Письмо графа Танда к Екатерине Медичи

Государыня, из письма, которое вашему величеству было угодно написать мне 9-го числа настоящего месяца, я понял, что, должно быть, кто-то написал вам, что я страдаю от причиненных мне оскорблений, несправедливостей и обид и что я отставил своего наместника и многих из тех военных, которые в течение настоящих смут воевали вместе с моим сыном. На это я вам отвечу, государыня, что, следуя распоряжению, которое вы недавно соблаговолили мне дать, я забыл все прошлое, не досадовал и не досадую на то, что было совершено и еще совершается ежечасно по отношению ко мне, и терплю, не выказывая никакого неудовольствия, хотя мне очень горько это переносить, но, дабы ваше величество знали, что я ни в чем не хочу вас ослушаться, я терпеливо все выношу. Господин маршал де Вьельвилль может подтвердить это лучше, [295] чем кто-либо другой, так как он видит своими глазами, с каким рвением я стараюсь уладить дела и умиротворить [область]. Но в то время, как мы оба стараемся удержать и сохранить ваших подданных в мире и согласии, другие стремятся только разжечь среди них распри и раздоры, делая все возможное для продления мятежей и волнений, причем они извлекают из них больше выгоды для себя и лучше сводят свои счеты, чем в мирных условиях. Я очень часто писал об этом вашему величеству, но до сих пор вы не принимали это во внимание, и по сей причине они осмеливаются и далее продолжать свои происки и действия, делая вид (как я уже писал недавно об этом вашему величеству), что у них есть приказ или какой-то особый пароль для таких действий (не могу подобрать для сообщения вам об этом другого слова). Они ни в чем не исполняют воли вашего величества, даже того, что нам точно известно по вашим эдиктам, а тем более не хотят соблюдать никаких распоряжений, изданных упомянутым сеньором маршалом, хотя они ему это обещали. Если бы они со своей стороны захотели попытаться сдержать приверженцев римской церкви, то все было бы умиротворено тотчас же, но все их стремления направлены лишь к тому, чтобы не дать вашим упомянутым подданным прийти к единению и жить в дружбе. Поэтому они исподтишка распространяют в народе слух, что намерение вашего величества не в том, чтобы соблюдались ваши эдикты и чтобы приверженцы [новой ] религии вернулись в эту область и в свои дома, о чем сеньор д'Амбюр, который был на месте, знает очень хорошо. Упомянутый сеньор маршал со своей стороны, а я со своей делаем все возможное, чтобы привести дела в хорошее состояние, о чем упомянутый г. д'Амбюр сможет дать полный отчет вашему величеству; к тому же, как я уверен, упомянутый сеньор маршал пишет вам обо всем очень подробно, что избавляет меня от необходимости сообщать об этом. Что касается того, что я отставил своего наместника, то я уже давно решил это сделать и вовсе не из-за причиненных им мне неприятностей, но чтобы, устроить одного из моих сыновей, и мне кажется, государыня, более разумным делать добро своим детям (имея к тому возможность), чем кому-либо другому. Когда я назначал моего упомянутого наместника, я сделал это с условием, что, когда я захочу передать эту должность одному из своих сыновей, он от нее откажется и я смогу располагать ею по своему усмотрению. Посему я вас, государыня, смиреннейше умоляю, не думать, что я сделал это по другим соображениям, так как другие доставили мне гораздо больше неприятностей, чем он, но и по отношению к ним я совсем не помню зла и не уволил никого из тех, кто следовал за моим сыном, в то время как те, кто сопутствовал мне в течение этих смут, уволены, и об их восстановлении и возвращении я затем писал вашему величеству и смиреннейше умоляю вас соблаговолить распорядиться об этом. Молю создателя, да дарует он вам в совершенном здравии очень долгую и счастливейшую жизнь. Из Салона, 29 августа 1563.

Авт. 109, № 23.