№ 98

Письмо принца Мельфийского к коннетаблю Монморанси

Турин, 4 декабря 1547 г.

Милостивый государь, я уверен, что то, о чем я пишу сейчас королю насчет поездки сеньора Корнелио Бентивольо, вы лучше узнаете от него; я ему также сообщаю относительно некоторых лиц из Монастероло в судебном округе Кьери, но тем не менее являющихся, по условиям перемирия, подданными короля, каковых дон Ферранте хочет принудить принести присягу в верности и добивается этого заключением их в тюрьму, о чем, я уверен, вы знаете из моего упомянутого письма, а из того, что пишут вам сеньоры шевалье де Бониве и Пешере, узнаете относительно Салуццского маркизата. Это позволит мне во избежание повторений не распространяться далее на эту тему и лишь смиренно умолять вас сообщить мне насчет этого и всего прочего, относящегося к моей службе, волю короля и вашу, дабы я мог исполнить ее и удовлетворить всеми доступными мне способами. Кроме того, сударь, скажу вам, как сообщал уже ранее его величеству и вам, что сеньор Строцци без всяких затруднений и отягощения народа увеличил свои отряды до двух тысяч четырехсот человек людей порядочных, которых он непрестанно обучает таким образом, что очевидное хорошее начало, а также хорошая дисциплина, которую он устанавливает, позволят мне через короткое время сказать, что у покойного короля никогда не было таких прекрасных и таких дисциплинированных итальянских отрядов, какие теперь будут. И поскольку, сударь, сюда ежедневно прибывают солдаты и капитаны, которых для поддержания власти и репутации его величества упомянутый сеньор Строцци должен содержать и не отсылать, для чего он вынужден тратить много своих денег, я, зная, как он привержен к королевской службе, не могу удержаться, чтобы не сообщить об этом упомянутому сеньору [королю] и вам, дабы вы соблаговолили принять это во внимание; прошу вас о том от всего сердца, ибо эти люди при возникновении военных действий могли бы в несколько дней привлечь большое число других, [необходимых] для расширения и увеличения отрядов, если в этом будет нужда.

Сударь, то, о чем я пишу королю относительно жителей Монастероло, которых дон Ферранте хочет вынудить принести присягу своему господину, я должен был терпеть до сих пор по той причине, что, с одной стороны, считался с могуществом императора, а с другой — видел, что наши взятые в залог замки плохо снабжены продовольствием и артиллерией, равно как и города, из коих некоторые совсем не подготовлены к обороне. Поэтому я думаю, что лучше терпеть это и дальше, чем переходить к действиям, и дотянуть, [таким образом], до будущего лета, если это будет зависеть только от нас. Если королю угодно будет распорядиться снабдить меня необходимым для оснащения его городов, то я не сомневаюсь, что за это время, к будущему году, они окажутся в таком состоянии, что мы легче и с меньшим риском сможем иначе разговаривать с нашими соседями. Во всяком случае, сударь, соблаговолите не считать, что я пишу вам об этом из опасения или страха; я делаю это лишь затем, чтобы вы со своей большой предусмотрительностью и опытом соблаговолили рассмотреть и рассудить, к чему это могло бы привести, ибо если упомянутому сеньору [королю] и господам членам его совета угодно будет, чтобы я действовал решительно, я приложу усилия к выполнению этого, согласно его (т. е. короля, — Ред.) желанию. А пока, сударь, можете быть совершенно уверены, что, если упомянутый дон Ферранте, злоупотребляя моим показным терпением, пожелает действовать дальше, я этого не потерплю.

Кроме того, сударь, я пишу королю также о том, чтобы во внимание ко мне [доходы] от канцелярии и печати в бальяжном суде Савойи (не превышающие, как мне известно, четырехсот или пятисот турских ливров в год) были бы предоставлены племяннику президента Савойского [парламента] Пьеру Пелиссону, которого я привлек к себе на службу с момента моего прибытия в эту область, зная его как человека исключительно верного и старательного. До сих пор я очень доволен его службой в должности секретаря, занятого моими бумагами и секретными делами, на каковые я его использовал и теперь использую. И так как у меня нет другого способа дать ему содержание, вас, прошу сударь, из внимания ко мне помочь ему получить от короля этот дар, а я, судя по тому, что обещает начало его службы, могу заверить вас, что если до сих пор он не имел случая заслужить такое благодеяние, то в будущем он заслужит еще большее благодаря рвению и усердию, которые, как мне известно, он прилагает к делам моей службы, являющейся не чем иным, как службой его величеству, и ко благу его дел; умоляю вас, сударь, помочь упомянутому Пелиссону, дабы мне не было отказано в моей просьбе, которую я считаю разумной.

Смиренно вверяю себя вашей благосклонности, сударь, и молю бога, да дарует он вам в [добром] здравии очень долгую и счастливейшую жизнь. Написано в Турине, 4-го дня декабря 1547.

Сударь, я не получил письма короля, где речь идет о распределении тяжелой кавалерии, о котором вы сообщаете в вашем [письме] от 19-го [числа] прошлого месяца. Кроме того, я узнал, что в ближайшем ассигновании не значатся деньги на [оплату] произведенного в прошлом месяце пополнения итальянских отрядов; это заставляет меня умолять вас приказать, чтобы они были высланы согласно ведомости, которую покажет вам казначей Вильсестье, дабы я мог возвратить долг тем, у кого занял деньги, а именно сеньору Строцци; если вы соблаговолите передать их (т. е. деньги, — Ред.) упомянутому сеньору Бентивольо, он привезет их, и в случае нужды ими можно будет воспользоваться.

Собственноручная подпись: Джоан Караччоло.

[На обороте 2-го листа: Господину коннетаблю.

Другой рукой XVI в.: Принц Мелъфийский, IV день декабря.]

Т. 9, лл. 317-318