№ 54

Письмо Морвилье к Генриху II

Венеция, 19-20 сентября 1547 г.

Государь, после [отправления вам] моих последних писем от 16-го [числа] ¹ к этим синьорам прибыл от дона Ферранте дворянин, чтобы сообщить им от его имени о смерти герцога Пьяченцского и о том, что город подчинился императору, словно он хотел их обрадовать этим событием и словно оно может способствовать благополучию всей Италии и удовлетворить всех, кто заинтересован в ее спокойствии. Насколько я мог выяснить путем сопоставления наиболее надежных сообщений, сущность речи этого дворянина заключалась в том, что хотя о смерти герцога Пьяченцского уже известно по всей Италии, тем не менее дон Ферранте желает со своей стороны сообщить этим синьорам всю известную ему правду, как он ее узнал на месте. ² Затем он (т. е. дворянин, — Ред.) рассказал им по своему усмотрению о смерти герцога и о его убийцах и далее добавил, что вследствие этого дон Ферранте, будучи извещен об этой смерти и о том, что велись тайные переговоры с целью передать данное государство в руки иностранных государей, чтобы таким путем открыть для них дверь в Италию и ввергнуть ее в смуту и бесконечную войну, пожелал предотвратить столь тяжкие бедствия и немедленно отправился (по просьбе и настоянию главных лиц города) в указанную Пьяченцу, а по прибытии туда привел ее в подчинение императору с согласия дворян и горожан и на условиях, выработанных совместно с ними. Он уверен, что эти синьоры, стремясь к [сохранению] спокойствия во всей Италии и особенно в своем государстве, получат со своей стороны от этого полное удовлетворение, ибо не может у них быть более благосклонного и дружественного соседа, чем император, чьи желания и намерения клонятся лишь к поддержанию спокойствия в христианском мире и особенно в Италии. Государь, эта речь отнюдь не показалась синьорам ни столь правдивой, ни столь приятной, как они ото притворно высказали в своем учтивом и милостивом ответе дворянину, ибо несомненно, что не могло случиться в Италии за пределами их государства события, которое было бы для них более поразительно и неприятно, чем это, и давало бы больше оснований для опасения, что за ним воспоследуют подобные же бедствия, ибо их (т. е. венецианцев, — Ред.) владычество во всех городах на материке ³ зиждется более на их бдительности и предусмотрительности, чем на верности подданных, которые по своему характеру склонны ко всяким новшествам и разделены на бесчисленные группы и партии. Если к этому добавить строгие меры, применяемые с целью держать их в повиновении, и налагаемые на них поборы, чтобы не давать им обрасти жирком и разбогатев усилиться, то эти синьоры не могут не опасаться, что отвага их подданных легко может возрасти, если их на это подтолкнуть. После данного случая ⁴ они увеличили охрану во всех своих городах, но не более чем на восемьдесят-сто человек в самых крупных.

Государь, 17-го [числа] текущего месяца я получил письма от господина графа делла Мирандола вместе с копией сообщения, посланного ему, по его словам, вашим послом в Риме, ⁵ для того чтобы убедить его [в необходимости] тщательно охранять свой город и свою особу. Он мне пишет, что считает необходимым, чтобы я известил вас о содержании этого сообщения; посему я вам его пересылаю, ⁶ дабы со своей стороны не упустить ничего, что может быть полезным вашей службе. Кроме того, я написал означенному сеньору графу, что поскольку это касается его больше, чем кого-либо другого, и он точнее знает, как велика опасность и каковы средства ее избежать, то мне кажется необходимым, чтобы он сам известил об этом ваше величество.

