведения обычных скидок, 57 то я скажу, что это одна из причин, по которой их надо уничтожить. Если в прошлом жили без платежей наличными, то и впредь будут жить без них, а если к тому же отказаться в мирное время и от займов (partis), то это не будет злом, проистекающим из добра, а наоборот добром, проистекающим из добра. Меня, возможно, спросят, почему, считая эти платежи вредными, я их в мое время не устранил. Великий Генрих 58 знал об этом зле, установившемся при его предшественнике, и не смог его уничтожить; внутренние смуты и волнения, внешние войны и как следствие большие расходы, приведшие к экстраординарным займам, не позволили и помыслить о выполнении этого доброго совета. Уничтожить партию гугенотов, покончить с самовластием вельмож, выдержать большую войну против могущественных врагов, чтобы упрочить затем добрым миром спокойствие в будущем, — все эти способы были применены для достижения поставленных целей, ибо они-то и уничтожают причины, порождающие эти злоупотребления». 59 Мы уже приводили соображения Ришелье относительно вреда займов и высоких налогов, вызывающих в конечном счете дороговизну, сокращение торгового оборота, экспорта, заработной платы и земельной ренты. Затем он продолжает: «Осудив употребление платежей наличными и показав, что увеличение [доходов] бывает зачастую не только бесполезно, но и вредно, я возвращаюсь к теме своего рассуждения и заявляю, что должна существовать геометрическая пропорция между налогами и потребностями государства, т.е. что нельзя облагать налогами в размерах больших, чем это совершенно необходимо для существования государства в его величии и в его славе. Эти последние слова означают многое, так как из них явствует, что с народа можно брать не только необходимое для сохранения государства в любом его состоянии, но и то, что нужно для его доброго имени и блеска. Необходимо, однако, остерегаться расширения этого условия до такого предела, когда под таким предлогом размер налогов определяет лишь воля государя. Это должен делать разум, и если [119] государь переступает границы, отбирая от подданных больше, чем должен, то, хотя они и в этом обязаны ему повиноваться, он будет отвечать за все перед богом, который потребует от него строгого отчета. К тому же не существует политической причины, допускающей бесполезное увеличение народных платежей. Наоборот, оно навлекает на государя проклятия, а за ними следуют большие затруднения, создаваемые самим правителем, ибо бесспорно, что беря от своих подданных больше, чем положено, он истощает их любовь и верность, гораздо более необходимые для существования государства и сохранения его особы, чем золото и серебро, которые он сможет поместить в свою казну. Я знаю, что в крупном государстве необходимо всегда иметь в запасе деньги на непредвиденные расходы, но такие сбережения должны быть пропорциональны богатству государства и количеству обращающихся в нем золотых и серебряных монет. В противном случае богатство государя обернется бедностью, поскольку подданные не будут иметь денег как для торговли, так и для уплаты налогов, следуемых с них правителю. Подобно тому как необходимо заботиться о собирании денег для удовлетворения государственных нужд и добросовестно их сократить при отсутствии причин для их расходования, не менее необходимо свободно их тратить, если того требует общественное благо, и делать это к месту и вовремя: зачастую урезывание в таких случаях дорого обходится государству и заставляет терять невозвратимое время. Нередко случалось, что ради сохранения своих денег государи теряли вместе и деньги, и государство. Известно также, что тот, кто тратит неохотно, расходует порой больше других, так как делает это слишком поздно. Требуется немало рассудительности, чтобы предугадать наиболее важный час и момент, и тот, кто способен накоплять, может из-за неуменья расходовать вызвать несказанные несчастья». 60 Далее Ришелье переходит к рассмотренным нами анализу реального бюджета и к финансовым проектам, заканчивая главу о финансах следующими словами: «Я знаю, мне скажут, что легко сочинять такие проекты, похожие на платоновскую республику, прекрасную по идее, но на деле химеричную. Смею уверить, что предлагаемый проект и разумен, и легок для выполнения, и если бог вскоре дарует мир Вашему Величеству и сохранит Вас для сего королевства и Ваших слуг, из коих считаю себя одним из наименьших, то я надеюсь иметь возможность исполнить мое предложение, а не оставить его в качестве завещания». 61 [120] * * * Теперь можно определить принципы, послужившие для Ришелье основой при составлении «разумного и легкого для выполнения» финансового проекта ради упорядочения бюджета мирного времени. Он решительно осудил как вредные (но опять-таки для мирного времени!) экстраординарные займы и связанные с ними платежи наличными, состоявшие преимущественно из уплаты нелегально высоких процентов по этим займам. Но он согласен был оставить по этой статье 3 млн. ливров на действительно секретные расходы. Сократив расходы до «разумных» пределов, но сохранив большую постоянную армию, Ришелье вернул доходной части бюджета почти довоенную структуру, построив ее из «старинных» налогов и откупов. Таким путем бюджет мирного времени был бы сбалансирован, а долги военного времени ликвидированы в значительной части еще в первые же послевоенные годы. Напомним еще раз, что в предлагаемых мерах не было ничего нового. Так поступил «великий Генрих» (вернее, Сюлли); так впоследствии поступил во многих отношениях и Кольбер. Свойственная Ришелье отчетливость мышления и изложения придали его формулировкам характер общего постулата, коим необходимо руководствоваться при управлении финансами с позиций государственного интереса (raison d’Etat, raison politique). Разрабатывая затем конкретные планы, он, как было показано, оперировал реальными цифрами и, составляя проект бюджета мирного времени, значительно снизил налоги, предпочитая не создавать значительных резервов в Казначействе. Размышляя обо всем этом в 1640 г., он не мог не вспоминать о только что подавленном восстании «босоногих» в Нормандии и о движениях 1635—1637 гг. на Юго-западе. Хотя они и произошли во время войны, когда нужда в деньгах была особенно велика, тем не менее уроки неповиновения были слишком грозными, чтобы еще раз не задуматься над максимой: «Беря от своих подданных больше, чем положено, государь истощает их любовь и верность, гораздо более необходимые для существования государства и сохранения его особы, чем золото и серебро, которые он сможет поместить в свою казну». 