|
||||||||
|
||||||||
|
Главная | Поиск по алфавиту | А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я |
||||||||
|
||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||
|
АГРИППА Д'ОБИНЬЕ
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
HISTOIRE UNIVERSELLE ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ (24 августа 1572 г.) Ниже приводится описание Варфоломеевской ночи современником — гугенотом Агриппой д'Обинье (Theodore Agrippa de Aubigne,1550—1630). Он является одним из видных писателей XVI в.; среди других сочинений написал мемуары под заглавием“Histoire universelle”, откуда и приводится настоящий рассказ. Д'Обинье был одним из соратников Генриха Наваррского, впоследствии короля Генриха IV. Необходимо помнить, что д'Обинье был гугенотом и его рассказ отражает настроения этой партии. С вечера герцог де Гиз (Герцог де Гиз (1555—1588)—один из главарей католической партии и организаторов Варфоломеевской ночи.), главный руководитель предприятия, призвал к себе несколько французских и швейцарских капитанов и сказал им: “Вот настал час, когда по воле короля следует отомстить роду, противному богу; зверь в тенетах, и нельзя допустить, чтобы он спасся; вот честь, дешевая прибыль и средство совершить без опасности больше, чем то могло сделать столь великое количество крови, пролитой нашими”. Сказав это, он помещает своих капитанов по обеим сторонам Лувра (Королевского дворца.), приказав им не выпускать оттуда никого из сторонников принцев Бурбонов; Кассену увеличивают и обновляют число его людей с тем же поручением относительно дома, который он охранял; отсюда он посылает разыскать президента Шаррона, бывшего уже несколько дней городским головой. Последний извещает всех капитанов города, что они [169] должны быть готовы в полночь перед городской ратушей. Там они получили из уст Марселя [так как он пользовался большим влиянием на короля] желанное, хотя и странное приказание; особенно странным казалось приказание не щадить никого и что все города Франции поступят, как они; было приказано, чтобы все они в качестве отличительного знака имели белую повязку на левой руке и крест на шляпе, чтобы они узнали час экзекуции по звону большого колокола во дворце и зажгли огни в окнах. В полночь королева (Екатерина Медичи — мать короля Карла IX.), которая опасалась какой-либо перемены в короле, входит в комнату своего сына, где были герцоги де Гиз и де Невер, Бираг Таванв и граф де Ретц, приведенные сюда старшим братом короля. Заметив в короле некоторое колебание, королева, среди других разговоров, чтобы ободрить его, произнесла следующие слова: “Не лучше ли растерзать эти гнилые члены, чем лоно церкви, супруги господа нашего?” Король решился, и она ускоряет набат во дворце, приказав звонить на полтора часа раньше колокола Сен-Жермен-Оксерруа (Знаменитое аббатство в Париже.).Улицы уже были полны вооруженных людей, на шум которых хотели собраться протестанты, которых король распорядился разместить вблизи Лувра, но, после того как на их расспросы им ответили, что это приготовление к турниру, кто-то, желавший пройти далее, был ранен гасконцем из гвардии; так как в это время послышался первый набат и нужно было начать преследование, то герцог де Гиз и шевалье д'Ангулем, которые всю ночь отдавали приказания, берут с собой герцога д'Омаль и приходят к квартире адмирала, который, услышав шум, вообразил, что происходит бунт против самого короля; однако он изменил свое мнение, когда Кассен, которому открыл двери тот, у кого были ключи, пронзил его кинжалом на глазах швейцарцев, из которых один был убит в то время, как хотел загородить дверь. Вот герцог де Гиз во дворе, и Кассен с капитанами Атэном, Кардильяком, итальянцем Сарлабосом и немцем по имени Бем добрались до крыльца. Адмирал (Колиньи, который вместе с князем Конде был вождем протестантской партии во Франции.) стоял со своим пастором Марленом, хирургами и немногими слугами, которым он без смущения в лице говорил: “Это моя смерть, которой я никогда не боялся, ибо это от бога; не нужно мне более человеческой помощи. Ради бога, друзья мои, спасайтесь”. Пока они испытывают сломанные двери, Бем входит в комнату; он находит адмирала в ночном платье и спрашивает его: “Ты адмирал?” Ответом было (по рапорту, д'Атэна): “Молодой человек, уважай мою старость: пусть по крайней мере я умру от руки дворянина, а не этого денщика”. Но на эти слова Бем пронзил его шпагой и, извлекши ее, рассек ему лицо надвое палашом. Герцог де Гиз спросил, сделано ли дело, и когда Бем ответил, что да, ему приказали выбросить тело за окно, что он и сделал. [170]Говорят, что ему на лицо накинули платок, чтобы отереть кровь и узнать его; также говорят, что герцог перед тем, как отправиться по улицам и повсюду ободрять к хорошему завершению того, что было так счастливо начато, дал ему пинка в живот. Народ, разбуженный звоном дворцовых часов, сбегается к квартире убитого, отрубает все части, какие можно было отрубить, особенно голову, которая дошла до Рима; они волокут его по улицам (как он сам предсказал, не предполагая этого), бросают его в воду, вытаскивают обратно, чтобы повесить за ноги на Монфоконе (Находившееся за городом лобное место, где стояла огромная виселица, на которой вешали преступников.), и внизу зажигают огни, чтобы в своем мщении использовать все стихии. Через несколько дней он был снят с этой виселицы сторонниками Монморанси и похоронен в часовне Шантильи. Его квартира была отдана на разграбление всем желающим, за исключением бумаг, которые королева позаботилась конфисковать.(пер. П. Н. Ардашева)
|