Государь, после того как я вчера все это вам написал, эти синьоры попросили меня явиться сегодня утром на их собрание, что заставило меня отложить отправку моей депеши до тех пор, пока я не узнаю, что они мне хотели [сказать]. Следуя этому [приглашению], я сегодня туда отправился, и дож мне сказал, что я уже мог по слухам узнать, что синьор дон Ферранте послал к ним [дворянина], но они, желая соблюсти свой долг по отношению к вашему величеству и ради поддержания вашей с ними дружбы, пригласили меня, чтобы сообщить мне правду, а именно, что в прошлую пятницу, 16-го [числа] текущего месяца, явился к ним от лица означенного синьора дона Ферранте дворянин, миланский сенатор, ⁷ известивший их лишь в общих чертах о смерти герцога Пьяченцского и о том, что город перешел под власть императора, без каких-либо подробностей как насчет заговора, так и насчет событий, последовавших за этой смертью. И поскольку означенный дворянин произнес перед ними речь общего характера, они, не собираясь для этого специально, на следующий день ответили ему также простой благодарностью общего характера, о чем и пожелали мне заявить (ибо слухи часто искажают истину, а неуверенность легко порождает различные подозрения), и дож просил меня написать вашему величеству и заверить вас от имени Синьории в искренности его слов. Отвечая на это, я попробовал, государь, разузнать — насколько было возможно — больше того, что мне сказал дож (чтобы сообщить вам), осведомляясь именно о тех пунктах, которые, как я полагал, затронул [в своей речи] означенный дворянин. Однако, видя, что, пытаясь узнать больше того, что они хотели мне сказать, я причиняю им беспокойство и что сказанные дожем слова были заранее ими обдуманы и сказать что-либо сверх того было ему невозможно, я сделал вид, что ни о чем и не помышляю, и заявил, что дворянин поступил вполне правильно, не раскрыв (если он об этом знал), каким образом заговор был приведен в исполнение и как протекали события после его осуществления, ибо подобные махинации настолько бесчестны и предосудительны, что невозможно рассказать о них приемлемым образом и вместе с тем нельзя сказать о них лишь вкратце; все же дела человеческие нельзя сохранить в такой тайне, чтобы со временем истина не стала явной. Папский легат ⁸ также был приглашен к этим синьорам по тому же делу, и, побеседовав затем друг с другом, мы обнаружили, что нам обоим они сказали одинаковые слова. В то же время означенный легат подтвердил мне все, о чем я вам писал выше насчет речей дворянина, посланного доном Ферранте (ибо он это знает из надежного источника); кроме того, кто-то ему сообщил, что означенный дворянин точно сказал, что дон Ферранте, будучи извещен о сношениях, имевших целью вручить Пьяченцское государство вашему величеству, хотел своими действиями предотвратить смуту в Италии. Хотя в данном случае речь шла о государях вообще, однако всем понятно, что раскрыть это можно лишь в одном смысле и подразумевать можно только вас ⁹. Кроме того, легат мне сказал, что, тщательно собрав сведения насчет решений, принятых этими синьорами неделю тому назад в совете Прегади, ¹⁰ он установил (на основании двух-трех совпадающих сообщений), что они решили обсудить в скором времени свои дела вместе с папскими и вашими послами в более широких размерах и более доверительно, чем делали до сих пор, и началом тому послужит как раз этот случай с дворянином, посланным доном Ферранте. Однако [легат] сказал, что не может поручиться за точность этих сведений и лишь передает мне то, что смог узнать; в случае, если это правда, можно заключить, что эти синьоры, видя странные действия императора и его слуг, служащие примером [того], насколько мало можно ему доверять, начали понимать, что им необходимо объединиться с его святейшеством и с вашим величеством более тесным образом, чем они это делали ранее, и, может быть, они ныне раскаиваются, что столь быстро отказались от сделанных вами недавно предложений. Я очень полагаюсь на слова означенного легата, как из-за его достоинств и осмотрительности, так и потому, что он имеет большие возможности получать сведения насчет многих секретных вещей, но я не могу судить, насколько можно доверять этим его сведениям, ибо, кроме как от него, я ни от кого их не слышал. Можно допустить, что, исходя из интересов своего господина, ¹¹ он хотел меня заставить думать об этих синьорах в желательном для себя духе, но я со своей стороны не поленюсь разузнать побольше и поточнее, используя для этого все могущие представиться возможности. Несомненно, что по распоряжению папы этих синьоров тайно прельщают всеми доступными способами, насчет чего урбинский посол сказал мне, что, по его мнению, их можно увлечь только в том случае, если они убедятся, что это принесет им и большую пользу и безопасность, а совместить эти две вещи, как он говорит, очень трудно; впрочем, он написал герцогу, своему господину, что если его святейшество хочет осуществить свое намерение, то ему надлежит высказать все приемлемые для него предложения и проекты.

Государь, вместе с моими последними письмами я послал вам сообщение (наиболее совпадающее с тем, которое получили эти синьоры) о заговоре против герцога Пьяченцского, но после того я видел столько других [писем], отличающихся друг от друга и во многом противоречивых, что я сильно сомневаюсь в точности того, [что я вам послал], и поэтому нижайше молю вас соблаговолить извинить меня, если оно не соответствует истине; еще и сейчас о подробностях этой смерти и заговора говорят столь различно, что пока невозможно поручиться за что-либо.

Государь, молю бога, да дарует он вам в добром и совершенном здравии очень долгую и счастливейшую жизнь. Из Венеции, 20-го дня сентября 1547.

Собственноручная подпись: Ваш нижайший и покорнейший слуга и подданный де Морвилье.

[На обороте 185-м листе: Королю, моему верховному сеньору.

Другой рукой XVI в.: Господин де Морвилье, XX день сентября 1547 г.]

Т. 9, лл. 185-189

Комментарии

1. Далее до конца абзаца напечатано с пропусками у Рибье (Lettres et memoires d'Estat des roys, princes et ambassadeures sous les regnes de Francois I et Henri II, par G. Ribier, t. II. Paris, 1666, стр. 59-61) под датой 7 сентября.

2. Т. е. в Пьяченце.

3. Речь идет о городах Венецианского государства в Италии.

4. Имеется в виду захват Пьяченцы испанцами.

5. Речь идет о дю Мортье.

6. Французский перевод этого сообщения напечатан у Рабье (ук. соч., т. II, стр. 61). См. также № 50.

7. Cм. примечание 5 к № 11.

8. Речь идет о кардинале Пизани.

9. Далее до конца абзаца напечатано у Рибье (ук. соч., т. II, стр. 61).

10. См. примечание 1 к № 40.

11. Имеется в виду папа.