(По рассказу очевидца) 30 июня 1559 г.

Турнир, о котором здесь идет речь, был устроен в числе прочих празднеств Генрихом II 30 июня 1559 г. по случаю двух свадеб: его дочери Елизаветы с королем Филиппом II Испанским и сестры Генриха II Маргариты с герцогом Савойским. Этот блестящий турнир, окончившийся смертью короля Генриха II, был одним из последних турниров во Франции. Приводимый здесь рассказ принадлежит очевидцу и участнику турнира, одному из приближенных Генриха II, маршалу де Вьевилю (умер в 1571 г.). Франсуа Вьевиль написал обширные мемуары, опубликованные еще при жизни автора в 1567 г. в пяти томах и затем воспроизведенные в некоторых крупных собраниях мемуаров.

 Его величество не имел времени сделать вызов, потому что герцог Савойский (Молодой супруг сестры короля Маргариты.) в мгновение явился перед ним в полном вооружении; король со смехом сказал ему, чтобы он хорошо сжал колени, так как он намерен хорошо встряхнуть его, несмотря на союз и братство. Затем они выходят из зала, чтобы сесть на лошадей, и вступают на место поединка, где король очень красиво сделал нападение и очень искусно переложил свое копье; герцог Савойский также переложил свое, но он ухватился за седельную [167] луку, выбросил обломок и несколько пошатнулся, что уменьшило похвалу его нападению. Однако некоторые приписали этот недостаток упрямству его лошади.

Затем последовал де Гиз, который провел поединок очень хорошо. Но в третьем турнире, последнем, в котором король должен был участвовать (так как вызывающие выдерживают три поединка, а нападающие — один), занял место граф де Монгомери, молодой человек большого роста и неуклюжий, бывший лейтенантом сеньера де Лорж, своего отца, одного из капитанов гвардии. Оба они сошлись в поединке и очень искусно переломили свои копья. Де Вьевиль, которому, как одному из вызывавших, надлежало после короля также выступить в трех поединках, представился и хотел выйти на арену, но король просил его дать ему возможность еще выступить в поединке против молодого де Лоржа, так как он желал получить реванш и говорил, что заставил его пошатнуться и будто бы выпустил ноги из стремян. Де Вьевиль ответил королю, что он выступал достаточно и с большой честью: если же он чувствует себя задетым, то предоставит сделать вызов ему, и если Монгомери держится нехорошо, то он обойдется с ним не мягче, чем с племянником дон Ригома. Его величество, несмотря на это, пожелал еще выступить против этого де Лоржа и вызвал его. На это де Вьевиль сказал королю: “Клянусь богом живым, ваше величество, что вот уже более трех ночей мне снится, что с вами сегодня должно случиться какое-нибудь несчастье и что последнее число июня для вас является роковым: поступайте же как вам будет угодно”.

Де Лорж также желал уклониться, говоря, что он уже выполнил свою очередь и что другие участники не допустят, чтобы он воспользовался их правом. Но его величество разрешил ему это, приказав выступить на арену поединка, чему тот, к величайшему несчастью, повиновался и взял копье.

Пять или шесть наиболее опытных во Франции хирургов приложили все свое старание, чтобы углубить рану и исследовать область мозга, где могли находиться осколки древка. Однако это для них оказалось невозможным, хотя в течение четырех дней они анатомировали четыре головы преступников, которых обезглавили в Консьержери и тюрьмах Гран-Шатле; в эти головы с силой вонзали обломок копья с той же стороны, с какой он вошел в голову короля, но все было напрасно.