Государыня, недавно я отправил к вашему величеству нарочным одного дворянина, чтобы сообщить о моем отъезде, но, когда я уже был готов сесть на коня, я узнал прискорбную новость о ранении короля Наваррского, чем я был чрезвычайно огорчен и расстроен, и задержал посему свой отъезд до того, пока не получу новостей об его здоровье через другого дворянина, которого я туда срочно послал, каковой при своем возвращении привез мне радостную весть о его выздоровлении и письмо его величества, за что возношу богу горячую благодарность. Это вновь возбудило во мне намерение уехать, и когда я для этого уже вложил ногу в стремя, прибыл сеньор д'Альмед, направляющийся к вашему величеству; после того как вы его выслушаете, я не знаю, государыня, найдете ли вы мое путешествие столь срочным. Только для того, чтобы доказать вашему величеству и королю, что не из-за меня переговоры не совершаются согласно вашей и его воле, я решил продолжить свой путь до Бордо и ожидать там сего нарочного дворянина, которого я посылаю специально с указанным д'Альмедом к вашему величеству, смиреннейше умоляя соблаговолить мне его срочно отослать с окончательным изъявлением своей воли и приказаниями, которые вам угодно будет мне сделать как по этому случаю, так и по другим новым, дабы я взял на себя труд их исполнить по мере моих сил, подобно тому, как я исполню то, что было угодно вашему величеству мне приказать, и притом столь добросовестно, как самый смиреннейший слуга и подданный, какого вы когда-либо имели. Я совсем не имею новостей от г. де Сельва, хотя король Наваррский писал мне, что он был освобожден из Орлеана. Я не знаю, не случилось ли с ним потом снова чего-либо. В одном лье отсюда указанный д'Альмед был ограблен, у него отняли все и в том числе пакеты, но я разослал стольких людей и на все переправы, что через сутки получил почти все пакеты, большинство которых было вскрыто, а вместе с тем [185] и другие вещи, и захватил двоих грабителей. Хотя, государыня, вашему величеству было угодно облагодетельствовать моих кузенов де Комон, приказав, чтобы им были возвращены их дома и имения, однако, когда они пожелали получить предписание об исполнении этого приказа от монсеньера де Монпансье, он им в этом отказал. Посему я смиреннейше умоляю ваше величество, поскольку вам было угодно положить начало, соблаговолить и дальше оказывать им покровительство, согласно своей воле, величию и абсолютной власти, дабы они могли воспользоваться оказанными вами добротой и милостями. Это заставит их и меня удвоить рвение к смиреннейшему выполнению вашей службы, на которой я желал бы находиться всю свою жизнь и сохранить ваше благорасположение.

Другой рукой XVI в.: Господин д’Эскар, XI ноября 1562 г.]

Авт. 98/2, № 5.