№ 75

Памятная записка Строцци для Генриха II

[Турин, октябрь 1547 г. ¹]. Автограф

Синьор Джулио Чибо, граф ди Масса, очень молод, не обладает никаким опытом и недостаточно умен; занимается тем, что плетет интриги с целью захватить земли. Примерно месяц тому назад он заявил синьору Фламинио, моему родственнику, что хотел убить герцога Флорентийского, когда тот приезжал в Пизу, с тем чтобы, совершив это, захватить Пизу; он говорил, что он мог тайно ввести в город двести людей под предлогом торговли и других дел. Упомянутый граф просил моего родственника, чтобы тот написал мне об этом намерении, и домогался, чтобы я оказал ему помощь после того, как он выполнит это дело. Я ответил синьору Фламинио, чтобы тот поддерживал графа в соответствующем настроении и что, если подвернется случай, я дам ему знать. Я это сделал, будучи очень хорошо осведомлен о незначительных умственных способностях этого дворянина и не веря, чтобы такой человек мог довести до конца замысел подобного рода. Я ничего не сообщил об этом его величеству, ибо считал все это вздором. Однако его величество может потребовать себе письмо, которое по этому поводу мне написал мой родственник; оно находится в Париже в руках моего брата епископа, которому я его отправил, так как там говорится также о других его частных делах. Упомянутый граф продолжает вести переговоры с синьором Фламинио, синьор Фламинио — с кардиналом Фарнезе, Фарнезе — с кем ему угодно. Фиеско, если так можно выразиться, — сущий младенец, без всякого жизненного опыта; будучи родственником Никколо Дориа, о котором я сейчас скажу, он легко может сообщить ему об этом замысле.

Никколо Дориа удалился после заговора Фиеско в Валенцу, изобразив, будто делает это из подозрительности. [Синьор] Валенца — один из его родственников, человек, преданнейший императору, племянник Гаттинары, который был великим канцлером императора. Туда же отправился Джан-Пьетро да Валенца, как это известно монсеньеру коннетаблю от монсеньера Санталя, который сам ему рассказал о качествах упомянутого Джан-Пьетро. Следовательно, сторонники императора знают, что Никколо Дориа находится в Валенце и говорил с нашим человеком, но не похоже, чтобы это вызвало с их стороны хоть какое-нибудь удивление, как если бы он (т. е. Джан-Пьетро да Валенца, — Ред.) был в Генуе для своего удовольствия и возвращается по своему желанию в Валенцу.

Нам стало известно, что некий Габриелло делла Анчиза является шпионом дона Ферранте; он нам сказал, что представляется таковым, чтобы знать обо всем происходящем в стане императора, и мы делаем вид, что верим ему, зная, однако, что все его сообщения исходят от самого дона Ферранте. Среди прочих вещей он сообщил нам, что Никколо Дориа — величайший друг французов и недоволен императором. Поскольку это исходит от дона Ферранте, можно думать, что они очень стараются заставить нас поверить Никколо Дориа, может быть не без каких-либо важных намерений.

Никколо Дориа передал мне через капитана Джулио Фрегозо, чтобы я не имел никаких дел с Раффаелло Сакко, утверждая, что тот имеет сношения с князем Дориа; о том же он сообщил кардиналу Парижскому, а тот написал об этом принцу [Мельфийскому]. Но из этого мы заключаем, что Никколо Дориа лжет без зазрения совести, потому что князь Дориа послал сюда одного корсиканца, чтобы убить упомянутого Раффаелло Сакко, и мы это знаем как из перехваченного письма, так и из допроса самого корсиканца, каковой находится в тюрьме и завтра будет отправлен к приору на галеры. Этот Раффаэлло Сакко был орудием покойного графа Фиеско и оказал ему большую помощь в генуэзском заговоре, а теперь он находится при мне; [это] человек достойный, умный, хорошо знающий генуэзские дела. Поэтому-то князь Дориа пытался его убить, а Никколо Дориа равным образом старался очернить его в наших глазах, чтобы его погубить.

Подобные вещи заставляют нас думать, что [наши] сношения с Никколо Дориа скорее вредны, чем полезны, ибо мы видим, с какой уверенностью в собственной безопасности и сколь долгое время он открыто ведет с нами переговоры, не приводящие, однако, ни к какому результату, а также принимая во внимание, что он хотел бы очернить наших друзей и доверенных людей, которых князь Дориа пытается убить, и зная, наконец, что дон Ферранте хотел бы, чтобы мы думали, что Никколо Дориа является врагом императорской партии. Его величество рассмотрит все эти вещи в их совокупности и примет решение насчет как Никколо Дориа, так и остального, как найдет лучшим.

Остается лишь сказать его величеству, что, как мы и опасались, императорские гарнизоны переведены из этих пограничных [крепостей] внутрь [страны] из почтения к кардиналу Гизу, но, может быть, этот предлог использован для того, чтобы стянуть войска к Генуе и осуществить двойной маневр, как это было сделано с галерами в Ницце. В этом случае Фиеско мог быть легко введен в заблуждение вследствие своей молодости и неопытности, как сказано выше.

Пьетро Строцци.

[На обороте 340-го листа зачеркнутая помета Ламуанъона: Из Турина, 1548. 1547, 1 января 1547.]

Т. 9, лл. 337-340

Комментарии

1. Документ датируется октябрем 1547 г., ибо тогда кардинал Гиз проезжал через Пьемонт, направляясь в Рим. Обратный путь он проделал в середине января 1548 г. (см. письмо № 110 и сл,), но Джулио Чибо уже был тогда в Венеции, подготовляя захват Генуи, о чем Строцци не мог не знать.