СОСТОЯНИЕ ФРАНЦИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА

Из “Политического завещания” Ришелье

Когда вы, ваше величество, решились предоставить мне одновременно и доступ в ваши советы и оказать значительное доверие в ведении ваших дел, то я могу удостоверить, что гугеноты разделяли государство с вашим величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были подданными вашего величества, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя, как будто они были государями в своих должностях.

Я могу сказать, что дурной пример тех и других был столь вреден для королевства, что наиболее упорядоченные корпорации [парламенты] испытывали расстройство и, в известных случаях, уменьшали ваш законный авторитет, насколько это было им возможно, чтобы вознести свой далее разумных пределов.

Я могу сказать, что каждый измерял свою заслугу своей дерзостью; что вместо того, чтобы ценить благодеяния, которые они получали от вашего величества, по их собственной цене, они дорожили ими только тогда, когда они были пропорциональны их разнузданной фантазии: что наиболее предприимчивые считались умнейшими и оказывались наиболее счастливыми.

Я могу еще сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежении: интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство вашего величества было столь унижено и столь отличалось от того, каким бы оно должно было быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление вашими делами, что почти невозможно было признать его.

Нельзя было далее терпеть поступки тех, кому вы, ваше величество, доверили кормило своего государства, чтобы не потерять всего; с другой стороны, нельзя было также сразу изменить все, не нарушая законов благоразумия, которое не позволяет непосредственно переходить от одной крайности к другой.

Плохое состояние ваших дел, казалось, побудит вас к опрометчивым решениям без выбора времени и средств; однако, необходимо было выбрать и то и другое, чтобы извлечь пользу из перемены, которой требовала от вашего благоразумия необходимость.

Невзирая на все эти затруднения, которые я представил вашему величеству, я, зная, что могут делать короли, когда они хорошо пользуются своей властью, осмелился обещать вам, по моему мнению, не безрассудно, что вы обретете благо вашему государству и в непродолжительном времени ваше могущество и благословение божие придадут новый вид этому королевству.

Я обещал вашему величеству все свое искусство и весь авторитет, который вам угодно было дать мне, чтобы сокрушить партию гугенотов, сломить спесь вельмож, привести всех подданных к исполнению их обязанностей и поднять ваше имя среди иностранных наций на ту ступень, на которой оно должно находиться.

ОТНОШЕНИЕ РИШЕЛЬЕ К ДВОРЯНСТВУ

Из “Политического завещания” Ришелье

Я говорю, что дворянство надо рассматривать, как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению. Оно в течение некоторого времени было столь унижено благодаря большому числу чиновников, которых зло века создало в ущерб ему, что оно весьма нуждается в поддержке против посягательств этих людей. Богатство и спесь одних отягчают нужду других, богатых только храбростью, благодаря которой они свободно жертвуют жизнью государству, от которого чиновники получают содержание.

Происходящим из этого сословия свойственна обычная ошибка жестоко обращаться с народом, которому бог, по-видимому, дал руки скорее для того, чтобы добывать пропитание, нежели для того, чтобы защищать свою жизнь.

Весьма важно прекратить подобный беспорядок обуздывающей строгостью, благодаря которой слабые ваши подданные, даже будучи безоружными, имели бы под сенью ваших законов столько же безопасности, как если бы в руках у них было оружие.

Дворянство, засвидетельствовав в войне, счастливо завершившейся миром, что оно унаследовало доблесть своих предков, которой Цезарь отдавал предпочтение перед всякой другой, нуждается в дисциплине, чтобы оно помогло приобрести новую и сохранить прежнюю репутацию и с пользой служить государству.

Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение. Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняются от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью с постоянством и твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденными нести часть бремени народа.

Лишать жизни людей, которые ежедневно рискуют ею ради простой фантазии о чести,— меньшее наказание, чем лишать их чести и оставить жизнь, которая для них в таком состоянии является вечным наказанием.

Если ничего не следует забывать, чтобы сохранить дворянство в истинной доблести его предков, то в то же время не надо ничего делать, чтобы сохранить за ними владение пожалованными ему землями или же заботиться о возможности для него приобретать новые.

Многочисленные браки, совершающиеся в королевстве в каждой фамилии, тогда как в других государствах вступает в брак только старший, являются одной из истинных причин того, что в короткое время разоряются наиболее могущественные фамилии. Однако если этот обычай приводит к бедности отдельные фамилии, то он настолько обогащает государство, сила которого состоит в массе верных людей, что вместо того, чтобы жаловаться, надо быть довольным им и, вместо того, чтобы изменять его, надо стараться лишь доставить тем, кто благодаря этому обычаю появляется на свет, средства существовать в чистоте сердца, которую они получают от своего происхождения.

Этим путем следует отличать дворянство придворное от деревенского.

Придворное дворянство будет весьма облегчено, если будут сокращены роскошь и невыносимые расходы, которые мало-помалу вошли в обычай при дворе, так как несомненно, что подобное распоряжение будет столь же для него полезно, как и все пенсии, которые ему дают.

Что касается деревенского дворянства, то хотя оно и не получит от подобного распоряжения столько облегчения, ибо его нищета не позволяет ему делать излишних расходов, но и оно не замедлит почувствовать результаты этого средства, столь необходимого для всего государства, которое без того не может избежать разорения.

ОТНОШЕНИЕ РИШЕЛЬЕ К НАРОДУ

Из “Политического завещания” Ришелье

Все политики согласны с тем, что если бы народ слишком благоденствовал, его нельзя было бы удержать в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаем нуждою.

Его следует сравнивать с мулом, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы. Но подобно тому, как работа мула должна быть умерена, а тяжесть животного соразмеряется с его силою, то же самое должно быть соблюдаемо и относительно повинностей народа: будучи чрезмерными, они не перестали бы быть несправедливыми даже и в том случае, если бы они были полезны для общества.

Я хорошо знаю, что когда короли предпринимают общественные работы, прав тот, кто говорит, что королям возвращается в виде тальи то, что у них зарабатывает народ. Но можно также утверждать, что народу возвращается то, что у него берут короли, и что народ дает, чтобы снова получить, ибо он пользуется своим имуществом и безопасностью, которые он не мог бы сохранить, если бы он не содействовал существованию государства.

Я знаю, кроме этого, что многие государи потеряли свои государства и своих подданных потому, что они не держали войск, необходимых для их сохранения, из боязни излишне обременить налогами своих подданных, и что некоторые подданные попали в рабство к врагам потому, что излишне желали свободы под властью их прирожденного монарха. Но есть некоторая граница, которую нельзя перейти, не сделав несправедливости, так как здравый смысл учит каждого, что должно быть соответствие между тяжестью и силами, которые ее подъемлют.