№ 42

Письмо Жье к Генриху II

Болонья, 22 августа 1547 г.

Государь, после прошлого письма, написанного мною вам из Турина, я продолжал свое путешествие и прибыл в Пьяченцу накануне праздника богородицы, что в середине августа. ¹ Там я нашел герцога Пьяченцского и его сына, герцога Октавио, каковой останется там в течение всего этого месяца, а причиной тому — его болезнь; нельзя, чтобы он заразил ею свою жену. ² Оба приняли меня прекрасно и с большими почестями, пожелав, чтобы я остановился у них в замке. Вечером я предъявил ваши письма [герцогу-]отцу и весь следующий день провел с ним, беседуя о ваших делах, главным образом о вашей любви и приверженности к нашему святому отцу и ко всему, что имеет к нему отношение, а также о ваших опасениях, что его (т. е. папы, — Ред.) дела не устроятся так, как он того хочет, и что, по вашему мнению, он мог бы обеспечить своему государству наибольшую безопасность и оберечь себя от намерений тех, кто желал бы нанести ему ущерб, ³ если бы вступил в оборонительный союз с вами, венецианской Синьорией, швейцарцами и другими итальянскими государями и властителями; тогда тот, кто задумал бы нанести ущерб кому-либо из них, увидел бы, что эти государи и владетельные особы объединились и что он (т. е. член союза, — Ред.) силен поддержкой друзей, так что его (т. е. врага, — Ред.) попытки могли бы обернуться для него лишь позором. Кроме того, это было бы самым лучшим способом как для поддержания мира в христианских странах, о чем вы всегда печетесь, так и для безопасности (в которой вы особенно заинтересованы) его (т. е. герцога, — Ред.) государства, предоставленного ему соизволением нашего святого отца папы. Упомянутый герцог весьма охотно выслушал мои речи, нижайше благодаря вас, государь, за честь, каковую вы соблаговолили оказать нашему святому отцу и ему, относясь с таким вниманием к тому, что их касается, равно как и за честь, оказанную вами его сыну, сеньору Горацио. Он нашел ваш совет весьма хорошим и обещал мне убедить его святейшество всеми доступными ему способами вступить в союз с вами; он не видит ничего, что, по его мнению, могло бы отвратить того от этого, разве что венецианцы не пожелают вступить в союз. Однако я указал ему, что если упомянутые венецианцы не захотят заботиться о том, что им необходимо, другие государи не должны из-за этого отказываться от предложенного им блага и что лучшим средством было бы, чтобы лица, более могущественные, чем они, показали им пример. Он признал это справедливым, уверив меня, что еще до моего прибытия в Рим он подробно напишет об этом нашему святому отцу и убедит его, насколько это будет в его силах, следовать в этом [деле] и во всех других вашему желанию.

Государь, мне показалось, что упомянутый герцог говорил со мною весьма откровенно, вплоть до того, что рассказал о своем отношении к детям; по-видимому, больше всего он любит кардинала Санто-Анджело и сеньора Горацио, а на остальных он жалуется, не видя от них полного послушания. Он весьма хвалил ученость и скромность упомянутого кардинала ж сказал мне, что если бы наш святой отец не зашел так далеко в покровительстве кардиналу Фарнезе и его делам, то, зная манеры и нрав его брата (т. е. кардинала Санто-Анджело, — Ред.), он воспользовался бы его услугами более охотно, чем услугами первого, так как он более этого достоин, но он (т. е. папа, — Ред.) не хочет, чтобы его сочли человеком непоследовательным. Что же касается герцога Октавио, он (т. е. герцог Пьяченцский, — Ред.) достаточно дал мне понять, что не особенно полагается на него, считая его не слишком благоразумным человеком. Он приказал показать мне все укрепления, сооружаемые им как за стенами, так и внутри города. Невероятно, с какой быстротой ведутся там работы; он уверен, что его замок будет закончен в конце сентября. Упомянутая крепость имеет пять больших новых больверков: три внутри города и два снаружи, не считая еще одного, [оставшегося] от прежних укреплений, сооруженных папой Климентом. Все это — и больверки, и куртины — поднято высоко над землей, и считается, что по величине эта крепость равна Миланскому замку, если не превосходит его. Внутри имеется прекрасный и хорошо расположенный монастырь, который он хочет превратить в жилище для солдат, коих там разместит.

Государь, в Феррару я прибыл в прошлый четверг и предъявил ваши письма господину герцогу и госпоже герцогине Феррарским, которые были очень рады тому, что вы о них помните. Через своего посла они ответили на то, что вы приказали мне им передать. О том, что я узнал сверх этого, я пишу г. д'Омалю для передачи вам. Госпожа герцогиня приказала мне написать вам, что она вам вверяется и что на вас вся ее надежда. И действительно, было бы благоразумным выказать ей внимание, ибо она оказывает большие услуги, заботясь здесь о ваших делах, о чем я подробнее пишу господину коннетаблю, дабы не докучать вам слишком длинным письмом. Посылаю вам те [письма], которые они оба вам написали. Сегодня утром я от них уехал и довольно рано прибыл в этот город, где сразу же направился к господам кардиналам дель Монте и Санта-Кроче и предъявил им письма, которые вы соблаговолили написать, ц сообщил им о добром расположении, питаемом вами как к нашему святому отцу, так и ко всей коллегии кардиналов, а также о том, что, заботясь о благе христианского мира, вы весьма довольны, что именно таким лицам, как они, поручены дела собора, насчет какового вы желаете, чтобы он продолжался в этом городе согласно намерению нашего святого отца, собираясь поддерживать его во всем, что окажется для вас возможным. В ответ на это, государь, они просили доложить вам, что смиреннейше вверяются вашей благосклонности и нижайше благодарят за честь, оказанную им вами как тем, что вы им написали, так и тем, что приказали мне посетить их. Они умоляют вас пребывать и далее в этом святом и благом желании относительно церкви и общественного блага в христианском мире, весьма одобряя продолжение собора в этом городе, где они будут чувствовать себя прочно и уверенно, если вы соблаговолите прислать прелатов, относительно которых вы заверили нашего святого отца, ибо они говорят, что прелаты, находящиеся в Триенте. отказываются прибыть сюда (тем более что другие нации никого сюда не посылают), а когда им указывают на то, что, оставаясь там, они нарушают единство, те отвечают, что, находясь в Триенте, они столь же мало впадают в раскол, как и французы, находящиеся в разных городах Италии. По этой причине они (т. е. прелаты в Болонье, — Ред.) умоляют вас приказать всем отсутствующим немедленно и как можно скорее сюда вернуться, а другим епископам, что должны здесь находиться, — прибыть сюда; иначе, государь, они не смогут услужить вам так, как хотят.

Государь, завтра я выеду отсюда, чтобы возможно скорее прибыть в Рим, и, не узнав более ничего достойного для сообщения вам, я не пишу вам более длинного письма, моля творца, да дарует он вам, государь, счастливейшую и долгую жизнь. Из Болоньи, 22-го дня августа [1]547.

Собственноручная подпись: Ваш нижайший и покорнейший подданный и слуга Франсуа де Роган.

[На листе 153 а: Королю, моему верховному сеньору.

Другой рукой XVI в.: Господин де Жье, XXII день августа V сотен XLVII г.]

Т. 9, лл. 153а-156

Комментарии

1. 15 августа.

2. Октавио Фарнезе был женат на побочной дочери Карла V Маргарите Пармской, будущей правительнице Нидерландов.

3. Имеется в виду Карл V.