62 Восстания в Нормандии в 1639 г. 63 Обычно нормандское восстание 1639 г. считалось единым и называлось восстанием «босоногих» (nu-pieds). На деле было три отдельных очага восстаний, между собой не связанных, возникших по разным конкретным поводам и длившихся разное время: 1) на западе Нижней Нормандии — с середины июня, 2) в Руане — с 4 августа, 3) в Кане — с 8 августа. Название «босоногих» относится только к первому. * * * Когда оно уже было совершившимся фактом, Ришелье, находившийся тогда в Лангре (близ театра военных действий), счел нужным выразить свое порицание сюринтендантам и членам финансового совета в депеше от 27 августа: «Господа советники благоволят, если им угодно, выслушать мои слова, а именно: впредь им надлежит столь осторожно прибегать к новым установлениям, когда они пожелают их сделать, чтобы не могло [165] возникнуть из них затруднений, подобных тем, что случились в Нормандии. Само слово «габель» настолько ненавистно, а результат от ее введения, которое они намеревались предпринять, настолько малосуществен, что я не перестаю удивляться, зачем они пожелали сделать это добавление к откупу габели, которое смогло принести столько смут и так мало прибыли. Полагаю, что можно было сообразить, что в этих делах необходима особая осторожность, поскольку король находится в отдалении и это может придать смутьянам дерзости в осуществлении их дурных замыслов. Каждый раз как [советники] будут поступать таким образом, в памяти народа будет пробуждаться все, что его прежде ранило, и хотя истинной причиной его восстания является именно последнее нововведение, он, чтобы придать этой причине больше основания, приписывает восстанию все тяготы, что на нем лежат. Прошу господ советников рассматривать будущее в свете прошлого и не пускаться впредь в такие дела, последствия которых оказываются столь плохими, что невозможно прекратить восстания иным способом, чем постыдной отменой распоряжения... Я прекрасно знаю, что господа сюринтенданты сразу же ответят, что из ничего ничего не сделаешь (on ne fait rien de rien) и что крайность заставляет прибегать к таким вещам, которые в другое время они сами осудили бы. Но поверьте, что вещи, отвращающие от нас к нашим врагам не только сердца, но и города, достойны осуждения всегда и везде. Все города, через которые мы проехали, в отчаянии от того, что лишились всех своих денег от сборов (octrois) и вынуждены отказаться от всего, что могло бы их поддержать. Я не осуждаю сделанного, ибо к тому принудила нужда, но смею утверждать, что совершенно необходимо не только предоставить им иные [возможности], но и восстановить репутацию совета, словам которого они нынче мало верят. Нужно постараться исправить положение в Нормандии наилучшим из благоразумных и искусных способов, ибо надеяться теперь на присылку войск для этой цели совершенно невозможно». 64 Это очень редко цитируемое письмо (даже Фуазиль приводит из него одну лишь вторую фразу: «Само слово «габель»...») знаменательно во всех своих пунктах. Шел уже пятый год тяжелейшей войны. Народ был истощен до крайности, никакие новые значительные налоги или значительные увеличения прежних были невозможны. Сюринтенданты собирали по мелочам, но повсюду и, разумеется, знали, насколько нежелателен нажим в пограничных местностях, и без того сильно пострадавших от набегов неприятеля. Знали они, что доход от введения габели будет [166] невелик... и все же ввели, как ввели в то время много мелких добавок, пошлин и т.п., не вызвавших восстаний, подобных восстанию «босоногих». Но им действительно не хватало того исторического взгляда на вещи, который старался им предписать, кардинал. Комментарии 53. Нужно отметить, что некоторые из приписываемых Ришелье афоризмов оказались на деле ходячими в его время изречениями. Например, замечание, что народ, подобно мулу, портится без работы, — испанская поговорка. 54. В тексте quadrain — золотая монета XVII в. — Testament, р. 429, n. 4, 55. В тексте букв., «из сундуков» (coffres). 56. Т.е. 1 млн. золотых экю = 3 млн. ливров. 57. «Pour faire passer les remises qui sont en usage» — речь идет о скидках с цены откупов, которые делались ввиду неблагоприятных обстоятельств (неурожаи, эпидемии, военные действия и т.п.). 58. Т.е. Генрих IV. 59. Testament, р. 427—431. 60. Testament, p. 433—435. 61. Testament, p. 486—487. 62. Testament, p. 434. 63. Ibid., p. 443. 63. Они детально описаны в большой монографии: Foisil М. La revolte des Nu-pieds et les revoltes normandes de 1639. Paris, 1970. В книге Б.Ф. Поршнева им посвящена вторая часть (указ. соч., с. 325—431, 466—550). 64. Avenel D. Lettres..., t. VI, 1867, p. 494—497. Наверху 1-го л. рукописи помета рукой Сегье (?): «Memoire de monseigneur ie cardinal, do Richelieu tres considerable pour empescher messieurs les surintendants do faire passer au conseil des choses a la foulle et trouble du peuple et pour restablir la foy en la parole du roy» (BN fr. 18510, f. 266—267). Отметим, что для Ришелье этих лет характерна безличная форма обращения. (пер. А. Д. Люблинской)
|
